 |
| Православие.Ru | Священник Иоанн Валентин Истрати | 21.03.2011 |
Подумав о Престоле Бога Судии, Престоле, перед которым встанет каждый из нас после своей смерти, 
многие из нас ощущают трепет. Если оставить в стороне специфические антропоморфизмы богословского дискурса, то суд этот — высший момент подведения итога (полного, но не окончательного) нашей жизни и нашей смерти. Все покровы и маски с нас будут сняты перед Христом, Судьей вечным, и мы должны будем дать отчет за все, что сделали, подумали и сказали в течение своей жизни.
Это момент, открывающий все блага, которые мы получили от Бога и отдали миру, все сделанное нами и не сделанное, весь свет, который мы скрыли в душе или излили во вселенную, каждую полосу тьмы, которой мы помрачили мир через грех, всю жизнь человека со всеми ее несовершенствами. Это генеральная исповедь, гигантская по объему и ужасающая по напряженности, ибо ничто наше не сможет остаться сокрытым. Это высший момент дачи ответа. Сомнения, ярость, бессмыслица нашей жизни, каждая улыбка, согретая нами, каждая слеза, наша или чужая, пролитая по нашей вине, — все, к нам относящееся, предстанет, словно театральный спектакль, в котором одновременно идут все сцены во всей своей грандиозности и в то же время ничтожности.
Человек. Это свет, отчаяние, страх, одержимость, страсть, умиление, немощь, лень, жестокость, усердие — все. С одной стороны — ангелы с рукописаниями наших добрых дел, полными, надеемся, милостыни, подаренной нами радости, жертв, положенных ради других, молитв, добродетелей. С другой — бесы с грехами тайными и явными, с преткновениями и нашей ненавистью, с грехами, известными нам и особенно с забытыми.
Суд после смерти, о котором свидетельствует Священное Писание, — это момент оценки нашей плодородности, начало жизни неумирающей. И на нем человек судится лично, по каждому делу своему. Однако в то же время и наша духовная ДНК: грехи родителей и дедов, добродетели или святость кого-нибудь из наших предков — все это тоже засчитывается. Бог говорит, что Он положит на чашу весов и накажет грехи до третьего и четвертого рода, но до тысячного рода смилостивится ради тех, кто любит Его. Таким образом, здесь налицо фундаментальная асимметрия между наказанием и наградой, безмерная пропасть между правосудием и любовью, заполненная бесконечным сердцем Божиим.
Разговор между Богом и Авраамом перед уничтожением Содома и Гоморры в огне показывает нам, как по-иудейски торгуется патриарх и сколь безгранична и безыскусна любовь Человеколюбца Бога:
«И сказал Господь: вопль Содомский и Гоморрский, велик он, и грех их, тяжел он весьма; сойду и посмотрю, точно ли они поступают так, каков вопль на них, восходящий ко Мне, или нет; узнаю.
И обратились мужи оттуда и пошли в Содом; Авраам же еще стоял пред лицем Господа.
И подошел Авраам и сказал: неужели Ты погубишь праведного с нечестивым, и с праведником будет то же, что с нечестивым? может быть, есть в этом городе пятьдесят праведников? неужели Ты погубишь и не пощадишь всего места сего ради пятидесяти праведников, если они находятся в нем? не может быть, чтобы Ты поступил так, чтобы Ты погубил праведного с нечестивым, чтобы то же было с праведником, что с нечестивым; не может быть от Тебя! Судия всей земли поступит ли неправосудно?
Господь сказал: если Я найду в городе Содоме пятьдесят праведников, то Я ради них пощажу весь город и все место сие.
Авраам сказал в ответ: вот, я решился говорить Владыке, я, прах и пепел: может быть, до пятидесяти праведников недостанет пяти, неужели за недостатком пяти Ты истребишь весь город?
Он сказал: не истреблю, если найду там сорок пять.
Авраам продолжал говорить с Ним и сказал: может быть, найдется там сорок?
Он сказал: не сделаю того и ради сорока.
И сказал Авраам: да не прогневается Владыка, что я буду говорить: может быть, найдется там тридцать?
Он сказал: не сделаю, если найдется там тридцать.
Авраам сказал: вот, я решился говорить Владыке: может быть, найдется там двадцать?
Он сказал: не истреблю ради двадцати.
Авраам сказал: да не прогневается Владыка, что я скажу еще однажды: может быть, найдется там десять?
Он сказал: не истреблю ради десяти.
И пошел Господь, перестав говорить с Авраамом; Авраам же возвратился в свое место» (Быт. 18: 20−33).
Видите, как сильно любит нас Бог? Ради десяти святых и праведных людей Он готов простить сотни тысяч грешников. В Его всевидящих глазах святость одного человека важнее всей вселенной. И если в городе греха Он находит менее десяти человек, почитающих Бога, то не сжигает их вместе с остальными грешниками, но десницей крепкой и мышцей высокой выводит их из ада беззакония и водворяет на сияющей горе Своей славы. Он ради нескольких может простить миллионы, но никогда не наказывает праведного человека из-за тех, кто его окружает. Право карать Он применяет по минимуму, любовь же Свою изливает в избытке. Гнев Его — преходящий и врачующий, а радость, которую Он дарует, вечна. Наказание Его служит исправлению, а награда неизбывна.
В истории выведения Лота из Содома нам открывается теология чуда в мире, как всполох молнии бесконечной любви в мире, полном ненависти, как временное изменение закона для того, чтобы нам узреть тайну будущего века, где силой тяготения для человеческого существа является беспредельная любовь Бога.
Следовало бы сказать еще кое-что. Были ли среди грешников Содома, этих сотен тысяч развратников, и малые дети? Я говорю: да. И народы, погубленные и губящие, все целиком проникаются грехом — как слабостью естества и бессилием воли. На самом деле грех Содома, хоть он и уничтожен в огне, все еще свирепствует в мире в разных обличьях.
Перевела с румынского Зинаида Пейкова
Doxologia. ro
