 |
| Известия | Алексей Варламов | 15.03.2011 |
Едва ли не самое страшное либеральное пугало нынешнего времени — разговоры об усиливающейся роли Русской православной церкви, или РПЦ, как ее чаще называют. Получается вроде бы так: первые лица государства ходят по большим праздникам в храмы, Церкви возвращается отнятое у нее в советские годы имущество, обсуждается возможность преподавания Закона Божия или основ православной культуры в школах, а недавно один батюшка и вовсе всех переполошил, посоветовав женщинам для их же блага пристойно одеваться. И как тут не встревожиться свободомыслящему российскому интеллигенту, чающему соединить разрывы в русской истории? За что боролись в семнадцатом году, отделяли от государства, учили народ атеизму и отвращали от клерикализма, если не прошло и ста лет, как все возвращается? Да и не просто возвращается, а того хуже: РПЦ у нас — словно новая КПСС, недаром великий поэт задолго до всяких религиозных свобод воскликнул: «Входит некто православный, Говорит: теперь я главный!»
Как в воду глядел. Только вот вопрос: действительно ли главный? Возьмем простую вещь — календарь, ибо в нем точнее всего отражается повседневная жизнь человечества. Государство с 1918 года живет по григорианскому календарю, Церковь с давних времен — по юлианскому. Все вроде бы к этому привыкли, менять никто ничего не собирается, однако возникает проблема с праздниками. Уже набило оскомину говорить о двух неделях насильственного безделья в декабре-январе, когда в канун Рождества народ томится и не знает, чем себя занять, а на Святках, когда хорошо было бы и попраздновать, выходит на работу. Это не иначе как православные придумали — кому б еще в голову пришло?
На Масленице в этом году было шесть рабочих дней, а на первой, самой строгой неделе Великого поста всем народом погуляли по поводу большевистского женского дня. Зато в апреле Страстная неделя — та, что в бездуховном западном мире нерабочая с Великой пятницы — будет у нас, как всегда, самой обычной. И пасхальное воскресенье останется в государственном реестре рядовым нерабочим днем, после которого извольте идти трудиться и никаких вам Светлых седмиц. Я уж не говорю о двунадесятых праздниках.
Но, в конце концов, как и когда отдыхать — личное дело каждого, да и не самое первостепенное. Показательнее иное. Если бы православные были у нас главными, неужто допустили бы они то надругательство, которое не первый год творится и ширится в российской школе? Если бы в стране верховодили люди с церковным сознанием, имели бы мы такое телевидение, циничную власть денег и рекламы? Тут другим духом веет. И коль скоро наверху решили, что нам не нужны образованные люди, а достаточно послушных болванчиков, раз было заявлено, что у нас отличное телевидение, то ничего не изменится, сколь бы ни сокрушались приходские батюшки про падающую нравственность и ни толковали про последние времена.
В действительности Церкви в нашей жизни отведено место от и до. А за тем, чтобы она этих границ не пересекала, следит либеральная плетка. Один лишь пример. Не знаю, кто и по каким причинам снял с показа на европейской части России программу «Энтэвэшники», где обсуждалось высказанное протоиереем Всеволодом Чаплиным предложение по поводу так называемого православного дресс-кода, но любой может посмотреть запись в интернете и сравнить, кто у нас агрессивнее: клерикалы иль либералы, отец Всеволод или, скажем, закатывающая глаза феминистка Мария Арбатова. Но дело не только в дамских гримасах, а в том, что Васька в это время слушает да…
Да нет, понятно, что у государственных мужей свои суровые интересы: выборы, Олимпиада, чемпионат мира по футболу. А кроме того, терроризм, демография, падающие спутники, мятежные мэры и народные волнения. И Церковь нужна про запас — ее вспоминают, когда совсем худо, как было в сорок первом: братья и сестры, к вам обращаюсь я… А помимо земного есть еще и небесное. В долгой русской истории не раз случалось: навоюются, нагуляются, нагрешат великие князья иль цари, а перед смертью принимают постриг и велят чернецам замаливать их царские грехи.
Однако по мирским меркам, да по понятиям невелика роль Церкви в нашем обществе. Ни своей тебе партии, ни фракции, ни федерального телеканала или хотя бы крупной газеты. Хорошо это или плохо — другой вопрос. Может быть, и хорошо, но все ж представить, что не было б у нас Церкви, что не было бы Прощеного воскресенья, когда раздраженные и друг против друга настроенные, мы можем попросить прощения у тех, кого обидели, и простить обидевших нас, не было б в первое воскресенье Великого поста праздника Торжества Православия, что б с нами было тогда?
«Церковь есть единственно поэтическое, единственно глубокое на земле, — написал сто лет назад убежденный враг Христа Василий Васильевич Розанов. — Боже, какое безумие было, что 11 лет я делал все усилия, чтобы ее разрушить. И как хорошо, что не удалось. Да чем была бы земля без Церкви? Вдруг обессмыслилась бы и похолодела».
Прав он был. Все-таки она главная.
