 |
| Деловая газета «Взгляд» | Максим Соколов | 17.01.2011 |
Взявшись загонять националистов в угол, власть обязуется, чтобы русских людей не обижали, а этническая преступность не пользовалась ни малейшим попустительством со стороны органов.
Равноудаленные административные аресты были впечатляющей новогодней инновацией. В исправдоме оказались и представители обеих ветвей «Стратегии-31″ - как ликвидаторы, так и отзовисты, а вкупе с ними еще и националист Тор (Кралин), последовательно получивший даже два арестных срока.
„Международная амнистия“, взявшись присваивать взятым под краткосрочный административный арест звание узников совести, сопроводила его долгим торгом о том, кого так называть, а кого не называть»
Особо вразумительного объяснения причин новой арестной тактики не наблюдается. Притом что шитость арестных дел белыми нитками многим представляется очевидной — как бы мы ни относились к арестантам и их теории и практике. Теоретически можно допустить, что кто-то из власть имеющих вспомнил опыт Г. К. Каспарова, который три года назад получил пять суток и после этого полностью утратил вкус к уличным акциям. Но даже совсем махнув рукой на приличия и руководствуясь лишь прагматическими соображениями, стоило бы задуматься над тем, является ли данный опыт универсальным. Г. К. Каспаров утратил вкус и смирился, другие могут, напротив, только ожесточиться.
Другое адвокатское рассуждение заключалось в том, что милиции смертельно надоели и все эти уличные акции вообще, и в особенности акции вечером 31 декабря, когда все добрые люди готовятся к празднику, а ты тут стой и мерзни в оцеплении. С одной стороны, наша служба и опасна, и трудна, с другой — надо же и меру знать. При всем ожесточении сторон и в Первой, и во Второй мировых войнах по молчаливому соглашению противников в новогоднюю ночь на фронтах, как правило, не стреляли. Правда, если стратегам-31 и прочим стратегам недоступно понятие новогоднего перемирия, нет уверенности, что оно станет доступным после отсидки в исправдоме.
Впрочем, в любом случае сомнительность и арестных обстоятельств, и последующих судебных решений от этого меньше не делается. Притом что суд как кафедра государственного разврата — это не есть ни хорошо, ни полезно.
Как водится, государственный разврат дополнился правозащитным. «Международная амнистия», взявшись присваивать взятым под краткосрочный административный арест звание узников совести — решение, с иной точки зрения, весьма девальвирующее слово «узник», — сопроводила его долгим торгом о том, кого так называть, а кого не называть. По единству обстоятельств торг и так был неприличным и унизительным, а сугубо неприличным он стал, когда в итоге националиста Тора в узники так и не произвели. Очевидно, по священному и беспристрастному принципу «Это нога — у кого не надо нога».
«Международная амнистия» пусть сама разбирается со своей принципиальностью, но в известном смысле пакование, как выразился президент РФ Д. А. Медведев, националистов действительно есть случай, отличный от пакования стратегов-31, поскольку сулит властям значительно большие проблемы.
Избрав идеологию полного отрицания существующей государственной власти и возлагая на нее полную и прямую ответственность за любые возникающие в России нестроения и несчастия, несогласные, они же стратеги-31, сами пали жертвой столь универсального отрицания. Поскольку заранее известно, что они скажут по любому поводу, такая универсальность в итоге скорее приедается, порождая в ответ фразу из культового фильма «Часовню тоже я разрушил?». При такой практике вешания на власть всех собак даже прямые и несомненные властные злоупотребления будут скорее восприниматься со скепсисом. Если только не настанет тотальный революционный обвал (хотя при нем будет уже совершенно не до стратегов, которые скорее будут жалобно спрашивать: «Куда смотрит милиция?»), никакое событие из реального не сможет ни ослабить, ни усилить позиции триумфальных освободителей. Хоть пакуй их, хоть не пакуй.
Иное дело с националистами, избравшими лишь частичное отрицание, но зато упорно долбящими в избранную точку — «Русских людей обижают». Поскольку случаи таких обид — причем даже тяжко уголовного характера — действительно имеют место, власть, пакующая тех, кто склонен говорить про эти конкретные обиды, возлагает на себя довольно серьезную ответственность. Ведь обиды — это не просто правонарушения (как без них? — люди не ангелы), совершаемые в ходе движения народов, а правонарушения, сопровождаемые откровенным попустительством юстиции и полиции. Каковое попустительство и составляет главную тему рассуждений о том, как «русских людей обижают». Соответственно, взявшись загонять националистов в угол, власть обязуется, чтобы русских людей не обижали, а этническая преступность не пользовалась ни малейшим попустительством со стороны органов.
Оно было бы и хорошо, и прекрасно, но, зная наши органы, трудно поверить, что это получится быстро и в полной мере. Между тем картина того, как националистов прессуют, а органы по-прежнему попустительствуют этнической преступности, есть совершенно взрывоопасное сочетание — это вам не «Стратегия-31», от которой широкой публике ни жарко, ни холодно.
Взявшись за упаковку Тора и ему подобных, властям теперь следует молить Бога, чтобы ничего, похожего на историю с убийством Свиридова и отпустившим убийц на волю следователем Соколовым, не повторялось. Получится ли это — Бог весть.
