Россия без Царя в голове

Куда дрейфует Россия без национальной идеи? Чем грозит нам встраивание в «международное сообщество»? Почему лозунг «Россия без Кавказа» является вредным и опасным? На эти другие вопросы в беседе с нашим корреспондентом отвечает сотрудник Российского Института Стратегических Исследований (РИСИ) известный историк и публицист Петр Мультатули.

 — Петр Валентинович, событиям на Манежной, вызванным массовым протестом молодежи против коррупции в госструктурах, сопутствовала настоящая информационная война в СМИ. Общество расколото, противостояние продолжается и выхода из кризиса не видно. Чем обусловлен этот тупик?

 — Сейчас всем стало понятно, либеральная идея полностью себя дискредитировала. Есть общее понимание тупика. Но вот поиски выхода из этого тупика разные.

Либералы по-прежнему поют свою старую песню о необходимости политической свободы, понятие о которой они довели до абсурда. Среди патриотов бытуют разные мнения. Одни говорят, что плох капитализм, другие говорят, что нужен Сталин, третьи предлагают национальную революцию. Всё это, конечно, новые тупики, лабиринты, из которых нет и не может быть выхода. Дошло дело до того, что пытаются представить Советский Союз образцом справедливого общества, в котором не хватало только Православия.

Причём такие заявления делают не молодые люди, которым можно было простить по малолетству их незнание, а взрослые, которые должны бы помнить многометровые очереди за продуктами, постоянный дефицит, повсеместное взяточничество, «улыбку апартеида» магазины «Берёзка», партийные распределители, где отоваривались тогдашние «слуги народа». Вспомнить, как боялись крестить детей, как врали на партийных и на комсомольских собраниях, на партийных съездах и слётах.

Казалось бы, должно быть понятно, что всё плохое, что мы имеем сегодня, пришло к нам оттуда, из советского прошлого. А все, что было хорошего в Советском Союзе, связано не с «завоеваниями Октября», а, наоборот, с отступлениями от этих «завоеваний», с обращением к нашим историческим истокам.

Сегодня мы стоим на перепутье, не знаем, куда идти. Но это лучше, чем быть в том тупике, где мы были почти 80 лет советской власти.

Таким же тупиком является наш отечественный либерализм. Он есть производное от комсомола и КПСС, ибо создан бывшими активистами этих организаций. Наш либерализм отличается от классического западного либерализма полным космополитизмом, неразборчивостью в средствах, жадностью и презрением к своему собственному народу. На либерализме нам не уехать вообще — этот проект заранее провален в России, и те, кто не понимает этого сейчас, обречены на тяжелое прозрение в будущем. Нам могут попытаться в качестве идеи преподнести смесь коммунизма с патриотизмом с неким православным флером. Либо есть идеология фашизма, которая чревата полной катастрофой. Необходимо возвращение к нашему национальному коду — нужна сильная персонифицированная власть, опирающаяся на патриотическую составляющую и четко понимающую, что без духовной основы страны ничего не может быть. Об этом, кстати, подробно говорилось на конференции в Российском Институте Стратегических Исследований, прошедшей в ноябре 2010 года и в докладе на ней директора РИСИ Леонида Решетникова.

Национальной идеи нет, и ее никто не выдвигает — идею, которая могла бы объединить страну и народ. А такой идеей может быть осмысление того, что произошло с нами. Нужно заявление — что мы — многонациональный народ, связанный не только общей историей, но и ее преемственностью. Для нас Киевская, Московская Русь и Российская Империя — не отвлеченные понятия, а наша история, из которой мы вышли, также как и Великая Победа 1945 года.

 — Над идеей модернизации уже горько иронизируют. Впору говорить о реанимации?

 — Вполне можно использовать и термин модернизации, но только что в него вкладывать? Если превращение России в Соединенные Штаты, то это убьёт страну. Мы не США и никогда ими не будем. Стать частью Евросоюза, со всеми его проблемами, нам тоже никто не даст, ибо мы там не нужны. Если понимать модернизацию, как прорыв по выходу страны из кризиса, то можно заметить, что модернизацию проводили и Петр Великий, и Александр II, и Николай II. Но действовали они, исходя из того, что эта модернизация нужна России, для отстаивания её независимости, самобытности, а не превращения в какое-то отвлечённое «мировое сообщество».

Интересно, что при этом у нас все время пытаются сохранить большевизм, как нечто родственное для современной государственной системы. Вот решили осуществить десталинизацию. Но сталинский период был лишь этапом в истории большевистской богоборческой системы. Эта система была частью изменена Сталиным, переориентирована на построение его империи.

Сталин тоже, безо всякого сомнения, проводил модернизацию. Но эта модернизация очень дорого стоила стране. Фактическая цена сталинской модернизации — это подрыв и без того подорванных революцией и Гражданской войной сил народа. Сталин попытался из того материала, что имел, большевистскими методами слепить империю. Это была псевдоимперия, лжеимперия, в которой не было Православия, как не было и покаяния за совершенное грехопадение 1917 года, за революционные преступления. Так что сталинизм не может быть для нас примером, поскольку он ведет в тупик. Но. Во время диктатуры Сталина началась Великая Отечественная война. А нам предлагают вырезать этот трагический и славный период истории, так как он неминуемо попадёт под десталинизацию. Получается, что все, что было до Сталина, при большевиках было положительным. Но, господа, а Владимир Ильич, а Лев Давидович, а Яков Михайлович? А баржи с заложниками? А убиенная Царская Семья? А 1 млн. уничтоженных казаков? А красный террор? Что это? Их куда девать? Ясно, что нужна не просто десталинизация, а дебольшевизация России, решительное отмежевание от всего большевистского периода. Фокусирование всех преступлений лишь на имени Сталина, превращение Сталина в единственного и главного злодея, чего так хотят некоторые либералы, означает фактическую реабилитацию большевизма и троцкизма. Кроме того, такой подход является не историческим и не православным. К сожалению, этот подход оказался близок многим упростителям истории.

Причём, среди таких упростителей оказалась даже православная газета «Татьянин день», которая 21 декабря 2010 года поместила провокационную статью А. Мановцева «Православие и сталинизм: сочетать ли несочетаемое»? В ней автор в классическом большевистско-сталинском стиле, не брезгуя поминанием всуе моего покойного деда-фронтовика, прошедшего всю Великую Отечественную войну и не питавшему никаких симпатий к Сталину, навязывает Петру Мультатули ярлык «православного сталиниста». Именно этому «сталинисту», а не Сталину, фактически посвящена целая статья газеты! Поводом же для неё стала взятая главка из первого 2006 года издания моей книги об убийстве Царской Семьи, в которой говорится о причастности Сталина к Екатеринбургском злодеянию. Интересно, что, несмотря на то, что моя книга переиздавалась пять раз, а главка о Сталине присутствует лишь в изданиях 2006 года, Мановцев выбрал для своих обличительных заявлений именно её. При этом Мановцев оказался совершенно не знаком ни с моими поздними размышлениями о Сталине, ни о моём отношении к «православному сталинизму», высказанному в том же 2006 году. «Сразу оговоримся, что нам претит нелепое по нашему мнению, понятие „православный сталинизм“. Нельзя быть „православным сталинистом“, „православным коммунистом“, или „православным националистом“. Понятие православный может сочетаться только с одним понятием — христианин». (газета «Голос Совести», 2006). Странно также, что проигнорировал г-н Мановцев и следующую мою мысль: «Был ли „сталинизм“ выходом из создавшегося тупика? Нет, не был. „Сталинизм“ был заранее обречён на поражение, ибо он был построен на лжи, опирался на мертвящий и отвратительный культ Ленина. „Сталинизм“ не имел преемственности с русской дореволюционной историей. Власть самого Сталина была нелегитимной с точки зрения духовного восприятия государственной власти». (сайт Академия Российской истории, 2009).

Совершенно очевидно, что главной целью статьи Мановцева является не Сталин, и даже не компрометация имени историка Мультатули. Главной целью статьи «Татьяниного дня» является удар по делу дальнейшего прославления Царя-Страстотерпца Николая II. Автор статьи, который уверяет, что глубоко чтит Царственных Страстотерпцев, не мог не понимать, что, обвиняя меня в сталинизме, он играет на стороне тех, у кого имена Царской Семьи вызывают острую неприязнь (дескать, смотрите какие защитники у Царя: сталинисты). Не случайно и день публикации выбран именно 21 декабря — день рождения И. В. Сталина. Подумали ли г-н Мановцев и редакция «Татьяниного дня» кому они подыгрывают этой статьёй?

Впрочем, газете «Татьянин день» принижение подвига Царственных мучеников не в первой. В июле этого года на её страницах некий Зайцев в статье «Святой Император. Десять лет спустя» договорился до того, что святая Царская Семья «не стала символом православия». Тогда А. Мановцев справедливо возмущался этим кощунством. Сегодня, он сам, надеюсь невольно, оказался на их поле.

 — Проблема власти в том, что она не определилась, не может понять, где она, что считать ее корнями?

- Конечно. С кем она? У нас до сих не могут убрать название станции метро «Войковская», убрать название Свердловской области, убрать многочисленные идолы Ленина по всей стране, вернуть двуглавых орлов на башни Кремля. Вот, Никита Михалков выступил со своим манифестом. Его можно критиковать или поддерживать, но это единственная более-менее вменяемая, хоть какая-то политическая программа с патриотическими высказываниями. И что? Партия «Единая Россия» заявила, что не будет опираться на этот «рыхлый» манифест. Единой идеологии в государстве как не было, так и нет, а без этого государство существовать не может.

 — Если в государстве на партийное исповедование русскости наложено табу, оно не выберется из кризиса. Или я не прав?

 — Я с вами согласен. Но нужно определиться, кто такой русский. Русский — это прилагательное. У нас пытались убрать его из обхода, заменив на «россиянин», что, на мой взгляд, было ошибкой или диверсией. Слово существительное — француз, немец, великоросс, белорус, малоросс, а русский — прилагательное. Это человек, который принимает ценности Русского Мира. Может быть русский татарин, русский поляк, русский еврей. Поэтому то, что сейчас так старательно избегают слова русский, доказывает то, что опять власть не понимает, где она и с кем она.

Взять тот же вариант с полицией, который я поддерживаю. Я очень уважаю советскую милицию, но она ушла. Её истоки берут начало в гнусности Февральского переворота 1917 года, когда полиция была ликвидирована, когда были зверски убиты полицейские, жандармы, офицеры. Говоря о воссоздании полиции, мы должны говорить, что она имеет преемственность от полиции Российской Империи, и мы воссоздаем ее, сохраняя и все лучше, что было создано за время советской милиции. Но если мы введем институт шерифов, если слепо будем копировать чужие правила поведения, чужую форму и чужие нравы, то это станет крахом всей реформы правоохранительных органов и тогда появятся «полицаи».

Мы часто критикуем власть и часто справедливо. Но каждый народ достоин той власти, которая есть. Ведь в России и люди отличаются от тех, что были 100 лет назад. К сожалению, у нас сейчас нет той общности, которая имеет общие представления о добре и зле. У нас люди спокойно смотрят «Нашу Рашу» и смеются над тем, как глумятся над Родиной разные шуты гороховые.

Все мы с возмущением и негодованием воспринимаем оскорбление нашей Веры, и наших обычаев, нарушение наших законов, тем более убийства русских людей, как убили русского юношу Егора Свиридова. И то, что люди, молодёжь выразили протест против этого беспредела, правильно и закономерно. Но чудовищно, когда в ответ на одно убийство невинного человека отвечают убийством других невинных людей. За что убили дворника-киргиза? Только за то, что он был киргиз? За что убили таджика, который приехал сюда батрачить за какие-то копейки? Его официальная зарплата 20 тысяч, а на руки он в лучшем случае получает 10. Остальное забирает чиновник. Но почему с ним — чиновником — никто не разбирается?

Русский православный человек не может радоваться сочувствовать невинно пролитой крови. А у нас некоторые «православные» патриоты радуются, что произошла «русская революция». Они до сих пор не поняли, что слова «русская» и «революция» несовместимы. Революция — всегда антирусская.

Нам Бог дает время для переосмысления и каких-то свершений. Поэтому тратить драгоценное время на то, чтобы постоянно ругать власть или внимать витиям, толкающих нас на площади бесам на потеху, нельзя.

С кавказцами мы живем веками. Дрались, но веками были вместе и вместе воевали против общего врага. И черкески наши цари носили, и мечеть в Санкт-Петербурге была, и Дикая дивизия геройски дралась на фронте. Но каждый жил, принимая ценности государства Российского: «За Веру, Царя и Отечество». А сейчас никто не знает, каковы ценности этого государства — ни русские, ни кавказцы.

Совершенно очевидно, что некоторые силы пытаются воспользоваться молодёжью для того, чтобы отколоть от нас Кавказ, втравить нас там в новую войну, поссорить нас с кавказскими народами, дать повод внешним силам «защитить» эти народы от России и тем самым выдавить нас из этого региона под демагогические крики «Кавказ — не Россия».

— Людям, которые по духу не перестали быть русскими, только на пользу пойдут будущие испытания, которые подразумевают материальные ограничения?

 — Дело в том, что материальное и духовное неразрывно связаны. В России связаны особенно. Почему мы, люди в России, страдаем больше, чем те же американцы или немцы? Потому что Господь на нас возлагал ответственность за весь мир, за род людской. Мы были богоизбранный народ, а не американцы или немцы. Поэтому и страдаем больше, и будем страдать, пока не осознаем, не поймем, что на нас возложена огромная миссия.

Надо быть откровенными. У нас любят искать виноватых, заниматься поисками врагом. Но виноваты мы сами — мы предали Бога, предали Царя. К сожалению, огромное количество людей до сих пор не понимают, что произошло. Для них Православие — не путь покаяния в смысле изменения, не путь любви, а некая ступенька в карьере, некая политическая партия. Это чудовищно, потому что грозит духовным омертвлением.

 — Святые отцы говорят о том, что России и русским людям нужно готовиться к мученичеству.

— Сейчас я все больше и больше задаюсь вопросом — готовы ли мы к мученичеству? Достойны ли мы этого? Ведь надо заслужить быть мучеником за Христа. Мы что хотим сказать, что мы находимся на одном уровне со Святой Екатериной, со Святым мучеником Трифоном, святыми страстотерпцами Борисом и Глебом, святыми Царственными Страстотерпцами? Да мы бесконечно далеки от них! Дай Бог, чтобы мы проповедовали Христа! Ведь очень часто мы встречаемся с тем, что люди, которые кричат о своем христианстве, обожествляют себя. Им не Христос нужен, а достижение своих собственных целей. Люди впали в осуждение, в ненависть, в оскорбление друг друга. Миссия христианина, на мой взгляд, заключается в том, что он своим положительным примером говорит: «Я — христианин!». И люди, глядя на него, говорят: «Да, это христианин». «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Иоан.13:35). А разве мы являем такую любовь?

Покаяние должно нас подымать, вызывать изменение ума. Есть точка зрения, что Екатеринбург связан с убийством Царской Семьи. Не совсем верная трактовка — он связан с подвигом Святых Царственных Мучеников. Ведь благодаря этому подвигу даже сам город стал другим. С таких мест пойдет возрождение России.

 — Власть на распутье, но оторвались от православных корней и простые люди. Но все равно ждут защитника во власти. Что делать в этой ситуации?

 — Первое — должны признать преемственность нашей истории, признать, что наша история пошла не с 1917 и не с 1991 года. Мы должны исходить из того, что мы делаем и должны делать как православные христиане в этой тяжелой ситуации, в которой оказались народ, Россия. Главное быть честным перед Богом и самим собой. Надо делать своё дело. Россия — страна монархическая. До тех пор, пока не восстановится Единоначалие, ничего не изменится. Но монархия невозможна в нынешней России — у нас нет не только Монарха, но и подданных. Мы живем вне монархического мировоззрения и мироощущения.

Второе — вернуться к соборным формам государственности, к Земскому собору. Для этого мы должны создать Земский собор, который будет выбирать главу государства. Глава государства должен называться по-русски. Президент — не русское слово. Оно чуждо русскому языку. Я бы предложил название Государя, не как монарха, а как управляющего государством. Нужно отказаться от нелепого положения, скопированного с американской конституции, что правитель может избираться раз в 4−5-6 лет. Он должен быть избираем лет на 10. И только Земский собор может лишить его власти.

 — Как в нынешних условиях может выглядеть Земский собор?

 — Как собор всех лучших людей земли Русской, объединённых одной идеей: служить Богу и России. Конечно, русский народ есть государствообразующая нация. Об этом, кстати, хорошо сказал Р. Кадыров: «В любом государстве, тем более, в сверхдержаве, бывает равная среди равных, но собирающая всех вокруг себя нация. Это реальность».

Но это вовсе не означает, и никогда не означало, притеснение или угнетение иных народов России. Сиюминутные различия, разногласия должны отойти на второй план — нам надо спасть нашу страну, спасать Русский мир, в котором находятся и русские, и украинцы, и белорусы, и чеченцы, и аварцы, и абхазы, и осетины и другие народы.

Нужно мыслить по-имперски, иметь талант общаться с разными народами. Нужно выделять те направления в жизни народов, которые позволяли нам сохранять и углублять единство. При этом надо прекратить нелепые реверансы в сторону тех, кто ненавидел нашу страну, мечтал её завоевать, вредил ей.

Скажите, зачем в Санкт-Петербурге, моём родном городе, поставили бюст Адаму Мицкевичу, который называл Петербург «городом сатаны» и финансировал польских добровольцев, которые ехали воевать против России в Крымскую войну? Или зачем в том же Петербурге и Москве есть улицы Костюшко, который в Варшаве в 1794 году в православном храме вырезал 500 безоружных русских солдат, собиравшихся причаститься? А ведь в честь него, словно в издевательство над русским народом, названа ещё и больница в Петербурге! А вот имена тех героев — поляков, которые полегли в 1831 году за Царя и которые были убиты польской шляхтой, никто не вспоминает.

Мы без конца каемся за Катынь, но стыдливо почти не вспоминаем, как и весь мир, что войска Пилсудского и его приемников сотворили в 1919—1922 году с нашими пленными, белыми и красными, которые почти все были замучены в польском плену, с немецким населением Бломберга и Шулитце в 1939 году, вырезанном поляками, когда даже грудных детей добивали лопатами. О зверском убийстве мирного еврейского населения Едвабне в 1941 году.

 — О какой преемственности мы говорим, если в следующем учебном году в России вводится «паспорт школьника», что означает закрепление ювенальной юстиции и разрушение семьи? Если уничтожена деревня, нет промышленности и сельского хозяйства. Даже покидая города, в первую очередь столицу, где наднациональный мультикультурализм захватывает жизненное пространство, православные столкнутся с проблемой элементарного выживания.

 — Господь сказал: «Не бойся, малое стадо, Я с вами до скончания века». И на самом деле не все так плохо. Я был в Сибири — не пройдет там никакая ювенальная юстиция. Все эти технологии проходят и закрепляются там, где наступает цивилизация. Все размыто в Москве и Санкт-Петербурге — государствах в государстве. Здесь можно многое проворачивать, потому что люди бьются за блага. А вот в Тобольске народ простой.

— С покаянием связано и сплочение нации, сбор всех национально ориентированных сил на защиту государства. Со сплочением патриотов, мягко говоря, большие проблемы.

 — Есть большие изменения и среди многих представителей правящего класса. Далеко не все из них являются космополитами, особенно в провинции. Многие люди думают и не хотят, чтобы Россия превратилась в Соединенные Штаты. Другое дело, надо, чтобы так думал весь народ, а вот этого, пока, к сожалению, не происходит, потому что мы живем в такое время, когда человек стал чрезвычайно падок на материальные блага.

 — Какого плана испытания ждут Россию?

— В первую очередь, даже не военное испытание, не экономические трудности, даже не голод, а испытание на верность самим себе. Все остальное дается для того, чтобы человек посмотрел на самого себя и ответил, кто он. В 1941-м мы смогли собраться и ответить на вопрос «Кто мы?». Не смотря ни на какую власть, мы взяли винтовки, пошли и разгромили лучшую армию в мире — западную силу, которая пришла нас уничтожить.

Все другие испытания сводятся к тому же — сможем ли мы собраться, вспомнить, что мы — русские и с нами Бог, как говорил Александр Васильевич Суворов. Или же мы хотим стать общечеловеками, потому что ничего другого нам не уготовано.

Мир, который думает, что нас он может завоевать, не понимает, что если, не дай Бог, не будет России, не будет и этого мира. Уничтожение России означает уничтожение мира. Я глубоко верю, что уничтожения Росси не будет, и что нынешняя ситуация при всей ее сложности гораздо лучше того, что мы могли заслужить.

 — Спасибо за беседу.

Беседовал Юрий Котенок

http://www.segodnia.ru/index.php?spos=1&spor=1&rst=0&srch=&srchtp=0&pgid=2&cldday=&srv=www.segodnia.ru&partid=45&newsid=13 171&snewsid=0&gallery_id=0&imgnum=1