Храм Рождества Иоанна Предтечи на Пресне | Священник Алексий Плужников | 23.12.2010 |
И вновь приближается он — самый скорбный день для многих православных христиан: Новый год… День, в который счастливые язычники будут веселиться, петь, плясать и вкусно кушать оливье, курятинку, запивая всё шампанским, а их благочестивые собратья будут завистливо сглатывать слюну, злиться и писать, писать вопросы батюшкам на все сайты и форумы: «Ну как, как выдержать без искушений этот день?! Как спастись среди разгула греха и разврата, среди чревоугодия, винопития и веселья?! Как?…»
Чтобы сотню раз не отвечать на один и тот же вопрос — я и решил написать эту заметочку, чтобы потом отсылать скорбящих совопросников к ней. Итак, как же относиться православным к Новому году, вернее, к тому факту, что все родственники и друзья празднуют, а у нас пост: как соблюсти воздержание, не нагрешить среди «валтасарова пира»?
Давайте, прежде чем предлагать рекомендации, обратимся к первоисточнику нашей веры: к Евангелию. Вспомним, что делал Христос в Своей земной жизни? Нет, разумеется, верным будет ответ, что Он проповедовал Царство Божие, исцелял, воскрешал, был предан, распят, воскрес… Но я о другом: что делал Христос в обыденном, житейском плане? Он… ходил по гостям! Многие страницы Евангелия рассказывают именно об этом: вот, например, Христос присутствует на браке в Кане Галилейской. Что Он делает? Превращает воду в вино для того, чтобы гости могли веселиться. Проповеди о грехе пьянства не произносит…
Он посещает (не раз) Марфу и Марию с братом их Лазарем. Марфа суетится, старается накормить Его получше, а Он мягко напоминает ей, что слушание Его учения блаженнее, чем сладко поесть, но ни словом не упрекает её за заботу о столе.
Он посещает мытаря (Матфея) и ест, и пьёт с ним и его друзьями. Приходят фарисеи и начинают упрекать Его за то, что Он пирует с грешниками. В ответ Христос говорит важнейшие слова Своего учения: «не здоровые имеют нужду во враче, но больные. Пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы? Ибо Я пришёл призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мф., 9:12−13). Запомним эти слова.
Христос приходит в дом фарисея Симона, куда приходит и жена-грешница умывать Его ноги слезами. В ответ на упрёки фарисея («если бы Он был пророк, то знал бы, кто и какая женщина прикасается к Нему, ибо она грешница» (Лк., 7:39)) Христос говорит: «видишь ли ты эту женщину? Я пришел в дом твой, и ты воды Мне на ноги не дал, а она слезами облила Мне ноги и волосами головы своей отерла; ты целования Мне не дал, а она, с тех пор как Я пришел, не перестает целовать у Меня ноги; ты головы Мне маслом не помазал, а она миром помазала Мне ноги. А потому сказываю тебе: прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много, а кому мало прощается, тот мало любит.» (Лк., 7:44−47). Т. е. главная беда Симона — отсутствие любви, проявляющейся в элементарной заботе о ближнем.
Этим отсутствием снисхождения, несмотря на наличие строгости в выполнении различных ритуальных предписаний, отличаются фарисеи, постоянно упрекающие апостолов и попутно Самого Христа, что ученики Его «едят неумытыми руками» или «срывают колосья в день субботный». В ответ Христос обвиняет их в лицемерии и лжи: выполняя малое и незначительное, они, фарисеи, утеряли главное — любовь и милость.
Вообще, единственные люди, которых Христос упрекал и просто обзывал нехорошими словами («гробы покрашенные», «порождения ехиднины», «дети диавола», ««лицемеры») — это фарисеи, люди, соблюдающие внешнюю праведность и презирающие прочих «грешников». Христос говорит фарисеям грозные слова: мытари и пьяницы скорее вас войдут в рай! Почему? Потому что уверенность в своей праведности, в том, что выполнение ритуалов (пост, молитва, соблюдение бесчисленных правил) делает человека достойным Царства Божьего, гораздо страшнее блуда, пьянства, воровства, ибо вор, блудник и пьяница могут осознать своё падение и, воззвав Врача, встать с Его помощью и спастись. Мнимый «праведник» не может спастись, ибо не нуждается во Враче Небесном, в Спасителе.
Как всё это относится к празднованию Нового года? Очень просто: важно нам осознать, на чьей мы стороне: на стороне Христа, снисходительно относящегося к грешникам, или на стороне фарисеев, ненавидящих и презирающих своих ближних?
Давайте вспомним своё ещё такое недавнее нецерковное прошлое. Ведь все мы помним из детства, что Новый год — это праздник счастья, веселья, снега, деда Мороза, Снегурочки, праздник мандаринов, оливье и тортов, ночного гуляния и зелёной украшенной ёлки… Праздник отдохновения и радости (не будем говорить об извращениях этой радости: о пьянках). Неужели мы скажем, что были мерзкими язычниками, которые жили в разврате и нарушали рождественский пост? Нет, просто мы были далеки от церковности, но может быть, по слову мудрого архиерея из рассказа Лескова («На краю света»), «мы держались за полу Христа, ещё не зная Его»? Почему же мы теперь, встав на сторону постников и молитвенников, отказываем своим ближним в этой возможности — держаться за полу Христа, как неразумные дети держатся за мамкину руку? Почему мы, как фарисеи, говорим с «благочестивым» негодованием: «проклят народ сей, ибо не ведает закона»? Почему мы стремимся научить своих ближних соблюдению поста, не научив их любить Христа? Почему стремимся дать им ярмо закона, не дав капельку любви и милости?..
Став православными, мы почему-то стали стремительно терять то, ради чего вообще пришли в Церковь: терпимость и снисходительность к немощам других. Но нельзя привести ближних к спасению упрёками и запугиванием адскими муками за торт в пост. Нельзя затолкать людей в рай пинками и хлыстом. Ведь ближние наши смотрят на наши постные унылые физиономии — и не хотят становиться такими «православными», как мы. Вот когда они увидят свет Христов на наших лицах, увидят наши добрые дела — тогда и только тогда они «прославят Отца нашего небесного» (см. Мф., 5:16). Мы как-то забыли слова Христа: «Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.» (Мф., 6:16−18).
Итак, давайте теперь озвучим некоторые практические рекомендации: как вести нам себя в этот день (ночь) или накануне в обществе наших невоцерковлённых ближних. Если на работе устраивают корпоратив, и невозможно от него незаметно уклониться, то нужно, присутствуя, ничем не выделяться среди сотрудников, кроме приличия и умеренности. Ведь никто никогда не может заставить нас напиваться допьяна или объедаться до отвала. Чуть, в меру, с весёлым лицом — и домой. Дома так же — если невозможно без ущерба для отношений с родными удалиться (например, на ночную литургию в храм), то можно и порадоваться с близкими, даровать им каплю своей любви. Съеденный при этом кусочек торта или три ложки оливье не отдалят нас от Бога, а вот если мы встанем в позу и начнём проповедовать о «мерзости языческого Нового года в тот день, когда все православные…» — вот тут мы нагрешим по полной программе, потом долго придётся чинить порушенное. Вспомним святоотеческое высказывание: «лучше мясо есть, чем ближних».
Если нас пригласили в гости, где предполагается разгульное веселье с неумеренным питием спиртного, то никто не может помешать нам отказаться, сославшись на то, что Новый год — это семейный праздник, и мы собираемся провести его дома. А дома, если вся семья православная, можно устроить ёлку, скромный постный пир, порадовать близких и деток подарками — разве это плохо? У нас обычно ребёнок получает подарки дважды — и на Новый год и на Рождество: двойная радость.
А слишком строгим пастырям я позволил бы себе посоветовать быть более снисходительными к своим прихожанам, которые были вынуждены нарушить пост из-за любви к ближним: нельзя лишать их причастия, не надо ставить Закон между человеком и Богом, не нужно повторять ветхозаветные ошибки. Пусть любовь, терпение и милость будут приоритетными в нашем подходе к «достойному» причащению в эти дни.
Не в пище Бог, а в правде.