Работа над ошибками

Новый образовательный стандарт возвращает русский язык в старшие классы школы

Русский язык станет таким же полноценным предметом старшей школы, как алгебра или физика. До сих пор, начиная с 9−10 классов, грамотной речи и письму будущих выпускников учили на факультативе, которому отводился час в неделю. Теперь три часа в неделю русским будут заниматься гуманитарии профильной школы. А вот «технари» и «естественники» получат лишь базовый уровень, то есть тот же один урок в неделю. Об этом корреспондент «РГ» беседует с деканом филологического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова доктором филологических наук Мариной Ремневой.

— Марина Леонтьевна, до какой степени беспорядка нужно было «довести» русский язык, чтобы чиновники от образования решили включить этот предмет и в без того перегруженную программу старших классов?

— Беспорядок начался очень давно. Русский язык исчез из старших классов на стыке пятидесятых и шестидесятых годов, когда школа в первый раз переходила с десятилетки на одиннадцатилетку. Впрочем, тогда большой трагедии не случилось: в старшие классы шли очень сильные дети, «вымуштрованные» добросовестными и грамотными педагогами довоенной выучки. Картина в преподавании русского языка по сравнению с тем временем кардинально изменилась. И, к сожалению, не в лучшую сторону. Безграмотность у нас кромешная.

— Судите по своим абитуриентам?

— К нам идет относительно грамотный народ. Хотя своих подготовленных студентов мы периодически «встряхиваем» диктантами. Так вот, преодолевают они это очень непростое испытание плохо. Наши замечательные дети, которые только что достаточно грамотно написали вступительное сочинение, месяца через полтора пишут диктанты просто с «фантастическими» результатами. На весь курс один человек получает высший балл, пять-шесть первокурсников дотягивает до четверки, десяток троечников, а у остальных — двойки.

Единственное, что могу сказать в защиту наших грамотеев — тексты диктантов неестественно сложные. Диктанты у нас что называется «на выживание». Нынешнее школьное обучение таково, и это мы видим даже на примере своих студентов, что знания, полученные на уроках, попадают в так называемую кратковременную память, а потом моментально «выветриваются».

— Что же тогда говорить о людях, скажем так, далеких от проблем языкознания и литературоведения?

— В свое время известного ученого спросили: «Какой экзамен должен быть обязательным на физическом факультете МГУ?» И знаете, что он ответил? «Сочинение. А всему остальному мы обучим сами».

Наши преподаватели принимают экзамены на других факультетах МГУ и рассказывают, что иногда там закрывают глаза на вопиющую безграмотность поступающих. Был, к примеру, такой случай: абитуриент получил «пять» по математике, «пять» — по физике и сделал пятьдесят четыре ошибки в диктанте. Причем у меня такое подозрение, что он все же стал студентом. Таким образом, мы сами способствуем созданию общества неграмотных людей. Ошибка перестала быть чем-то неприличным, а грамотность — признаком интеллигентности, свойством культурного человека.

Сами лингвисты вносят неразбериху. Где это видано, чтобы в стране одновременно «работали» сразу два орфографических словаря — под редакцией В.В. Лопатина и старый классический, которые многие слова рекомендуют писать по-разному? Что делать несчастному школяру, который напишет диктант в соответствии с одной из этих двух норм и в любом случае сделает ошибку? Получается, и наука сейчас участвует в том, что дети «растерялись» перед грамотностью.

— Чего же старшеклассникам ждать от обещанных часов по русскому: уроки будут практическими или углубленно филологическими?

— Думаю, что это будет русский язык в коммуникативном варианте. Детей будут учить делать заключения к докладам и рефератам, доказывать свои мысли, писать письма, аннотации. А вот практического русского, которого не знают дети, им не дадут. Кроме того, сейчас существуют три набора учебников с разной трактовкой языковых категорий. Единого комплекса, официально принятого и признанного, до сих пор нет. И вот используя этот «винегрет» знаний, выпускникам придется сдавать ЕГЭ. В общем, полный абсурд.

— Мне кажется, вас не очень воодушевило нововведение Минобразования?

— Отвечу как Станиславский: «Не верю!» Вроде бы, что тут плохого: в старших классах будут изучать русский язык? Но вся нынешняя реформа направлена на разрушение старой уже зарекомендовавшей себя традиции, старого образования. И вдруг такая приятная неожиданность! С чего бы? Мне кажется, есть в этом шаге какая-то политика, некий экивок в сторону общественного мнения. После тестов по литературе, всяческих экспериментов с программами по гуманитарным предметам не верю я в то, что час в неделю исправит общее безрадостное положение.