В социальных сетях творится вакханалия!

Как очистить рунет от порнографии; каким христианином быть легче — бедным или богатым;где православный ребенок может получить бесплатное классическое образование; каким образом «родители спасаются детьми» и как живется православному в мире большого бизнеса — обо всем этом и многом другом нам рассказал Константин Малофеев, управляющий партнер компании «Маршал Капитал», учредитель православной гимназии Святителя Василия Великого и создатель Лиги безопасного интернета.

— Константин Валерьевич, в первую очередь хотелось бы расспросить Вас о недавно созданной Лиге безопасного интернета. Как возникла идея, против чего конкретно вы собираетесь бороться, кто поддержал инициативу?

— Сейчас в социальных сетях, да и во всем интернете в целом, творится настоящая вакханалия. Прежде всего, я говорю о детской порнографии — это наибольшее зло, которое существует в сети. По этому поводу общество пришло к безусловному консенсусу: сто процентов опрошенных вам скажут, что это зло. К сожалению, у нас оно сейчас очень распространено, ведь мы находимся в том зачаточном состоянии, в котором были европейцы десять лет назад — в начале борьбы. Но они смогли сделать огромные шаги в этом направлении: мы все читаем замечательные реляции о победах Европола, о том, что они одну за другой раскрывают сети педофилов. Я думаю, что у нас для борьбы есть все возможности, ведь мы можем, не изобретая велосипед, сделать все то, что сделали европейцы пять-десять лет назад.

Вот эта инициатива 8 февраля — в День интернета — выразилась в создании Лиги безопасного интернета. Было проведено первое заседание Попечительского совета во главе с министром связи Игорем Щеголевым. В Совет, кроме вашего покорного слуги, вошли крупнейшие операторы — «Ростелеком», МТС, «Мегафон», «Вымпелком», Мэйл.Ру (акционер «Вконтакте» и «Одноклассники»), Лаборатория Касперского — это со стороны бизнеса. Со стороны государственных органов — Совет Федерации, Государственная Дума, МВД, ФСБ.

На заседании были Павел Астахов, Евгений Юрьев, известный православный предприниматель, который возглавил Экспертное управление администрации президента. Было большое представительство практически всех тех, кто когда-либо занимался или занимается этой проблематикой.

Встреча была необходима, ведь разговоры ведутся давно, но эффекта от них пока не видно: количество опасного контента в сети становится только больше. Стало понятно, что в дело пора вмешаться не только общественникам и интернет-фондам энтузиастов, но и большому бизнесу. Таким образом, собственно говоря, я там и появился.

— Недавно Председатель Синодального Информационного отдела РПЦ Владимир Легойда тоже заявил, что будет бороться за чистоту рунета.

— Да, мы будем работать вместе. Более того, мы пригласили Легойду в Попечительский совет Лиги. Я, в свою очередь, выступал на фестивале православных СМИ «Вера и слово», где тоже говорил об этой проблеме.

Я очень рад, что Владимир Романович разделяет наши опасения. Но был поражен, что даже среди православных журналистов и блоггеров, то есть тех людей, которые вроде бы должны знать не только суть проблемы, но и пути ее решения, существует вопиющая безграмотность. Люди даже не знают, куда можно обратиться. Ведь существуют «горячие линии», и не одна. Например, в фонде «Дружественный Рунет», в Фонде защиты Интернета, в нашей Лиге — куда можно сообщить о тех или иных веб-сайтах.

Также есть обычные меры программного обеспечения, которые можно установить на свой домашний компьютер для того, чтобы дети не могли это увидеть, да и для себя отсечь. Собственно говоря, это есть в любом интернет-браузере в той или иной форме.

Нам всем давно пора взяться за руки, создать то, что мы назвали кибер-дружиной. Как в древние времена призывали под знамена бороться с супостатом, так и теперь, сообща, блоггеры могут бороться с силами бесовскими в интернете.

Наша задача — борьба с преступным, криминальным бизнесом, ведь на детском порно люди зарабатываю огромные деньги!

— Понятно. Давайте перейдем к приятной теме! Вы — учредитель гимназии Святителя Василия Великого. Существует мнение, что все, что человек ни делает, он предпринимает из каких-либо личных побуждений. Интересно — Вы делали гимназию, опираясь на «общемировые идеи», или же «для своих» деток?

— Из общемировых идей. Мои скоро вырастут и не смогут, например, учиться в новом здании (улыбается).

Задача была связана с проблемой православных гимназий, которая заключается в довольно низком уровне образования как таковом. Программу мы обсуждали с протоиереем Максимом Козловым, когда пять лет назад первый раз задумывались о создании гимназии.

Результаты мы увидим в ближайшее время: у нас в этом году первый выпуск. По «поступаемости» в вузы сможем определить, смогли ли мы достичь того уровня образования, который должна иметь гимназия, учрежденная домовой церковью Московского университета.

У нас много педагогов из МГУ им. М.В. Ломоносова, высоко поднята образовательная планка, гимназия ставит образование во главу угла. Ведь обычно в православной гимназии заключается очень глубокое воспитание, а образование — «как получится». Этому есть объективные предпосылки. Например, много многодетных семей. Ведь если ты из многодетной семьи взял четыре ребенка, двое учатся хорошо, а два — двоечники, ты никуда не денешься, не пошлешь их в другую школу.

Но у нас гораздо более строгие принципы. Система такая: хотя мы и частная школа, но до трети наших учащихся учатся бесплатно на стипендию! Правда, только в том случае, если получают «четыре» и «пять». Если стипендиат заканчивает год с «тройкой», то никаких оправданий быть не может — в этом случае он исключается. Это позволяет поддерживать высокий уровень даже для тех, кто платит деньги, потому что они тянутся к тем детям, которые учатся на стипендию.

Мы можем посмотреть на образовательный уровень гимназии святителя Василия Великого на Олимпиадах, в которых мы часто участвуем. Варясь внутри своей школы, ты не всегда оцениваешь себя адекватно. Те победы, которые мы имеем на данный момент, вселяют уверенность. Хотя, повторюсь, рассудит только поступление. В Одинцовском районе, где мы находимся, мы заняли в ряде классов третье место, даже, по-моему, было второе место по английскому языку на недавней Олимпиаде. А уж в Одинцовском районе, где огромное количество частных престижных школ, где английский ставится во главу угла, это большой показатель.

Если все наши выпускники поступят туда, куда они хотят, без репетиторов, это будет означать, что у нас действительно высокое качество образования. Если нет, то тогда, наверное, это прекраснодушная мечта.

— Вы сталкиваетесь с распространенной проблемой, когда родители пытаются «сдать» ребенка в православное учебное заведение как в исправительную колонию из соображений, что там «плохому не научат», а то и «человека из него сделают»?

— Есть такая проблема. Есть проблема и в другую сторону.

У нас достаточно большой конкурс. Сейчас школа находится в арендованном помещении, где вместе с детским садом может учиться только сто детей (а начинали мы с 14 человек). Сейчас мы строим новое большое здание, в котором смогут учиться 400 детей. Вот тогда, наверное, можно будет больше рассказать о проблемах, потому что чем больше детей, тем, конечно, больше разных категорий родителей.

Сейчас у нас есть такие родители, которые приводят ребенка для того, чтобы было больше дисциплины, чем в семье. Но могу сказать, что ультраконсервативного крыла не меньше: они вообще не смотрят телевизор, держат ребенка на домашнем образовании до школы, а иногда и до какого-то класса школы. И если для одних родителей мы являемся слишком консервативными, то для других — слишком либеральными. Поэтому ищем золотую середину — это всегда вопрос баланса между двумя крыльями родителей, и хорошими для всех мы все равно не бываем. Так что проблема, о которой вы говорите, решаема и не худшая. Родители иногда тянутся за своими детьми! Видят то, что действительно происходит с ребенком, как он с восторженными глазами рассказывает о паломничестве, и о том, как ему в душу западают Евангельские истории. Так что иногда мы сталкиваемся с опытом катехизации родителей через детей.

— Родители спасаются детьми?!

— Родители спасаются детьми. Но я хочу подчеркнуть, что, на мой взгляд, есть проблема более ортодоксальных родителей, чем средний уровень нашей школы, является более серьезной, потому что многим гораздо труднее объяснять, что, к сожалению, мы не можем соответствовать высоким требованиям внутри их семьи. Потому что у нас все-таки сто детей, а не двое.

— Поделитесь основными принципами воспитания собственных детей?

— Они у меня очень твердые. Но это дело достаточно личное, поэтому могу сказать только о базовых вещах, которые мы в семье стараемся делать.

Я считаю, что не во внешних проявлениях человек становится христианином, а, безусловно, во внутренних. Поэтому я стараюсь учить своих детей (и по возможности соответствовать сам), не внешней православности, а внутренней. Если моим детям удастся и удается этого достичь — это есть предмет моей родительской гордости и моего родительского счастья!

А в отношении внешних проявлений — компьютеры, телевизоры и остальное — это все наносное. Можно бороться с принтами на майках, можно бороться с накрашенными ногтям, можно бороться с компьютерными играми, но если все это не приведет к тому, чтобы человечек любил ближних своих, чтобы в нем жила любовь христианская, то это бесполезно. Поэтому я не придаю большого значения внешним проявлениям, хотя это мое личное, отцовское дело. В качестве учредителя гимназии я поддерживаю общие дисциплинарные нормы. И они обязательны к следованию всеми гимназистами, вне зависимости от того, что считают их родители (в том числе и я). Может быть, в чем-то я либеральнее, а где-то консервативнее правил гимназии. Но они такие, потому что это практика, которую мы взяли в чем-то из дореволюционных гимназий, в чем-то из современного опыта наших педагогов. Это очень важно, чтобы дети понимали, что дисциплина для всех одинаковая. Например, они у нас в гимназии сдают мобильные телефоны, не пользуются ими во время уроков. Они ходят всегда в форме. Есть требования к внешнему виду, есть требования к тому, как они должны обращаться друг к другу и к педагогам. Они это должны соблюдать.

— Удается ли Вам идти «Царским путем» при желании и, как я поняла, возможности, дать своим детям все самое лучшее, но при этом не разбаловать их и не выделить среди сверстников?

— Это очень сложный вопрос. С ним встречаюсь я и другие родители из, будем называть это — обеспеченных православных семей. Нам в нашем положении кажется, что быть бедным христианином легче, чем богатым (я уверен, что бедные считают наоборот!). Ты действительно постоянно разрываешься между желанием и возможностью купить ребенку игрушку и между мыслью «А не повредит ли это ему?». Но поскольку у меня детям достаточно много лет, 15 и 12, соответственно.

— И вы еще не сталкивались с накрашенными ногтями?!

— Нет, конечно, нет. Я же говорю: «Пусть только попробуют!» (смеется)

…Я думаю, что очень важно, чтобы в семьях, в которых могут себе позволить купить «не одну игрушку», было воспитание отношения к материальным благам как к чему-то не важному и не стоящему ни уважения, ни восхищения. Если мои дети, например, сами рисовали рисунок, это всегда вызывало восхищение, мы показывали его, делились, демонстрировали. Никакого подобного преклонения перед покупными вещами никогда не было. Не только в отношении детей, но и в отношении родителей. Соответственно, им не придается много значения, потому что «там, где сердце твое, там и вы будете». Так сказано в Евангелии. Поэтому если твое сердце прикреплено к чему-то материальному, с этим ты и будешь жить.

Если дети поют, выступают, получают какие-то места на Олимпиадах, это действительно у нас всегда приветствуется, это повод для торжества, но никогда этим поводом не было: «А вот, смотрите, что у меня есть!» Ну и что, что у тебя это есть? Это же понятно, что это всего лишь за деньги, это не ценно.

И так же в отношении родителей, когда родители обсуждают материальное со своими знакомыми. Дети в первую очередь учатся на примере родителей! Если родители похваляются друг перед другом, долго заняты подбором новой машины, или тратят какое-то время на обсуждение того, кто куда съездил, или вот, смотри, как дорого мне удалось отдохнуть, или дешево. Пусть дорого, пусть дешево, но просто обсуждают цены на что-то очень долго, у ребенка в голове рождается отношение. У моих детей, например, до определенного возраста было табуировано слово «деньги». Они не имели права его произносить вообще. Во всех семьях есть разные «приколы», вот у меня был такой.

— Не произнося слово «деньги», они все-таки ориентируются в современной жизни? Я недавно встретила 13-летнюю девочку, которая не могла отличить троллейбус от автобуса, ее все время возил личный водитель, а в учебниках такому не учат.

— Конечно, ориентируются. У меня сын ездил сам в другой конец Москвы на метро, потом еще на автобусе, хотя обычно он не ездил общественным транспортом, его возил школьный автобус. Ну и что? Наоборот, они этого хотят, для них это элемент свободы. Кто ездит на метро, тот очень хочет поездить на машине. Кто ездит на машине, хочет поездить на метро. Для ребенка в подростковом возрасте это аксиома.

Поэтому мои дети очень даже ориентируются и очень хотят «ездить общественным транспортом». Конечно, материнское сердце может на этот счет беспокоиться, но я не беспокоюсь.

— «Потому что у меня сердце отцовское».

— Да, наверное, поэтому (улыбается).

…проблема многих богатых людей в том, что они забывают: детям жить своей собственной жизнью, и они не смогут их всегда держать в «золотой клетке», чада должны привыкать к обычной жизни. И именно поэтому-то, если вернуться к христианскому и нравственному воспитанию, оно должно касаться любых проявлений.

Человек должен понимать: нельзя связывать то или иное поведение только с окружающей его сегодняшней действительностью. Так, оказавшись в новой среде, для него шокирующей, он забудет про то, что он христианин. Потому что вот здесь я понимаю: я в церковь пришел, я знаю, как себя вести. А если я оказался в студенческой компании в общежитии, да еще неизвестно где? Это уже совсем другая среда? Ничего подобного! Это та же самая среда. Ты в таком же мире, среди людей находишься. Для этого ребенок должен внутри себя быть самостоятельным, уверенным в том, что-то, что он делает, это хорошо или плохо. Для этого у него должен быть внутренний ценностный нравственный ориентир. Вот это большая задача родителей — не внешние формы, внутреннее содержание.

— А взрослый, уже сформировавшийся христианин в мире большого бизнеса? С какими проблемами сталкивается он?

— Как сказал святой Иоанн Златоуст, «богатый человек всегда должен помнить о том, что богатство дано ему лишь в управление». В том случае, если он будет управлять им плохо, то, как любого нерадивого управляющего, господин может его уволить. Поэтому, богатый человек должен относиться к этому не как к своему, а как к тому, что ему дано. Если он им разумно распоряжается, то он будет по-прежнему работать на этой работе, тогда все будет в порядке. Ни в коем случае нельзя прилепляться к богатству сердцем. Ни в коем случае нельзя соотносить себя и то, что у тебя есть. Это может улетучиться в один миг.

Если у христианина, к сожалению или к счастью, есть возможность выбора материальных благ, то это, конечно, отвлекает, потому что легче быть хорошим человеком, если у тебя есть необходимость материальных стремлений. Материальные радости составляют большую часть человеческой жизни. Если у человека материальные возможности небезграничны, то куда-нибудь поехать, сменить жилье, купить новую стиральную машину, — это для человека радость, из этого состоит жизнь. При безграничной материальной возможности он лишен всех этих радостей. Соответственно, если у него духовный мир не богат, он начинает замещать эти материальные радости другими материальными радостями, лежащими уже за рамками человеческого понимания. Новой яхтой, островом, еще чем-то, что является совершеннейшим бредом, который человек не может переварить. Но он это делает, потому что привык. Он до этого стиральные машины менял, потом машины, теперь он может купить еще что-то, давайте куплю дом, потом любой дом, теперь остров. И это продолжается бесконечно. Если же у человека есть духовный мир, то это для него возможность и счастье заняться духовной жизнью. Если у него духовного мира нет, то для него наступает опустошение. Поэтому многие богатые люди делают всякие глупости, которые показывают в журналах, газетах, и считается, что так они живут, потому что они хуже бедных. Это не так. Просто-напросто у них нет материальных радостей больше. Они их для себя изобретают.

— Спасибо вам! Константин Валерьевич, последний вопрос. У нас сейчас прошел опрос — к кому из московских святых люди испытывают наибольшую любовь и к чьим мощам наиболее часто ходят поклониться. Как у вас в семье?

— Трудно выбрать. Вы знаете, я очень люблю и благоговею перед памятью Даниила Московского и Матронушки. У нас в храме находится частица мощей святителя Филарета Московского.

Но, хотя Сергий Радонежский не относится к чисто московским святым, для меня лично и, собственно говоря, для многих москвичей, основателем Московского царства (в духовным смысле) можно считать именно его. По Владимиру Солоухину, «сердце России бьется не в Кремле, а в Троицком соборе Троице-Сергиевой лавры», поэтому я все-таки считаю, что для меня любимым московским святым является Сергий Радонежский.

http://www.taday.ru/text/970 432.html