Ведь недаром.

Бородинская битва продолжается. Накануне 200-летнего юбилея смертельная опасность нависла над историческим полем — его начали застраивать дачами. Бои между Бородинским музеем-заповедником и местной администрацией ведутся с переменным успехом с прошлого года. Сейчас администрация сделала отступательный маневр. Но точка еще не поставлена.

Необузданная дачная жизнь России посягнула на святое. Начали застраивать коттеджами Бородинское поле, которое двести лет простояло нетронутым. Гениальный Михаил Кутузов, видимо, еще в 1812 году предполагал такой поворот событий. Вот что он написал в письме Анне Нарышкиной, владелице села Тарутино, призывая сохранить исторические укрепления, оказавшиеся в ее собственности: «Пускай время, а не рука человеческая их уничтожит; пускай земледелец, обрабатывая вокруг их мирное свое поле, не трогает их своим плугом; пускай и в позднее время будут они для россиян священными памятниками их мужества; пускай наши потомки, смотря на них, будут воспламеняться огнем соревнования и с восхищением говорить: «Вот место, на котором гордость хищников пала перед неустрашимостью сынов Отечества». В 1839 году Николай I выкупил 800 гектаров земли в центре поля, установил там главный монумент, около которого были перезахоронены останки Багратиона. Отсюда пошел будущий Бородинский военно-исторический музей-заповедник, который в 2007 году получил премию ЮНЕСКО за сохранение и управление культурным ландшафтом.

Потомки проявили неустрашимость другого рода и начали строительство коттеджей. Это 10 гектаров в районе деревни Фомкино — на месте расположения французских войск; около Старого Села и поселка Венки — 8,6 и 9,4 гектара на местах действия казачьего корпуса Платова; 1,5 гектара — южнее деревни Семеновское между памятниками 2-й кирасирской дивизии и лейб-гвардии Финляндскому полку. Уже частично построено 11 коттеджей, а на 20 гектарах в результате земляных работ уничтожен археологический культурный слой боев 1812 года. Это небольшой участок, если брать во внимание, что общая площадь охранной зоны составляет 645 квадратных километров. Но это начало конца. Из 645 квадратных километров земель только 110 гектаров состоит на учете как памятник.

Мы отправились смотреть, чем сейчас потомки Кутузова воспламеняются на Бородинском поле. Просторы и природные красоты предстали такие, что в целом стало понятно, за что риэлторы предлагали участки до 7 тысяч евро за сотку с видом на батарею Раевского и Шевардинский редут. Об этом нам рассказали сотрудники Бородинского музея-заповедника. Совершенную безмятежность вносила и безлюдность: сюда приезжает всего 300 тысяч туристов в год, из них 100 тысяч — в день Бородина. Ну, а то, что эти земли в 1995 году указом президента РФ включены в Государственный свод особо ценных объектов культурного наследия, странным образом только увеличивает их рыночную привлекательность. Сотрудники музея отвезли нас к окраине Старого Села, где стоят недостроенными семь двухэтажных деревянных коттеджей, а напротив, через дорогу, вбиты колышки — территория уже размечена под участки. «Вот тут семь домов, а вон там будет 70, если разрешат достроить все начатые 11 домов близ разных деревень, — говорит Александр Горбунов. — Сейчас идет речь о том, чтобы прекратить застройку, дальше, конечно, незаконные постройки должны быть снесены, но это уже отдельная тема». Под конец горестного осмотра я заглянула в администрацию сельского поселения Бородинское, которая, собственно, и переводила земли в новый статус — «под дачное строительство». В разгар рабочего дня главы на месте не оказалось, а ее заместитель сделала странное заявление: «Ни каких комментариев прессе мы не даем, потому что, во-первых, вы все равно их не напечатаете, а, во-вторых, мы ждем указания и разъяснений губернатора Громова». Каких именно, так и осталось тайной.

Спасите Бородинское поле!

Конечно, корни проблемы не только в нравственности. Тут «смешались в кучу» и особенности российского законодательства, и сложная структура земель. Казалось бы, надо отдать все в собственность музею и спросить с них со всей строгостью за леса, которыми постепенно поле зарастает, за застройки. Но так не получится. Во-первых, музеи не занимаются сельским хозяйством, пахать должны земледельцы, а значит, вопрос собственности этой земли уже спорный. Кроме ЗАО «Бородино», почти никто на территории музея землю не возделывает. К тому же по этой половине Можайского района разбросано 29 населенных пунктов, где живут люди, которые имеют право строить у себя все, что нужно. Здесь, кстати, у музейщиков нареканий нет — кроме того, что границы Семеновского были самовольно расширены за счет исторических земель. «Это было сделано росчерком пера сельской главы, без всяких согласований, — возмущается Александр Горбунов. — Такая политика наносит заповеднику огромный ущерб. У них есть возможность манипулировать законодательством, потому что они не подготовили ни одного генплана ни на один из 29 населенных пунктов». Нет подробного генплана и на федеральные земли музея-заповедника, чем должно заниматься Минкультуры. Затем, по территории заповедника проходят коммуникации: железная дорога, ЛЭП и т. д., которые также лежат в ведении федеральных и муниципальных властей. Дальше — сложнее. Основная территория исторически была сельскохозяйственной, в царское время ее пахали крестьяне, затем колхозы, и это позволяло сохранять исторический ландшафт. Когда колхозы развалились, 86 участков земли отдали фермерам (тем же колхозникам) — 960 гектаров, по информации районной администрации, у которых со временем пропал энтузиазм к выращиванию помидоров и злаков. И эти земли, вполне по закону, являются возможной зоной дачной застройки.

В 1991 году была предпринята первая попытка расширить границы населенных пунктов за счет бескрайнего Бородинского поля. «Мы тогда подняли шум в прессе, — рассказывает Александр Горбунов. — И наши эмигранты, потомки участников войны 1812 года, в Париже на каком-то мероприятии положили Борису Ельцину на стол записку: „Спасите, защитите Бородинское поле!“ Президент дал команду строительство приостановить и утвердить территорию заповедника, его зон охраны и особого режима содержания. Такой документ — решение Московского областного совета народных депутатов — был утвержден уже 27 мая 1992 года. Сейчас складывается аналогичная ситуация. У нас же как страна устроена: пока сверху не топнут и заместители на личный контроль не возьмут, снизу не получается истолковать закон по совести». «Ельцинский» документ черным по белому утвердил границы населенных пунктов, границы заповедника (совпадают с советскими) и запретил «строительство дачных поселков», «жилых и производственных зданий и сооружений любого рода, а также передачу земель на территории заповедника в аренду без согласия музея-заповедника». Подлежат согласованию с музеем-заповедником и проекты планировки и застройки населенных пунктов. Те же границы в 1994 году были утверждены правительством РФ. Режим продержался до 2010 года.

Исключительные действия

«О переводе части земель мы узнали из местных газет летом 2010 года, — говорит Александр Горбунов. — И начали писать письма в управление Росохранкультуры, сельскую и районную администрации, Генеральную прокуратуру РФ». Сторону музея логично заняла Росохранкультура, выявив в ходе проверки подробности дела: три дома и строительный вагончик в Венках, выемка грунта для обустройства до рог, признаки разбивки поляны на участки, подготовка к строительству в Старом Селе, строительство нескольких домов в непосредственной близости к береговой линии Можайского водохранилища. В 300 метрах южнее Фомкино — огороженная территория, где уже был снят грунт, заложено несколько фундаментов, построено деревянное здание. Росохранкультура заключила, что «возможны исключительные действия к сохранению объектов культурного наследия» и предложила обратиться в прокуратуру. От сельской администрации ответа не последовало. Генпрокуратура спустила решение проблем на уровень Можайской городской прокуратуры. И та 5 июля сообщила, что сельская администрация действительно вынесла четыре постановления об изменении вида использования земельных участков, что это не согласовывалось с органами охраны объектов культурного наследия, но так как речь не идет о разрешении на строительство, «оснований для принятия мер прокурорского реагирования не имеется». «Это значит, когда будут строить, тогда будет нарушение. А пока не строят же, — поясняет Александр Горбунов. — Нам это не было непонятно, и никакому человеку не понятно, кроме того, кто заинтересован в этом лукавстве». 23 сентября 2010 года Арбитражный суд Москвы вынес решение, что администрация Можайского района не вправе распоряжаться землями в границах территории музея-заповедника, это исключительная компетенция федеральных органов власти.

Как раз к этому времени на Бородинском поле началось активное строительство. «Вот документы по Семеновскому, — показывает Горбунов. — 29 ноября одновременно четыре арендатора из Москвы, Липецка и Волгограда просят Росохранкультуру согласовать строительство домов на участках, которые уже оформлены. Комплекты документов у всех одинаковые, доверены одному человеку — господину Н.В. Гриппу из Смоленска, арендные договоры оформлены в один и тот же день. Вот ручкой нарисованы их домики, прямо на берегу Семеновского ручья, что даже природоохранные ведомства может заинтересовать. Граница населенного пункта просто проведена от руки, и даже написано, что наши памятники находятся от их домов в 100, 122, 135 и 400 метрах. Думаете, владельцы не знают об этом?» Музей снова обратился в прокуратуру, подняв шум в прессе. И 14 декабря была завершена новая прокурорская проверка с заключением, созвучным Арбитражному суду. Следователи также нашли состав преступления в действиях «лиц органов местного самоуправления Можайского муниципального района», направили материалы на дальнейшее расследование «для решения вопроса об уголовном преследовании» и письменно предостерегли сельскую главу М.В. Склюеву. Музей писал в Росреестр, предлагая прекратить регистрацию новых сделок, «иначе начнется массовая застройка уже весной», направлял ходатайства в Минкультуры с просьбой ускорить придание всем землям музея статуса достопримечательного места (что наложит вето на любое строительство не в интересах сохранения культурного наследия). «Нам пришлось писать письма даже в милицию, чтобы остановить работу, и благодаря этому письму, как ни странно, работы в Семеновском были остановлены», — говорит замдиректора по науке Бородинского музея-заповедника.

Вынести в натуру

Глава Можайского района Дмитрий Беланович, устав от нападок прессы, не поленился назначить мне встречу на полях Бородина, чтобы доказать, что никаких застроек нет.

«Ну что, вы где-нибудь видите застройки? — спросил он. — Мы находимся в центральной части музея-заповедника, это — Спасо-Бородинский монастырь, за теми кустами — Шевардинский редут. Мы сейчас с вами проедем хоть по всему Бородинскому полю вдоль и поперек и не увидим ни одного элитного коттеджа. И их здесь никогда не будет. Когда я слышу о стоимости этих участков по 200 тысяч рублей за сотку, просто смех берет». Поехали. Элитного действительно ничего (кроме местоположения, конечно). А по столичным меркам скромненькие двухэтажные дома — как были, так и есть.

— Дмитрий Михайлович, кому же верить? В музее говорят, вы самовольно двигаете границы населенных пунктов, меняете статус земель. Вы утверждаете обратное.

— Я компетентно заявляю, что границы населенных пунктов на территории музея-заповедника никогда не менялись — такое решение может выносить только губернатор, а он этого не делал. Процедура перевода земель под дачную застройку существует на территории всей Российской Федерации. Закон позволяет это делать.

— Позволяет, к сожалению. Но ведь речь идет об особом месте…

— Чтобы это место стало особым, руководству музея и Министерству культуры эти земли надо оформить нормально: определить зоны, статус, очертить границы и так далее. Земли музея сейчас — это 120 гектаров, на них никто не строит. Все остальное у них с начала 90-х — в вечной стадии оформления. Мы совместно с музеем подняли вопрос о том, что по таким случаям нет единого законодательства, что нужно все документы привести в соответствие. Эти проблемы должна была решить Росохранкультура, но орган не исполнял своих полномочий. К слову, музей, по моей информации, уже давно никакой научной работой не занимается и вместе с бывшими сотрудниками Росохранкультуры этим скандалом пытается прикрыть свое бездействие. Музею выгодно шуметь, надеясь, что журналисты не станут вникать в бумажные подробности, у них накануне 200-летия битвы будет шанс отвлечь внимание от того, что семнадцать лет они не хотят закрепить за собой законное право на земли. А для района Бородинское поле — важное место, и нам обидно, когда о нас публикуют такую однобокую преувеличенную информацию.

— Семь коттеджей в Старом Селе — преувеличение?

— Всех журналистов возят только туда. Там строительство ведется на частной земле. Собственнику никто не может этого запретить. Музей даже свои 120 гектаров не может со держать надлежащим образом. Когда здесь проводятся реконструкции Бородинской битвы, муниципалитет за свой счет косит траву, рубит кустарники и т. д. Здесь вообще нет никакого развития. Правда, только в феврале внесли поправки в Закон о музеях, и только теперь музеи-заповедники могут вести самостоятельную хозяйственную деятельность. Не знаю, как они воспользуются этим правом. Сегодня здесь нет ни одного гостиничного комплекса, ни одного комбината питания, ни проката хотя бы велосипедов, тут пешком на тысяче га не набегаешься. Вы лучше руководство музея спросите, чьи это четыре дома стоят по ту сторону монастыря. Там руководство музея несколько лет назад построило себе дома — между прочим, ни с кем не согласовав.

— И все-таки — о границах охранной культурной зоны. В решении областного совета народных депутатов 1992 года они есть.

— На бумаге — есть. Это выглядит как описание словами: «по северной границе населенного пункта идет…» А надо к местности привязать, то есть вынести в натуру — это делают специализированные геодезические организации, которые ходят со специальными приборами, привязывают границы к координатам, чертятся карты, схемы, описываются статус и режим использования и т. д. Этого — нет. Как такие проблемы решаются за рубежом? В том же Ватерлоо территория составляет всего 1200 гектаров, но она ухожена до блеска.

— Предлагаете уменьшить размеры Бородинского поля?

— Надо развивать территорию. Все-таки до нас даже из близлежащей Москвы ехать три часа, а представьте еще — с детьми. Тут на всей территории только один туалет, около музея, и тот уже представляет собой историческую ценность. Надо разграничить, где какая территория, где более историческое место, где менее…

— Что такое «более историческое место»?

— Где происходили военные действия, в центральной части поля, а не где проскакала конница Платова, к примеру. Думаю, в 30 километрах от центра уже менее привлекательно. «Более» и «менее» должно определять Министерство культуры РФ, что называется зонированием. И там указывается, что на какой территории можно делать, а чего нельзя. Мне сказали, что Минкультуры провело конкурс на эти работы и даже выбрало организацию-победителя, но конкурс выиграла организация, которая этим никогда не занималась. Хотя в Московской области есть Научно-исследовательский институт землеустройства и градостроительства, занимающийся генпланом районов. Их директор недавно мне ответил, что Росохранкультура или Минкультуры по поводу межевания земель и выноса в натуру даже не обращались.

После встречи с главой района картина современной бородинской битвы предстала во всем уродстве. Делать музей-заповедник пригодным для посещения, безусловно, надо. Но и застраивать дачами все, что дальше 30 километров, нельзя. Может, в другой стране и можно — у них жить иначе негде, а мы-то чего? Да и с чувством меры у настоящего русского не очень.

Дело нужное

Я призвала к ответу Александра Горбунова: так чем занимается музей? Он показал последние альбомы, мы прогулялись по двум последним экспозициям — одна посвящена Великой Отечественной войне, другая состоит из портретов героев «Войны и мира» Льва Толстого. Пожаловался на ограниченное финансирование и рассказал о реставрации монументов с укреплением фундаментов и программе развития территории музея, которая еще не утверждалась на федеральном уровне. В реализации программы музей рассчитывает исключительно на государственное финансирование. «Заработать нереально, — говорит Горбунов, — а инвесторов найти не получается. Тут дело тонкое. Инвесторы хотят землю в собственность, а мы ничего им дать не можем. Главное для нас — сохранить уникальный исторический ландшафт на всем поле сражения».

Сейчас в селе Бородино строится дворцово-парковый ансамбль на месте дворца, построенного для Николая I. Дворец был деревянным, и от него не осталось ничего, по контуру фундамента строится новое кирпичное здание — правда, музейщики настаивают на слове «воссоздается». Там будет фондохранилище, информационный центр, библиотека, дирекция, залы для выставок из других музеев. «С этой стройкой нам палки в колеса вставляют, — расстраивается Горбунов, — не хотят убирать отсюда полуразвалившийся фельдшерский пункт, который логично перевести в Горки, территория там есть».

В музее разработан проект музеефикации центра Бородинского поля. Около батареи Раевского, в центре расположения русской армии, появится сквер «Недаром помнит вся Россия», где на гранитных плитах будут перечислены названиях всех, более сотни, участвовавших в битве полков армии Кутузова. В этих названиях отражена география всей России, сражавшейся с наполеоновскими войсками в 1812 году, от Прибалтики до Сибири. Центром комплекса станет братская могила неизвестных российских воинов, найденных при археологических раскопках. В музее, что находится здесь же, будет развернута экспозиция «Славься, век Бородино!». В ней впервые будет показано несколько тысяч археологических находок, новый макет поля сражения с мультимедийной программой, недавно приобретенные экспонаты — карта сожженной Москвы, ранний портрет Наполеона. Другой мемориальный комплекс — «С Россией билася Европа», с названиями полков Великой армии, — будет создан в Шевардинском парке, в районе сосредоточения главных сил Наполеона.

Что касается научной работы, то сейчас коллектив музея заканчивает работу над атласом Бородинского поля, где впервые будут собраны все картографические и изобразительные материалы по всем памятникам музея-заповедника. Идет поиск издателя, оригинал-макет делается совместно с Институтом культурного и природного наследия им. Д.С. Лихачева. В планах — электронный путеводитель, когда человек в наушниках ходит по полям и слушает запись экскурсии, — привязка к местности будет происходить через спутниковую GPS. «В общем, вся эта история с застройкой сильно выбивает коллектив из рабочей колеи, — говорит Александр Горбунов, — вместо того чтобы делом заниматься, бумажки пишем. Но этим заниматься необходимо, застроить поле — значит его уничтожить».

За последнее время наметились позитивные сдвиги в бородинском вопросе. 2 февраля глава Можайского района Дмитрий Беланович отменил свои постановления о предоставлении частным лицам в аренду на 49 лет четырех участков под дачное строительство южнее деревни Семеновское. При губернаторе Московской области создали специальную комиссию, которая целенаправленно займется решением бородинского вопроса. Туда войдут специалисты различных ведомств, включая Росреестр, градостроительные органы, сотрудники Минимущества, Минкультуры, муниципальных властей, Бородинского музея. «У нас уже состоялась первая встреча, — говорит Горбунов, — общий настрой мне понравился».

Кощунство или вандализм

На вопросы журнала «Русский мир.ru» о застройке Бородинского поля ответил губернатор Московской области Борис Громов.

— Считает ли правительство области застройку Бородинского поля законной?

— Конечно же, она незаконна. По всем существующим нормативам и документам нельзя там этим заниматься. Строить на костях, на народной памяти не только противоправно, но и омерзительно.

— Когда эта застройка будет запрещена? В чьей компетенции вынесение такого запрета?

— Сейчас Министерство культуры России по нашей инициативе — я с этим обращался к Владимиру Владимировичу Путину еще в 2009 году — ведет работу по приданию Бородинскому полю статуса достопримечательного места. Готовятся соответствующие документы. С их принятием уже никто и никак не сможет находить лазейки для строительства здесь. Пока этого нет, я как губернатор распорядился всякое строительство там остановить. События происходят на территории области, и я считаю, что вправе это сделать. Создана специальная рабочая группа, которая строго следит за этим запретом. Она ежедневно мониторит ситуацию, принимает все меры к недопущению любого строительства. Рабочая группа будет осуществлять контроль до тех пор, пока Министерство культуры РФ в установленном порядке не утвердит границы территории музея-заповедника.

— Будут ли снесены дома, построенные за пределами населенных пунктов?

— Я знаю решительный настрой по этому поводу органов в области охраны культуры — снос незаконно возведенных дачных коттеджей неминуем. Это будет делаться строго по решению суда и за счет владельцев незаконных построек, что совершенно справедливо.

— Можно ли застройку исторического поля считать развитием данного места?

— Застройку исторического, овеянного славой места можно назвать другим словом — кощунством или вандализмом. Другое определение тут подобрать трудно.

— Как вы лично относитесь к сложившейся ситуации?

— Как и многие люди в нашей стране, я еще в детстве услышал об этом знаменитом поле. «Ведь были ж схватки боевые. Да, говорят, еще какие! Недаром помнит вся Россия про день Бородина!» Мы, ребята того поколения, впитывали любовь к Родине не только с молоком матери, но и вот с этими лермонтовскими строками. И вдруг, спустя десятилетия, слышишь: на поле Бородинском дачи строят! Ну какое может быть к этому отношение? Беспредел нам всем вместе нужно остановить во что бы то ни стало.

Впервые опубликовано на сайте Фонда «Русский мир»