Какое же это безумие — бороться с Богом!..

Беседа журнала «Переправа» с Высокопреосвященным Павлом, архиепископом Рязанским и Касимовским

Возрождение христианства на Руси после распада СССР неотделимо от возвращения в ведение Церкви Её экспроприированных ранее святынь, церковных зданий — храмов и монастырей. Этот процесс, к сожалению, в ряде случаев проходит небезболезненно. Тон здесь задают, как правило, музейные работники, особенно те из них, чьё место работы находится непосредственно в церковных зданиях, а экспозиция музея представляет собой иконы и другую церковную атрибутику.

И — вот что интересно: руководство страны принимает решения в пользу Церкви и ставит на повестку дня вернуть Ей всё, что когда-то в прошлом было у Неё насильственно изъято. Всё, как говорится, по справедливости. Но на местах эти высшие решения тормозятся. Если посмотреть в корень проблемы, то причины здесь две: первая — реальная обеспокоенность некоторых музейщиков относительно дальнейшей судьбы того, что было когда-то сохранено ими или их предшественниками, а именно: экспонатов в виде икон и иных предметов богослужебного назначения. Действительно, были времена, когда музейные работники совершили настоящий гражданский подвиг и спасли от поругания и истребления ряд храмовых и монастырских комплексов, бесценные иконы и святые мощи. И хотя к святыням они относились уже только как к культурному достоянию и не видели в них никакой религиозной ценности, но всё равно — реликвии были спасены, и за это — огромная благодарность этим самоотверженным людям.

Вторая — и главная причина — проблема сохранности рабочих мест для тех же музейных сотрудников. Изменение статуса помещений, где расположен музей, и экспонатов в ряде случаев ведёт к уходу музейщиков с прежних мест работы. А это, скажем так, уже никакой не вопрос культуры, а борьба за хлеб насущный. Однако и здесь, как правило, предусматривается много позитивного. Строятся новые здания музеев, часть работников связывает свою жизнь с Церковью и трудится уже под началом той или иной епархии. Что ж, объективно всё здесь по справедливости. Когда-то изъятое передаётся в бережные руки Святой Церкви. Однако без эксцессов это дело всё равно почти никогда не обходилось. Сопротивление порой оказывалось самое ожесточённое. Неверующие культурологи подключали СМИ, заказывали пикеты, отказывались покидать помещения, приковывали себя наручниками к оградам, пускали в ход самые тяжкие оскорбления. Лейтмотив был такой: церковники всё закоптят, заслюнявят, задышат, испортят, заколотят гвоздями в оклады, попрячут, людям ничего смотреть не дадут, и бесценные шедевры безвозвратно канут в «церковное никуда».

При этом отношение к людям Церкви у некоторых представителей российской культуры по ярости атеистического накала было явно неадекватным. Обзывали священников ХХI века «нечёсаными», «длинногривыми», «безграмотными», «вандалами», «неумытыми», «косматыми мракобесами», «палачами в рясах», «убийцами русской культуры и духовности».

Нет смысла отрицать, что при передаче отдельных предметов религиозного культа иногда происходили неприятные моменты в плане отсутствия у представителей Русской православной церкви должных условий для дальнейшей сохранности переданных экспонатов, а также неосторожное их использование. Но в целом сегодня принимаются все необходимые меры для обеспечения должной сохранности святынь. Это — и создание соответствующих церковно-исторических музеев, и хранение икон в специальных ковчегах с поддержанием в них соответствующего уровня влаги, температуры и освещения. Это — постоянный тесный контакт и взаимодействие с профессиональными искусствоведами и специалистами. Причём численность таковых постоянно растёт уже внутри самой Церкви — как за счёт перехода ряда музейных работников в православные музеи, так и путём подготовки Церковью своих собственных кадров.

Наша сегодняшняя тема — судьба Рязанского кремля. Этот удивительный по красоте комплекс — один из самых значимых религиозных и культурно-исторических памятников России. После революции он был закрыт, подвергся запустению, и только в 1968 году на базе областного краеведческого музея и памятников Кремля был образован историко-архитектурный музей-заповедник, который действует до сих пор. Впоследствии Президентом России был подписан указ о передаче Кремля Русской православной церкви. Однако этот процесс до сих пор проходит небезболезненно — как, впрочем, и во всех других случаях, когда речь заходила о возвращении Церкви Её прежнего достояния. Казалось бы, надо радоваться, что восторжествовала историческая справедливость. Ан нет! Протуберанцами взрывались страсти, гремели медные ругачие голоса и общая обстановка откровенно напоминала контору Губчека — те же угрозы, то же воинствующее безбожие, те же густопсовый сарказм и упёртость, достойные лучшего применения (перекинуть бы весь этот их запал, к примеру, на благородную борьбу с ювенальной юстицией, с неправедно обогатившимися отечественными миллионерами-корейками с указанием их фамилий, с бушующим развратом в СМИ, с позорной зависимостью когда-то великой России от пощёлкивающей распальцовки Дядюшки Сэма и т. д.).

***

Мы встретились с Высокопреосвященным владыкой Павлом, архиепископом Рязанским и Касимовским, и он любезно ответил на наши наболевшие вопросы:

— Владыко, в чём суть проблемы по Рязанскому кремлю? Насколько известно, этот церковно-исторический комплекс ещё пять лет назад полностью принадлежал музею. Вспоминается в этой связи, что не так давно состоялась передача Ипатьевского монастыря г. Костромы Русской православной церкви. Там тоже раньше был музей, и имело место определённое сопротивление со стороны некоторых его работников. Но проблема оптимально разрешилась, монастырю была передана на хранение значительнейшая часть бывших музейных экспонатов церковного предназначения. В монастыре был создан свой церковный музей, отвечавший всем международным стандартам и открытый для доступа всем желающим его посетить, равно как и учёным — для соответствующей работы с экспонатами. При посещении Рязанского кремля, этого удивительного, красивого и поистине огромного комплекса зданий, интуитивно возникает ощущение, что в конечном итоге взаимоотношения епархии и музейных работников пойдут по уже наработанному руслу и повторится история, благополучно закончившаяся в Костроме.

- До девяностых годов Церковь ни одним зданием Кремля не пользовалась. Всё принадлежало светским властям. В Христорождественском и Преображенском соборах находился областной архив, в Богоявленском храме — архив городского ЗАГСа. В Духовском храме до сих пор располагается музейная библиотека. Так что ни одного помещения, где Церковь могла бы совершать богослужение, в то время в Кремле не было. Между тем кремлёвский комплекс включает девять храмов. В девяностых годах нам передали в полуразрушенном состоянии Братский корпус и Дом настоятеля Спасо-Преображенского монастыря, так называемую гостиницу знати. Со временем туда переведено епархиальное духовное училище, впоследствии — семинария. В 2002 году Рязанской епархии был передан Христорождественский собор. Архив перевели в другое место. На сегодняшний день Рязанской епархии возвращено шесть объектов. Седьмой передан частично. Это в Архиерейском доме. Для музея подобная передача, конечно, означает сокращение площадей под экспозиции, но здесь необходимо учитывать интересы и верующих людей. В Рязанской области 95% населения — православные. Это достаточно редкое явление даже по России — чтобы такое количество людей было крещено в православной церкви. И надо отдать должное бывшему Президенту Российской Федерации Владимиру Владимировичу Путину, который в ответ на обращение Святейшего Патриарха Алексия — передать Рязанский кремль Русской православной церкви — принял соответствующее решение. Хотя следует заметить, что с 1522 года по 1919-й место это называлось Архиерейский двор, а не Рязанский кремль. Княжеский Кремль окончательно сгорел в 1496 году. На территории нынешнего Кремля с 1522 года не было построено ни одного гражданского административного здания — ни княжеского, ни царского, ни городского, ни государственного. Современный Рязанский кремль — это сто процентов церковный ансамбль. Здесь храмы, Архиерейский дом, здание канцелярии-консистории, певческий корпус, колокольня и другие хозяйственные и сопутствующие помещения. На территории этого ансамбля находились: Спасо-Преображенский, Духовской и Казанский Девичий монастыри. Со временем последний был переведён в нижний город.

Работники Государственного Рязанского музея-заповедника, не желающие покидать Кремль, утверждают, что музей существовал в нём ещё до революции и что поэтому у них, госслужащих, на него больше прав, чем у Церкви. Но в том-то всё и дело, что музей этот изначально был епархиальным. Его основали в 1890 году, но начал он свою работу незадолго до Первой мировой войны. И некоторые помещения Архиерейского дома были заняты под экспозиции церковного древлехранилища. В 1919 году по новым «законам» революции архиерея и всех священнослужителей попросту изгнали из Архиерейского двора. Поэтому так называемое историческое обоснование прав музея на кремлёвский комплекс совершенно беспочвенно. В настоящее время мы воссоздаём в Архиерейском доме («Дворце Олега») и Архангельском соборе-усыпальнице рязанских архиереев музей «Древлехранилище», который, как я уже сказал, существовал при Рязанской епархии ещё до революции. В этом музее все желающие смогут ознакомиться с сокровищами и святынями Рязанской епархии, а верующие смогут перед ними помолиться, совершая молебны и акафисты в установленные дни.

Хочу ещё раз подчеркнуть, что на территории Рязанского кремля нет ни одного гражданского строения. Все здания комплекса принадлежали Церкви и использовались исключительно в религиозных целях.

Процесс возвращения зданий Церкви идёт. Да, в начале среди сотрудников музея было волнение. Они думали так: вот сейчас Церкви возвратят эти здания, и всё — для простого человека доступ сюда будет навсегда закрыт. Но каждый верующий человек понимает, что храмы и монастыри не могут существовать без людей. В них должен быть и верующий народ, и посетители, желающие посмотреть на архитектурные и исторические достопримечательности Кремля. Так что храмы, безусловно, будут открыты для всех. Когда я слышал подобные обвинения, то часто спрашивал критиков: кто из вас раньше ходил в Преображенский или в Христорождественский соборы? Или кто из вас сегодня ходит в Духовской храм? Никто из посторонних туда вообще не приходил, потому что эти храмы использовались совершенно по другим направлениям. Это были архивы и музейная библиотека. Туда ходили только чиновники и непосредственные труженики. Вот и всё. Ну и кто-то иногда получал там нужные справки и документы. Не более того.

— А какие ещё предлоги по невозвращению были выдвинуты?

- Мне кажется, что многим главное было просто покричать. В общем, со стороны некоторых людей было недопонимание. Но сегодня те, кто ещё пять лет назад был против возвращения Церкви её строений и святынь, своё мнение изменили. Ведь для нас эти здания — не только объекты недвижимости, не только памятники архитектуры. Это — святыни. Именно поэтому мы всегда просим возродить в наших храмах богослужение. Сегодня наши противники шумят, будто бы мы разрушили помещение в музее — «зал земляков».

В Архиерейском доме действительно в советское время был оформлен зал с портретами и фотографиями рязанских земляков. Но когда это помещение было передано Церкви, а это храм в честь Усекновения главы Иоанна Крестителя, и реставраторы сняли слой извести, то были обнаружены фрески на стенах. Нашему взору открылась страшная картина. В лики и тела святых были вбиты гвозди. Выяснилось, что после экспроприации церковных зданий стены в этих помещениях забелили, вбили в них кованые гвозди и повесили портреты рязанских земляков, а в результате получилось очень некрасиво. В алтарной части храма музей разместил театральную сцену. На месте престола и жертвенника танцевали, плясали и играли.

В самом храме, там, где раньше люди благоговейно стояли и молились, сидели зрители. Скажите — это было нормально? А храм-то был освящён в честь Усекновения главы Иоанна Крестителя. А главу его усекли именно за танец Иродиады. И эта плясовая традиция продолжалась здесь много лет. Так вот — многие из тех, кто раньше был против передачи Церкви её храмов и возмущался, теперь понимают, что архив сегодня находится в достойном, подобающем для него помещении, и людям там комфортно работать, и архивы хранятся в должных условиях. Церкви возвращают церковное. Мы не просим чужое, мы просим вернуть Церкви наши намоленные многими поколениями православные храмы и святыни. В общем, мы надеемся, что справедливость всё-таки восторжествует.

Недавно нас посетил Андрей Евгеньевич Бусыгин, заместитель министра культуры Российской Федерации. Его визит свидетельствует о пристальном внимании российских властей к Рязани. И мы очень рады, что принято решение о строительстве нового здания для Рязанского музея. Сегодня Рязанский музей (РИАМЗ) находится в храмах и церковных строениях, не приспособленных для музейных целей. Мы надеемся, что в скором времени, когда будет построено новое здание музея, в котором будет всё необходимое для музейного дела, все его работники получат возможность трудиться и хранить народное достояние в достойных условиях.

Года три назад ко мне подошла одна женщина из работников архива и спрашивает — да когда же мы, архивисты, уйдём отсюда, когда всё передадут Церкви? Недавно, говорит, кто-то из посетителей пришёл ко мне в архив за справкой. Я встала, пошла к стеллажу, и в это время на место, где я сидела, обвалилась огромная глыба штукатурки. Да, там действительно всё рушилось и валилось. Храм в честь Богоявления Господня находился в тяжелейшем состоянии, просто в катастрофическом. За последние два года проведена серьёзная работа по укреплению фундамента, и сегодня опасности разрушения храма уже нет. Но работы, конечно, предстоит выполнить ещё очень много. Сегодня благодаря руководству Министерства культуры РФ и лично Андрею Евгеньевичу Бусыгину, его взвешенной и продуманной арбитражной роли всё основательно стронулось с места. Он встречается с работниками музея, снимает недоумения. Это — лично его мудрость и конструктивный подход. В результате снято напряжение во взаимоотношениях музея и епархии. Многие люди подходят ко мне сегодня и выражают радость от того, что это святое место наконец стало оживать, потому что в возвращённых Церкви храмах возрождается богослужебная жизнь.

И надо ещё раз сказать: мы не закрываем от народа храмы. Они открыты для всех.

— Как это радостно слышать!

- Да, ведь, по сути, раньше Кремль был «мёртвым городом». Без богослужения, без благодатного общения с Богом. Теперь служба идёт постоянно, в соборных храмах и в монастыре — ежедневно, и всё ожило. Когда три-четыре года назад сюда привезли десницу святителя Спиридона Тримифунтского, в течение трёх дней в соборный храм пришли более семидесяти пяти тысяч человек. И бывшая директор музея, весьма озлобленная женщина, сказала — вот, какую-то костяшку привезли и все идут, фанатики, ей поклоняются.

— Нехорошо сказала. Как будто бы двадцатые годы из неё синим пламенем дохнули.

- Верно. Но вот что интересно: на все последовавшие за этим прибытия святых мощей и чудотворных икон также приходило огромное количество людей. Те, кто обеспечивает порядок — милиция, — признавались: мы много занимаемся подобными мероприятиями, но здесь не надо никого гонять. Чистота и порядок. Люди стоят в очереди по много часов, целые сутки — и порядок. Все молились, пели, читали. Царил именно молитвенный спокойный настрой.

Не на футбол ведь пришли. Так что слава Богу — место оживает, и история всё расставит на свои места. Люди всё поймут. Ещё раз повторюсь — у нас нет цели закрыть Кремль и никого сюда не впускать. Оно — святое и принадлежит всем людям. После окончательной передачи всего комплекса: храмы, епархиальный музей «Древлехранилище» и святыни — он будет открыт для всеобщего доступа — для верующих, для тех, кто находится ещё на пути к храму, для посетителей, для учёных, для историков и искусствоведов. От использования предметов церковной утвари и исторических вещей, находящихся в нашем ведении, с целью написать что-либо и популяризовать мы ведь в конечном итоге будем только приобретать.

Исключительно конструктивную позицию занял сегодня губернатор Рязанской области Олег Иванович Ковалёв. Он настойчиво проводил идею строительства музейного корпуса в центре города. Его твёрдая позиция позволила принять по музею самое позитивное решение. Ведь ещё год назад никто не мог и помыслить, что музей будет иметь в своём распоряжении двадцать пять тысяч квадратных метров площадей. Сегодня музей занимает около шести тысяч квадратных метров.

Особо хочется поблагодарить представителя Московской патриархии по возвращению церковной недвижимости Александра Владимировича Бугаевского. Он имеет огромный опыт работы в этой сугубо непростой области и в течение всех шести последних лет оказывает нам самое активное содействие. Ему принадлежит огромная заслуга в преодолении многих сложностей и казавшихся поначалу неодолимых препятствий — и, стало быть, в ускорении всего процесса возвращения Кремля Рязанской епархии. Совсем недавно Александр

Владимирович самым плодотворным образом участвовал в очередных переговорах с заместителем министра культуры, с городскими властями и — как опытный искусствовед-эксперт — с руководством музея. Результат — самый положительный: договор о передаче музейной экспозиции предметов церковного предназначения находится сейчас в стадии окончательного подписания.

— Каков ориентировочный срок строительства нового здания для музея?

- До 2015 года. Пока же мы будем соседствовать. А что делать? Главное, процесс идёт.

— Состоялся перелом.

- Да, он произошёл. И это будет хорошо как для музея, так и для нас. Хотя процесс этот и затяжной, но появляются люди, которые оказывают материальную помощь по реставрации и восстановлению храмов. Так что ситуация вызревает в нужном ключе. Нет уже шашек наголо, идёт нормальная работа.

— Да, очень не хочется рецидивов, так сложилась положительная ситуация. Есть глубокое понимание проблемы и местных властей в лице областного губернатора, и Министерства культуры. И большинства музейных работников во главе с новым директором и хранителем музея.

- И всё равно, чтобы благополучно прийти к финишу, надо много поработать.

— В Москве мастерские Грабаря тоже поначалу не хотели уходить из Марфо-Мариинской обители, где пребывали много лет. Но сейчас обитель полностью возвращена Церкви, отреставрирована и успешно функционирует. Таков ход времени. Может, кто-то и здесь уйдёт недовольный, но — что делать? Главное понять — всё, что происходит, — справедливо и должно совершаться в мирной обстановке.

- Это очень важно. Помню, я как-то приехал из загранкомандировки в Псков. И местный владыка Евсевий мне говорит — нам передали Святогорский монастырь. Не хотите ли съездить и посмотреть?

Я с радостью согласился. Приехали, идём по монастырю. Какая красота, говорю я владыке. Я же когда-то был наместником Псково-Печорского монастыря и уже бывал здесь. Место — изумительное, на живописном берегу.

И вдруг я слышу звук отбойного молотка.

И — спрашиваю своего собеседника:

- А что, владыко, уже начали работы?

Он отвечает:

- Да нет, ещё ничего не начали делать, только-только документы на днях передали.

- Да вот же шум отбойного молотка!

- Не может быть!

- Прислушайтесь!

В общем, зашли мы наконец в трапезную, а там несколько рабочих орудуют отбойным молотком — отбивают кафель со стен.

Владыка спрашивает их:

- Что вы тут делаете?

Рабочие отвечают:

- Нам начальник приказал сбить весь кафель.

- Но всё ведь уже передано монастырю. Зачем вы всё портите?

В общем, работяги там всё разбомбили, ни одной живой плитки не оставили. Уходите — так уходите с миром! Нет — разрушили все световые приборы, молотками разбили выключатели, все водяные краны. Всё, что можно было испохабить, испохабили. А ведь как хорошо — с миром всё отдать и оставить после себя хорошую память!.. Печально. Хочется, чтобы такие эпизоды больше нигде не повторялись. Поэтому будем надеяться на лучшее. С нашей стороны к музейным работникам — самое доброе и уважительное отношение. Мы на деле искренне благодарны им и их предшественникам, которые в трудные года лихолетий смогли сохранить эти иконы и утварь.

Кстати, вот что ещё интересно — в плане духовного осмысления прошлого. В Рязани разрушили много колоколен. Храмы же оставляли, чтобы использовать их по разным назначениям. Это ведь большие помещения, пригодные для складов и иных целей. И — обратите внимание! Во что превращали храмы — дома Божии? В загоны для скота, в зернохранилища, в клубы культуры. Во что ещё? В какие-то МТС, гаражи и прочее. А теперь посмотрите, к чему мы пришли к концу двадцатого столетия при распаде Советского Союза? Мяса — нет, хлеба — нет, всё закупали за границей на Западе. МТС и техника на селе практически не работали, было всё уничтожено. Равно как и культура.

— Какая страшная духовная взаимосвязь!..

- Да. Но какое же это безумие — бороться с Богом! Я объездил много стран, однако нигде не видел, чтобы с такой ожесточённостью и яростью разрушались святыни и храмы. Верю и молюсь, чтобы ничего подобного никогда у нас больше не повторялось.

Беседу записал протоиерей Михаил ХОДАНОВ http://6chuvstvo.pereprava.org/index.php/component/content/article/66-qperepravaq-3−2011-god/662-kakoe-zhe-eto-bezumie-borotsya-s-bogom-beseda-zhurnala-lperepravar-s-vysokopreosvyaschennym-pavlom-arhiepiskopom-ryazanskim-i-kasimovskim