Почаев — удел Богородицы

Заметки паломника

И люди, подняв головы, осеняли себя благодатно крестным знамением: значит, сподобил Господь дойти, вот она, Почаевская лавра!

Из книги «Почаевская лавра. Взгляд через века»

Первая встреча

Паломничество всегда оставляет след сугубо индивидуальный. Моя первая встреча с Почаевом состоялась еще в советское время, когда у подножия лавры в двухэтажном дореволюционном здании, где ныне размещается духовная семинария, находился музей атеизма. И всех туристов, в том числе и иностранных, заводили сюда, как в некое безбожное чистилище, дабы граждане «самой свободной страны» не отравились на Почаевской горе «опиумом для народа». Не помню напрочь содержание музейной атеистической агитации, но хорошо помню, как был впечатлен Троицким собором лавры, возведенным в начале прошлого столетия (1906−1912). В то предреволюционное время культурное общество открывало для себя гениальность древнерусского зодчества, и академик А.В. Щусев решил в тысяче с лишком километрах на запад, у рубежа католического мира, повторить на горе Почаевской Троицкий храм подмосковной Сергиевой лавры, где почивают мощи преподобного Сергия Радонежского, только увеличив его ровно в четыре раза.

Тогда я, еще весьма далекий от веры и Церкви молодой советский журналист, как бы увидел эту самую «Святую Русь» воочию: волны людского моря колыхались меж сине-голубыми стенами со строгими ликами святых. Литургия только окончилась, и народ, среди которого во множестве были «сирые и убогие», на самодельных инвалидных возках и колясках, с котомками за плечами, устремлялся к сияющему в утреннем луче золотому кресту, который держал в руках иеромонах. Я не знал тогда совершенно о масштабах гонений на Церковь, о море пролитой крови исповедников ХХ века. Не знал также и о трудных хрущевских временах, когда тернопольские партийные чиновники проводили в жизнь секретные атеистические директивы ЦК и местная милиция устраивала облавы в Почаевской лавре. Тогда заливали кельи водой из пожарных гидрантов, монахов заталкивали в грузовики. Многие попали в тюрьмы «за нарушение паспортного режима».

Увидел людей с котомками и с молитвословами в руках, разместившихся в каменных нишах длинной лестницы, ведущей в пещерную церковь преподобного Иова, с ликами всех святых, «в земле Российской просиявших». С икон глядели равноапостольные князь Владимир и княгиня Ольга, убиенные дети крестителя Руси — юные князья Борис и Глеб, затем Киево-Печерские угодники, потом — святые эпох Александра Невского и Сергия Радонежского, преподобный Иов Почаевский и далее в великом множестве — преподобные, мученики, юродивые — до Димитрия Ростовского и Серафима Саровского (а позже здесь появятся лики новомучеников и исповедников XX, самого кровавого, века и новопрославленного нашего современника — преподобного Амфилохия Почаевского († 1971).

«Здесь какая-то тайна», — подумал тогда в удивлении…

Начало 1990-х: последние гонения

В конце 1980-х и начале 1990-х годов по западным регионам Украины прокатилась жуткая по сути своей и масштабам политическая волна захватов православных храмов греко-католиками, с легкой руки М.С. Горбачева получивших официальный статус, но без соответствующих директив о том, как быть с церковным имуществом и в каких храмах им молиться. И вынырнули из немецкого оккупационного прошлого, как восстали из небытия, самостийныки-автокефалы, возглавляемые маниакально одержимыми нардепами и новыми политическими вожаками. Тогда уже были захвачены кафедральные соборы во Львове, Ивано-Франковске. В Луцке, Тернополе и Ровно верующие на молитву в соборах закрывались, а разъяренная толпа националистов едва удерживалась кордонами милиции.

Митрополит Владимир, прибывший на Киевскую кафедру в 1992 году, попросил нас, малочисленных журналистов, поддержавших каноническую Церковь на страницах печати, посетить западноукраинские регионы. Помню, как мы жались на крохотном пятачке ступенек перед Луцким кафедральным собором, а внизу — бушующее море разъяренной толпы в оцеплении ОМОНа, с палками и плакатами вроде «Геть Московську Церкву!» Помню и 20-километровый крестный ход из Кременца в Почаев в поддержку осажденной Почаевской лавры. Врезался в память газетный заголовок — как квинтэссенция происходившего: «Храм закрыт. На ступеньках кровь.»

Запомнил тогда строгие лица братии в углубленной молитве в Успенском и Троицком лаврских храмах, акафисты и бесконечные молебны, молитвенные возгласы: «Спаси и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию.» И автобусы националистического Руха, перегораживающие вход в Почаевскую лавру.

И всплывало перед глазами панорамное изображение на стене Успенского собора турецко-татарской облоги Почаева в XVII веке, когда по молитвам явившихся над монастырем Божией Матери и Иова Почаевского вражеские стрелы чудесным образом были повернуты вспять и поражали потрясенных видением врагов. И на исходе XX века лавра, как и тогда, выстояла. Но и по сей день в предночные часы почаевские иноки обходят с молитвой, с горящими свечными фонарями и хоругвями древнюю обитель.

Знакомство с монашеским укладом

В начале 1990-х территория лавры выглядела совсем иначе, чем сейчас. Не было мощенных белым камнем аллей, миниатюрных часовен, изящной златоглавой альтанки, под сенью которой размещается выносной престол, где служится Божественная литургия в дни великих праздников, когда все пришедшие помолиться не вмещаются в лаврских церквях и тогда вся огромная лаврская территория становится единым храмом под открытым небом. Так было при последнем посещении Почаевской лавры патриархом Кириллом 5 августа 2009 года, в день празднования чудотворной Почаевской иконы Божией Матери — около 50 тысяч человек пели тогда хором православный Символ веры.

Тогда, в начале 1990-х, вместо грациозных корпусов гостиницы для паломников из-за высокого деревянного забора с колючей проволокой наверху выглядывали облупившиеся стены областной психиатрической лечебницы, в зарешеченных окнах которой можно было увидеть землистые лица умалишенных. Нас тогда по благословению наместника разместили в одной из монашеских келий, так что мы видели жизнь лавры изнутри. Видели, как в полумраке длинных коридоров обители появляются бесшумные фигуры братии в черных клобуках, спешащей на полунощницу в Успенский собор, соединенный с братскими корпусами средневековыми коридорами и скрытыми от мирских глаз монастырскими двориками.

Тогда впервые удалось послушать седоглавых старцев, помнящих своих наставников — почаевских насельников царского времени, — десятилетиями бережно хранящих наследие монашеского почаевского устава: в многочасовых, подобных афонским, богослужениях, пении, многочисленных послушаниях, даже в традиции выпечки монастырского хлеба и просфор. Не говоря уже о главном монашеском делании — молитве. И коль Сама Пречистая коснулась Своей стопой этих скал и оставила на ней Свой пречудный след, из которого проистек чудотворный хрустальный источник, то молятся иноки за весь мир, покрываемый Ее чудесным заступлением.

Запомнилась двухчасовая беседа в келье схиархимандрита Димитрия (Шивкеника, † 2005), очень почитаемого братией и в народе опытного духовника и исповедника паломников.

Мы сидели в полумраке сумерек, и отец Димитрий рассказывал о том, как мама в голодном детстве отвела его ребенком в монастырь, чтоб не умер с голоду, как он просыпался на ночные бдения, как полюбил Бога и Пресвятую Богородицу, как умирал от язвы кишечника уже в зрелом возрасте, 40 дней в Великий пост не принимал никакой пищи и не умер, а исцелился. И многое другое о любви Божией к людям, о смирении и терпении. И в его тихой речи была некая сладость, а когда большие настенные часы в его келье отмеряли очередные полчаса, он крестился и творил краткую молитву.

Тогда удалось записать на диктофон и сфотографировать (монахи, особенно пожилые, этого не любят) старейших насельников лавры, многие из которых прошли фронты, лагеря и тюрьмы. Они тогда одногласно оценили злодеяние филаретовского раскола и его лидера, и эти интервью удалось поместить в одном из крупных политических еженедельников Украины.
Запомнились еще некоторые послушники, одним из которых был бывший офицер-танкист, афганец, страдавший видениями кровавой войны со слезами и криками убиваемых мирных жителей. Здесь он нашел успокоение, и страшные видения прекратились, и он рассказал о том, как Матерь Божия его исцелила.

В горе. Откровение

Потом были и другие поездки в Почаев, одна из которых — после трагической гибели нашего 20-летнего сына в позапрошлом году. Мы тогда с супругой понесли свое горе по святым местам, ища утешения духовного у православных святынь. Тогда в моем журналистском блокноте появилась такая запись:

«Владыка наместник благословил нам 182-ю комнату в почаевской гостинице с удивительной панорамой зеленых полей, рощ, холмов, уходящих за горизонт, в синие дали, где уже далеко на востоке в бледно-голубой дымке земля соприкасается с небом. И воздух, напоенный цветущими летними травами, и птицы, и размеренные удары лаврского колокола, и в углу икона „Неупиваемая чаша“, и наши слезы пред ней об ушедшем Алеше, и усталость прожитого дня — все это покрывалось великой благодатью Пресвятой Богородицы. Пресвятая Богородица, спаси нас!

Проснулся в 5 после крепкого сильного сна, подошел к растворенному окну и увидел малиновый шар солнца над синими далями — и возблагодарил Господа, Творца неба и земли. И пошел в Троицкий храм, построенный в древнерусском стиле, расписанный так, как было при преподобных Сергии Радонежском и Андрее Рублеве. Я исповедовался и стал у образа — чудотворного списка Почаевской Божией Матери — у медных перил и горящего подсвечника, на ступенях, ведущих к образу в киоте на возвышении. И смотрел на Ее потемневший лик сквозь белые, красные и розовые лилии, выставленные за медными перилами в керамической вазе, вдыхая их нектарное благоухание. И молился Царице Небесной, изливая свою душу и свое горе. И Она утешила меня, окаянного, причастием крови и плоти Сына Своего, во оставление грехов и жизнь вечную. И понял я душой, что все живы. И на ропот мой об Алеше послала мне Пресвятая мысль: „Так было надо“. И покой вошел в мое больное сердце. 2 июля 2009 года. Почаевская лавра».

На светлых лестницах и в коридорах современной уютной гостиницы царила какая-то неуловимая чистота благодати одинаково настроенных на молитвенные труды людей. Пожилых и не очень, с детьми и подростками, юношей и дев. Они все приехали сюда к святыне молиться и напоминали своей молчаливой согласованностью сообщество древних христиан, у которых, по слову апостола, «все было едино». И сколько здесь разных судеб, думалось тогда, сколько слов и сокровенных воздыханий, устремленных к Богородице. Вот уж воистину свято место пусто не бывает.

Последний визит

Он был необычным и несколько тревожным. Дело в том, что в церковных СМИ появились странные обвинения в адрес почаевской братии и наместника о том, дескать, что в лавре нарушается таинство исповеди предвзятым отношением к исповедующимся, что лаврские священники выспрашивают у паломников нечто неподобающее, не допускают к причастию и накладывают непосильные епитимьи. И кроме всего прочего, наводнили весь Почаев листовками об угрозах от ИНН как печати антихриста и прочими апокалипсическими «страшилками».

«Куда дрейфует Почаев?» — взывал церковный журналист-священник к интернет-аудитории. На страницах электронных СМИ развернулась полемика по этому поводу, посыпались обвинения, но высказывались и трезвые слова защиты. Тех, кто защищал Почаев (в их числе был и авторитетный архимандрит, наместник крупного киевского монастыря), сравнивали с кликушами, называли мракобесами, «благо» сейчас в интернете выставляй, что хочешь, и пиши, о чем хочешь. Ругай патриархов и митрополитов, размещай свои «православные» демократические взгляды на индивидуальных блогах и в православных форумах. Тут уж бумаги нет, краснеть нечему.

Об этом думалось по дороге из Тернополя в Почаев, когда белый маршрутный «бусик» вез пассажиров по извилистому волынскому краю, и за каждым поворотом и подъемом открывался новый удивительный пейзаж. Вспомнился мне тогда почему-то один почивший Киево-Печерский схиигумен, прикованный к инвалидной коляске. Некогда боевой протоиерей, отец многодетного семейства, церковный строитель и молитвенник, он еще в непожилом возрасте был поражен тяжелым полиартритом, сковавшим его тело. И он ушел по договоренности с матушкой доживать век в Киево-Печерскую лавру и снискал у братии, прихожан и паломников большое почитание. Так вот, рассказывал отец Геронтий — так его нарекли в великой схиме, — что часто видит один и тот же сон: будто идет он бодро и радостно пешком через долины и горы — в Почаев, к Пресвятой Богородице.

Вот и Почаев. Я был на исповеди, говорил с насельниками, с братией, расспрашивал паломников и женщин, несущих послушание в паломнической гостинице. Наконец взял обширное интервью у наместника лавры архиепископа Владимира. И сделал свой журналистский вывод: критические статьи о лавре были предвзятыми и надуманными. Наместник рассказывал, как собирались по этому поводу лаврские соборы и как монахи-духовники делились своими впечатлениями.

Дело в том, что в лавру чаще всего едут с генеральной исповедью, часто с какой-то духовной проблемой, которую на приходе верующие разрешить не смогли. Архиепископ объяснил, что исповедь и прием паломников для духовных бесед — это уже монашеское послабление ради людей. Так как в монастырях в былые времена вообще не исповедовали: главным уделом братии была молитва. Но в наше время тотального атеизма люди ищут духовное убежище чаще всего в монастырях. Исповедующему иеромонаху порой приходится задавать вопросы, чтобы выяснить суть внутренней проблемы человека. Может, среди таких неопытных в духовной жизни людей, приехавших в лавру, и возникало недовольство почаевской исповедью.

К тому же, сюда и из окрестных католических, греко-католических городков и сел, из раскольничьих приходов едут люди и стремятся попасть к причастию. Так что священники лавры вынуждены спрашивать, откуда приехали, какого вероисповедания.

О злополучных ИНН

Говорили с наместником и об ИНН. Да, в почаевских листовках звучат предостережения на этот счет. Но вовсе не «страшильного» характера, а излагающие монашескую точку зрения. Но никто из братии не спрашивает у приходящих на исповедь, есть или нет у них идентификационный номер налогоплательщика. Наместник подтвердил, что есть официальное мнение Церкви по этому вопросу, и каждый вправе сам решать, с кодом жить или без оного.

И в моей записной книжке появилась такая запись: «Будучи обладателем ИНН и не усматривая в этом какой-то духовной опасности, я все же пытаюсь понять, почему люди так воспринимают новые информационные технологии? И я попробовал представить себе отца Иоанна Кронштадтского, святителя Феофана Затворника, богослова-архиерея Игнатия (Брянчанинова), переводившего святоотеческое наследие. Как бы они восприняли ИНН? Я думаю, что так же, как это сделал архиепископ Владимир. И не потому вовсе, что уже явилась печать антихриста, а потому, что такие явления плохо совместимы с внутренней свободой веры, неким индикатором духовного православного сознания. И вот эти „бабки“, которых мы так злобно высмеиваем, протестующие против ИНН у Верховной Рады, и крестные ходы в периоды политических неурядиц и оранжевых революционных потрясений — ведь это тоже диапазон самовыражения веры, точнее — реакции на процессы времени, мира, который, по слову Христа, во зле лежит. Вот в некоторых странах сексуальным рабыням вшивают чип для отслеживания их перемещения, камеры наблюдений сейчас практически везде простреливают пространство. А представим на минуту, что при этой технологии контроля поменялся политический режим и к власти пришел новый Нерон, который за одно крестное знамение предаст человека смерти. Ведь все это было в истории, и эти „бабки“ всю жизнь ходили в храмы под надзором КГБ, и многие пожертвовали карьерой и благополучием, а иные и лагеря прошли. Не им ли со всей строгостью относиться к нововведениям? Мы, другое поколение, можем ли их понять? Я уж не говорю о том, что церковные журналисты должны блюсти Церковь от нападок и не подавать повод для соблазнов.»

Новый храм почаевский

Впрочем, не хотелось завершать беседу на тревожной ноте. И владыка наместник рассказал о строительстве нового почаевского храма, в дополнение к двум существующим: Успенскому — конца ХVIII века и Троицкому — рубежа XIX и XX столетий. Храмы, как объяснил наместник, требуют реставрации и ухода, и часто приходится реставрационные работы проводить между богослужениями. К тому же, число паломников с каждым годом возрастает. Поэтому возникла идея строительства нового храма — в честь Преображения Господня. Это подарок Почаевской лавре и будущим поколениям от поколения начала ХХІ века. А Преображение — это и наше с вами личное преображение веры, преображение всех государств, всех народов некогда Святой Руси.
И отвечая собрату по перу, скажу свое мнение на поставленный им вопрос: «Куда дрейфует Почаев?»
В Царство Небесное! Куда же еще?

http://www.pravoslavie.ru/put/44 120.htm