 |
| Деловая газета «Взгляд» | Максим Соколов | 16.02.2011 |
Президент Центра политических технологий И. М. Бунин отозвался о движении «Русские — за здоровый образ жизни» довольно критически: «Настораживает само название. Слово „русский“ указывает не на принадлежность к определенной стране, а на национальную принадлежность. Гражданин РФ — россиянин, им может быть и узбек, и дагестанец. Организаторы движения беспокоятся только о здоровье русской нации». Что вызвало у политолога ассоциации с зарождением германского национал-социализма: «Там создавались спортивные ячейки, где готовили кадры для будущей политической и уличной борьбы. Эти люди вели, конечно, здоровый образ жизни, но вспомните, на что они потратили свое здоровье».
Аллюзии политолога вызвали у национально настроенных оппонентов сильное раздражение. Признанный лидер националистов Владимир Кралин (Тор) стал высказываться о И. М. Бунине сообразно своему мифологическому псевдониму: «Мерзкий, уймись, // Или мощный мой молот // Мьёлльнир немым // Тебя сделает вмиг». Были и другие хулительные отзывы.
При этом никто не обратил внимания на допущенную политологом существенную фактическую неточность. Собственно национал-социалистические спортивные ферейны, разумеется, существовали в Германии, но наряду с аналогичными коммунистическими и социал-демократическими. Равно как были пивные, где собирались национал-социалисты, и пивные, где собирались коммунисты. Это было проявлением общей черты тогдашнего немецкого гражданского общества — кружки и союзы подразделялись по идейно-партийному признаку. Особой нацистской специфики в том как раз не было.
Это притом что специфическое соединение физкультурных обществ с национализмом действительно было изобретено в Германии и действительно получило широкое распространение, но не накануне прихода Гитлера к власти, а значительно раньше — лет двести назад. В период наполеоновского владычества и элегических брошюр «Германия в своем величайшем унижении» и стали возникать гимнастические союзы, участники которых, упражняя члены, проникались истинно немецким духом. От тех пор и пошла традиция националистической физкультуры.
В России эта традиция была более известна на примере придуманной чехами сокольской гимнастики. Взяв исходную идею у немецких физкультурников-националистов Фита, Гутса-Мутса и Яна, чехи создали систему физического, а равно и духовного воспитания, ставящую себе целью воспитание народа в духе чешского национализма (по тем временам еще и с привкусом панславизма, благодаря чему мода на эту гимнастику дошла и до Российской империи) и, соответственно, избавления от немецкого (австрийского) владычества. Антинемецкий национализм был существенной частью сокольского движения, и когда Швейк, рекомендуя некоторую пивную, говорил: «А хозяин там Фанта, «сокол» — он вряд ли имел в виду, что хозяин пивной увеселяет гостей отжиманиями и приседаниями. Скорее, подразумевалось надлежащее его отношение к мадьярам и немцам.
Когда сегодня со своими физкультприветами ДПНИ, РОД etc. стопа в стопу повторяют старинные немецкие, а равно и чешские начинания, тут сказывается та давно уже проявившаяся черта русских националистов, которая заключается в их сильном западничестве и желании повторять мысли, действия, формы организации, которые были присущи народам Западной и Центральной Европы в XIX в. Еще задолго до всякого национал-социализма.
Вопрос здесь в том, считать это неизбежным и историческим оправданным этапом становления национального самосознания, который совсем не обязательно должен приводить к фюреру, свастике и Аушвицу, или же, если не давить, фюрером, свастикой etc. все обязательно кончится.
Пример чехов показывает, что вроде бы не совсем обязательно этим; если какие сильные гадости чехам и доводилось делать, то влияние сокольского духовного воспитания тут было минимальным. Что до немецких гадостей XX века, то, скорее всего, главная причина была не в гимнастических союзах эпохи Тугендбунда, а в целом комплексе событий несколько более позднего времени. Проигранная война, разоренная страна, «боши заплатят за все», сочетание демократии с гиперинфляцией, острое национальное унижение — поставь в такие обстоятельства образцово-демократических англичан или американцев, еще неизвестно, что бы они натворили и не вышло ли бы у них еще отвратительнее, чем у немцев.
Что выйдет у нас в России, сказать сложно, выйти может всякое, но если пугаться всякого физкультпривета, это уже не разумная осторожность, но тяжелая фобия.
