 |
| Православие.Ru | Сергей Чесноков | 11.02.2011 |
Хотелось бы поделиться некоторыми теоретическими, 
но в большей степени практическими соображениями по поводу организации работы центров по защите материнства в епархиях, о насущной необходимости создания которых говорил на открытии Архиерейского Собора Святейший Патриарх Кирилл. Речь идет об инициативе Церкви, которая сегодня не молчит, которая говорит и свидетельствует о защите жизни и, более того, она многое в этом направлении делает. Сейчас предприняты очень серьезные шаги для выведения деятельности в защиту жизни на новый организационный уровень.
В прошлом году прозвучало хлесткое заявление известного молодежного лидера Василия Якименко, что сегодня в России против абортов не борются только ленивые. На самом деле это заявление достаточно преувеличено, потому что до сих пор системной работы не велось. Но, тем не менее, в обществе уже заметны очень серьезные сдвиги. В последнее время эта проблема начинает широко обсуждаться, и то, о чем говорил Василий Якименко, наверное, можно понять именно в том ключе, что сейчас не исключены даже и спекуляции на этой теме, и скорее всего в ближайшее время они будут носить в том числе и политический характер. Уверен, демографическая составляющая добавится в программы множества партий. На этом фоне действия Церкви и православных людей — это то, что подлинно и серьезно. Пускай это движение не масштабное, зато оно глубинное, основательное.
Сегодня приходится преимущественно говорить о западном пролайфе (от англ. pro-life — «за жизнь»), о том, что западный пролайф старше и опытнее российского. Это неудивительно, так как в России был атеистический режим, и при нем какие-то выступления в защиту жизни были немыслимы. Во всем мире пролайф носит в основном христианский — католическо-протестантский — характер. В России это движение в основной своей массе православное.
Но, во-первых, наше отставание условно. Восточно-христианское движение в защиту жизни во многом опережает движение западное. Ведь именно святитель Восточной Церкви Василий Великий является тем, кто еще в IV веке впервые четко сформулировал основные тезисы защитников жизни о том, что жизнь неприкосновенна с самого момента зачатия и «нет разницы между плодом образовавшимся и еще не образовавшимся».
Во-вторых, можно усмотреть особый Промысл Божий в том, что в православном мире движение начинается позже, чем на Западе. Для России характерно догоняющее развитие. И догоняющее развитие имеет свои определенные преимущества. Ведь когда копируются какие-то модели, берется, как правило, сразу наиболее успешный опыт.
И сегодня православное движение в защиту жизни, которое созревает под церковным омофором, имеет возможность брать только лучшие достижения западного пролайфа.
При всех оговорках западный пролайф поликонфессионален. Католический мир един, протестантский, наоборот, очень раздроблен, в нем существуют множество направлений. За счет этого в западном мире пролайф носит секулярную окраску, поскольку при такой поликонфессиональности объединиться в некое единое пролайф-движение можно только на светской основе. Но основа эта принципиально очень зыбка. В принципе для атеистического сознания, для человека, не верующего в Бога, каких-то разумных последних аргументов, чтобы не убивать ребенка, нет, ведь ребенок объективно может мешать эгоистической жизни взрослого человека, его карьере, отдыху, наконец личному выживанию.
Итак, третья выгодная особенность православного движения в защиту жизни в том, что оно может позволить себе быть церковно-общественным.
Соответственно, православное движение имеет возможность учесть тот негативный опыт и не набивать тех шишек, которые набил Запад; оно имеет возможность убрать те крайности, которые имеются в западном пролайфе, и, наоборот, использовать сильные стороны как католического, так и протестантского движений. Действительно, в Православии имеются для этого все возможности.
Достоевский говорил, что католический мир един, но в этом единстве нет свободы и нет многообразия, а протестантский мир, наоборот, очень многообразен, в нем есть много свободы, но нет единства.
В Православии же возможно единство в многообразии.
Координирующая структура
14 сентября 2010 года при синодальном отделе по церковной благотворительности и социальному служению под председательством епископа Орехово-Зуевского Пантелеимона был создан Координационный центр защиты материнства и семейных ценностей, где нет старших и младших и, тем не менее, иерархия все же присутствует, учитывается и активность молодых центров, и опыт корифеев: кто-то раньше начал работать, кто-то позже. Но сейчас все объединены общей целью, и в рамках нее задачи и обязанности у всех разные.
Инициация работы в епархиях
Сейчас моделируется работа по выявлению активных групп в разных регионах, этим группам будет придаваться статус епархиальных центров там, где они дорастают до такого уровня, либо их представители войдут в аналогичные Координационному центру общественные советы по защите материнства при профильных епархиальных отделах. У синодального отдела по благотворительности подход гибкий, считается, что необходимо выстраивать региональную сеть в зависимости от конкретной ситуации. Где-то целесообразно создание центра на основе какой-то общественной организации, где-то необходимо создавать епархиальный центр с нуля, где-то нужен общественный совет из разных организаций, где-то, возможно, ситуация дозрела до заключения многосторонних договоров между епархией, общественными организациями и органами власти.
Что касается наших братских республик — Белоруссии и Украины, то здесь специфика еще более наглядна и может, с одной стороны, проиллюстрировать то, что говорилось выше, а, с другой стороны, быть ориентиром для определения базисных смысловых полюсов единства и свободы применительно к ситуации в том или ином российском регионе по принципу, что в нем превалирует.
Так, в Белоруссии, например, уличные акции практически немыслимы. Зато очень многое можно сделать централизованно, через систему образования, здравоохранения, юстиции, путем переговоров с властными структурами (методы работы, которые условно можно назвать «католическими»). На Украине же, наоборот, в силу особенностей политической традиции и в последнее время большей свободы, и в том числе свободы развития разнообразных протестантских образований, например, уличные акции в защиту жизни (характерные для протестантского мира) воспринимаются органично и не вызывают отторжения. А значит и искушения с соблазнами у защитников жизни в Белоруссии и на Украине, соответственно, по преимуществу «католические» и «протестантские». (Чтобы не быть неправильно понятым, скажем лишь, что это тема отдельного обстоятельного разговора.)
Для того чтобы создать гибкую структуру в зависимости от региональной специфики, мы и проводим чтения, где на круглом столе предоставлена возможность высказаться представителям регионов о своем видении того, как нужно строить эту работу и какие есть потребности, что необходимо от синодального отдела. Но самая главная работа — это та, которая проводится в нашей повседневной жизни; мы будем взаимодействовать, мы ждем обратной связи, ждем предложений. Понятно, что в условиях ограниченного ресурса в первую очередь взаимодействие будет происходить с теми, кто будет проявлять активность.
Ткать полотно жизни
Когда мы говорим об основных направлениях и методах работы в защиту жизни — а это акции, взаимодействие с властями, просветительская, лекционно-выставочная, образовательная работа, помощь в кризисной ситуации, — понятно, что теми же методами могут пользоваться и прямо противоположные по идеологии прочойсовские структуры (от англ. pro-choice — «за выбор»; имеется в виду право женщины выбрать аборт). Только просвещать и обучать здесь будут прямо противоположному.
Что же тогда делает центр защиты жизни и семьи соответствующим своему названию?
Конечно же, те цели и задачи, которые положены во главу угла и которые будут формировать этот центр.
Если представить это в виде схемы, то направления и методы работы можно обозначить в виде горизонтальных линий, а цели и задачи — в виде вертикальных, спускающихся сверху и как бы прошивающих друг друга.
Так в технологии ткачества нити разной направленности при соединении дают крепкую и надежную ткань, защищающую и сохраняющую наше тепло — нашу жизнь.
И чем больше людей пройдет, как через ткацкий станок, через такой центр, который имеет идеологию защиты жизни, материнства, семьи, тем больше людей будет вовлечено в эту деятельность, станет тканью живого организма.
Причем неважно, сколько по времени люди пробудут в таком центре (не надо требовать слишком многого), важно, чтобы они сами окунулись в дело защиты детей до рождения. Ведь если молодая девушка поучаствует в каком-нибудь мероприятии, связанном с защитой жизни, то вероятность совершения ею самой аборта резко снижается, а значит, можно считать, что одна из задач центра выполнена.
Но это только одна из задач, поскольку нельзя, чтобы абортивное сознание заменилось контрацептивным.
Поэтому если в центре не будет каких-то направлений деятельности и методов работы, не будет всей полноты целей и задач (защита жизни, многодетности, семейных ценностей, профилактика разводов, безответственного сожительства, не освященного церковным или светским браком) -ткань будет непрочная, ненадежная.
Например, если к вам в епархиальный центр пришел ученый, преподаватель, а у вас научная или просветительская составляющая даже минимально не развита, то этот человек просто не найдет себе применения. Соответственно, вы потеряете ресурс, который сам пришел к вам и предложил свои руки и свою помощь.
С другой стороны, получается, что каждый новый человек приносит с собой новое направление работы. И это в самом лучшем смысле замкнутый круг: потраченные силы и ресурсы приносят в качестве плода новые ресурсы. Отдающему возвращается.
Этот пример ярко показывает, что, хотя любое направление работы затратное, одновременно оно же является и способом привлечения в центр ресурсов, в том числе финансовых, но самое главное — человеческих.
На первом этапе необходимо искать малозатратные проекты и мероприятия, которые бы давали наибольший эффект. Целесообразно начинать деятельность с проведения выставок в защиту жизни или круглых столов, потому что эти не требующие больших затрат мероприятия дают широкий общественный резонанс, дают возможность предметной постановки вопросов, привлечения грамотных специалистов.
Все вышесказанное позволяет понять, что центр не обязательно должен быть сразу крупным, со множеством сотрудников. На самом деле на первом этапе может быть один человек, который хотя бы на полставки начнет разворачивать эту деятельность, а потом постепенно будут прибывать и другие сотрудники.
Поначалу все недостающие «нити» могут компенсировать соратники из других городов, которые в совокупности по России ведут весь диапазон направлений деятельности.
Поэтому главное, чтобы новый епархиальный центр встраивался в уже ведущуюся работу, контактировал с Координационным центром, чтобы было единое информационное пространство, единый дух, и тогда только что подключенный центр сам станет живой закваской деятельности в защиту жизни в своем регионе, по слову апостола: «Разве вы не знаете, что малая закваска квасит все тесто?» (1 Кор. 5: 6). И тогда деятельность в защиту материнства будет осуществляться за счет волонтеров, которые будут проходить через этот центр.
Соборность как критерий качества закваски
Когда у двух людей в руках по одному яблоку, то после обмена у них так и останется по одному яблоку. Когда же два человека обмениваются идеями, то в результате у каждого по две идеи. Такова природа соборности.
Синодальный отдел намерен инициировать, прежде всего, конференции в окружных центрах, как это уже имело место в октябре 2010 года в Санкт-Петербурге. Мы должны учиться друг у друга, подтягиваться друг за другом до все более высокого уровня работы. Нам необходимо научиться работать так, чтобы отвечать на духовные запросы современного общества. Идти таким путем нас учат святые отцы, которые изучали современную им науку в самых высших достижениях, но говорили на языке, понятном тогдашнему обществу, как, например, святители Василий Великий или Иоанн Златоуст.
Каждый человек по отдельности способен заблудиться, сделать что-то не то, а когда люди действуют в одной связке, то все волей-неволей друг друга поправляют, зависят друг от друга, что рождает чувство ответственности. Да, это может быть поначалу тяжело, но любая командная работа всегда стоит выше, чем работа одного человека. И даже если на первом этапе будет немного результатов, это компенсируется единством, тем, что внутри нашего сообщества появилось пространство доверия, уверенность в соратниках. Только при таком условии те изменения, которые мы хотим произвести в обществе, будут носить глубокий и долговременный характер.
Современный мир, как и некогда языческий, зашел в тупик, стал цивилизацией смерти, где культивируются разврат и всеразлагающий атомарный индивидуализм («право на выбор» в ущерб выбору другого вплоть до детоубийства). Можно увидеть, что в других цивилизациях, в других религиях и философских учениях, в том же конфуцианстве, в том же индуизме, на самом деле нет противоядия против системы разврата, системы растления, которая сейчас воцарилась в массмедиа. Конечно, этот тезис нуждается в отдельном обосновании, но мы считаем, что противоядие имеется только в Православии. Единственная религия, которая имеет истину, находящуюся над естеством, — это христианство, и это возможность для всего человечества, а не только для России вернуться назад, исправиться, это точка возврата. Раньше семейные ценности не нуждались в защите, это был естественный образ жизни, а сейчас же общество дошло до той стадии, что даже семейная жизнь становится необыкновенным подвигом в современной мире.
Православный путь
За 40 лет своего существования западное пролайф-движение, к сожалению, так и не добилось глобальных успехов, оно не смогло объединиться, не смогло преодолеть кризиса семьи, который собственно и распространяется с Запада. Оно не смогло предложить убедительной просемейной и при этом привлекательной картины мира в противовес существующей модели а-семейной культуры, для которой семья вообще не является никакой ценностью. Но самое главное — оно вынуждено полемизировать с этим миром на его собственной секулярной площадке. Вынуждено обороняться, а не наступать.
Это и не удивительно, ведь современный нравственный кризис, и в том числе кризис семьи, как раз и возник из общего кризиса западно-христианской религиозности.
Православный взгляд не может не усматривать в этом следствие неправильной религиозной жизни, искажение религиозной традиции, которое имело место на Западе.
По сути весь западный пролайф — это только великое свидетельство лучших людей Америки и Европы о глубоком нездоровье собственной культуры, это поставленный ребром разговор о сути проблемы, ведь современная культура развлечений оказалась построенной на крови убиваемых детей.
Иными словами, сейчас слово за православным движением в защиту жизни. Не случайно, что именно в России, как свидетельствует Ларри Якобс — вице-президент Всемирного конгресса семей, той организации, которая начала первой противоречивый процесс объединения западного пролайфа, родилась идея этого мирового форума: идею Всемирного конгресса семей подал в 1999 году профессор Анатолий Антонов.
В последнее время появляются разговоры о том, что пролайф может стать миссионерской площадкой для свидетельства православных ценностей в западно-христианском мире, где все более учащаются случаи разочарования в церковнослужителях в связи со все более частыми скандалами и прямой сдачей консервативных позиций в угоду толерантности по отношению к содомии. Храмы на Западе пустеют. Широкие массы направляют свои взоры на Восток, но пока обращаются лишь к неоязыческим вариантам псевдодуховности, а надо показать им всю красоту Православия.
Это, конечно бы, да. Но пока, к сожалению, приходится признать, что хотя российское движение в защиту жизни в последнее время развивается по восходящей, нам, православным, гордиться достижениями еще очень и очень рано. Семья в России, да и в других традиционно православных странах, находится в кризисе не меньше, чем на Западе. И по разводам, и по абортам мы впереди планеты всей. Да и в области вероучительной пока, например, те же католики значительно ближе и категоричнее отражают учение Василия Великого в области биоэтики, нежели подчас представители нашей Церкви — его прямой наследницы, так что нередко приходится слышать упреки, будто пролайф — это католичество, а Православная Церковь якобы смотрит на вопросы биоэтики значительно мягче.
Сегодня нам необходимо понять, какие из методов западного пролайфа за последние 20 лет российского движения в защиту жизни органично прижились в православной среде, показали свою дееспособность в наших условиях. Необходимо востребовать опыт, имеющийся в православных братских Поместных Церквях, прежде всего у греков, ведь в Элладской Церкви имеется целый синодальный отдел по биоэтике. А что о его работе мы знаем? Есть ли переводы трудов современных греческих авторов?
Поэтому вновь вернемся еще раз к уже высказанной мысли о том, что главный наш ресурс — это люди.
Еще Аристотель (хотя он и был языческим автором, признававшим право на искусственный аборт) как основатель экономики сформулировал чисто пролайфовский тезис о том, что главное производство — это производство людей. Именно человек — в основе экономики Аристотеля, а та псевдоэкономика, которая сегодня преподается во многих вузах, — это не экономика, а хрематистика — наука о получении прибыли.
Защитники жизни понимают тезис о ценности жизни человека. И сегодня пришло время раскрыть понимание этого тезиса на практике.
Православные защитники жизни должны включить наш собственно православный потенциал — многовековой опыт соборности. И опираясь на него, в условиях дефицитного финансирования суметь развернуть работу в защиту жизни в рамках всей полноты Русской Православной Церкви.
