Музыка державного согласия

Симфония Священства и Царства как высшая форма взаимодействия Церкви и Государства

Проблематика понятийной пары «Государство-Церковь» в исторической, политологической и религиоведческой литературе обычно рассматривается как «отношения» либо «взаимоотношения» Государства и Церкви. Но совершенно очевидно, что объективно существует аспект ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ Царства (Государства) и Церкви (Священства). Сейчас идейное и понятийное содержание данной пары зачастую сводится к мнимой антитезе. С нашей точки зрения она достойна специального рассмотрения хотя бы в качестве первоначальной постановки вопроса. Принцип церковно-государственного взаимодействия в качестве согласия-симфонии выражался ещё Новозаветными заповедями: « отдавайте кесарево Кесарю, а Божие БОГУ» (Мф. 22, 21; Мк. 12, 17; Лк. 20, 25) и «БОГА бойтесь, Царя чтите» (1 Пет. 2, 17; восходит к Ветхозаветной премудрости Царя Соломона: «Бойся, сын мой, ГОСПОДА и Царя; с мятежниками не сообщайся»Пр. 24, 21). Но наиболее ясно данный принцип был сформулирован в шестой новелле Кодекса Святого Императора Второго Рима Юстиниана в VI веке по Р.Х.:
«Величайшие дары Божии, данные людям высшим человеколюбием — это Священство и Царство. Первое служит делам Божеским, второе заботится о делах человеческих. Оба происходят из одного источника и украшают человеческую жизнь. Поэтому, если первое поистине безпорочно и украшено верностью Богу, а второе украшено правильным и порядочным государственным строем, между ними будет добрая симфония , с которыми она для пользы человеческого рода предполагается».

Когда московские бояре на Московский Стол, овдовевший после смерти в 1359 году Великого Князя Иоанна II Красного, возвели девятилетнего Князя Димитрия Иоанновича, вряд ли кто из самых дальновидных политиков той эпохи мог предположить, какие стратегические последствия для России будет иметь это событие. Конечно, сейчас и школьник может сказать, что бояре возвели главного впоследствии организатора победы на Куликовом поле. Никто, кроме святых прозорливцев того времени, этого, конечно, предвидеть не мог. Но и такие были подле юного Князя — во-первых, его Крестный Отец и Воспитатель Святитель Алексий Московский и всея Руси, а во-вторых, друг Святителя — Преподобный Сергий Радонежский. Может быть, им и были ведомы от Бога грядущие судьбы Князя Димитрия и России. Но о присутствии Святителя Алексия в момент поставления на Москве Князя Димитрия можно говорить только как о духовном. В это время Святитель томился в литовском плену.
Святитель Алексий, Епископ Владимiрский, фактически начал управлять Русской Митрополией Константинопольского Патриархата со времени смерти Московского Митрополита Феогноста весной 1353 года — ещё при Великом Князе Симеоне Иоанновиче Гордом — сыне Иоанна Калиты и старшем брате Иоанна Иоанновича Красного. Конечно, это церковное возглавление осуществлялось при полном согласии с Княжеской Властью. Сам Святитель примерно на 17 лет был старше Князя Симеона, обладал подобающим жизненным и духовным опытом и мог оказывать необходимую помощь Князю в сложных исторических условиях. Однако можно это было назвать церковно-государственной симфонией? Ведь Великий Князь Симеон вскоре — в том же 1353 году — скончался от чумы, свирепствовавшей тогда в Европе, и собственно его отношения со Святителем Алексием не успели достаточно раскрыться. Тем более что Владыка так и не стал при его княжении Митрополитом, а взаимоотношения одного из «рядовых» Епископов Митрополии и Великого Князя по своей статусности явно неравнозначны.
На Московский Престол вступил его брат Великий Князь Иоанн II, у которого со Святителем могли быть более тесные отношения, поскольку Святитель Алексий за три года до этого стал Крестным Отцом Князя Димитрия Иоанновича и принимал деятельное участие в воспитании властительного младенца, не говоря о сугубых молитвах, которые он обращал к Богу о нем, как о крестном сыне. Но так сложилось, что 1354−1359 годы Святитель Алексий больше времени провел в дипломатических разъездах, чем в Москве. Сначала он побывал в Золотой Орде с целью получения ярлыка на Великое Княжение Иоанну Иоанновичу и на собственную Митрополию, потом отправился Константинополь на Митрополичью хиротесию. После Царьграда он недолго пробыл в Киеве, потом от него потребовалось снова ехать в Золотую Орду исцелять ослепшую царицу Тайдулу.
За год до смерти Великого Князя Иоанна II Святитель Алексий отправился в Киев и там оказался в плену у великого князя литовского Ольгерда — ярого язычника, отступившего не только от Православия, но и от христианства, враждовавшего с Москвой в пользу своих тверских родственников.
Однако, как сообщает грамота Константинопольского Собора 1380 года, посвященная памяти Митрополита Алексия, Московский Великий Князь Иоанн Иоаннович «перед смертью своей не только оставил на попечение этому Митрополиту своего сына, нынешнего Великого Князя всея Руси Дмитрия, но и поручил управление и охрану всего княжества, не доверяя никому другому, ввиду множества врагов внешних и внутренних, которые завидовали его власти и искали удобного времени захватить её» (Русская Историческая Библиотека. Том VI. СПб., 1880. Приложение. С. 166).
Таким образом, Святитель Алексий лично не мог повлиять на боярский выбор именно Князя Димитрия, поскольку сам в те поры не был в Москве. Но, исполняя волю Великого Князя Иоанна II, Святитель Алексий по возвращении из литовского плена в сложной ситуации закрепил прецедент наследования Великокняжеского Престола не по старшинству в роде, а напрямую — от отца к сыну. До этого промыслительно на Москве сложилась передача верховной власти по цепочке Великих Князей от Даниила Александровича (дед) к Иоанну Данииловичу (сын) и затем к Иоанну Иоанновичу (внук). Далее же — после Великого Князя Димитрия Иоанновича — этот наследный принцип утвердился в цепочке Великих Князей Московских — Василий I Димитриевич (сын), Василий II Васильевич (внук), Иван III Васильевич (правнук), Василий III Иванович (праправнук) и Царей Московских — Иоанн IV Васильевич (прапраправнук), Феодор Иоаннович (прапрапраправнук), которые все являлись прямыми наследниками Князей-Пращуров Святого Благоверного Великого Князя Александра Ярославича Невского, Святого Князя Даниила Александровича Московского и Великого Князя Иоанна Данииловича Калиты.
Тот же наследный принцип, как уже вполне устоявшийся обычай, принявший силу закона (согласно Утвержденной Соборной Грамоты), был продолжен после 1613 года и в Династии Царей из Рода Романовых. А при Императоре-Мученике Павле Петровиче в 1797 году это принцип был четко юридически оформлен Законом о Престолонаследовании. Таким образом, именно Святителю Алексию Московскому Чудотворцу принадлежит заслуга личного, волевого и духовного утверждения наследственных основ Русского Самодержавия, которых не знали ни Императорский Первый Рим, ни Византийская Православная Империя.
Московское правительство в юные годы Великого Князя Димитрия, официально возглавляемое Святителем Алексием, предприняло ряд стратегических мероприятий, направленных на централизацию государственного управления и государственной иерархии.
В наследие от удельной Руси Святителю Алексию и его правительству достался довольно примитивный управленческий государственный аппарат, природа взаимодействий в котором восходила к седой древности ещё с языческих времен — к взаимодействиям Князя и его Дружины. Святитель же Алексий видел в качестве образца систему церковного управления, которая ещё в эпоху раннего христианства опиралась на пример строгого и единообразного устройства Древнеримского государства. Именно это было стимулом для постепенного присоединения к Москве все новых и новых русских земель. Фактически при Святителе Алексии была идейно сформирована та программа действий, которую столетие спустя стал блестяще осуществлять правнук Донского — Великий Князь Иоанн III Васильевич, которого современники по фактическому праву уже стали именовать Царем всея Руси.
Но духовное служение Святителя Алексия на государственном, политическом поприще вовсе не умалило его духовных подвигов личного благочестия и служения по укреплению единства Русской Православной Церкви, каноническая территория которой была разделена не только границами удельных Княжеств, но государственными границами Литвы и Польши. Вместе с тем знаменитый принцип симфонии Церкви и Царства впервые в русской истории нашел воплощение в церковно-государственном служении Святителя Алексия на протяжении всего княжения Великого Князя Димитрия Иоанновича вплоть до смерти Святителя в 1378 году. Именно исключительные по степени доверительности взаимоотношения Крестного и Духовного Отца-Святителя с Крестным и Духовным Державным Сыном легли в основу церковно-государственной Русской Симфонии. Естественное, от самой колыбели Великого Князя сложившееся согласие между учеником, воспитанником и духовным Наставником, Учителем явило нам чистейший образец верховных церковно-государственных взаимодействий. Именно в этот период Московская Русь подготовилась и духовно, и административно, и в военном отношении к Куликовскому сражению. (К этим мероприятиям можно, в первую очередь, отнести создание Митрополичьего Чудова монастыря на татарском подворье, возведение каменных стен Кремля, проведение княжеских съездов и военную реформу.)
Промыслительное значение взаимодействия Государства и Церкви наиболее ярко обнаружилось после кончины Всероссийского Божией милостью Митрополита Алексия в 1378 году. Тогда последовал почти десятилетний период нестроений в возглавлении Великорусской Митрополии. Нестроения эти в значительной степени были вызваны тем, что тому идеалу церковно-державной симфонии, который был явлен в эпоху Святителя Алексия, в глазах Великого Князя не соответствовала целая череда претендентов на Московскую кафедру, которым Константинополь порой одновременно давал права на нашу Митрополию. И, видимо, только молитвенная мощь Преподобного Сергия Радонежского, получившего после Куликовской битвы прозвище Игумена всея Руси, и его духовных сподвижников уберегла тогда Русскую Церковь от распада.
Духовная дружба Святителя Алексия и Великого Князя Димитрия явила собой исключительный образец для подражания в последующие эпохи. Нечто подобное по чистоте мы находим в редчайших примерах сослужения Святителя Макария (Леонтьева) Московского и молодого Царя Иоанна Васильевича Грозного, Патриарха Филарета Никитича и Царя Михаила Феодоровича (природных отца и сына) и, наконец, в ранний период духовной дружбы Патриарха Никона и Царя Алексея Михайловича. Для всех них Святитель Алексий и Великий Князь Димитрий были вдохновляющим примером. Святителя Алексия (Бяконта), Митрополита Московского и всея Руси по праву можно считать Отцом Русской Симфонии.
Только так — во внутреннем духовном единстве, в административном соборном сплочении разновидностей единой Власти — Православная Самодержавная Царская Власть Руси могла исполнять свою главную мистическую функцию удерживающего (2 Фес. 2, 7) мiровых сил зла и в последующие времена вплоть до 1917 года.
После революции представлялось, что возвращение к такому идеалу церковно-государственных отношений стало невозможным. Официальные богоборческие декларации и открытые гонения на Русскую Православную Церковь со стороны атеистического государства, казалось, окончательно положили предел самой возможности возрождения элементарного юридического статуса Православной Церкви в СССР (церковное возглавление не имело даже права юридического лица). Но именно небывалое восстание сил мiрового зла в лице беснующегося германского нацизма, военные катастрофы Красной Армии в 1941—1942 годах заставили властвующих атеистов вспомнить о Боге и Его Церкви.
Не будем вдаваться в конкретные мотивы советских властителей, когда они вновь обернулись к сотрудничеству с Русской Православной Церковью и обратились к духовному наследию Русского Народа. Но мы знаем, что уже в июле 1942 года был учрежден советский Орден Александра Невского, апеллирующий к воинскому и духовному авторитету Святого Благоверного Великого Князя. Через год на высшем правительственном уровне было принято решение о возрождении Патриаршества и проведении Поместного Собора, о создании на средства церковного народа танковой колонны имени Дмитрия Донского и эскадрильи самолетов имени Александра Невского.
От резкого неприятия Церкви государство сразу перешло даже не к возобновлению взаимоотношений с православными иерархами, а именно к взаимодействию с Церковью перед лицом смертельной угрозы для нашего Отечества. Несмотря на всю духовную ущербность этих взаимодействий со стороны администрации СССР, сам факт такого взаимодействия указывал на частичное возрождение симфонических принципов со стороны самой Церкви.
Несмотря на то, что позже — уже в хрущевские времена начались новые гонения на Русскую Православную Церковь и верующий народ, коренным образом переломить ситуацию в России богоборцам уже не удалось, а с падением коммунистического режима именно по инициативе Церкви началось возрождение симфонических принципов в новых государственно-церковных условиях. И сейчас, когда мы постоянно по большим церковным праздникам видим Президента России молящимся в православных храмах, когда мы видим его сотрудничество с Его Святейшеством Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II в вопросах возрождения гражданской нравственности, мы вспоминаем в своих молитвах зачинателя Русской Симфонии — Святителя Алексия Московского. И эти молитвы укрепляют наши надежды на возрождение в грядущем Свято-Русского Града Божия в лице Православного Самодержавного Царства.

25 Марта 2004 года от Р.Х.