«Светлое благодати Познание»

Это слова из акафиста Пресвятой Богородице. Прошлой весной, в апреле, я совершила паломническую поездку по нескольким городам Европы, в том числе и к месту, где пребывает Ченстоховская икона Божией Матери, которую почитают и православные, и католики, — в городок Ченстохову на юге Польши.

Мы приехали сюда поздно вечером. После долгой езды на автобусе вряд ли кто-то из нашей группы паломников мог твердо стоять на земле. Всем поскорее хотелось добраться до места отдыха. Вместе мы выходили со стоянки автобуса, чувствуя, как после дорожной суеты к нам возвращалась способность наслаждаться весенним теплым вечером и предвкушением встречи со святыней. Мы шли на ночлег к Дому паломника, а с правой стороны Ченстоховский монастырь приветствовал нас мягким светом огоньков на башне.

Полное название монастыря, принадлежащего католическому ордену паулинов — Санктуарий Пресвятой Девы Марии Ясногорской. Ясногорский монастырь знаменит хранящейся здесь Ченстоховской иконой Божией Матери. По преданию, этот образ относится к тем 70-ти иконам Пресвятой Богородицы, которые написал святой евангелист Лука в Иерусалиме, в Сионской горнице. В 66−67 годах, во время нашествия римских войск под предводительством Веспасиана и Тита, христиане бежали в местечко Пеллу, сохранив в пещерах с другими святынями и этот образ Богоматери. Он был подарен святой царице Елене, когда она в 326 году ходила в Иерусалим для поклонения святым местам и обрела Крест Христов. Она привезла икону в Константинополь и поставила во дворцовой часовне, где святыня находилась в течение пяти веков.

Затем чудотворная икона с великой честью была принесена на Русь основателем города Львова, галицко-волынским князем Львом Даниловичем, и помещена в Бельзском замке, на хранение православному духовенству. Впоследствии, при завоевании Западной Украины поляками, чудотворный образ достался польскому правителю князю Владиславу Опольскому. Татары, вторгнувшись в пределы Руси, осадили замок Бельз. Уповая на помощь Матери Божией, князь Владислав вынес святыню из церкви и поставил на городской стене. Пронзенный вражеской стрелой, образ сохранил навсегда следы истекшей крови. Спустившаяся тогда на татарское войско внезапная мгла заставила его снять осаду с замка и удалиться в свои пределы. Заступница Небесная в сонном видении повелела князю перенести чудотворную икону на Ясную гору Ченстоховскую. Основав в 1352 году монастырь на Ясной горе, князь Владислав перенес в него чудотворную святыню, вверив ее на хранение монахам Паулинского ордена. Через несколько лет обитель была ограблена гуситами (последователями чешского реформаторского религиозного движения). Лишив ее всех сокровищ, они хотели похитить и Ченстоховский образ, но невидимая сила удерживала коней, и они не могли тронуться с места. В ярости один из грабителей сбросил святую икону на землю, а другой ударил мечом по лику. Тут же справедливая кара постигла всех: первого разорвало на части, у второго отсохла рука, остальные упали замертво или были поражены слепотою.

В середине XVII века шведский король Карл Х Густав, взяв Варшаву и Краков, потерпел поражение под Ченстоховским монастырем на Ясной горе. Помощь и заступление Царицы Небесной ободрили поляков, а польский король Ян Казимир, возвратясь во Львов, обнародовал манифест, по которому поручал свое государство покровительству Божией Матери, называя Ее Ченстоховский образ «Польской Королевой». Война со шведами в 1656 году закончилась для Польши успешно.

Множество чудес от Ченстоховской иконы было зафиксировано в особой книге, хранящейся в храме Ясногорского монастыря. С этой иконы было сделано большое количество списков, как для католических, так и для православных храмов.

В 1813 году, когда русские войска вошли в Ченстоховскую крепость, настоятель и братия поднесли генерал-фельдмаршалу Фабиану Остен-Сакену, командовавшему отдельным русским корпусом, список с чудотворного образа. Впоследствии икона была поставлена в Санкт-Петербурге в Казанском соборе.

Историю Ченстоховского образа нам рассказал гид накануне нашего прибытия в монастырь. Ранним утром следующего дня из Дома паломника мы отправились в обитель — помолиться перед чудотворной иконой.

Рассветное небо, чуть порозовевшее на востоке, проливалось на землю утренним холодом. Мы вошли в ворота и двинулись через неширокий двор к храму. Честно говоря, было как-то не по себе от осознания того, что мы придем как раз к началу мессы. Участвовать в богослужении, конечно, нас никто не заставил бы, и гид даже несколько раз предупредил о том, чтобы никто по ошибке не вздумал причаститься. Но все-таки чувствовалась некоторая неловкость. С другой стороны, думалось: «Мы ведь не из любопытства идем — идем в гости к своей иконе».

…Войдя в храм, сразу ощущаешь незнакомый запах, вероятно, какого-то благовония, но на ладан не похоже. Не сразу понимаешь, откуда запах исходит, и лишь потом замечаешь подвешенные на специальных подставках кадильницы. Нужно преодолеть долгий путь сквозь множество плохо освещенных капелл (приделов) прежде, чем доберешься туда, где находится икона. Ее не сразу можно разглядеть, до того странно и непривычно для православного человека она расположена. По католической традиции принято особо почитаемые святыни помещать либо высоко над молящимися, либо под престолом. Ченстоховская икона подвешена к потолку над алтарем и защищена довольно плотной черной решеткой.

- Будто в плену. — восклицает кто-то за моей спиной. Паломники из нашей группы, держась поближе друг к другу, пытаются разглядеть сквозь черные прутья очертание иконы.

Внезапно раздается страшный удар — кажется, что это по железной крыше грохочет гром. Не успев опомниться от испуга, мы слышим звон фанфар — становится ясно, что это какой-то музыкально-ударный пассаж.

- Так начинать мессу — особая здешняя традиция, — шепчет гид.

Во время богослужения становится совсем уж не по себе: кажется, что своим неучастием в общей молитве ты выказываешь неучтивость или, не дай Бог, можешь оскорбить чьи-то чувства. Нам обещано, что между ранней и поздней мессой православным паломникам будет дано время спокойно помолиться перед иконой. До тех пор я покидаю храм.

На улице совсем светло. Поднимаясь все выше и выше, солнце оставляет на стенах строений, деревьях, различных предметах узкие рыжие полосы, будто пропитанные утренней весенней свежестью. По двору гуляют нескольких человек из нашей группы, осматривают окрестности, фотографируют. Вместе мы поднимаемся по широкой каменной лестнице на открытую смотровую площадку. Храм, где идет служба, остается чуть в стороне. Вдруг почти одновременно всем нам приходит в голову идея помолиться Божией Матери прямо отсюда, повернувшись лицом к куполу. Мы потихоньку запеваем:

- Царице моя Преблагая, Надеждо моя Богородице, Приятилище сирых и странных Предстательнице.

И сердце начинает согреваться от слов знакомой молитвы, и вот мы уже вовсе не чужаки здесь: Покров Пресвятой Богородицы над Ясной горой — местом, которое Пречистая Сама указала для хранения Своей иконы.

Вернувшись в храм, мы наблюдаем странное оживление. Оказывается, в монастыре есть еще одна традиция: по окончании мессы верующие проходят на коленях вокруг иконы, выражая тем самым особое почтение Божией Матери. Этому правилу мы не следуем, но подходим ближе к алтарю, чтобы разглядеть икону, правда, нам по-прежнему видны только общие очертания. Пока стоим, успеваем сообразить, что уже началась вторая месса, а значит, помолиться перед иконой в тишине не удастся. Но надо же как-то выходить из положения. «Бог есть Дух и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в Духе и истине», — вспоминаются нам евангельские слова (Ин. 4, 24). Пусть мы не видим икону, пусть не можем к ней прикоснуться, но вознести от сердца молитву к Божией Матери разве кто-то может помешать? Хочется попросить Пресвятую Богородицу о заступлении и помощи, о благополучном путешествии, о близких, о примирении враждующих, о спасении и милости Божией к нам.

А свидетельств этой милости по молитвам Божией Матери только здесь, в храме, не счесть. Люди, получившие исцеления от недугов, избавленные от скорбей, оставляют отлитые из металла символы этих недугов: ручки, ножки, глаза, сердца. Получившие возможность ходить оставляют даже свои костыли. Все это монахи размещают на стенах храма для укрепления духа верующих.

…Мы покидали Ченстоховский монастырь с чувством удивления от прикосновения к иной христианской традиции, с восприятием мира, человека и Бога, отличным от нашего. Конечно, это было только прикосновение, и отличия улавливались интуитивно, но насколько ярко они ощущались. И тем более, усиливались удивление и радость от осознания милости и любви Матери Божией к нам, таким разным и порой непримиримым.

http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=56 650&Itemid=90