«Она принадлежит не этому свету..»

Памяти Императрицы Елизаветы Алексеевны

(13) 26 января исполнилось 235 лет со дня рождения самой загадочной Императрицы Всероссийской, ныне почти забытой Государыни Елизаветы Алексеевны — Августейшей супруги Государя Императора Александра I Благословенного, многострадальной матери своего горячо любимого Отечества — Великой России.

Будущая Императрица родилась в г. Карлсруэ, в немецком Баденском Великогерцогском Доме в 1779 году, и была третьей дочерью 24-х летнего маркграфа Карла Людвига Баденского и 25-летней принцессы Амалии Гессен-Дармштадской, старшей сестрой принцессы Вильгельмины Луизы, ставшей, по воле Божией и желанию Императрицы Екатерины II Алексеевны, первой Августейшей супругой наследника, Цесаревича и Великого Князя Павла Петровича. Т. о. будущая Императрица Всероссийская по рождению приходилась племянницей к тому времени уже усопшей Великой Княгини Наталии Алексеевны (Вильгельмины Луизы), так и не ставшей Русской Императрицей к великому сожалению Императорской Фамилии. В этом удивительном промысле Божием угадывался знак предстоящей высокой миссии новорожденной — быть избранной супругой Русского Государя.

Новорожденную назвали Луизой Марией Августой. До 23-х лет ее жизнь ничем не отличалась от обычного в то время образа жизни немецких принцесс из великого множества княжеств, герцогств и королевств Германии. Но в октябре 1792 года по приглашению в прошлом такой же бедной немецкой принцессы, а ныне самой известной самодержавной Императрицы Европы Государыни Екатерины II Великой, Луиза Мария Августа вместе с младшей сестрой 12-летней Фредерикой Вильгельминой Доротеей прибыла в совершенно незнакомую ей безкрайнюю Россию, чтобы предстать пред взорами Августейшего внука Самодержицы Всероссийской Великого Князя Александра Павловича, которому шел тогда 15-й год.

По свидетельству современницы — художницы-портретистки Л. Виже-Лебрен, — «ей было не более 16 лет; черты ее были тонки и правильны, а овал лица безупречен; прекрасный цвет лица не был ярок, его бледность гармонировала с выражением, кротость коего была чисто ангельской; ее пепельные волосы вились вокруг шеи и надо лбом. Она была одета в белую тунику, перехваченную на тонкой и стройной, как у нимфы, талии небрежно завязанным поясом.»

По словам графини В.Н.Головиной, «принцесса Луиза соединяла вместе с невыразимой прелестью и грацией во всей фигуре замечательную для 14-летней девушки выдержку и умеренность. Ее тонкий ум с замечательной быстротой схватывал все, что могло служить к ее украшению.«

Выбор Государыни Екатерины II приискивавшей тогда невесту «своему Александру», как она обыкновенно называла любимого внука, пал на старшую сестру, чей образ покорил Императрицу именно сильной стороной характера и умом.

В мае того же года принцесса Луиза приняла Святое Таинство Крещения и имя Великой Княгини Елизаветы Алексеевны. В честь столь радостного события Государыня Императрица Екатерина II пожаловала ей орден Святой великомученицы Екатерины 1-й степени. Спустя несколько месяцев 28 сентября 1793 г. состоялось Святое Таинство браковенчания 14-летней Великой Княгини Елизаветы Алексеевны и Великого Князя Александра Павловича, которому шел 16-й год.

Теплая привязанность Александра к своей Августейшей супруге вскоре сменилась сдержанностью, многие видели в этом даже равнодушие, что вряд ли соответствовало действительности, поскольку Великий Князь, вскоре после свадьбы ставший наследником престола Всероссийского был всецело занят государственными делами, которые в изобилие возлагал на него любящий и справедливый отец Император и Мученик Павел I Петрович. Современники, замечавшие все происходящее во Дворе наследника престола, весьма фривольно толковали тот факт, что Августейшая супруга Цесаревича, питавшая к Александру Павловичу искреннее и глубокое чувство вела замкнутый и скромный образ жизни, была чужда многих развлечений того времени, тяготилась исполнением светских Великокняжеских обязанностей, подолгу оставалась одна во время многочисленных поездок Великого Князя по России, а после Святого Коронования и Миропомазания на Царство Русское в многомесячных путешествиях заграницу. Ее поведение искаженно понимали как оскорбление холодностью наследника престола, а потому считали, что она замкнулась в своей личной жизни и мало принимала участия в интересах Двора, блиставшего не столько своим истинным великолепием, сколько обилием Великокняжеских титулов. Детей у Государя Императора Павла Петровича было более чем у кого-либо из Императоров Всероссийских до и после него.

Все ждали от Великой Княгини долгожданного наследника престола и продолжения династии по вновь установленному Августейшим свекром Закону о Престолонаследии. Но, после трагической гибели его, в чем не без основания многие в Фамилии видели вину Александра, Господь не давал Елизавете Петровне детей. Будучи очень набожной, она, как и ее Августейший супруг, видела в том наказание Божие, испытание смирением и надеждой. Однако о том надлежит рассказать подробнее.

В дни после убиения масонами и царедворцами-иудами Государя Павла I Петровича Великая Княгиня, в одночасье ставшая Императрицей, поразила современников своим самообладанием, выдержкой, тактом, нравственной поддержкой супруга. По истечении полугодового траура во время которого она ни на минуту не покидала венценосного супруга, утешая его и восстанавливая поколебавшуюся в нем уверенность, в сентябре 1801 года, вместе с Императором Александром I Павловичем была коронована в Москве в Успенском соборе. Так, Господь возложил на 22-х летную Елизавету Алексеевну не только императорскую корону, бремя великой власти и ответственности, но и тяжелый крест смирения, который она пронесла через всю свою жизнь. Так, едва оправившись от преждевременной кончины полуторагодовалой дочери Марии, скончавшейся в 1800 г., она, вместе со всей Россией, переживает самый тягостный год в своей жизни; в марте 1801 года она разделяет вместе со всем Двором скорбную весть о кончине в Австрии Великой Княгини Александры Павловны ((4) 17 марта 1801 года) — младшей сестры своего супруга, всего лишь через 9 дней она прощается со своим Августейшим свекром, убиенным Государем Павлом I, а по прошествии 9 месяцев, в декабре 1801 года трагически погибает ее родной отец, 46-летний макграф Карл Людвиг Баден-Дурлахский, разбившийся при падении из опрокинувшегося экипажа во время путешествия по Швеции. Все эти трагические события сплетенные невидимой рукой в один столь краткий отрезок времени, безусловно, оставили свой след в душе самой молодой Императрицы Всероссийской Елизаветы Алексеевны. Духовно закалившись в один миг, она все последующие испытания своей жизни переживала так же мужественно, кротко и безропотно, как совершали это благочестивые христианские сестры, жены и матери, много претерпевшие за свою любовь. Печать ранней грусти легла на ее образ исключительно по этой причине. Но и это так и не смогли понять ее современники.

Граф Ф.Г.Головкин писал, что «у нее много такта, проницательности и она лучше знает человеческое сердце, чем можно было думать, но недостаток честолюбия или неверный расчет делают эти качества излишними. Она образована и продолжает учиться с удивительной легкостью. Она лучше всех русских женщин знает язык, религию, историю и обычаи России Она осторожна, потому что она вообще скрытна, холодна, потому что ей все надоедает. Ей недостает славы общественной и счастья частной жизни». В это описании современника видны все искажения восприятия христианских добродетелей образованными сановниками той эпохи; скромность, смирение, терпение, укрощение собственных страстей и равнодушие к суете тщеславного мира, терпеливое ожидание милости Божией — материнства, все это если не пугало, то, как видим, настораживало подданных Императрицы. Они тщетно искали объяснения ее поведения в тех нелепых выводах, которые более всего угодны нашему циничному рассудку, нежели любящему сердцу. Впрочем были и другие причины так думать. Отношения у Императрицы с со своей Августейшей матерью — Марией Феодоровной не отличались взаимным теплом и состраданием. Это были абсолютно разные женщины, по своему великие христианские и боголюбивые жены, но по разному видящие окружающую действительность и свое место в ней. Более решительной в делах Императора Александра I была не только его Августейшая мать, но и честолюбивая сестра — Великая Княгиня Екатерина Павловна. Императрица же Елизавета Алексеевна чувствовала себя не понятой в чрезвычайно эмоциональной Царской семье, где борьба за влияние велась с переменным успехов всеми родственниками Государя. В этой обстановке трудно совладать супруге, тщетно ожидающей наследника и от того чувствующей на себе немые, а то и явные упреки. Отличаясь необычайной скромностью, что неоднократно следует повторять об этой удивительной женщине, ставшей, по воле Божией, в 22 года Русской императрицей, она много читала, имела особенную склонность к изучению языков, обладала восхитительным голосом. Государыня имела и особый дар рассказывать; Император Александр I Павлович часто говорил, что, не имея времени много читать, он обязан только Императрице сведениями обо всем, что появлялось любопытного в мире и в самой России.

В отличие от своих венценосных родственников в России, Императрица Елизавета Алексеевна совершенно отказалась от внешних почестей и блеска, посвящая все свое время делам благотворительности, столь милой ее сердцу. К тому побуждали ее и личные трагедии — утраты близких людей, друзей и родственников. В 1803-м году в возрасте 18 лет скончалась Августейшая младшая сестра венценосного супруга Великая Княгиня Елена Павловна, а пять лет спустя Императрица переживает две тяжелейшие утраты; кончину на 3-м году жизни своей второй и ставшей единственной дочери Елизаветы (1806 — 1808 гг.) и самой младшей родной сестры Марии, герцогини Брауншвейгской. С этого года и до конца жизни Императорская чета, по воле Божией, лишается последней надежды иметь наследников и испытать родительское счастье. Т. о. вторая и последняя в истории России Императрица с именем Елизавета остается бездетной. «Непонятная и покинутая, она ушла в себя, скрыла свои истинные чувства под непроницаемой безстрастной оболочкой и как бы гордилась тем, что живет как чужая, при Дворе своего супруга и остается в тени. Кроме того, презирая интригу, она избегала, если не иметь, то по крайней мере высказывать свое мнение; делала вид, что ничем не интересуется и позволяет управлять собой, уступая во всем и берегла только свое сердце». Так писал об Императрице историк А.Вандаль. А по словам Великого Князя Николая Михайловича, Императрица, — «ненавидела всякий этикет и церемонию; она любила жить просто и от этого получала полное удовлетворение».

Отказавшись, как того требует христианская добродетель от внешних почестей и блеска, Императрица Елизавета Алексеевна уделяла много времени и внимания делам благотворительности, в чем находила искреннюю радость и утешение.

После первых войн с Францией, особенно же с наступлением грозы 1812 г., Елизавета Алексеевна начиная с 1812 г. несмотря на настояния своего венценосного супруга, отказывалась брать миллион, полагавшийся ей по титулу Императрицы, и довольствовалась 200 тысячами; но и из этих денег она на туалет и для себя собственно оставляла только 15 000 рублей в год, все же остальное употребляла на пособия нуждающимся. По словам уже известного нам графа Ф.Г.Головкина, — «ее можно было видеть, быстрыми шагами проходящую по набережным и по улицам столицы и появляющуюся на гуляньях в обыкновенной коляске четверней или даже пешком, в сопровождении лишь одной дамы и одного лакея».

В эту эпоху, под ее покровительством и при деятельном ее участии, возникло женское патриотическое общество. При отъезде Государя Императора Александра в армию, в начале 1813 г., Императрица Елизавета Алексеевна желала сопутствовать ему, но трудности похода заставили ее довольствоваться следованием за ним в некотором расстоянии. В феврале 1814 года она посещает родной г. Карлсруэ и навещает оставшихся в живых мать и трех сестер: принцесс Амалию, Каролину и Фредерику.

В 1815 г. Императрица присутствовала в Вене во время конгресса, завершившего эпоху французских завоеваний Наполеона. Возвратясь в Россию, Императрица Елизавета Алексеевна продолжала вести привычную ей уединенную, боголюбивую жизнь. Все высшее представительство и блеск Двора собрались и действовали вокруг Вдовствующей Императрицы Марии Федоровны авторитет которой был непререкаем.

Встречавшаяся с Императрицей Елизаветой Алексеевной в конце ее жизни графиня В. Шуазель-Гуфье отмечала: «В 45 лет Императрица Елизавета была среднего роста, хорошо сложена, в лице и стане видны следы прежней красоты; голос у нее мягкий, проникающий в душу, улыбка меланхолическая, взор, полный ума и что-то ангельское во всей фигуре говорили, что она принадлежит не этому свету».

Слабое здоровье Государыни Императрицы Елизаветы Алексеевны расстроилось тотчас после известия о кончине старшей сестры принцессы Амалии, жившей вне брака и детей в замке Брукзал у их Августейшей матери. В 1825 г. здоровье Императрицы ослабело до такой степени, что врачи предписали ей поездку в Италию; но она всем сердцем хотела остаться и умереть в столь любимой ей России и отказалась уезжать. Вместо Италии был избран Таганрог. Государь Император отправился туда несколькими неделями раньше, чтобы приготовить помещение для болящей супруги.

(23 сентября) 6 октября 1825 г. Императрица прибыла в Таганрог, где здоровье ее несколько поправилось; здесь отношения между Августейшими супругами стали еще более сердечными, но вскоре заболел Государь Император и (19 ноября) 2 декабря скончался на руках своей Августейшей супруги. Это события повергло ее в отчаяние, из-за болезни она не смогла сопровождать траурную процессию в Санкт-Петербург, оставаясь в Таганроге до апреля 1826 года.

Император Николай I Павлович назначил второй (второй случай в истории Династии, когда одновременно царствовали три Императрицы, две из которых носили траур. В первом — события были связаны с восшествием на престол Царя Петра I Великого. До 1694 года Вдовствующие Царицы Наталия (Царь Алексей Михайлович), Марфа (Царь Феодор Алексеевич), Прасковья (Царь Иоанн V Алексеевич) и Евдокия — супруга Петра I имели каждая свой Двор одновременно.) Вдовствующей Императрице один миллион рублей в год, но Елизавета Алексеевна вновь ограничилась только тем, что следовало ей по закону; из остатка составился первоначальный фонд Комитета призрения гражданских чиновников. Между тем, силы Императрицы Елизаветы Алексеевны слабели день ото дня. Ранней весной она предприняла обратный путь. Императрица Мария Федоровна выехала ей навстречу, и обе вдовствовавшие императрицы должны были встретиться в Калуге. Дорогой болезнь 47-летней Елизаветы Алексеевны внезапно усилилась; и она была принуждена остановиться в Белеве (Тульской губернии) где Императрица Всероссийская тихо угасла (4) 17 мая 1826 г.

Елизавета Алексеевна не оставила никакого завещания: она всегда говорила, что не привезла с собой в Россию ничего и потому ничем распоряжаться не может. После ее кончины узнали о многих раздававшихся ею негласных пенсиях и пособиях. Бриллианты ее, на 1 300 000 рублей ассигнациями, были куплены в кабинет, и сумма эта обращена на Патриотический институт и дом трудолюбия (бывший Елизаветинский институт в Санкт-Петербурге), как заведения, ею основанные и пользовавшиеся особенной ее заботливостью.

В г. Белеве в память ее учрежден вдовий дом, для призрения 24 человек из всех сословий, который просуществовал до бунта 1917 года.

Гениальный русский поэт А.С.Пушкин посвятил Императрице Елизавете Алексеевне, в 1819 г., стихотворение «На лире скромной, благородной, земных богов я не хвалил».

Боголюбивый образ Государыни Императрицы Елизаветы Алексеевны до последнего времени был недостаточно представлен в русской историографии и кинематографе. Единственный до 1917 года труд, посвященный столь мало известной Русскому народу Императрице Елизавете Алексеевне принадлежит перу новомученика Великого Князя Николая Михайловича (память 27 января). Благодаря этому произведению имеется материал для более детальной характеристики Императрицы Елизаветы Алексеевны.

Многие считают, что Елизавета Алексеевна покинула свет под именем Веры Александровны — «Молчальницы», прожила много лет и скончалась 6 мая 1861 года в Сырковом монастыре. При этом отмечалось, любопытная подробность: келья «Молчальницы» по внешнему виду являлась копией с томской кельи старца Феодора Кузьмича.

Место своего погребения монахиня, пребывавшая в молчании 25 лет, выбрала сама, поблизости от могилы Александры Шубиной, которая была восприемницей Великой Княгини Елизаветы Алексеевны при ее переходе в Православие!

Загадка кончины Императрицы по сей день не разгадана, но есть дополнительные, косвенные обстоятельства, подтверждающие такой, спасительный итог ее жизни.

Так, характер и мироусройство Елизаветы Алексеевны, а также ее бездетность и отчужденность от всего, что служит соблазном и гибелью для души было отвергнуто ею, что подтверждают многочисленные свидетели — ее современники. Что же касается ее болезни и странной кончины в столь малом возрасте — 47 лет можно сказать следующее.

Августейший дед Государыни, маркграф Карл Фридрих прожил 83 года, ее мать — принцесса Амалия прожила 78 лет, старшая сестра Каролина — 65, а отец Государыни Карл Людвиг в свои 46 лет и до трагической гибели был в прекрасной физической форме, много путешествовал, что и оборвало ему жизнь в нелепой по человеческим меркам автокатастрофе. Т. о. долгожители в роду Императрицы были, и в их числе прямые родственники.

Сам Государь Император Александр I Павлович Благословенный был чрезвычайно набожным человеком, особенно в конце своей земной жизни. Имеются многочисленные свидетельства его паломничеств и бесед со старцами, что могло и его самого, и Августейшую супругу подвигнуть на такой духовной высоты подвиг. Поверить в это возможно еще и потому, что добродетели Императрицы Елизаветы Феодоровны, по воле Божией, могли сподобить ее уйти из мира земного в горний самой спасительной дорогой — дорогой веры. Вспомним, как говорили современники об Императрице, — «она принадлежит не этому свету.»

Александр Рожинцев

26−27 января 2004 г.

По материалам: «Русская Старина» (1873,. 2; 1884,. 1 и 11); «Исторический Вестник» (1887,. 11); «Сборник русского исторического общества» (т. V, Санкт-Петербург, 1870) и другим.