 |
| Радонеж | Алексей Харитонов | 21.04.2011 |
Самые важные события этой недели произошли почти два тысячелетия назад, и более важных быть не может; это события, определяющие все остальное, и даже неверующие люди не могут отрицать того, что вся наша цивилизация, язык и культура сформированы тем, что произошло тогда в Иерусалиме. Есть люди, которые верят во Христа, есть те, кто не верит, есть те, кто любит Его и кто ненавидит — но никто не может Его игнорировать. История Страстей и Воскресения остается поразительно актуальной. Кто-то преклоняет колени в благоговейной молитве, кто-то жаждет опять оплевать и уничтожить Святого Страдальца.
Не случайно противостояние между христианской культурой и антихристианской антикультурой обостряется именно в эти дни. Несколько сообщений из разных стран обращают на себя внимание. Во Франции, в городе Авиньоне, в дни великого поста проводилась очередная «художественная выставка», с такого рода «экспонатами» как огромная фотография Распятия, погруженного в мочу. Архиепископ Авиньона Жан-Пьер Мари Катено выразил возмущение действиями местных чиновников, которые разрешили показ кощунственной фотографии, но без толку; никакого впечатления не привела и демонстрация возмущенных христиан. Наконец, четверо христиан просто явились на выставку, вооружившись молотками и отвертками, и поломали кощунственный «экспонат». Министр культуры Франции Фредерик Миттеран осудил действия христиан как «нападки на свободу творчества». Честно говоря, слова министра загадочны: если у всех есть свобода творчества, то и христиане также свободны творить — в частности, произвести такой смелый хеппенинг, как деконструкция инсталляции с фотографией. Эта странность наблюдалась и в Москве, когда группа алтарников тоже решила приобщиться к современному искусству, и художественно преобразила ряд экспонатов выставки «Осторожно, религия». Надо признать, что как очевидно любому непредвзятому арт-критику, после этого экспонаты приобрели только большую выразительность. Однако эта художественная акция почему-то вызвала у некоторых неприятие — более того, некоторые сталинисты от искусства даже назвали ее «погромом». Но свобода творчества или есть, или ее нет — если одни художники свободны творить подобного рода инсталляции, то другие художники свободны их деинсталлировать. Раз никому нельзя запрещать творить — значит никому. Фредерик Миттеран выступает скорее как душитель свободы творчества, чем как ее защитник.
Авиньонский Архиепископ также заметил, что чиновники вряд ли дали бы разрешение на показ подобной фотографии, если бы на ней присутствовал Коран, а не Распятие. В этом можно не сомневаться — по другую сторону Ла-Манша, в Англии, тридцатидвухлетний Эндрю Райан приговорен к тюремному заключению за «демонстративную нетерпимость». Эта «демонстративная нетерпимость» проявилась в том, что он публично сжег Коран. Что же, действия британской юстиции вполне понятны — такие безобразные хамские выходки, действительно, надо как-то пресекать. Непонятно другое — ни Фредерик Миттеран, ни другие радетели «свободы творчества» отнюдь не выступают в защиту Эндрю Райана. Глумиться над Кораном — преступление, за которое посадят, глумиться над Распятием — «творчество» которое будут защищать от имени «свободы». Собственно, некоторые европейские политики, говоря о «равноправии» имеют в виду именно это.
Однако далеко не все европейские политики пришли в столь плачевное состояние ума и сердца; в Венгрии принята новая конституция, которая определяет брак как союз мужчины и женщины и утверждает, что жизнь ребенка должна быть защищена с момента зачатия. То есть венгерские законодатели взяли и отвергли два наиболее абсурдных элемента современной прогрессистской идеологии, признав, что ребенок во чреве это все-таки не мышонок, не лягушка, и не неведома зверюшка, а человеческое существо, а брак, как это признавалось всегда и во всех культурах, был и остается союзом мужчины и женщины, а не союзом мужчины и мужчины, мужчины и лягушки или мужчины и неведомой зверюшки.
Венгры набрались решимости сказать, что лошади кушают овес и сено, а Волга впадает в Каспийское Море — что при нынешнем положении дел требует немалой отваги. Это уже вызывало бурю негодования у тех, кто предпочитает аборты — детям, и педерастию — честному браку, но для тех, кто сохраняет даже не обязательно веру, а хотя бы здравый смысл, это знак надежды. «Культуре смерти» и ее продвигателям можно просто сказать «нет», и сделать это на государственном уровне.
Мы знаем, что те, кто противятся Христу, обречены проиграть — что хотя Он предан, оплеван и распят, на третий день Он воскреснет. И мы будем стоять рядом с Ним, когда Его оплевывают — чтобы быть рядом, когда Он восстанет из мертвых.
