 |
| Православие.Ru | 17.02.2011 |
Учитель словесности одной из известных московских школ и главный редактор газеты «Литература» 
Сергей Волков по праву стал героем последних дней. Свое открытое письмо он адресовал не только министру образования и науки А.А. Фурсенко, но и первым лицам России. За десять дней под обращением подписались 23 тысячи человек.
***
— Сергей, как вышло, что автором нашумевшего письма первым лицам стали именно вы?
- Я работаю в газете, которую выписывают учителя литературы и русского языка по всей стране, и мои коллеги из разных городов стали присылать мне вопросы: «Вы видели новые стандарты? Вы их читали? Как вы их оцениваете?» И поскольку заказ был получен, я сел и прочитал.
Когда прочитал, увидел такую странную вещь: оказывается, в старшей школе — если следовать тому, что написано в проекте Федерального государственного образовательного стандарта, вывешенном в интернете для обсуждения, старшеклассник может пройти мимо литературы в школе, а выбрать, к примеру, русский язык. Эти два предмета стоят в одной предметной области, а в стандарте написано, что из одной предметной области можно выбрать один или два предмета для изучения, но поскольку областей шесть, а всего предметов для изучения старшекласснику надо будет выбрать только семь, то понятно, что, в общем-то, выбрать можно будет только один предмет из одной области, то есть в данном случае или литературу, или русский язык.
— Вы преподаете литературу 20 лет. Сейчас — математикам. В чем их отличие от подрастающих гуманитариев?
- Я много раз становился свидетелем того, как ребята, которые приходили в 9-й класс математический с очень разным опытом представления о том, что такое литература, постепенно втягивались в разговор, «оттаивали», у них просыпался интерес, и они начинали читать. Вот попроси их в 9-м классе сделать выбор предметов для изучения, они бы, может, литературу и не выбрали. А спроси их о литературе в 11-м — и они хором скажут: «Да какой бы я был дурак, если б литературу не выбрал!»
Ведь если ребенок на основании своего предшествующего девятиклассного опыта делает выбор и не выбирает предмет, то он лишается возможности узнать, что он с собой через этот предмет может сделать вот за эти два года, когда он фактически формируется как личность.
— Разработчики и сторонники проекта стандарта считают вас ретроградом, отвергающим новое.
- Нет ничего плохого в идее выбора. Действительно, старшеклассники, готовясь в вузы, часто углубляются в отдельные предметы. Но давайте подумаем, чего мы хотим: чтобы дети получали высокое образование и углублялись в отдельные предметы или чтобы они получали высокое образование по отдельным предметам, а остальные бы проходили на более низком уровне? Это две разных модели. Нам показалось, что стандарт предлагает именно вариант снижения образовательной планки.
— Как именно?
- Стандарт был написан так, что его можно было очень по-разному трактовать в разных его частях. Документ — сырой. Документ, который еще надо переписывать и читать много раз. Не очень аккуратно выражались разработчики, когда употребляли применительно к учебным предметам слово «обязательные». У общества появился вполне обоснованный страх: что значит «обязательные»? Вот эти будут профинансированы, а эти — нет? Без одних можно обойтись, а без других — нельзя? В проекте стандарта были слова о том, что школьная нагрузка отныне будет распределяться так: 40% на обязательные предметы и 60% - на предметы по выбору. Объем школьной нагрузки измеряется в часах. Педагоги кинулись подсчитывать часы и увидели, что львиная доля уйдет на курс «Россия в мире», основы безопасности жизнедеятельности (ОБЖ) и физкультуру, а не на математику и литературу. «Нет, — теперь говорят разработчики, — мы не в часах мерили, а в штуках. 4 штуки из 10 — это и есть 40 процентов.» Но написали слово «объем», что всегда означало «часы».
— Действительно, удивительный документ.
- Вдумайтесь: этот стандарт написан с пренебрежением к нормам русского языка: люди пользуются словами, не понимая, что они значат, или не придавая этому значения, если точнее сказать. Они поставили запятую между словами «русский язык, литература» — и получилось, что это два предмета. Сейчас разработчики говорят: «Нет, мы ошиблись, надо союз „и“ поставить, тогда это один предмет». Но такого предмета сейчас просто нет в школе, а значит, его надо будет придумать.
Странное дело: нам предлагают стандарт, который называют результатом общественного договора — семьи, государства, школы. Утверждают, что все со всеми договорились. Но скажите, как можно договариваться, если у вас по ходу то и дело выясняются новые условия этого договора: это будет, а этого не будет, про это мы еще не написали, но напишем, а вы, будьте добры, подпишите пока так, как есть.
— Выходит, если бы не это открытое письмо, проект стандарта вполне мог превратиться в утвержденный приказ в том виде, в каком предложен сегодня. Как вам удалось так всколыхнуть не только педагогическую общественность?
- Я написал письмо как частный человек. Моя коллега, тоже частный человек, разместила его в своем частном ЖЖ. За десять дней обращение набрало 23 тысячи подписей. Я знаю лишь очень маленькую часть этих людей. Это люди самые разные: 20 академиков разных специальностей, 600 докторов наук, а также учителя, библиотекари, электромеханики, таксисты, рабочие. Люди самых разных специальностей, разного состава и уровня образованности.
— В ставшем скандальном проекте есть и другие скрытые подвохи?
- Да. Одна из договаривающихся сторон — это государство. Потому что если государство не даст средств, то все эти договоры бессмысленны. И разработчики стандарта очень гордятся тем, что в нем есть часть, которая называется «Требования к условиям реализации общеобразовательной программы». Переводим на русский язык: «что нужно, чтобы эту программу можно было в школах освоить». И на одной из страниц подробно описано, что должно сделать государство в школах, чтобы эту программу можно было освоить. Оно должно «создать автоматизированные учебные места учащихся, построить цеха и мастерские, чтобы можно было реализовывать свои профессиональные запросы; должно построить спортплощадки и места для хореографических занятий, музыкальных занятий; бассейны, тиры, автогородки» и еще много-много-много всего.
Звучит просто сказочно. При этом предполагается ввести все это в полном объеме в 2020 году. Но до 2020 года государству предстоит провести Олимпийские игры и Чемпионат мира по футболу. И государству справиться бы со строительством объектов для них. Каким образом в школах возникнут бассейны, автогородки и тиры? По мановению чьей руки? Государство просто не сможет этого сделать. Вы же понимаете, в каком состоянии находятся сейчас школы. Вы же знаете, сколько получают учителя в регионах — 5−7-8 тысяч рублей. И никаких грандиозных финансовых вливаний в систему образования не предвидится. То есть когда вы читаете текст этого стандарта, вы понимаете, что эти слова не значат ни-че-го. Государство в данном случае не дает никаких гарантий.
— И на самом деле это не документ, а форменная профанация?
- Стандарт — это документ, который оказался написан невнятным тяжелым канцелярским языком, за которым людям справедливо почувствовалось, что их обманывают. Их дурят. Им не проговаривают очень многих вещей. Зато ясно видно, что требования, направленные государству, выполнены быть не могут физически.
— Министр Фурсенко в ответ на ваше письмо пояснил, что обязательных дисциплин предполагается не четыре, а десять, и пообещал доработать проект. На ваш взгляд, это действительно добавит ясности или всего лишь очередной ловкий фокус?
- В новой редакции образовательного стандарта для старших классов мы увидим, что изучаемых предметов должно быть десять. На самом деле ребята и изучали бы эти десять предметов. И наше письмо вовсе не означает, что в школе будут изучать только четыре предмета. Но наш главный вопрос так и остался открытым: если государство считает, что детям нужно вменить в обязанность изучить какой-то обязательный набор предметов («Россия в мире», ОБЖ и физкультура), то чем обоснован именно этот набор?
Мы хотим спросить: а почему не нужно государству для сохранения своей культурной идентичности вменить в обязанность прочитать русскую классику? Пусть не всю — всю невозможно прочесть. Пусть это будет десять произведений — но обязательных. Значит, предмет «русская литература» должен быть среди обязательных. Почему не назвать впрямую обязательным предметом математику? Без математики невозможна физика, невозможны информатика, химия, невозможна биология, потому что математика — это некий универсальный язык.
— То есть вы и подписанты открытого обращения не против выбора, но за рациональный подход?
- Мы не против выбора, но давайте дадим ребенку возможность выбрать уровень. Пусть будет так: каждый ребенок не может мимо математики пройти, будет ли он музыкантом или физиком. Но только музыкант возьмет себе математику на каком-то уровне общекультурном, а физик возьмет на глубоком. Но мимо нельзя пройти. А сейчас стандарт написан так, что можно.
— А вот его разработчики уверяют в обратном.
- Давайте прочтем, что написано в стандарте на странице, на которую я в письме внимание и обратил: «В учебный план входят обязательные для изучения учебные предметы („Россия в мире“, физическая культура, основы безопасности жизнедеятельности, выполнение обучающимися индивидуального проекта) и…» — вот здесь помедлим! Фраза строится так: «В программу входят предметы обязательные и…» — продолжите фразу!..
— …дополнительные, факультативные.
- Как ни крути — какие-то необязательные. Да, дополнительные, факультативные. Что здесь написано? «Выбранные обучающимися учебные предметы и курсы из указанных ниже предметных областей». Дальше указаны предметные области. Как эту фразу ни крути — вторая ее часть маркируется как необязательная.
Был такой герой литературный по фамилии Ноздрев. Он говорил так: «Вот видишь: все, что до горизонта, — все мое. А все, что после горизонта, — тоже мое». Так по-русски нельзя сказать. Так мог сказать Ноздрев, которого Гоголь придумал ради смеха. А стандарт — это документ!
— Любопытно было бы узнать, что говорят об этом сами разработчики такого нестандартного стандарта.
- Разработчики говорят: «Вы нас неправильно поняли! У нас эти предметы тоже обязательные!» Я отвечаю: «Значит, у вас фраза звучит так: «В учебный план входят обязательные для изучения учебные предметы и. обязательные учебные предметы». В точности, как у гоголевского Ноздрева: «До горизонта — мое, а после горизонта — тоже мое». Скажите, разве это не смешно для документа такого уровня? Который, как нас убеждают, пять лет готовили сотни специалистов?
C Сергеем Волковым беседовала Александра Никитина
