 |
| Татьянин день | А. Мановцев | 17.02.2011 |
Есть известные люди, общее мнение о которых так соединилось с клеветой, 
что последняя, тем более за давностью лет, воспринимается в качестве «общеизвестного». К таким людям относится и великий князь Сергей Александрович, один из младших дядей Николая II, убитый террористом Каляевым 4/17 февраля 1905 года.
Скверное отношение к нему, вплоть до гнусной клеветы, исходило сверху, ибо, задолго до катастрофы 1917 года, правивший дом Романовых «разделился сам в себе». К концу ХIХ века все больше находилось в нем лиц, не считавших себя связанными честью дома. Так что московский генерал-губернатор, человек благочестивый, державшийся твердых охранительных взглядов и лично преданный монарху, неизбежно становился объектом насмешки и даже ненависти. Оторопь берет, когда читаешь (в одной из книг А.Н. Боханова), как потешались в высшем свете над трагической кончиной великого князя.
Великий князь Сергей Александрович родился в 1857 году и был первым порфирородным ребенком царя Александра II. Его воспитанием занималась мать, царица Мария Александровна. Главное внимание она уделяла вопросам религии и нравственности, тщательно обдумывая выбор учителей и воспитателей. Надо сказать, что к зрелому возрасту Сергей Александрович приобрел обширные познания (особенно в истории; одним из его педагогов был С.М. Соловьев) и стал знатоком и ценителем искусства. Два музея Москвы были созданы при его покровительстве и самом живом участии: исторический и изобразительных (тогда говорили: изящных) искусств. Этим музеям, после гибели мужа, великая княгиня Елизавета Федоровна передала драгоценные коллекции, собранные Сергеем Александровичем. Он явился организатором и стал председателем Императорского Православного Палестинского Общества, постоянно финансировал научные исследования в Святой Земле.
Любовь ко Христу великому князю 
привили мать и его наставники, прежде всего протоирей Иоанн Рождественский, настоятель малой церкви Зимнего дворца, выбранный императрицей Марией Александровной в руководители сыну. Прот. Иоанн написал для великого князя книгу, в которой изложил историю христианства и Закон Божий; Сергей Александрович берег ее до конца своих дней. Став священником после потери жены и детей, прот. Иоанн относился к духовному чаду самым теплым образом, проводил с ним много времени, даже играл в шахматы. Мальчик, в ответ, оказывал любовь и внимание священнику. Печальны последние дни прот. Иоанна Рождественского. Он причащал умирающего императора Александра II. Потрясенный событиями 1 марта 1881 года, прот. Иоанн был парализован и, год проболев, скончался.
Главным воспитателем Сергея Александровича назначили вице-адмирала Д.С. Арсеньева, считавшего взыскательность и строгость необходимыми элементами воспитания, каждую ситуацию использовавшего в целях нравственного совершенствования отрока. Примечателен мелкий эпизод, имевший место в Ливадии, во время отдыха. Вслушавшись во французскую речь одной из дам, великий князь (которому 9 лет) говорит воспитателю: «Я слышал, она сказала, что я красив». Арсеньев поправляет: «Она сказала только, что Вы милы, и это правда, потому что Вы были очень вежливы с ней». Сохранилась переписка императрицы Марии Александровны и Д.С. Арсеньева. «Действительно ли он более внимателен в церкви, — спрашивает в одном из писем мать. — Я так дорожу этим». Решающую роль в воспитании юноши сыграло общение с К.С. Победоносцевым, читавшим Сергею Александровичу курс гражданского права. Приведем напутствия Победоносцева к совершеннолетию воспитанника: «Истинное богатство взрослого человека вот в чем состоит. Он должен сознавать в себе внутреннюю силу — разумения, умения и воли. Он должен всегда знать, чего хочет и что делает. Храните себя в правде и чистоте мысли, не забывайте ставить себя перед Богом. Выше всего правило — делать всякое дело, какое на Вас положено, добросовестно и вправду, то есть делать его самому, своим трудом, своей мыслью, своей ревностью». Говоря о том, что исполнение долга есть крест, тем более тяжелый, чем выше положение в обществе, Победоносцев указывал: «Вы не вправе снимать его с себя. Сколько добра Вы можете сделать, сколько добрых намерений внушить — и все благодаря Вашему положению». Верно, не раз вспоминались эти слова великому князю, когда он был генерал-губернатором города Москвы.
С юных лет великому князю суждены были немалые скорби. В 1866 году внезапно умер Саша Гагарин, которого (единственного) приглашали по будням к Сереже и которого тот очень любил. В мае 1880 года скоропостижно скончалась императрица Мария Александровна; а в июле того же года Александр II узаконил давнюю внебрачную связь. Спустя семь месяцев царь был убит бомбометателем из «Народной воли».
Сергей Александрович ни в чем не находит утешения. Он гостит у родных в Баварии и Греции, но путешествия не унимают боль. Лишь когда возобновляется знакомство с Елизаветой, принцессой Гессенской (он знал ее через мать, когда был юношей, а она ребенком), жизнь великого князя — преображается.
В биографиях Сергея Александровича и Елизаветы Федоровны один деликатный вопрос нередко обходится молчанием: по мнению, принятому в церковном народе, супруги жили как брат и сестра. Историки либерального толка используют это как подтверждение скверных мыслей о великом князе. По одной из версий, каждый из молодых людей издавна дал обет девства, поэтому брак, по взаимному согласию, и был духовным. Говорят, что Елизавета Федоровна сама писала об этом сестре Виктории, уже после смерти великого князя, но в общедоступных изданиях такое письмо не публикуется. Некоторые историки (например, А.Н. Боханов) считают, что брак был обычным. Во всяком случае, Елизавета Федоровна в своих письмах обращается к Сергею Александровичу с удивительной, поистине супружеской теплотой.
В быту ей бывало с ним очень непросто: Сергей делал замечания, мог быть резок, не любил возражений. 
Все снималось взаимной любовью и единством взглядов. В письме к брату Эрнсту-Людвигу Елизавета Федоровна называет мужа «настоящим ангелом доброты». Через семь лет супружества она принимает православие. В этом решении огромную роль для будущей российской «великой матушки» сыграл пример Сергея Александровича, его благочестие, его любовь к Церкви. Чин миропомазания над Елизаветой Федоровной совершился в Лазареву субботу, той же весной 1891 г., когда великий князь получил назначение на должность московского генерал-губернатора. Благотворительная деятельность великой княгини обрела надежное религиозное основание; муж всегда помогал ей и во всем поддерживал. Так весной 1892 г. в губернаторском доме на Тверской состоялось открытие Елизаветинского Благотворительного Общества, целью которого было попечение о детях бедных родителей: создание приютов, обеспечение работой беднейших матерей. «Обществу попечения о неимущих и нуждающихся в защите детях» также покровительствовал великий князь. Именно его стараниями, к примеру, дело юридической защиты истязуемых (главным образом, в ремесленных работах) детей сдвинулось с мертвой точки. Что же касается благотворительной деятельности самого Сергея Александровича, то она была, по преимуществу, тайной. Брат Елизаветы Федоровны пишет в своих воспоминаниях: «Многим, многим людям помог он, но всегда в строжайшей секретности».
Здесь уместно коснуться Ходынской трагедии 1896 года. Формально великий князь не отвечал за устройство народных торжеств на Ходынском поле, это дело было поручено Министерству двора. Но контроль был в его руках. Сергей Александрович видел заранее план гуляний и не сделал никаких замечаний по его улучшению — почему? Впрочем, план был в точности тем же, что и (всего лишь) тринадцать лет назад, во время коронации Александра III. Как бы то ни было, адъютант великого князя рассказывал, что после случившегося застал Сергея Александровича «бледным как полотно. видно было, до чего ему тяжело». Можно встретить утверждение, будто великий князь боялся отставки и «глаз не спускал» с племянника, царя Николая II. В действительности все было наоборот: он подал в отставку, только царь ее не принял. И как раз племянник оказывал дяде поддержку: «Ники удивительно спокоен и рассудителен», — пишет Сергей Александрович в дневниковых записях тех дней. Зная, как много врагов у генерал-губернатора, царь Николай II и не думал дать им торжествовать.
Либералы ненавидели великого князя как «ретрограда», консерваторы считали его «слишком прогрессивным». В действительности, великий князь просто занимал активную позицию, оставаясь сторонником национальных путей разрешения сложных вопросов. Задним числом видна ошибочность создания «зубатовских» рабочих союзов, официальному признанию которых послужил великий князь Сергей Александрович, но начало не предвещало дурного развития. В сорок первую годовщину освобождения крестьян от крепостной зависимости Сергей Александрович встает во главе пятидесятитысячной демонстрации рабочих Москвы, организованной С.В. Зубатовым, и следует с ней до памятника Александру II.
К концу ХIХ века революционная активность все возрастала. В марте 1899 года состоялась всеобщая студенческая забастовка, принесшая великому князю много волнений. В 1901 году снова беспорядки среди учащихся. Московские власти действуют организованно, обходится без жертв. Все же, чувствуя страшную усталость, великий князь просит царя освободить его от обязанностей генерал-губернатора, как только беспорядки прекратятся. Николай отвечает: «Извини меня, друг мой, но разве так поступать справедливо и по долгу?». И снова молодой государь укрепляет дядю: «По-моему, действительно сильное правительство именно сильно тем, что оно, открыто сознавая свои ошибки и промахи, тут же приступает к исправлению их, нисколько не смущаясь тем, что подумают или скажут». Великий князь остался в должности.
Великий князь Сергей Александрович глубоко почитал Серафима Саровского. У него хранилась (доставшаяся, верно, от матери) мантия преподобного; в июле 1903 года она была выставлена в Успенском соборе Кремля. Торжества прославления преп. Серафима сменились тяжкими испытаниями, вскоре началась русско-японская война. Великий князь пристально следил за событиями, близко к сердцу принимал ошибки и неудачи правительства. «Он ходит такой бледный, настроение у него подавленное», — писала в 1904 г. Елизавета Федоровна. Реальной угрозой был терроризм, жертвами которого становились близкие великому князю люди, единомышленники. Не от страха, но от чувства невозможности повлиять на общий ход дел, Сергей Александрович, в самом конце 1904 года, подает в отставку.
«Странное чувство после 14 лет, — пишет он в дневнике, — … Господи, пощади мя!». 
Не желая покидать Москву в тяжелое время, великий князь сохраняет за собой должность командующего войсками Московского военного округа. Из дворца в Нескучном саду, по соображениям безопасности, семья переезжает в Николаевский дворец Кремля. Великий князь постоянно получал письма с угрозами, но скрывает это даже от своего адъютанта. Елизавета Федоровна писала брату: «У нас все благополучно. Я и Серж так счастливы быть вместе». Они были вместе и в последние дни жизни Сергея Александровича: ходили в Большой театр с племянниками, Марией и Дмитрием, где слышали Шаляпина. В день перед смертью великий князь оставит в дневнике последнюю запись: «…Читал детям. Они в восторге от вчерашней оперы».
Смерть великого князя Сергея Александровича освободила его от необходимости быть свидетелем бунта, безумия. Он очень болезненно переживал разобщенность в российских людях. У его могилы, в церкви свт. Алексия Чудова монастыря, Елизавета Федоровна приняла решение оставить мир и создать обитель. В 1930 году Чудов монастырь был снесен, не осталось и следа от церкви святителя Алексия. Но в 1985 году, во время ремонтных работ в Кремле, склеп был обнаружен. Останки Сергея Александровича покоятся теперь в усыпальнице бояр Романовых Новоспасского монастыря.
Визит великой княгини Елизаветы Федоровны не тронул бомбометателя И. Каляева. Но путь от тюрьмы до Шлиссельбургской крепости, где казнили Каляева, не близок, а сердечные мысли разбойника, как и мысли каждого из нас, известны лишь Богу. Да просветит Он нас и избавит — от безразличия к нашим праведникам, от праздномыслия и готовности следовать расхожему мнению.
