Тевтонские рога

К 70-летию нападения Германии на Югославию

В этом 2011 году исполняется семидесятилетие нападения гитлеровской Германии на Югославию, 6 апреля 1941 года, каковое было своего рода увертюрой по отношению к нападению на СССР, 22 июня того же года.

В сентябре 1938 года, когда я поступал в Русский Кадетский Корпус в Югославии, в Мюнхене состоялась встреча между Чемберленом, Даладье и Гитлером, в результате каковой было достигнуто соглашение между Англией, Францией и Германией о будущем «мире в мiре». После этого соглашения, сходя из самолёта в Лондоне, Чемберлен, с победоносным видом, потрясал в воздухе бумагой, с текстом этого соглашения. Затем, сам король появился рядом с Чемберленом на балконе королевского дворца в Лондоне перед многочисленной публикой, громко выражавшей свой восторг по поводу достигнутого соглашения. Затем раздались некоторые голоса оппозиции, что такое появление короля на балконе рядом с Чемберленом не было совсем «конституционным», ибо король в Англии не должен идентифицироваться ни с каким правительством. Но, во всяком случае, розовых надежд тогда было много.

Конечно, тогда мы не знали, что в это самое время в Англии лихорадочно строилась секретная сеть противовоздушной обороны, состоящая из многочисленных точек наблюдения, аэродромов и подземных коммандных постов. Одновременно, делались большие усилия для продукции самолётов-истребителей высшего качества. Уже после войны, Винстон Черчиль, в своих воспоминаниях, отметил, что именно эти тогдашние приготовления спасли затем Англию от немецких воздушных атак в первые два года войны. А в одном документальном фильме, уже после войны, Черчиль заявил, что «любая, даже маленькая, истина настолько нежна, что к ней, для её охраны, нужно приставлять рядом две большие лжи». Сегодня, задним числом, я сам себя спрашиваю: если тайные приготовления Англии к войне с Германией были такой «нежной истиной», то неужели восторг Чемберлена и протест оппозиции служили охраной для этой истины? В связи с этими темами, я на днях прочел в одной рецензии на один недавно нашумевший фильм об английском короле Георгии VI, что его брат, отрекшийся от престола герцог Виндзорский, бывший король Эдуард, тогда заявил, отвечая на один вопрос, что «коммунизмом в СССР займётся Гитлер».

Однако, на все эти вопросы мы тогда еще обращали довольно мало внимания, за редкими исключениями. В Корпусе у нас были другие интересы и другие заботы, а в окружающей среде тоже превалировали иные проблемы. Три раза в год нас отпускали из Корпуса домой: на Рождество, на Пасху и на летние каникулы. Мы всегда ехали домой поездом, в нашей кадетской форме, и должны были отдавать честь всем югославянским офицерам. Когда я поступал во второй класс Корпуса, в сентябре 1939 года, как раз начиналась Вторая Мировая Война. Однако, нам тогда казалось, что военные тучи были где-то далеко, на отделённом горизонте нашей жизни. Но уже в моем третьем классе, начавшемся в сентябре 1940 года, мы в Корпусе вдруг почувствовали, что военные тучи приближаются и к нам. Тогда начались разговоры о сильном проникновении немецкого влияния в соседние Венгрию, Румынию и Болгарию.

Во время одной моей поездки в поезде, в отпуск домой, в мой вагон вдруг вошла группа немецкой молодёжи, в приблизительно 20-летнем возрасте. Все были одеты спортивно, как туристы, но с фуражками немецких гимназий, с указанием имени школы. Они были подчеркнуто беззаботны и веселы, но очень вежливы. Они старались объяснять нам всем на всех языках, что они только что закончили среднюю школу в Германии, и, в согласии с их традициами, теперь совершают туристическую поездку по этому поводу. Мне что-то показалось странным в их поведении, хотя я очень мало понимал по-немецки. (Я затем это рассказал одному опытному русскому офицеру, другу нашей семьи. Он мне сказал, что, по-видимому, это участники авангарда ударных частей немецкой армии, которые лично обследуют те места, куда они будут направлены в случае войны. Так оно потом и было: перед авангардом механизированных немецких частей, вторгшихся в Югославию, рвались вперёд на мотоциклетах молодые немецкие военные разведчики, которые, по всем признакам, зачастую уже довольно хорошо знали те места, куда они направлялись. Говорят, что в Белград в апреле 1941 года ворвалось девять таких мотоциклистов, вместе с их гипнотизирующим ореолом неотразимости немецкой «молниеносной войны».) Приблизительно тогда же, в один прекрасный день над казармой нашего Корпуса вдруг быстро пролетели два немецких самолёта. Один наш воспитатель, ветеран Первой Мировой войны, нам пояснил: «Это они фотографируют территорию, куда они собираются ворваться, чтобы сделать карты этой местности. Они всегда врываются в чужие территории с очень хорошими картами, которые иногда лучше местных».

После убийства короля Александра Первого в 1934 году в Марселе, в Югославии во главе государства, до совершеннолетия престолонаследника Петра, находился Регентский cовет из трёх человек, под председательством принца Павла. Югославия была конституционной парламентской монархией, с демократической партийной системой. Самой сильной партией была «Югословенска радикална зайедница», либерально-консервативного профиля, главным образом состоящая из сербов. У хорватов была сильная крестьянская партия, а у словенцев римо-католическая клерикальная партия, под возглавлением католического священника Корошеца. Была также довольно сильная коммунистическая партия, каковая частично находилась на конспиративном положении.

Принц Павел был по матери русским и даже родился в России. Кажется его первым языком был русский. Он приехал в тогдашнюю Сербию, до Первой Мировой войны, маленьким мальчиком. Затем он учился в Англии, вместе с английскими аристократами, в том числе и вместе с будущим королём Георгием VI. Он слыл явным англофилом, главным образом интересовавшимся картинами хороших художников. Несмотря на свои симпатии к Англии, он тогда считал (на основании докладов военного руководства Югославии), что военный конфликт с гитлеровской Германией кончится для Югославии не только неизбежным скорым поражением, но также и двойной катастрофой, а именно: распадом Югославии на несколько частей и колоссальными человеческими жертвами её населения. Об этом принц Павел сам пишет в своих мемуарах. Конечно, о никаком союзе с гитлеровской Германией он никогда и не думал, в силу своих личных антипатий и в силу общего настроения в Сербии (но не в Хорватии и в Словении), но он хотел предотвратить катастрофу для Югославии.

Он тогда считал, что нужно как-то добиться от Германии признания нейтралитета Югославии. Германия же стремилась любым способом обеспечить свободный проход для своих войск в Грецию, чтобы спасать ворвавшихся в неё итальянцев. Судя по некоторым позднейшим информациям, у принца Павла тогда было два козыря: Гитлер очень хотел показаться перед всем миром в компании члена какого-нибудь королевского дома, что было трудно, ибо никто из таковых не хотел фигурировать рядом с ним. Принц Павел тогда решил пожертвовать собой, если Гитлер подпишет согласие на нейтралитет Югославии, с гарантиями, что Германия не будет вторгаться своими войсками на её территорию. Кроме того, Муссолини тогда стал сильно настаивать на том, что Югославия находится в сфере влияния Италии и просить Гитлера, чтобы он её не трогал. Так Югославии удалось тогда подписать с Германией так называемый «Пакт о ненападении». Гитлер прокатался вместе с принцем Павлом в открытом автомобиле по Вене, но в Белграде принца Павла встретили не очень радушно, после его возвращения из Германии.

(Принц Павел конечно понимал, что такая его вынужденная государственная политика не вызовет восторга в Англии, но он надеялся что её руководители всё-таки поймут его положение, ибо они не только хорошо знали его англофильство, но и сами часто называли его в «другом Англии». Сегодня трудно установить, учитывал ли тогда принц Павел известную английскую норму, провозглашенную в 19-м веке лордом Дизраэли: «У Англии нет постоянных друзей ни постоянных врагов, а только лишь постоянные интересы». После вторжения немецких войск в Югославию, принц Павел вынужден был бежать, вместе с новым югославянским правительством и с королём Петром Вторым, в Грецию, а затем в Египет, где он был арестован англичанами. Затем, всю войну он был интернирован в английских колониях в Африке, а под конец войны в Южной Африке, и находился в изоляции от всего мира. Когда, перед концом войны, эту последнюю страну, тогда еще в составе Британской империи, посетил король Георгий VI, он встретился, тайком от общественного мнения, с этим своим школьным другом. После войны, принц Павел жил, а затем и скончался, в Париже.)

Быть или не быть публичному радушию, в большинстве случаев решается в законспирированных местах, а само радушие или отсутствие такового муссируются целой сетью разнородных, постоянных или чрезвычайных, «агентов влияния» и «неправительственных организаций». Сегодня среди сербов уже циркулирует обильная информация о тогдашних «спонтанных народных» выражениях недовольства по поводу объявленного нейтралитета Югославии. (Между прочим, югославянские коммунисты тогда не выступали против Пакта с Германией).

Когда я был в отпуску дома в 1941 году, в маленьком провинциальном городишке в Центральной Сербии, моя мать меня однажды послала раном утром в пекарню купить хлеб. Когда я вышел на улицу, я увидел, что на ней кое где валяются какие-то летучки, лихорадочно подбираемые детьми. Я не успел подобрать ни одной такой летучки, но мне её дал прочитать один знакомый парень. В ней, от имени Англии, призывался народ Югославии выступить в защиту демократии и общей свободы, и ворваться с оружием в Албанию, чтобы изгнать оттуда итальянских оккупантов. Нужно спасать не только Грецию, но и все свободолюбивые народы. Ребята понесли такую летучку одному старому сербскому крестьянину, сидящему на стуле на улице перед своим домом, в согласии с местными обычаями. Некоторым таким старикам, сидящим на улице и наблюдающим, что происходит кругом, тогда в сербской крестянской провинции многие молодые люди целовали руку, в знак особенного уважения. Вообще, в этих местах тогда считалось, что целовать руку женщинам, особенно молодым, недостойно, а старикам — хорошо. Так вот, старый крестьянин, который, как затем стало известно, был ветераном Первой Мировой войны, и вместе с Сербской Армией вынужден был тогда отступать перед австрийцами в Грецию, читал не долго эту летучку. Он спросил, откуда она взялась. Ему ответили, что эти английские летучки были сброшены ночью с самолёта. Старик тогда выцедил свою сентенцию: «Если англичане проливают свои чернила на такую хорошую бумагу, а затем сбрасывают нам эту бумагу с самолётов, это значит, что нам придется проливать нашу кровь».

Пару лет спустя, я в Белграде присутствовал на одном докладе, на котором, между прочим, был описан один «социологический эксперимент», произведенный сразу же после подписания Пакта о ненападении с Германией. Нужно было измерить быстроту, с которой распростряняются в городах политические слухи. На одном конце главной улицы Белграда, перед одной «кафаной», якобы один прохожий громко сказал другому: «Ты знаешь, только что умер Муссолини». Через несколько минут (не помню сколько), на противоположном конце этой же улицы, уличная толпа уже кричала: «умер Муссолини». Этот эксперимент тогда показал, что такой ложный слух проделал этот путь на несколько минут быстрее, чем трамвай, двигавшийся по той же улице. Однако, докладчик также рассказал, что тогда же эти крики толпы были засняты на фильм, который был сразу же отправлен на аэродром, и самолётом доставлен в Рим, где каким-то путем были показан самому Муссолини. Увидев белградскую толпу, ликующую по поводу его смерти, якобы Мусолини позвонил Гитлеру и сказал ему, что он больше не интересуется Югославией.

27 марта 1941 года в Белграде произошел военный путч против Регента и против Правительства Югославии. Этот путч был произведен в основном военной авиацией. Он описан в статье кадета 9-го выпуска нашего корпуса В. А. Корбе, в «Кадетской перекличке» N 77, от 2006 года (www.kadetpereklichka.org). В. А. Корбе тогда работал в штабе Воздушных Сил Югославии и лично мог видеть действия руководителей путча. Во время путча по радио было передано воззвание малолетнего короля Петра, в котором он возвещал, что вступает преждевременно на власть. Якобы эту передачу делал не сам король, а хороший иммитатор его голоса. В это время по улицам шли демонстранты, которые кричали «болье рат него пакт» (лучше война чем пакт). Так было в Югославии аннулировано соглашение с Германией о ненападении. Когда об этом доложили Гитлеру, он якобы заревел: «Уничтожить Югославию!». Это заклинание Гитлера было затем дважды исполнено, первый раз тогда, в начале сороковых годов, а во второй раз ровно через полвека.

Нашему Кадетскому Корпусу тогда был дан приказ созвать весь персонал и всех кадет на специальный акт, на котором нам было прочитано воззвание короля и нового правительства. Руководство Корпуса хорошо поняло обстановку. Акт был сделан, но на другой день был дан приказ Директора Корпуса о немедленном начале пасхальных каникул. Все кадеты должны были как можно скорее уезжать по своим домам.

Уже в поезде, некоторые из нас могли заметить какую-то общую нервную сумятицу. Оказывается, уже была объявлена частичная мобилизация. Мы доехали с большими опозданиями домой.

Через пару дней, в Вербное Воскресенье 6 апреля 1941 года, до нас дошла страшная новость: в этот день утром немецкая авиация бомбардировала несколько раз жилые районы Белграда. Даже один детский церковный ход был обстрелян. (В Сербии Вербная Суббота и Вербное Воскресенье были праздником детей школьников, которые с вербными веточками и колокольчиками в руках принимали участие в церковных ходах по улицам городов и деревень). В бомбардировке погибли также и некоторые русские, а другие лишились своих квартир. Так для нас началась война.

Среди многочисленных разговоров на эту тему, тогда многие с неодумением спрашивали: почему такая бомбардировка жилых районов, да еще в такой православный праздник? Некоторые им отвечали: откуда же западным европейцам знать, когда у нас православные праздники? Однако, со временем все поняли (даже те, которые этого вслух не признают), что западные европейцы и северные американцы хорошо знают когда у православных их праздники. Ведь не только враги, но и союзники Сербии в Первую и во Вторую мировые войны, неоднократно бомбардировали Белград именно в большие православные праздники.

На первый день православной Пасхи, в 1944 году, я лично попал под такую бомбардировку Белграда англо-американскими союзниками, когда я шел пешком в нашу русскую церковь в центре города. Вдруг с неба раздался страшный гул многочисленных самолётов. Некоторые прохожие на улицах сербы, в самом начале, но не долго, стали возбуждённо и с радостью говорить: «Это летят наши союзники бомбить немцев!» Тогда погибло не мало и русских, в том числе и некоторые кадеты. А затем, спустя 65 лет, Белград и Сербия подверглись новым бомбардировкам, тоже на Пасху, но на этот раз совместным, бывших врагов и союзников: немцев и англо-американцев. Эти бомардировки начались 25 марта 1999 года и продолжались они 78 дней. Было убито 2500 невинных гражданских лиц и ранено 12 000. На Кадетском Съезде в Белграде в 2010 году мы все видели до сих пор стоящие нетронутыми разрушенные жилищные дома в самом центре Белграда. Один серб мне рассказал, что на одной из не взорвавшихся бомб было написано поздравление сербам с Пасхой.

Война Германии против Югославии длилась не долго, меньше двух недель. В результате, Югославия была тогда впервые разделена на части, причем некоторые её приграничные территории были аннексированы Германией и Италией. Территории Сербии на север от Дуная, где находилась Белая Церковь с нашим Кадетским Корпусом, были отделены от Сербии и превращены в какой-то отдельный протекторат. В самой Сербии остановилась вся экономическая жизнь и перестали действовать государственные учреждения. В нашем маленьком провинциальном городке разместился батальон немецкой пехоты. Мой отец и мой дядя, живший вместе с нами, остались без всякой работы и без всякого дохода, так что наша семья начала буквально голодать, как впрочем и многие другие семьи. Особенно туго приходилось тем, у кого не было никаких родственников в деревне, чтобы от них получать продовольственную помошь.

Тогда вдруг местная сербская администрация города объявила набор рабочих, для общественных городских работ. Принимали также и молодёжь с 14 лет. Мне еще не хватало до этого возраста несколько месяцев, но я каким-то чудом смог устроиться. Мне дали большую лопату, приблизительно моего роста, и я должен был с её помошью грузить песок с берега местной речки в большой и высокий воз. Этот песок предназначался для каких-то работ на большой базарной площади в нашем городе. Мне эта работа была совершенно не по силам, так что я хотел даже плакать, но всё же я смог от этого удержаться. Однако, надсмотрщик нашей группы заметил мое слабосилие, и обещал меня вскоре перевести на другую, более легкую работу.

Так я попал в группу нескольких человек, котоые должны были, под руководством одного «майстора» (мастера), малевать на тротуарах центральных улиц нашего городка большие латинские буквы «V», с надписью под ними по-сербски: «победа» (это слово пишется по-сербски точно также, как и по-русски). Многие пожилые сербы вообще не знали латинского шрифта, а только кириллицу. Все спрашивали, что это значит. Ответ «майстора» был лаконичным: это приказ немцев, а посему это не наше дело.

Однако, сербы любят спорить на политические темы. Правда, я, как слишком молодой, должен был молчать. Один рабочий заявил, что он коммунист, а посему он более просвещенный, чем остальные, ибо он в своей «ячейке» слышал много разных докладов и даже курсов. Он видел один фильм с какой-то немецкой оперой, в которой древние германцы побеждали своих врагов. Эти германские вояки имели на голове каски с рогами, в виде этого знака, который мы должны были малевать на тротуарах. Это — «тевтонские рога», сказал он. Теперь немцы хотят возвестить, что «победа над капиталистами» в этой войне будет за ними, за тевтонцами. Другой серб никак с этим не соглашался. Он не коммунист, но слушает по ночам «радио Лондон», и слышал, что сам Черчиль ходил по развалинам разрушенных немецкой авиацией в Лондоне домов. При этом, якобы сказало радио, он делал двумя пальцами своей правой руки знак «победы», то есть изображал латинскую букву «в», начальную букву в слове «виктори», то есть «победа», вызывая восторг собравшейся толпы. Другие рабочие тогда спросили, зачем же тогда немцы тоже воспроизводят этот знак, если это английский символ. Последовал ответ: Многие символы международны, и немцы считают, что победа будет за ними, не даром они часто кричат Sieg Heil! (Да здравствует победа!) Кроме того, среди немцев тоже есть враги Гитлера, и они, под видом пропаганды немецкой победы, сигнализируют о том, что они еще держатся. Все символы, это в первую очередь зашифрованная сигнализация, настоящий смысл каковой знают немногие, сказал этот радиослушатель Лондона. Ведь правительство Керенского тоже выпускало свои бумажные деньги с изображением Hakenkreuz-а, который затем оказался включенным в германский флаг, пояснил он.

В последнее время, через семьдесят лет после этих событий, по телевидению нам стали часто показывать взбудораженные массы в разных арабских странах, с поднятыми вверх руками, с пальцами изображающими эти самые «тевтонские рога». Смотря на них, я вдруг вспомнил рисунки этого знака на улицах сербских городов, в первые месяцы немецкой оккупации, которые я малевал семьдесят лет тому назад. Затем, после 22 июня, они вдруг исчезли, как и большинство сербских коммунистов, первоначально так или иначе оправдывавших немецкую оккупацию Югославии. Начиналась новая война и новая катастрофа.

(Из кадетских воспоминаний)

Электронное Кадетское письмо
N 70. Буэнос-Айрес, апрель 2011