 |
| Фонд «Возвращение» | Станислав Смирнов | 24.12.2010 |
Почти два столетия
отделяют нас от восстания декабристов. Но споры о том, что произошло в Петербурге 14 декабря 1825 года, идут и поныне. Ведутся они в основном между приверженцами оценок Герцена, ставших в советскую эпоху официальными, и сторонникам объективной трактовки событий и личностей, участвовавших в той кровавой драме.
С легкой руки помещика и диссидента Александра Герцена, выгодно продавшего своих крепостных и уехавшего жить в Париж, чтобы оттуда обличать царскую власть и крепостничество, декабристов стали называть не иначе, как благородными идеалистами, смелыми вольнодумцами, радетелями о благе народном, принявшими от рук его мучителей страдания и смерть на виселице. Ну, прямо ум, честь и совесть той эпохи.
Удивляться этому не приходится. Если брать в расчет только лозунги и декларации декабристов и не утруждать себя поиском всей крывшейся за их словами подноготной, иных выводов быть не может. Вот что написано в уставе первого тайного политического общества «Союз спасения», возникшем в 1817 году. «Подвизаться всеми силами на пользу общую, препятствовать всякому злу и искоренять социальные пороки, обличая косность и невежество народа, несправедливый суд, злоупотребления чиновников и бесчестные поступки частных лиц, лихоимство и казнокрадство…» И т.д., и т. п. Как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад. Позднее Пестель назовет свой проект преобразований не менее вычурно — «Русская правда».
Однако, это всего лишь слова. А каковы истинные намерения, а главное — дела?
Итак, в стране зреет антимонархический заговор, в который вовлечены сотни молодых аристократов, в основном офицеров гвардии. Все они горячие приверженцы модных идей и теорий, пришедших с Запада. Почти все республиканцы, многие атеисты. Идеал лидера заговорщиков, 32-летнего полковника Павла Пестеля, — французские якобинцы. Многие его товарищи состоят в масонских ложах — тайных обществах с международными связями, целью которых является свержение основанного на христианстве строя и построение идеального порядка, руководимого элитой, просвещенной и посвященной в тайны бытия. Сам Пестель — член ложи «Соединенных друзей», его единомышленник поэт Рылеев — ложи «Пламенеющая звезда». По мнению философа Бердяева, масонством был пронизан весь декабризм.
Но так ли уж мрачны, так ли безнадежны российская действительность и стоящая на ее страже монархия?
Император Александр I не раз и всерьез выступал за отмену крепостного права. Вопрос был непростой, ибо затрагивал имущественные интересы всего дворянского сословия — именно на крестьянский оброк и труд барщины безбедно жили все помещики. Тем не менее, в знаменитой Варшавской речи 1820 года он прямо заявил о таких планах. Высказался и за постепенное введение конституции. И это были не просто слова. По поручению царя фактический глава правительства Алексей Аракчеев разработал проект освобождения крестьян с выкупом земли на средства казны. Реализацию сдерживало одно — недостаток средств. Все говорит за то, что крестьянская реформа была вопросом времени.
Почему же именно «отмену рабства» декабристы сделали краеугольным камнем своей программы? Честные историки не раз задавались и таким вопросом: отчего сами глашатаи вольности святой, «разбудившие Герцена», не освободили своих крепостных? Действуя по принципу: меньше высокопарной болтовни — больше дела. Для этого были все условия. Задолго до мятежа Александром I был принят закон о вольных хлебопашцах, дававший помещикам такое право.
Проекты Пестеля и других предусматривали освобождение. Но без земли, максимум — с двумя десятинами. При этом получивший такую вольную «раб» (в терминологии краснобаев-заговорщиков) должен был работать на землевладельца в качестве наемного рабочего. Проект, как видно, обращал крепостных в бесправных пролетариев. В мемуарах современника сообщается, что Иван Якушкин, также пламенный декабрист, как-то предложил крестьянам свободу без земли. И что же? Те поразмыслили и дали такой ответ: «Нет, барин, пусть лучше мы будем ваши, а земля наша».
Современный историк Владимир Брюханов дает простое объяснение подлинных причин заговора 14 декабря. Суть их проста до банальности. Все декабристы, по Брюханову, — крупные помещики. Царь готовит освобождение крестьян с наделением их землей (выкуп за счет казны). Если это случится, класс крупных землевладельцев лишается базы своего благосостояния — земли. Выход один — свергнуть монарха, стоящего над классами и повинующегося только своей христианской совести. А имея землю, эксплуатировать можно и «вольных хлебопашцев», и при республиканском строе.
Как же так, спросит читатель, ведь декабристы были благородны, возвышенны, альтруистичны?
Все это не более чем миф, утверждает историк Борис Башилов. По воспоминаниям современников, едва ли не все руководители Южного и Северного обществ — карьеристы, люди, обиженные начальством, позеры, в лучшем случае — бесплодные мечтатели, оторванные от реальной жизни.
Дмитрий Мережковский в своем историческом романе «14 декабря» рисует довольно мрачную фигуру Пестеля: бледно-желтое одутловатое лицо, холодный неподвижный взгляд. В суждениях категоричен, не терпит возражений. Фанатик и безжалостный диктатор.
Проект переустройства российской жизни, принадлежащий Пестелю со товарищи, поражает своим антигуманным рационализмом, даже цинизмом. И утопичностью. Отмена всех прав, званий, сословий. Всеобщее и полное равенство всех и во всем. Реализует план революционное «временное правительство», лучше в составе трех диктаторов. Парламентаризм обещан, но в отдаленном будущем. Жесткая цензура. Запрет всяких обществ. На страже нового порядка — громадная тайная полиция. Пестель еще в 1823 году подсчитал: потребуется не менее 112 900 жандармов — вчетверо больше, чем при «тиранах Романовых».
Исследователь декабризма Цейтлин справедливо писал, что Пестель мечтал загнать Россию палкой в царство своей «Правды». Не у него ли заимствовали потом свои методы Нечаев, Ленин, Троцкий?
При таком раскладе гильотина французских санкюлотов могла показаться детской игрушкой.
Но утопия имела шансы претвориться в жизнь. История России XVIII века знает много удавшихся верхушечных переворотов с использованием дворянской гвардии.
Так поначалу происходило и в тот роковой декабрьский день, три недели спустя после внезапной смерти Александра I.
Спозаранку заговорщики подняли две роты лейб-гвардии Московского полка.
При этом офицер Щепин-Ростовский зарубил саблей полкового командира Фредерикса, пытавшегося довести до солдат правду. Ведь тех обманули, заявив, что великий князь Николай Павлович хочет узурпировать трон, отстранив якобы законного наследника Константина. На деле за два года до этого был составлен царский манифест о наследовании престола Николаем.
С криками «За Константина!» офицеры-бунтовщики и с ними 700 гвардейцев, с распущенными знаменами и под барабанный бой, устремились на Сенатскую площадь. Тайный план — захватить Сенат, вынудить его объявить республику и передать власть революционному правительству. Сутгоф повел туда же часть Гренадерского полка (убив его командира Стюрлера), Каховский и братья Бестужевы — Гвардейский флотский экипаж. Всего около 3000 человек. Любопытный факт: лидеров тайных обществ, включая Рылеева и назначенного «диктатором» Трубецкого, на Сенатской площади не оказалось. Исследователи сходятся в одном: струсили.
Еще утром были приведены к присяге новому императору почти все командиры гвардейских частей. Узнав о мятеже, Николай Павлович приказал им действовать. Застывший на Сенатской площади медный всадник наблюдал, как ее окружили полки Преображенский, Семеновский, Измайловский, Конногвардейский, Кавалергардский, Гвардейская артиллерия. Впереди строя — офицеры и генералы Отечественной войны Васильчиков, Толь, Исленьев, Воинов, Апраксин, Орлов, Сухозанет. Финляндский полк и Саперный батальон обеспечили охрану Зимнего дворца. И не зря: в планы декабристов входило беспощадное физическое истребление всей царской фамилии, включая детей, — для начала 18 человек!
Попытки увещевать мятежников окончились трагически, Каховский выстрелом в спину смертельно ранил подъехавшего к бунтующим генерала Милорадовича — героя войн, любимца Суворова, соратника Кутузова и Багратиона. Кюхельбекер стрелял в младшего брата царя Михаила Павловича. Из каре прозвучали залпы и в сторону царской свиты. Конногвардейский полк четырежды атаковал, пытаясь рассеять заговорщиков. Но каждая атака оставляла на плацу мертвые тела конногвардейцев. Казалось, мосты сожжены…
Но 29-летний император, человек христианской совести, колебался. Шутка ли, начать царствование с кровопролития! Однако Васильчиков, Орлов настаивали: только сила может образумить заговорщиков. Они понимали, что промедление может грозить стране новой пугачевщиной.
И приказ был отдан. Несколько залпов картечью посеяли в мятежных рядах панику. Началось бегство. Цена авантюры — множество погибших и раненых. Разные источники приводят цифры от 80 до 1271 убитых с обеих сторон.
В тот же вечер начались аресты. К следствию привлекли 579 человек. Наказание, по советским меркам, было на удивление мягким. Признаны виновными — 289, казнены — 5. Часть осужденных отправили на каторгу в Нерчинск (вскоре многих простили, а позднее всех амнистировали), других сослали на Кавказ в действующую армию.
Так закончилось восстание декабристов, которое консервативные историки назвали дворянско-масонским заговором. Как отнеслись к нему современники?
Вряд ли следует доверять молодому Пушкину, писавшему про «дум высокое стремленье» декабристов. Объяснение этому простое: со многими из них поэта связывала личная дружба. Пройдут годы, и Пушкин избавится от иллюзий молодости, станет монархистом и славянофилом.
Больше доверия негативным оценкам более зрелых Карамзина, Жуковского, Тютчева, назвавшего мятеж 14 декабря «безрассудством».
Такова история.
|
|
