План по памяти

Последние изыскания журнала «Форбс» на предмет миллиардеров дали удивительный результат. Оказывается, таковых в Москве числится 79 человек. В заштатном Нью-Йорке их всего-то 58…

Информация к размышлению, как говорил хрипловато-проникновенный голос Ефима Копеляна за кадром в сериале «Семнадцать мгновений весны». Размышлять — это в традициях русского человека. Вероятно, потому, что поводов к этому процессу русская жизнь всегда предоставляет в избытке.

На сей раз повод дает ситуация, сложившаяся на территории Бородинского военно-исторического музея-заповедника. Там, на поле русской воинской славы, на совершенно законных — в данный момент — основаниях российские граждане строят себе жилье. Что поделаешь, страна маленькая, больше негде.

Есть устоявшаяся точка зрения, что история нашей страны — это война с редкими перерывами на мирную жизнь. Мы на самом деле воевали часто. Но давайте посмотрим, насколько часто на собственной территории.

Что касаемо Раннего Средневековья, то подобная постановка вопроса в принципе некорректна. Потому как границы княжеств менялись почти с той же частотой, что и князья. Особняком стоит трехвековой опыт ордынского нашествия и его же присутствия. Но если уж выделять масштабные военные события той эпохи, то это — поход князя Дмитрия Московского, завершившийся Куликовской битвой.

В период Московского царства — это Смутное время, апофеоз которого — захват столицы польскими отрядами и изгнание оных в 1612 году. Даже Северная война, два десятка лет тянувшаяся в царствование Петра Великого, проходила по большей части за пределами тогдашних наших границ. А место ее главного события — Полтавской битвы — и сегодня находится за рубежами России.

Далее — Отечественная война 1812 года. Тут уж — ни дать, ни взять: от Смоленска до Москвы.

Восточная (Крымская) война 1853−1855 годов зацепила нашу территорию в разных точках по самому краю. И Крым, где развивались основные события, сейчас тоже заграница.

Кавказская война длилась с полвека, в основном на землях, входящих в состав Российской Федерации. Но полномасштабной войной назвать эти боевые действия все-таки затруднительно. Регулярная армия сражалась с горцами в «партизанском режиме».

В XX веке, если не брать новейшее время, мы пустили серьезного врага на наши земли дважды — в Первую мировую и в Великую Отечественную. А с 1918-го в Гражданскую войну на четыре с половиной года сами себе стали врагами. Смертельными. Итого — в многовековой период полноценной русской государственности мы крупно воевали в своих пределах не более десятка раз. Сдается, Европе в этом смысле повезло куда как меньше.

Получается, наши предки поспособствовали тому, чтоб у нас имелось не так уж много поводов к устройству на территории страны военных мемориалов федерального значения. Куликово поле, Бородинское поле, Мамаев курган в Волгограде, Прохоровское поле на Курской дуге… Список не столь уж длинный. И, наверное, такому государству, как Россия, не нужны десятилетия, чтобы принять достойные законы по охране этих территорий. А власть не нуждается в долгих раздумьях по поводу регулярного выделения достойных средств на их обустройство.

Написал в утвердительном ключе и тут же усомнился. Происходящее на Бородинском поле и дискуссия вокруг ситуации с возможным обрушением статуи Родины-матери в Волгограде заставляют думать иначе.

Если попытаться составить рейтинг ошибок и нелепостей нынешней российской власти, я бы на первое место поставил вовсе не чехарду с Налоговым кодексом, не коррупцию, не реформу образования, уничтожающую образование. Даже — не дороги. И — не дураков. На первом месте этого хит-парада — юность нашей власти. Что объективным образом снимает с нее ответственность за многое. Как там говорится: если бы юность умела? Отсюда — синкопы и скачки из стороны в сторону, отсюда — невыполнимые обещания и ненужные поступки. Отсюда — долгие дискуссии и короткая память!

Хорошее дело принятый закон о городах воинской славы? Конечно, хорошее! И с юношеской увлеченностью у нас приступили к постоянному процессу пополнения списка. Молодые — они всегда щедры и никого не хотят обидеть. Обижают, правда, но опять-таки по юности лет этого не замечают.

После президентского указа от 4 ноября 2010 года перечень городов воинской славы достиг 30 наименований. И в день празднования 66-й годовщины Великой Победы наверняка вырастет еще. А там не за горами 200-летие Победы в Отечественной войне 1812 года. На очереди — Малоярославец, Боровск, Можайск…

Но вернемся к списку уже отмеченных городов. Среди них — Ржев, Ельня, Великие Луки, Вязьма, Калач-на-Дону, Луга, Козельск, Елец… Интересно, кто-то из больших начальников хотя бы недельку пробовал пожить в этих овеянных славой местах? Без охраны, без спецсвязи, без государственного содержания? Боюсь, предполагаемые впечатления вряд ли удалось бы состыковать со славными боевыми традициями, родившимися в этих городах. Как говорится, если уж даришь кошелек, то не забудь положить в него денежку.

В списке значится и Кронштадт. Далеко не глубинка, купол Морского собора в хорошую погоду виден из Петергофа. До Северной столицы — час на машине и полтора десятка миль — по заливу. Военная база Балтийского флота получила статус города воинской славы более чем заслуженно. И прогремели салюты, и прозвонили колокола. И все, кто нужно, сказал строгие и прочувствованные речи на Якорной площади у памятника адмиралу Макарову.

Но хочется спросить: как быть с памятниками, олицетворяющими воинскую славу Кронштадта? Я — о цепочке фортов, охранявших подступы и к самой базе, и к Петербургу многие десятки лет. Эти форты строились прекрасными архитекторами и инженерами начиная с XVIII века. И задуманы были не только как фортификационные сооружения, но и как образцы военно-инженерного искусства. Не случайно в 1990 году систему морских фортов Кронштадта включили в объект Всемирного наследия «Исторический центр Санкт-Петербурга и связанные с ним комплексы памятников». Прошло двадцать лет. Уже в этом веке власти Питера приняли решение передать форты частным инвесторам. Но…

Недавняя проверка прокуратуры Кронштадтского района Петербурга показала, что арендаторы — ЗАО «Морская лига», ООО «Седьмой северный форт», ООО «Проектно-строительная компания «Стройреставрация», городской центр «Контакт» и даже ФГУ «Государственный комплекс «Дворец конгрессов» — взятые на себя обязательства по реставрации фортов не выполнили. Будто без прокуратуры не видно. Для того чтобы убедиться в этом, не надо бегать по сомнительной прочности льду Финского залива. Интернет пестрит фотографиями фанатов экстремального туризма, облюбовавших форты для пикников и граффити. Казематы превратились в наркопритоны. А «черные» копатели все еще находят тут раритеты и цветные металлы. Нынешний вид фортов — позор не только для города воинской славы Кронштадта и города-героя Петербурга, но и для всего нашего не самого бедного государства, гражданами которого являются и те 79 москвичей, что удостоились особого внимания «Форбс».

Кстати, о москвичах. Понимаю, многие представители столичной власти люди, само собой, взрослые, но вот москвичи они — молодые. И это роднит их с представителями власти федеральной.

А стало быть, опять налицо — ошибки молодости.

Но вот что интересно: при старой городской власти 7 процентов столичных памятников, посвященных персонам, увековечивали образ вождя мировой революции Ульянова-Ленина, в среде скульпторов на профессиональном сленге именуемого почему-то «Лукичом». И за последние полгода ничего не изменилось. Как равно ничего не изменилось в вопросе о возвращении Москве памятника генералу Михаилу Скобелеву, поставленного в 1912 году на народные деньги посреди Тверской площади на том самом месте, где сейчас сидит на княжеском жеребце Юрий Долгорукий. Сколько лет муссируется эта тема, а все никак не найдут места прославленному русскому генералу, которого, не в пример Родине, чтут в далёкой и сильно охладевшей к нам Болгарии. Три года назад информагентство «Лента.ру» сообщило было, что уже в 2009-м памятник поставят в Ильинском сквере напротив комплекса зданий Администрации президента, а деньги на это выделит мэрия Москвы. Однако ж гренадеры-герои Плевны на Китай-городе по-прежнему без своего любимого командира. Но что Скобелев! В конце концов один из самых ярких русских военачальников XIX века не в Первопрестольной родился. И ее от ворогов не освобождал. Умер в Москве при печальных обстоятельствах — так сие не повод памятники ему ставить. Вот «Лукич», он — другое дело, почти в каждом доме в центре города отметился. Прямо как пёс территорию метил.

Кто уж точно Москву освобождал, так это князь Дмитрий Пожарский. И, отдадим должное, памятник ему и соратнику его нижегородскому гражданину Кузьме Минину стоит в самом центре — на Красной площади. По соседству с Лобным местом. И национальный праздник в честь спасителей земли русской в Смутное время у нас появился. Почему же тогда забыт старый столичный адрес — улица Большая Лубянка, дома N14 и 16? Здесь целый квартал принадлежал в первой половине XVII века князю Пожарскому. Известно, что 19 марта 1611 года напротив собственного дома, у церкви Введения Богородицы в Псковичах, князь оперативно построил небольшой острог и вел бои с польскими оккупантами. Здесь же в своем владении Пожарский и скончался в 1642 году. Предание гласит, что перед смертью его навестил царь Михаил Федорович. Ныне дом N16 принадлежит ФСБ, и посетить его, по понятным причинам, невозможно. И будь на здании памятная доска, возложить цветы спасителю Москвы простым гражданам тоже не удалось бы. К дому N14 приблизиться еще более затруднительно.

Итак, 7 процентов одних Лениных, и ФСБ по месту жительства князя Пожарского.

А что если хоть часть процента демонтировать и на этом месте воздвигнуть мемориал участников и жертв Гражданской войны? Например, на площади Калужской Заставы, где монументальный «Лукич» появился уже в перестройку. Напротив, кстати, головной офис Министерства внутренних дел. Двойная польза будет. Наши новорожденные полицейские, глядя на мемориал, посвященный Гражданской войне, лишний раз за стволы хвататься не станут. И Владимиру Ульянову нравственное облегчение выйдет. Все ж таки звать народ в дорогу, ведущую к коммунизму, на глазах у полицейских чинов чревато. Не то что раньше, под прикрытием родных милиционеров. Ужо Ильич-то знает.

Нельзя утверждать, что у нас все плохо. Мемориал на Куликовом поле выглядит достойно. И новый комплекс на поле под Прохоровкой — тоже. И Пискаревское кладбище в Петербурге рвет душу.

К стеле на Богородицком поле километрах в двадцати от Вязьмы и неподалеку от грибоедовской усадьбы Хмелита летом приносят ромашки подростки из соседней деревни. А зимой они сбрасывают снег с серых бетонных ступеней, чтобы всякий мог дойти и поклониться. Тем тысячам окруженных врагом московских добровольцев и солдат регулярных частей Красной армии, что погибли здесь в октябре 1941-го в вяземском котле, остановив на три недели наступление танков-крестоносцев группы «Центр». Так, из 3330 бойцов 2-й дивизии московского ополчения, пошедших на прорыв, из кольца вырвались только 33 человека.

Цветы лежат у тысяч памятников по всей России. Их приносят люди. Так и должно. Вот только слишком часто стали падать золоченые буквы с надписей на постаментах. И слишком много кривых трещин на плитах.

Даже там, где не веяли вековые ветра и не рушилось от времени или бомб построенное ранее.

1 марта 2011 года «РИА Новости» сообщило, что строительство военного мемориального кладбища рядом с подмосковными Мытищами идет по плану. И следом привели слова начальника управления Минобороны РФ по увековечиванию памяти погибших генерал-майора Кириллина. А генерал сказал, что изначально предполагали открыть мемориал к 65-летию Победы, то есть 9 мая 2010 года. Но сроки работ оказались сорваны. Президент страны решил открыть кладбище 1 июня 2011 года, но, скорее всего, это случится 22 июня.

Действительно, все — по плану!

Да, вот еще: окончательно работы будут завершены к 15−20 декабря. А в будущем, по словам директора мемориала Василия Руденко, построят крематорий и храм.

Это же в каком-таком будущем?

От себя напомню, что разработка идеи «русского Арлингтона» началась как минимум в 2003 году. У меня по этому поводу и документы имеются. Ребята, восемь лет прошло! Впрочем, уже говорилось о том, что власть в новой России молода. За нее, конечно, опытные люди побеспокоились — 30 мест на национальном военном кладбище зарезервировано для первых лиц государства с расчетом, по словам специалиста Руденко, на двести лет. Априори военные герои. Но сама власть с кладбищем явно не торопится.

И последнее. Может, пригодится кому. На Руси сначала строили храм, а уж потом погост при нем. Ну и — крематорий в некоторых случаях.

На Дворцовой площади Петербурга стоит Александрийский столп, памятник царю-победителю Наполеона Бонапарта, символ военной мощи Российской империи. Несколько лет назад власти Питера решили устроить на Дворцовой площади каток. Ну, где еще? В первую же весну, когда каток разобрали, обнаружилось, что пропали металлические орлы, венчавшие невысокую решетку вокруг колонны. Не все, конечно. Но много. Замечу, они не навинчивались на штыри, а были когда-то приварены крепко-накрепко. Сильные, видать, желания двигали любителями покататься.

Отношение к военным памятникам — это критерий, по которому можно смело судить о зрелости общества. В запредельно либеральной Британии ни на минуту не забывают пропагандировать права человека. Что как не война является главным ущемлением этих прав? Но в самом центре английской столицы хватает монументов, напоминающих о военных подвигах солдат королевства и о трагедийной сущности войны. Один из самых удивительных памятников я видел на улице Уайтхолл, метрах в пятистах от Вестминстера. Он посвящен женщинам Второй мировой войны. На темном камне, как на вешалке в прихожей, — черно-бронзовые женские пальто, комбинезоны, куртки, шляпки, каски, мешки с противогазами.

Как видно, одно другому не мешает. Это я про память и права человека.

Виноделам Шампани и фермерам Лотарингии не мешает то, что на территории этих французских провинций расположены военные мемориалы и огромные кладбища, связанные с Первой мировой войной. Один комплекс под Верденом у форта Дуамон чего стоит! В буквальном смысле — сотни гектаров плодородной земли. Но стропил и экскаваторов что-то не видно. Видны тысячи людей, исправно приезжающих на место жутких боев 1916 года, растянувшихся с февраля по декабрь и унесших жизни сотен тысяч французских, немецких и британских солдат.

Эти люди едут на Верденский мемориал не потому, что патриотичнее нас с вами. Они едут потому, что там им ничто не помешает быть патриотами.

Впервые опубликовано на сайте Фонда «Русский мир»