Косово: земля слез, боли и. радости

Северная Косовская Митровица — самый крупный по количеству жителей сербский населенный пункт на территории Косово и Метохии на сегодняшний день. Здесь и сейчас действует Приштинский университет, а к северу от города вплоть до административной границы края с Сербией живет в основном сербское население.

Из южной, албанской, части Митровицы сербы полностью изгнаны еще в 1999 году. Знаменитый Марков мост через реку Ибар, соединяющий северную и южную части, не раз становился ареной ожесточенной борьбы. Мы стоим у этого самого моста: вот там, через реку, развеваются албанские флаги, здесь — сербские, так похожие на наши, родные: «Как — сходим на ту сторону? — Нет, давай у сербов останемся».

«Понимаешь, сколько ни украшай купола золотом, сколько ни бубни о братстве двух наших народов — если церкви будут стоять пустыми, а разговоры о братстве останутся разговорами, то наши народы просто-напросто прекратят свое существование. В этом будет часть и нашей вины: мы слишком несерьезно относимся к вызовам времени, истории, политики, геополитики, религии. Нельзя думать, что „все как-нибудь когда-нибудь само собой устроится“: Бог нам помочь, конечно, может и хочет, но помочь нам Он сможет только при нашем собственном участии, на молитвы бездельников и лентяев Он не отвечает. Вот почему мы и вы должны трудиться и бороться с трудностями — как здесь, в Сербии, на земле Косово, так и в любимой нашей России», — Драган даже чуть повысил голос, когда произнес «Россия». Это привлекло внимание других посетителей, послышались вопросы: «Русия?» «Где русские, овде?» Увидев нас и убедившись в том, что мы действительно «из Русии» и «русские — вот они, овде (тут)», жители Косовской Митровицы, зашедшие в это небольшое, но очень милое кафе, на некоторое время прервали нашу беседу с Драганом: пожимали нам руки, раскрывали объятия и часто повторяли: «Русиjа и Србиjа — брача! Добродошли!» (Наши языки хотя и разные, но славянские, родственные: если мы говорим медленно, то, поверьте, большой надобности в переводчике не существует — и так все понятно). Когда буря радостных приветствий улеглась, Драган улыбнулся: «Вот так всегда — как только сербы видят русских, они не упустят случая выразить свое к вам и вашей стране отношение. Какое — сами видите». Он улыбается, но взгляд у Николича остается печальным.

Драган Николич, председатель Косовско-Поморавского округа Сербии, имеет все основания для печали. Не для уныния, заметьте, а именно для печали: «Если мы будем унывать, то противостоять злу мы не сможем. А печаль — что печаль? Бывает. Не в раю живем, хотя и на святой земле. На святой земле, которую пытаются отнять».

Да, Косово и Метохия — это действительно святая земля для сербов. С ней связано и возникновение самой сербской государственности, и значимые исторические события, и великие подвиги, и великие трагедии этой страны и народа. Мы помним страшные месяцы 1999-го года, когда под покровительством войск НАТО началась война, целью которой было отторжение этого края от Сербии. Этнические чистки, убийства детей, похищения людей, торговля человеческими органами, разрушение духовных святынь и древнейших архитектурных памятников, изгнание людей со своей родной земли и заселение ее пришельцами-инородцами — это далеко не полный список последствий войны. Попробуем представить себе нечто подобное на своей земле — может, тогда лучше поймем горе сербов. Предположим, наша вологодская земля представляет собой стратегически важный интерес для некой враждебной державы. Технология, примененная в Сербии, проста: усилиями политиков и «независимых» СМИ создается мнение, что здесь «притесняют коренных жителей». (Причем, «коренными жителями» можно объявить кого угодно — от чуди заволочской до медведя Митрофана и его несчастных потомков). Затем мировое сообщество призывается к тому, чтобы «остановить эти вопиющие беззакония», выделяются гигантские деньги на военный бюджет, организуется пара провокаций, не оставляющих надежды на помощь остальной России, на землю, предварительно хорошенько ее изуродовав бомбами, приходят (точнее, прилетают) «цивилизованные освободители», выпускают из тюрем и лагерей уголовников, снабдив их оружием, и. остаются здесь. Вы хорошо себя будете чувствовать на родной земле в таких условиях? А уголовники сжигают ваши дома, деревни, убивают ваши семьи, рушат церкви и гогочут вам, убегающим, вслед: «Это наша земля!"Пока Россию побаиваются, но — чем Косово не сценарий для нас?

Косово по своей площади всего в два с небольшим раза больше Вологодского района. Зато живет здесь более двух миллионов человек, плотность населения — 180 человек на квадратный километр (в нашем районе — около 50 тысяч жителей, плотность населения примерно 11 человек на кв. км). Разумеется, после войны и геноцида, сербов здесь меньшинство — на юге края они живут в селах в окружении отнюдь не дружественного им албанского подавляющего большинства. Села эти, по словам Драгана, напоминают гетто. Часты нападения на сербов, продолжаются преследования и издевательства: «В округе, который я возглавляю, совсем недавно жило 80 тысяч сербов — сейчас осталось 40 тысяч. Только за последние несколько лет в наших селах было убито более двух тысяч человек, разрушено и сожжено более 170 церквей и монастырей. Многие люди переселились на север Косово — там сербская община многочисленнее. Но мы остаемся здесь — это наша земля. Страх, наверное, уже исчез, уступив место постоянной осторожности, готовности к сопротивлению — все, как на войне».

А не сопротивляться, по словам Николича, нельзя: всеми силами новые оккупанты пытаются уничтожить даже след памяти о том, что земля эта действительно сербская. Руками мерзавцев здесь творятся неописуемые вещи — в центре той самой Европы, которую мы когда-то называли «цивилизованной». Как вам, например, такая заметка из сербской газеты «Новости»: «Неопознанные вандалы разрушили и осквернили могилу Живки Йованович (75 лет), которая два дня назад была погребена на городском кладбище в городе Гньилане на юге Косово и Метохии. По словам Д. Николича, это было первое захоронение на кладбище после 1999 г. «Последние 10 лет Живка Йованович жила недалеко от села Коретиште, и ее предсмертной волей было похоронить ее на городском кладбище, — сказал Николич. — В день похорон, сразу же после отпевания, вандалы раскопали могилу и вскрыли гроб. Потом жителями анклава было получено сообщение SMS следующего содержания: «Сербы, не вздумайте больше хоронить своих на этом кладбище! Косово — это албанская земля». Семья усопшей перенесла тело покойной на кладбище села Коретиште, где и состоялись новые похороны».

Думаете, это сообщения о фашистских зверствах — нет, это заметка начала марта этого года. Впрочем, те заметки, которые мне довелось в этот, октябрьский приезд, ничуть не радостнее: в них сообщается, что сербы, приехавшие в сопровождении полиции навестить могилы своих родственников на кладбище города Печ, нашли эти могилы также оскверненными.

Был я в бывшем сербском городе Печ, (теперешнем албанском Пейя), знаю, что сербский анклав находится от него всего в 5−7 километрах. Каково же это — ехать (идти побоишься) на могилы родных в сопровождении полиции?! Кстати сказать, косовская полиция по большей части состоит из албанцев — бывших боевиков УЧК. Живо себе представляю: хочешь съездить на могилу к деду, отцу, брату (вполне возможно, убитым пару лет назад) — и обращаешься за помощью в сопровождении к тем самым, которые, возможно, и участвовали в убийстве твоих родственников. Приезжаешь — и на тебе: кладбище осквернено, полиция машет руками, поторапливает. И это только совсем недавний случай.

А если вспомнить погромы 2004-го года, прошедшие по всему краю? — Тогда было убито 19 человек, ранено более 140, выгнано из домов 5 тыс. человек. Более 900 сербских домов и квартир сожжено, полностью очищено от сербов 6 городов и 9 сел, уничтожено 35 храмов и монастырей. Многие пострадавшие объекты Сербской Православной Церкви были практически полностью уничтожены. Т. е. сожжены, разрушены, осквернены так, что их использование по назначению стало невозможным. Что-то было попросту стерто с лица земли, как это произошло, например в Джаковице, где храм с приходским домом разрушили и разровняли грейдером. Сейчас на этом месте небольшой сквер.

В Призрене, где находилась кафедра Рашко-Призренской епархии, 17−18 марта 2004 года пострадали все православные храмы (XIV — XIX вв.) и церковные объекты. Всего более десяти объектов, не считая сербских домов и целого сербского квартала. Монастырь Свв. Архангелов (XIV в.) разграблен и сожжен толпой албанцев на глазах военнослужащих немецкого контингента КФОР. Если говорить о цифрах, то по подсчетам Координационного центра по Косово и Метохии, только за период с 10 июня 1999 года по 10 июня 2003 года было совершено 6392 нападения на сербов. В результате чего 1197 человек было убито, 1305 ранено и 1138 захвачено. На 2004 год было известно, что 155 человек из числа захваченных были убиты, чуть более ста бежало или отпущено на свободу. Судьба же более 850 лиц сербской национальности была неизвестна. За прошедшие десять лет, при международном протекторате Косово и Метохия из многонационального края превратилось в мононациональный. Сейчас, проезжая по Косово, мы просто даже не сможем сказать, где именно находилась та или иная сербская деревня. Многое в буквальном смысле стерто с лица земли, распродано, застроено новыми, уже албанскими, домами, магазинами, складами и автостоянками.

Такая вот жизнь в самом центре Европы — чем не геноцид?

«И все равно мы сопротивляемся, — говорит Николич. — Уничтожить народ можно только тогда, когда уничтожен его духовный стержень. Именно поэтому, кстати, самую большую ненависть у нынешних оккупантов, как и у прошлых (турок-османов) вызывают наши церкви, монастыри, православная вера. И именно поэтому мы стараемся делать все, чтобы то, что сохранилось, было востребовано народом — как теми сербами, кто живет на этой земле, так и гостями из России и других стран. Повторяю: можно украшать купола тоннами золота, но если церковь пустует, если не чувствует народ потребности в храме, не верит, наша война проиграна полностью, и народом мы больше считаться не можем. Так — населением. И, я думаю, то же самое относится и к России». Ох, прав мой собеседник!

Но, к счастью, сербы не чувствуют себя одинокими в своей борьбе — это я уже говорю с гордостью за свою страну. Постоянно здесь встречаю соотечественников. Будь то обычные туристы или паломники, будь то депутаты Государственной Думы или дипломаты (встретил здесь даже Посла России в Сербии А. Конузина) — сербы чувствуют нашу поддержку. Пусть не военную, но духовную уж точно. Может быть, именно поэтому практически на каждом шагу в населенных сербами городках Косово вы увидите портреты Путина и Медведева, а центр Косовской Митровицы украшает огромный транспарант: «Русиjа je уз нас!» («Россия за нас!») Так что за державу не очень обидно: даст Бог, и справимся с бедой вместе.

Русскую поддержку ощутили сербы и в этот раз: Драгану Николичу я передал письмо от главы Вологодского района А.В. Гордеева. В своем письме Александр Васильевич заверяет как руководителя Косовско-Поморавского округа, так и всех его жителей в сопереживании, сострадании братскому сербскому народу. Думается, говорит это глава района не только от собственного имени, но и от большинства жителей нашей земли. Помимо сострадания, в письме говорится и о том, что, несмотря на довольно большое расстояние, разделяющее нас, мы были бы рады установить некоторые практические связи: дружба и братство — это, конечно, хорошо, но подтверждаются они только реальными делами. Сотрудничество на уровне культуры может послужить установлению таких добрых отношений. Николич, знаток русской литературы, аж просиял, когда читал письмо: «Точно! Нам нужно больше гостей из России! А если они расскажут нам о великой русской культуре, тут просто праздник будет! Добро пожаловать! Всегда ждем гостей, но таких — с нетерпением. Обязательно нужно сотрудничать!»

Драган посетовал, что многие сербские дети, живущие в Косово, зачастую не могут даже выехать в остальную — «большую, — как они говорят, — Сербию». Это как если бы школьник из деревни Уткино боялся бы поехать, скажем, в Вологду, если сравнивать расстояния наши и сербские. «А если ездят по Косово, то обязательно в сопровождении конвоя КФОР». Он очень надеется, что когда-нибудь сможет показать «своим маленьким сербам» не только свою страну, но и братскую Россию. Что же, если наше сотрудничество возникнет, то визит шумной и радостной детской толпы на нашу землю (которой есть чем порадовать гостей), вполне возможно, и состоится. Сербам тоже есть, что рассказать нам — и не только печальные истории. Радоваться они умеют как настоящие южане, так что нам с нашим сдержанно-хмурым северным менталитетом их веселье может показаться несколько несдержанным, что ли. Но потом сам вливаешься (или, гм, вливают) в общую праздничную атмосферу.

Административная граница края с «большой Сербией» (впрочем, административной ее называем мы, а для большинства стран НАТО, как и для новых «хозяев» Косово, эта граница государственная — премерзкое впечатление! Количество бронетехники у границы способно вызвать зависть такой страны, как Финляндия, наверное. Цепкие глаза сотрудников «полиции Косова», таможенный досмотр, дурацкие вопросы и шуточки пограничников. Но покидаешь Косово всегда с печалью, но с печалью светлой. Своими глазами видишь то, как братский народ всеми силами сопротивляется попыткам его уничтожить, смести с лица земли, и испытываешь восхищение перед его способностью бороться. Не только бороться, но и радоваться, и надеяться. Убеждаешься, что твоя страна помогает «братушкам» не только декларативно — это действительно вызывает гордость за Отечество. Конечно, возникает желание вернуться сюда вновь, видеть и у себя дома гостей из Сербии. Мне жена призналась гордо: «Я, — говорит, — в Сербию влюбилась!» И почему-то не ревную.

Вологда — Косово