 |
| Деловая газета «Взгляд» | Максим Соколов | 02.03.2011 |
Вопрос, адресованный римскому другу, актуален и сегодня, поскольку полковник Каддафи проявил выдающуюся способность обращать в хлам стандартные сценарии освободительной революции.
Мировые СМИ сильно поторопились его хоронить. Начав с сообщений, что полковник уже бежал в Венесуэлу к другу Чавесу, СМИ затем забыли про несостоявшийся побег, а вместо того рассказали, что земля горит под ногами у Каддафи и падение его — дело считанных часов. В самом лучшем для полковника случае — нескольких дней. После сообщений о считанных часах речь пошла уже о введении санкций против режима Каддафи, что со считанными часами никак не вяжется, поскольку санкции по определению дело долгоиграющее, рассчитанное на измор.
Устроенные CNN эфирные прения на тему, что хорошо бы убить Каддафи, странны даже не тем, что если совсем приспичило, то убивайте, но какой же дурак о таких вещах вслух рассуждает. Они странны еще и тем, что если полковнику осталось править несколько часов, то нет смысла организовывать убийство. Повстанцы сами с ним управятся, и властелину мира не надо будет брать грех на душу.
Тем самым в неостановимой, казалось бы, череде жасминовых революций произошла осечка. Практически по старинному советскому анекдоту о том, как по лесу идет волк с записной книжечкой. Сперва он, сделав отметку в книжечке, велит зайцу явиться к нему в 14.00, чтобы быть съеденным, затем лисе — в 16.00, чтобы удовлетворить его страстные потребности, причем слезам и мольбам не внемлет нимало. Затем он окликает ежика: «А ну, иди сюда!», тот отвечает: «А пошел ты …!», волк в задумчивости говорит: «Гм… Придется вычеркнуть».
Бесспорно, в полковнике Каддафи нет ничего приятного (что никогда и не было секретом), но если неприятная личность ломает неодолимый порыв народа к свободе и демократии, очевидно, это значит, что порыв не был таким неодолимым, каким его поспешили объявить. А равно и Твиттер с Фейсбуком не являются тем чудо-оружием, против которого никакая тирания не устоит.
У поселян есть выражение «замок для честного человека». То есть замок, который при наличии нечестных намерений легко сковырнуть не то что гвоздодером, но даже и отверткой. Иное дело, что честный человек, видя, что замок повешен, его отнюдь не сковыривает, а идет себе мимо. Соответственно, бывает и чудо-оружие против честного (относительно) человека навроде Бен Али или Мубарака. Если человек не готов проливать братскую кровь — во всяком случае, в больших количествах — его возможно одолеть и чудо-фейсбуком, и даже вовсе без фейсбука. Если он крови не боится, всепобеждающее действие новейших технологий оказывается под сильным вопросом. Как это и получилось с Каддафи.
Причем добро бы только с Каддафи, который издавна себя зарекомендовал в качестве правителя безжалостного и даже не вполне вменяемого. Необязательно быть лидером ливийской революции, достаточно быть просто недемократическим правителем (а в арабском мире все такие, да и за его пределами таких много), чтобы, наблюдая за судьбой Бен Али с Мубараком и их окружения, понять, что ушедшего тут же начинают добивать и что никакого золотого моста нет и не предвидится. См. швейцаров, без какой-либо судебной процедуры заблокировавших счета Мубарака спустя полчаса после сообщения об отставке египетского президента. До этого — и в течение тридцати лет — швейцары и подумать не могли, что с этими деньгами, возможно, не все чисто, а тут очи сразу открылись.
Чем был подан сигнал всем-всем-всем — «Спокойно уйти не удастся». Неотвратимое наказание бывших диктаторов — это очень хорошо и возвышенно. Но в момент, когда диктатор еще не бывший и когда он только еще находится в раздумьях на тему «Но смерть, но власть, но бедствия народны», такого рода сигналы могут лишь укреплять его в решимости держаться до последнего, а если уходить из дворца, то только вперед ногами. Каддафи, соответственно, и укрепился. Вероятно, не только Каддафи.
Что же до чудо-твиттеров и чудо-фейсбуков, то здесь аналитики, хором заговорившие о новом чудо-оружии, а затем почему-то хором замолчавшие, однообразно повторили регулярную ошибку американцев. Которым очень хочется, чтобы благодаря какому-нибудь новшеству наступил бы конец истории, в вечном споре брони и снаряда окончательно победил бы снаряд, и никто не мог бы сказать «Нет», когда они говорят «Да».
Конец истории, в самом деле, рано или поздно наступит, но когда это случится и небо распахнется великой молнией от востока до запада, об этом не надо будет делать специальных аналитических объявлений. Все и так увидят. Доколе же это не наступило, быстроумные аналитики будут обречены садиться в лужу.
