Из славного рода Вендландов.

Осенью прошлого года исполнилось 180 лет со дня открытия Саратовской православной духовной семинарии. Мы продолжаем публикации о выдающихся людях, работавших в разные годы в старейшем высшем учебном заведении нашего города. Сегодняшний наш рассказ — об архимандрите Иоанне (Вендланде), будущем митрополите Ярославском и Ростовском, и его сестре инокине Евфросинии (в миру — Елизавете Николаевне Вендланд).

Они родились в Санкт-Петербурге, в аристократической высококультурной семье. Среди предков по отцу — выдающийся военный инженер генерал Карл Андреевич Шильдер, участник Наполеоновских войн и Крымской войны, по проектам которого была построена первая в мире цельнометаллическая подводная лодка; известный историк Николай Карлович Шильдер. Отец, юрисконсульт Морского министерства, — автор первых цветных фотографий в России. Мать была в родстве с Лермонтовым (внутчатая племянница великого поэта приходилась героям нашего очерка двоюродной сестрой).

Старшая дочь Елизавета родилась в 1899 году. В 1903-м появилась на свет еще одна дочь, Евгения, также впоследствии принявшая монашество; в 1909-м родился долгожданный единственный сын Константин — будущий владыка Иоанн. Мальчик с детства проявлял глубокую религиозность, особенно сильным впечатлением, определившим в дальнейшем его монашеское призвание, стала панихида по отцу, умершему в 1919 году.

В 1928 году, еще студентом геологического факультета Ленинградского горного института, Константин был принят на должность научного сотрудника Центрального научно-исследовательского геолого-разведочного института. Ему прочили блестящую научную будущность; впоследствии его соученик по горному институту академик Владимир Степанович Соболев сокрушался: «Ушел в попы, пропал для науки — академиком мог бы стать». Но молодой ученый сделал иной выбор: еще в студенческие годы он связал свою судьбу с судьбой гонимой Церкви. С конца 20-х годов Константин стал псаломщиком киновии Александро-Невской Лавры, где до ареста был настоятелем архимандрит Гурий (Егоров), заведовавший также Богословско-пастырскими курсами, на которых учились сестры Вендланд; через них юноша и познакомился со своим будущим духовным отцом.

Вернувшись с Беломорканала в 1933 году, отец Гурий уже не мог оставаться в Ленинграде и должен был ехать на поселение в Бийск. Туда же за ним добровольно отправился Константин, желавший принять монашеский постриг. Вскоре молодому геологу предложили работу в Ташкенте, куда он переселился вместе с отцом Гурием и где был тайно пострижен в монашество. К ним присоединилась Елизавета Вендланд, окончившая к этому времени мединститут, и еще несколько бывших прихожан отца Гурия. Купили дом, в котором разместилась духовная семья архимандрита Гурия. Затем маленькой монашеской общине пришлось переехать в Фергану. Здесь под домом в глубокой тайне был устроен храм во имя Всех святых, в земле Российской просиявших. Сюда в 1939 году приехал еще один духовный сын отца Гурия, Александр Хархаров (будущий архиепископ Ярославский и Ростовский Михей; 1921−2005). О жизни в Ташкенте и Фергане владыка Михей вспоминал так: «Елизавета Николаевна устроилась в поликлинику врачом. В то время оставалась в Ташкенте одна обновленческая церковь и часовня на кладбище, где собирались православные без священника. Отец Гурий устроил домашнюю церковь, и его окружающие жили монашеским укладом. Каждый день в 5 часов утра у них начиналась молитва общая, после которой шли на работу. Вечером опять общая молитва и келейное правило. Там мать Евфросинию постригли в рясофор, она стала инокиней. Ее очень ценили как врача, прекрасного диагноста. Она совершенно не обращала внимания ни на одежду свою, ни на то, сыта ли, голодна ли, работала на двух ставках, а это значило, что каждый день после приема в поликлинике нужно было идти по адресам, а затем, наскоро пообедав, нужно было совершать службы и правило. Жизнь очень напряженная, и как только Бог давал силы и энергию? Она постоянно недосыпала и могла заснуть на ходу, а работала так напряженно потому, что нужно было содержать и отца Гурия, и матушку Серафиму и других. <.> И никогда она не сетовала на трудности, да еще старалась помочь в саду отцу Гурию. Она боялась обременять собою другого. Готовила и стирала нам мать Серафима. <.> У нас на участке была построена баня. Мать Евфросиния пойдет помыться, снимет с себя белье, выстирает (чтобы не утруждать мать Серафиму), отожмет и мокрое наденет на себя. Мать Серафима спрашивает: „Лиза, где белье?“. А оно на ней так и высохнет».

Инокиня Евфросиния, обладавшая хорошим голосом и музыкальным образованием, была также регентом. По воспоминаниям владыки Михея, узбеки, находясь вблизи дома, где жила община, нередко слышали очень тихое, красивое пение. Они считали это пение ангельским, а место — святым, и хранили то, что знали, в тайне от властей.

Когда началась война, матушка Евфросиния и незадолго до этого окончивший школу Александр Хархаров были мобилизованы. Тайный иеромонах Иоанн занимался поисками месторождений редких металлов, крайне нужных для военной промышленности; награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». Защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата геолого-минералогических наук.

После войны архимандрита Гурия назначили наместником вновь открытой Троице-Сергиевой Лавры, а в 1946-м хиротонисали во епископа Ташкентского. С января 1953-го по июль 1954 года он был архиепископом Саратовским и Сталинградским.

Во всех перемещениях владыки Гурия за ним неизменно следовали его верные духовные чада: матушка Евфросиния, архимандрит Иоанн и иеромонах Михей (Хархаров). Так в 1953 году все они оказались в нашем городе. Здесь отец Михей был назначен ключарем Троицкого собора и казначеем Епархиального управления. Архимандрит Иоанн стал настоятелем кафедрального Духосошественского собора, инспектором и духовником Саратовской семинарии. Матушка Евфросиния работала в семинарии врачом.

В те годы светские власти, бесцеремонно вмешивавшиеся в дела Церкви, не давали архиереям долго служить на одном месте. В конце лета 1954 года владыку Гурия перевели в Чернигов, затем в Днепропетровск. В 1959 году он стал митрополитом Минским и Белорусским.

Матушка Евфросиния всюду следовала за своим духовным отцом, но, по воспоминаниям владыки Михея, в Днепропетровске у архиепископа Гурия появилось новое окружение, по наущению которого он «стал тяготиться и врачом, самоотверженно служившим ему всю жизнь, и другими старыми своими духовными детьми. <.> К тому времени владыка Иоанн был уже ректором Киевской семинарии, а затем направлен в Дамаск, потом его посвятили во епископа и через некоторое время перевели в Германию. Он выхлопотал разрешение взять с собой сестру, мать Евфросинию. Прекрасно владея немецким языком, она там была для него незаменимой помощницей. <.> За ним она поехала в Америку и в Ярославль, где и умерла».

Скончалась инокиня Евфросиния в 1970 году. Знавший ее более 40 лет архиепископ Михей свидетельствовал: «В моей памяти она осталась как человек, полностью посвятивший себя Господу и служению ближним, а это и есть, наверное, святость».

Митрополит Иоанн, после десятилетнего служения за рубежом, подал прошение о переводе его на кафедру в России, и с 1967 года управлял Ярославской епархией. В 1984 году был участником XXII Международного геологического конгресса (ранее, в 1937 году, он участвовал в работе XVII Международного геологического конгресса). По мнению специалистов, научные идеи владыки Иоанна нашли отражение и развитие в трудах ученых более поздних поколений. В 1984 году, согласно прошению, уволен на покой. В 1989-м скончался.

За время своего архипастырского служения владыка Иоанн рукоположил 82 иереев. В ряде случаев он тайно посвящал во священнический сан людей, кандидатуры которых по тем или иным причинам не одобряла советская власть. В частности, в 1972 году владыка Иоанн рукоположил во священники известного ученого-геолога Глеба Каледу.

В памяти жителей Ярославля митрополит Иоанн остался как добрый пастырь, талантливый проповедник, человек высочайшей культуры и широкого кругозора. В совершенстве зная три современных иностранных языка, он переводил труды зарубежных богословов. Состоял в переписке с лауреатом Нобелевской премии Альбертом Швейцером. Увлекался живописью; его акварели хранятся в Ярославском художественном музее. В 2009 году Ярославская епархия отмечала 100-летие со дня рождения владыки Иоанна.

К сожалению, нам не удалось найти сколько-нибудь подробной информации о недолгом пребывании в Саратове героев нашего очерка — слишком много времени прошло с тех пор. Быть может, кто-нибудь из наших читателей, работавших или учившихся в Саратовской семинарии в те годы, располагает какими-либо сведениями на этот счет. Будем признательны, если он поделится своими воспоминаниями об этих людях.

http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=56 815&Itemid=5