Случай на исповеди

 — Электричество опять подорожало. Третью неделю воды горячей нет. А батареи уже пятый год чуть теплые.

- Ну, и в чем же здесь твоя вина?

- Какая же тут моя вина? Никакой!

- Так чего же ты, дружище, ко мне пришел? Ко мне только со своей виной приходят. Я же протоиерей, а не управдом.

Да, это исповедь. Реальный случай, который рассказал мне знакомый священник из моей любимой Тверской области. И я бы ни в коем случае не стал писать об этом целую колонку, если бы речь шла о случайном курьезе. Исповедальные курьезы на то и курьезы, что они всегда разные. А случай, когда в церковь приходят как в Страсбургский суд, как в самую последнюю инстанцию, стали уже закономерностью и больше похожи не на анекдот, а на иллюстрацию из серьезного социологического исследования.

Исповедь — это вообще-то адский труд. Как выразился один из заслуженных работников этого труда, «я сам себе напоминаю девочку из чеховского рассказа „Спать хочется!“. Ты годами, десятилетиями убаюкиваешь громкого, капризного, непослушного ребенка, а он все равно не спит. И никогда не уснет. И ты об этом знаешь. И все равно убаюкиваешь».

- Батюшка, у нас в деревне школу закрыли, вот грех-то какой!

- Да, это грех, но только не твой, а государственный.

- А еще с Нового года компенсацию урезали. И врач-ЛОР в райцентре уволился, теперь внука приходится в соседний район возить. А электрички из-за «Сапсана» отменили — ездить приходится на автобусе в объезд, целый день уходит. И еще дрова снова подорожали.

- Ну, а в своих собственных грехах каяться будем или как?

Чем дольше я наблюдаю за страной, тем причудливее становятся траектории человеческих жалоб. Я еще застал те времена, когда можно было напрямую обратиться в местную администрацию и рассчитывать если не на скорое решение проблемы, то хотя бы на сочувствие. Даже в крупных городах власти не отгораживались электронными турникетами и охранниками — заходи кто хочешь, плачь, рыдай, угрожай. Ну, разве что к самому главе секретарша не пустит — так можно хотя бы в коридоре его поймать.

Теперь же даже в какой-нибудь станице Кущевской внизу — дежурка, как в РОВД, и турникет, как в метро. А главу не поймаешь даже на крыльце: он выходит через черный ход на задний двор и оттуда выезжает на машине.

У тебя проблема? Отлично, пиши официальную бумагу, получай в ответ официальную бумагу, а не нравится ответ — есть еще много разных способов написать официальную бумагу. В областную администрацию, в окружное полпредство, в правительство РФ, в администрацию президента, в местную прокуратуру, в областную прокуратуру, в окружную прокуратуру, в Генеральную прокуратуру, в приемную «Единой России», Уполномоченному по правам человека, в Госдуму, в Общественную палату — пиши куда хочешь, результат все равно будет один: официальную бумагу спустят все в ту же местную администрацию с предписанием разобраться. А в местной администрации — дежурка, как в РОВД, и турникет, как в метро, только ни за какие деньги он внутрь не пускает.

Кстати, о Кущевке. В разгар печально известных событий туда приехал глава следственного комитета Александр Бастрыкин, привез своих следователей и открыл там приемную. Я видел людей, которые туда пришли жаловаться. Они скопились внизу, перед турникетом и дежуркой. А когда я их стал выслушивать, то мне стало жалко не только самих ходоков, но и бастрыкинских следователей. Потому что людей из самой Кущевки в этой толпе практически не было. Зато съехалось огромное количество граждан почти со всей Европейской части России. Краснодар, Ростов-на-Дону, Ставропольский край, Воронеж, Тула, был даже один козырный дядечка, который приехал на BMW X5 из Подмосковья. Кому-то пенсию неправильно начислили, у кого-то бизнес отобрали, а у кого-то родственника несправедливо посадили.

Все они оказались здесь потому, что в своих регионах уже все ресурсы исчерпаны и даже на бумажную Москву надежды нет. А тут — живые люди из СКП, вдруг помогут? И если даже не помогут, можно хотя бы в глаза посмотреть и увидеть в них что-то человеческое. В общем, следователи Бастрыкина оказались в положении тех самых священников, которые вынуждены принимать на себя грехи собственного государства. Они терпеливо выслушивали ходоков, даже самых безумных, просили их оставить все документы по делу и произносили что-то вроде разрешительной молитвы: «Вы не волнуйтесь, мы обязательно разберемся».

Разумеется, подавляющая доля этих дел позже вернулась в местные органы власти с дежурной припиской. А вы бы что сделали на месте этих ребят? Переквалифицировались бы в правозащитники?

За пятнадцать лет репортерской работы этот ритуал пожирания надежд мне приходилось наблюдать так часто, что он уже чем-то напоминает заурядный сюжет об изнасиловании домохозяйкой электрика. Время от времени в стране появляются новые «электрики» — уполномоченные по правам человека, окружные полпреды президента, руководители региональных приемных, — они проводят общественные приемы, население их насилует своими жалобами и бедами, «электрики» пытаются что-то сделать, но безуспешно и в итоге пополняют ряды многочисленных организаций, на которые у населения надежды нет.

И вот теперь «электриками» делают священников. Только на этот раз их назначают не сверху, а снизу. Люди приходят и всем своим видом намекают: «Если не вы, то кто?!» Но Господь Бог — не администрация. Он тоже спускает жалобы вниз, вот только не в местные белые дома, а еще ниже, туда, где сосредоточена реальная власть, — самим людям. «Ну, а в своих собственных грехах каяться будем или как?» — есть мнение, что именно с этого начинается и регулярная вода в кранах, и ЛОР в местной поликлинике, и выделенная железнодорожная линия для «Сапсана».

Вот только пишу я эту колонку в воскресенье утром — то есть прогуливаю литургию. А значит, занимаюсь ровно той же ерундой — каюсь в чужих грехах. Знаете, как приятно?

ИЗВЕСТИЯ