Нарва и Белое движение: Неоконченная история

Российский дипломат о перспективах научного диалога между российскими и эстонскими историками.

6 октября в Таллиннском университете прошла презентация двух книг — «Русские в Прибалтике» и «Мемуары в культуре русского зарубежья», изданных Таллиннским университетом и недоходным обществом «Русский дом Эстонии» совместно с издательствами «Наука» Российской академии наук, а также «Флинта», специализирующемся на выпуске учебных книг для высшей школы. Среди авторов сборника «Русские в Прибалтике» — первый секретарь посольства России в Эстонии, исследователь истории Павел ЛИЛЛЕНУРМ, опубликовавший в этой книге солидный труд «Творя в душе своей молитву…» — о судьбе духовенства Северо-Западной Армии. А 13 ноября в Нарве была освящена мемориальная доска с именами военных священников СЗА, умерших под Нарвой от тифа в годы Освободительной войны (публикация «Святого Иоанна помнят в Нарве и Чикаго» за 15 ноября с.г.). Фамилии священников установлены Павлом Лилленурмом. Портал Mnenie. ee обратился к дипломату с вопросами, касающимися Белого движения.

— Павел Петрович, чем вызван Ваш интерес к судьбе полковых священников Северо-Западной Армии (СЗА)?

- Признаюсь, изначально предметом моего интереса было краеведение — история того региона, откуда я и мои предки родом, — Эстония и Петроградская губерния России.

Но по мере изучения канвы событий 1918−20 гг. я встретился с таким числом интереснейших фактов в части судеб православного духовенства, прежде всего, имевшего отношение к Северо-Западной Армии, что решил серьезно заняться также и этой темой. Мои исследования и наработки, безусловно, заинтересовали и Эстонскую Православную Церковь.

-В чем необычность прошедшего 13 ноября под Нарвой события — освящения памятной доски, посвященной восьми военным священникам?

- Это первый мемориальный знак, установленный в честь православных военных священников, павших во время российской гражданской войны начала ХХ века.

 — Какие неизведанные страницы русской СЗА, на Ваш взгляд, являются «белыми пятнами истории» и нуждаются в исследовании?

- Прежде всего, хотел бы немного Вас поправить. Не русской, а российской. В эстонском дискурсе эти два понятия часто смешивают, иногда сознательно. Между тем, нюанс весьма определенный, и, на мой взгляд, возможно, именно в этом и ключ к ответу на Ваш вопрос. Северо-Западная Армия, как известно, по крайней мере с лета 1919 г., входила в систему единой воссозданной армии Российской Демократической Федеративной Республики (Российской Федерации, провозглашенной в январе 1918 г. на Учредительном собрании до его разгона большевиками). СЗА — не некий экстерриториальный, вненациональный и внегосударственный военный коллектив, как это до сих пор почему-то «принято» считать в Эстонии, а самые что ни на есть законные вооруженные силы России того времени. И потом, в СЗА служили люди очень многих национальностей и вероисповеданий, причем процентный состав, например, этнических украинцев, латышей, башкир и даже евреев в определенные отрезки времени в ней был достаточно заметен. В состав армии входили и иностранные части — например, Шведский легион и «эстонский Ландесвер» — Балтийский полк из эстоноземельцев прибалтийско-немецкого происхождения. Велись переговоры о принятии на российскую службу финских и датских добровольческих отрядов. (На архивном снимке — проводы в эстонской столице на фронт Ревельского отряда, 1919 год — ред.).

 — В этом году исполнилось 90 лет окончания Освободительной войны в Эстонии и ликвидации на ее территории Северо-Западной Армии, бывшего союзника Эстонской армии. В чем, на Ваш взгляд, заключаются проблемы освещения в российских и эстонских исторических кругах темы трагедии оказавшихся в «Нарвском мешке» и погибших от ран и тифа тысяч военнослужащих и отступивших с ними гражданских беженцев?

 — Драма Северо-Западной Армии, о которой Вы говорите, на мой взгляд, не сводится к одной лишь трагедии жертв эпидемии тифа, гриппа и других инфекционных заболеваний в 1920 году. Ее масштабы, причины и последствия гораздо шире и глубже. Я бы так сказал, что все это было слагаемым Большой Политики.
Хотя эпопея «Нарвского мешка» (и не только нарвского, т.к. лечебные заведения СЗА были рассредоточены по всей республике), безусловно, отдельная, весьма героическая, и я бы даже сказал — эпическая история, еще ждущая своего летописца. Ведь это и сила духа российских гражданских и военных лиц, и личное мужество врачей и медперсонала, и подвижничество священников, окормлявших страждущих. В невыносимых, совершенно безвыходных обстоятельствах наши предки сохранили человеческое и национальное достоинство. Это очень важный пласт исторической памяти россиян, который не терпит ни забвения, ни высокомерно-злорадного к себе отношения, ни призывов к отомщению.

 — Что могут дать совместные усилия российских и эстонских исследователей в изучении темы СЗА?

- На мой взгляд, на данный момент существует некоторый перекос в «разработанности» данной темы эстонскими и российскими учеными. В пользу эстонских, я имею ввиду. А для полноценного научного диалога и сопоставления точек зрения на одни и те же события необходимы более-менее завершенные концепции. Советские подходы и оценки, понятно, нам уже не в помощь. У эстонской стороны своя новая, «устаканившаяся», концепция «войны с Россией за независимость» имеется. У нас же сопоставимой с эстонскими партнерами единой, готовой «под ключ» концепции периода 1917−1922 гг., аргументированной и выверенной фактологически, пока нет. За фундаментальным трудом А.В.Смолина, написанным еще в 90-е годы ХХ века, должны, на мой взгляд, последовать новые исследования, дополняющие знания о прошлом и позволяющие нам адекватно переосмыслить их. Вот тогда мы, наверное, и сможем сесть за общий стол и придти если уж не к консенсусу, то к какому-то более-менее взаимоприемлемому решению.

http://mnenie.ee/novosti-estonii-rus/obshestvo/narva-i-beloe-dvizenie-neokontsennaja-istorija/