Лицо замученного отечества

Когда среди множества жертв кровавого большевистского режима мы станем искать самую знаковую, самую символическую для этого русского холокоста — мы, конечно же, сойдемся в одном: лик крестной жертвы нашей Родины — замученный в застенках Николай Иванович Вавилов. Он — высшее выражение преступности режима и высший укор всем сомневающимся в геноциде русского народа, в геноциде его лучшей части, «соли земли».

Гений мировой величины, вместе с братом православного исповедания до конца дней своих, учёный-генетик, ботаник, селекционер, географ, академик АН СССР, АН УССР и ВАСХНИЛ, президент (1929−1935), вице-президент (1935−1940) ВАСХНИЛ, президент Всесоюзного географического общества (1931−1940), основатель Всесоюзного института растениеводства (1930−1940), директор Института генетики АН СССР (1930−1940), член Экспедиционной комиссии АН СССР, член коллегии Наркомзема СССР, член президиума Всесоюзной ассоциации востоковедения — он стал страшной жертвой АТЕИСТИЧЕСКОЙ ТРУСОСТИ Сталина.

Сейчас поймете — я расскажу подробнее — почему.

Вавилов — безусловно, гений. Он — организатор и участник ботанико-агрономических экспедиций, охвативших большинство континентов (кроме Австралии и Антарктиды), в ходе которых выявил древние очаги формообразования культурных растений. Создал учение о мировых центрах происхождения культурных растений.

Именно он обосновал учение об иммунитете растений, открыл закон гомологических рядов в наследственной изменчивости организмов. Кроме того, он внёс существенный вклад в разработку учения о биологическом виде. Под руководством Вавилова была создана крупнейшая в мире коллекция семян культурных растений. Он заложил основы системы государственных испытаний сортов полевых культур. Сформулировал принципы деятельности главного научного центра страны по аграрным наукам, создал сеть научных учреждений в этой области.

Однако — не раз принятый и обласканный Сталиным — Вавилов погиб в годы сталинских репрессий на основании нелепейших сфабрикованных обвинений. Он был арестован в 1940 году, в 1941 году — осуждён и приговорён к расстрелу, который впоследствии был заменён 20-летним сроком заключения. В 1943 году умер в тюрьме.

Почему «красный монарх» в Кремле так резко сменил милость на гнев, почему убил Вавилова (многих малых убивали без ведома Сталина, но убийство Вавилова санкционировал лично вождь — иначе такую фигуру устранить было просто невозможно!)

Дело в том, что во время своих встреч с Вавиловым Сталин несколько раз — сперва мягко, потом все в более жёсткой форме — настаивал на возвращении биологической науки к ЛАМАРКИЗМУ. Сталин, как человек проницательный, раньше других понял, что ГЕНЕТИКА — это смерть материализму, эволюционизму и коммунистической доктрине «КТО БЫЛ НИЧЕМ, ТОТ СТАНЕТ ВСЕМ». Генетика занудно и неопровержимо доказывала Сталину, что кто был ничем — всем не станет, ГЕН ТАКИХ В НЁМ НЕТ.

Мысль о том, что большое вмещается в малое (организм в микроскопический ген) говорит о НЕМАТЕРИАЛЬНОСТИ, информационной природе основы всего живого. Ведь в мире материи большее никогда не вмещается в меньшее, в мире идей, напротив — именно большое вмещается в меньшее. Нельзя три литра разместить в литровой банке. Но зато — в мире идеального — более длинная информация всегда является только частью более короткой. Определение «министерство сельского хозяйства» больше по объему, чем просто «министерство», однако является только частью понятия «министерство».

Пусть это безразлично циникам — Сталин циником не был. Пусть это безразлично людям, не имеющим связного, логического мышления — Сталин не был человеком без связного мышления. Нельзя отказать диктатору ни в уме, ни в системности.

И потому — фанатика большевистской веры — до смерти напугала генетика. Потому в своих работах Сталин вновь и вновь повторяет, как заклинание: ах, если бы экспериментальные данные вновь вернули нас к ламаркизму! Ах, если бы…

Т.Лысенко, вдохновленный «PR-менеджером» Презентом — являл со своими подделками и фальсификациями опытов мнимый РЕВАНШ ЛАМАРКИЗМА.

Вавилов, продолжавший настаивать на научности биологии, не понимал — а может, и не хотел понимать — что без ламаркизма нет материлизма, а без материлизма — нет большевицкой религии. Как бы ни был сперва милостив к Вавилову Сталин — Вавилов своей научной порядочностью в деле развития генетики УБИВАЛ всё то, на чем стоят и во что искренне верил «лучший друг детей и физкультурников».

Сталин делал свой выбор непросто. Причина лютой ненависти к Вавилову и слепой доверчивости к шарлатану Лысенко, возможно, до конца самим Сталиным и не осознавалась, шла подспудно. Это была ГЕНЕТИКОФОБИЯ. Нутряное — как отвращение к евреям у Гитлера — отторжение всего нематериалистического в науке.

Сталин — такова уж трагедия его диктатуры — НЕ МОГ НЕ УБИТЬ Вавилова. Ведь иначе Сталину пришлось бы убить себя, и всё, на чем он стоял! Или — отречься от веры, закрепившейся в Сталине со времен кружка «Месаме-даси», что для фанатика Сталина было равносильно смерти.

Наверняка, рассматривая дело генетиков, Сталин в холодном поту спрашивал себя: а что, если они правы? Тогда, значит, не подпольный кружок, а семинария была источником истины… И я, выходит, повернул не туда…

В 1932 году Вавилова избрали вице-президентом VI Международного конгресса по генетике, проведённого в Итаке. На нём была представлена коллекция ВИРа, собранная во время последней американской экспедиции. Наверное, это и стало поворотной точкой, определившей катастрофу.

Вавилов как один из ключевых научных руководителей СССР часто был на приёмах у Сталина. Последняя встреча Вавилова и Сталина состоялась в ноябре 1939 года. Соратник Вавилова, биолог Е. С. Якушевский вспоминал об этом: «Вместо приветствия Сталин сказал: «Ну что, гражданин Вавилов, так и будете заниматься цветочками, лепесточками, василёчками и другими ботаническими финтифлюшками? А кто будет заниматься повышением урожайности сельскохозяйственных культур?»

Вначале Вавилов опешил, но потом, собравшись с духом, начал рассказывать о сущности проводимых в институте исследований и об их значении для сельского хозяйства. Поскольку Сталин не пригласил его сесть, то Вавилов стоя прочитал устную лекцию о вировских исследованиях. Во время лекции Сталин продолжал ходить с трубкой в руке, и видно было, что ему всё это совершенно неинтересно. В конце Сталин спросил: «У Вас всё, гражданин Вавилов? Идите. Вы свободны». В связи с этим эпизодом Ю. Н. Вавилов и Я. Г. Рокитянский сделали вывод, что к этому моменту враждебность руководителя СССР к учёному «достигла апогея».

Согласно исследованиям историков, в 1940 году между Вавиловым и Лысенко произошло по меньшей мере два открытых конфликта, во время одного из которых Вавилов сказал Лысенко: «Из-за Вашей деятельности нашу страну обогнали по многим вопросам на западе».

Научные исследования школы Вавилова шли вразрез утверждениям школы Т. Д. Лысенко. Лысенко отрицал генетику, которую он называл буржуазной теорией «Вейсманизма-морганизма», и, пользуясь поддержкой властей, систематически преследовал учёных-генетиков. Многие генетики лишились работы и были арестованы. Самого Вавилова до поры до времени защищал от преследований ценивший его Сталин. Но — ЛАМАРКИЗМ НУЖНО БЫЛО ПОЗАРЕЗ ВОЗРОЖДАТЬ!

А поскольку в открытой научной дискуссии ламаркизм терпел поражение за поражением, атеистическая трусость Сталина сработала в сторону террора.

Эта трусость по мере приближения к развязке всё более отчетлива и нервно-дергана. Например, очередной VII Международный Генетический конгресс намечалось провести в Москве. Однако действия сторонников Лысенко и советских властей, которые открыто вмешались в составление научной программы конгресса, привели к тому, что Международный комитет по организации конгресса принял решение перенести его в другую страну.

VII Международный генетический конгресс состоялся, но не в СССР, а в Эдинбурге (Шотландия) в 1939 году, и на нём не было советской делегации. Вавилов был приглашён на конгресс, но не получил разрешения на выезд. Место председателя конгресса (буквально, пустое кресло на сцене) так и осталось незанятым.

Это была уже паника! Сталин готов был поверить любым шарлатанам — лишь бы они пообещали избавить его от кошмара генетики!

В советской прессе была организована кампания политических обвинений Вавилова с использованием прямой фальсификации реальных событий в сельскохозяйственной науке. В «Экономической газете» была опубликована статья заведующего Бюро интродукции растений ВИР биолога А. К. Коля. В статье утверждалось, что «гегемонию в нашей сельскохозяйственной науке завоевывает учреждение насквозь реакционное, не только не имеющее никакого отношения к мыслям и намерениям В. И. Ленина, но и классово им чуждое и враждебное».

В 1940 году Н. И. Вавилову было поручено Наркомземом возглавить научную комплексную экспедицию по западным областям Белоруссии и Украины, присоединённым к СССР в 1939 году. 6 августа, находясь в Черновцах, Вавилов был арестован. В постановлении на арест было сказано, что, «продвигая заведомо враждебные теории, Вавилов ведёт борьбу против теорий и работ Лысенко, Цицина и Мичурина, имеющих решающее значение для сельского хозяйства СССР».

Следствие в отношении Вавилова продолжалось 11 месяцев. По утверждению самого Вавилова, за время следствия его вызывали на допрос около 400 раз, общее время допросов составило 1700 часов.

Следствие вели сотрудники НКВД СССР украинский западенец Александр Хват и азиат Султан Албогачиев. Как отмечает большинство биографов Вавилова, во время допросов он подвергался пыткам.

Согласно исследованиям историков, по делу Вавилова было привлечено множество сфабрикованных документов, и всё дело было полностью сфабриковано.

Вавилова доводили до состояния невменяемости, когда от бессонных ночей, от постоянных унижений и угроз любой человек терял не то что самоконтроль, а был согласен признаться в чём угодно, лишь бы выйти живым из кабинета следователя — писал Валерий Сойфер (2002, «Власть и наука. Разгром коммунистами генетики в СССР», с. 524.)

В документах отмечается: «Как видно из материалов дела, Хват во время следствия по этому делу грубо нарушал советскую законность и применял недозволенные методы следствия: систематически и длительное время допрашивал Вавилова ночью, лишал сна, физически изнурял арестованного».

С сентября 1940 по март 1941 года допросы не производились, Вавилов содержался во Внутренней тюрьме НКВД СССР. За это время Вавилов подготовил рукопись книги по истории земледелия, впоследствии трусливо уничтоженную по решению органов НКВД СССР. Чего же так боялись атеисты, что даже в архиве — где они обычно подшивали всё, к месту и не к месту — опасались держать рукопись?!

Доктор исторических наук, научный сотрудник Центра по изучению отечественной культуры Института российской истории РАН В. Д. Есаков называет это решение «преступным», «одним из самых чудовищных актов в истории науки». Весной 1941 года после ареста ряда генетиков и растениеводов допросы Вавилова возобновились. Вавилов был переведён в перенаселённую общую камеру.

Валерий Сойфер пишет следующее: «История расправы над школой Вавилова не оставляет сомнения в причастности Лысенко к этому позорному событию в жизни СССР. Его роль в гибели Вавилова, Карпеченко и других генетиков и цитологов очевидна…».

9 июля 1941 года состоялось заседание Военной коллегии Верховного суда СССР, на котором рассматривалось дело в отношении Вавилова. По данным источников, это заседание продолжалось всего несколько минут. На суде присутствовали лишь обвиняемый и трое военных судей; свидетели и защита отсутствовали. Приговор — расстрел по статьям 58−1а, 58−7, 58−9, 58−11 УК РСФСР.

Уже после осуждения Вавилов подал заявление на имя Л. Берии, в котором отказывался от ранее данных им показаний и заявил, что он «никогда не занимался контрреволюционной деятельностью».

Но мы-то помним, что при аресте Вавилову и не думали шить «антисоветчину» — она появилась много позже — ему открыто предъявили сперва генетику и только генетику!

9 июля 1941 года Вавилов обратился с ходатайством в Президиум Верховного Совета СССР о помиловании. 26 июля 1941 это ходатайство было отклонено. Источники сообщают, что бумага долго пролежала на столе у Сталина, и Сталин принимал решение мучительно.

15 октября 1941 года в связи с эвакуацией, проводившейся в связи с подходом немецких войск к Москве, Вавилов был этапирован в тюрьму N 1 Саратова, где находился с 29 октября 1941 года по 26 января 1943 года. В саратовской тюрьме Вавилов содержался сначала в карцере-одиночке, а затем его перевели в камеру, где сидели академик И. К. Луппол и инженер-лесотехник И. Ф. Филатов. Николай Вавилов дважды находился на лечении в тюремной больнице. Тяжёлые условия содержания в тюрьме (отсутствие прогулок, запрет на пользование тюремным ларьком, получение передач, мыла и т. п.) подорвали его здоровье.

25 апреля 1942 года Вавилов направил заявление на имя Л. Берии с просьбой о смягчении участи, предоставлении работы по специальности и разрешении общения с семьёй.

13 июня 1942 года заместитель главы НКВД СССР Всеволод Меркулов направил заявление на имя председателя Военной коллегии Верховного суда СССР Василия Ульриха, в котором ходатайствовал о замене Вавилову высшей меры наказания заключением в исправительно-трудовые лагеря НКВД сроком на 20 лет, ввиду возможности использования Вавилова на работах, имеющих «серьёзное оборонное значение».

23 июня 1942 года Президиум Верховного Совета СССР постановил заменить Вавилову высшую меру наказания 20 годами лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях.

Предполагается, что определённое влияние на Берия могла оказать позиция академика Д. Н. Прянишникова, ходатайствовавшего о смягчении приговора и добившегося личной встречи с Берия (жена Берия была аспиранткой на кафедре Прянишникова). Но никто не рискнул бы, даже Берия, «осуществить» перевод Вавилова в особый лагерь «и допустить к работам в области растениеводства» столь известного человека без санкции официального главного растениевода страны, каковым неформально был Сталин…

Однако, несмотря на отмену смертного приговора, «мало что изменилось в положении Вавилова. Ни одна из его просьб, по существу, не выполнена… Он остался в саратовской тюрьме. Состояние его здоровья резко ухудшалось…». Доведению решения о смягчении участи Вавилова до руководства саратовской тюрьмы могло препятствовать ухудшение связи с Саратовом в условиях начавшегося 23 июля 1942 г. наступления немецких войск на Сталинград

Во время пребывания в саратовской тюрьме Вавилов заболел воспалением лёгких и переболел дизентерией, которой он заразился во время эпидемии в 1942 году. В последний год своей жизни Н. И. Вавилов страдал дистрофией. Итогом всех болезней стал упадок сердечной деятельности, из-за которого наступила смерть.

В Акте о смерти заключенного, дежурный врач Степанова, дежурная медсестра Скрипина, (Государственный архив РФ) пишут:

Мною, врачом Степановой Н. Л., фельдшерицей Скрипиной М. Е., осмотрен труп заключенного Вавилова Николая Ивановича рожд. 1887 г., осужденного по ст. 58 на 20 лет, умершего в больнице тюрьмы N 1 г. Саратова 26 января 1943 года в 7 часов _ минут. Телосложение правильное, упитанность резко понижена, кожные покровы бледные, костно-мышечная система без изменений. По данным истории болезни, заключенный Вавилов Николай Иванович находился в больнице тюрьмы на излечении с 24 января 1943 года по поводу крупозного воспаления легких. Смерть наступила вследствие упадка сердечной деятельности.

Индивидуальная могила Вавилова отсутствует, известно лишь место общего захоронения c другими заключёнными.

20 августа 1955 года Военная коллегия Верховного суда СССР отменила судебный приговор от 9 июля 1941 и прекратила дело в отношении Н. Вавилова за отсутствием состава преступления.[128] Тем самым с Вавилова были сняты абсолютно все обвинения.

Хрущев мало задумывался о несовместимости «певицы аристократизма» — генетики и большевисткой диктатуры. А — КРОМЕ ГЕНЕТИКИ — все и всегда знали, что больше Вавилова обвинять не в чем. Знали это и Лысенко, и Берия, и Сталин — как показывают документы — ВСЕГДА ЗНАЛИ. Незаконность действий следователя Хвата, в том числе применение физических истязаний при допросах, зафиксирована документально.

Н.И.Вавилов — один из величайших гениев человечества — пал жертвой прокрустова ложа изуверской атеистической идеологии, в которой научные исследования на шаг в сторону от ленинской картины мира — смертельно опасны. Даже — если они и истинны. И даже в первую очередь — если истинны. Ведь истина прокрустову ложу категорически не нужна!