30 ноября исполняется 150-я годовщина Синопской победы. В летописи подвигов русских воинов эта победа стоит в одном ряду с Гангутом, Чесмой и Наварином.
Морское сражение при Синопе произошло в самом начале русско-турецкой войны, которая вошла в историю как «Крымская». Война начиналась как победоносный крестовый поход. Цель похода заключалась в том, чтобы добить полуразрушенное здание Османской Империи и освободить, таким образом, православное население Балкан от исламского ига. Император Николай I был настроен решить «восточный вопрос» раз и навсегда.
Старое противоборство перешло в открытую форму. Россия давно уже открыто покровительствовала Черногории, которая на протяжении последних полутора сот лет была символом антитурецкого сопротивления. Вождями Черногории были епископы из рода Негошей, которые совмещали в себе полноту духовной власти с попечением о вооруженных силах сего высокогорного края. Кстати, черногорские сербы не только пользовались российским золотом и поощрялись общероссийскими знаками воинского отличия, но и епископские хиротонии подтверждались (пусть и формально) С-Петербургским Св.Синодом. Исходя из этого, французы позиционировали Черногорское Княжество как вассала Российской Империи.
В свою очередь турки всячески поддерживали чеченского имама Шамиля. Бескомпромиссный борец с «гяурами», сочетавший духовную власть с военной, был, по большому счету, инструментом английского капитала. Упомянутый капитал стремился отторгнуть от России Кавказ. Отторгнуть руками турок.
Французская историческая школа, освещая Крымскую войну, делает акцент на то, что император Николай I до самого последнего момента надеялся на то, что с англичанами удастся договориться. Тем более что в английском кабинете произошли перестановки, обещавшие быть весьма благоприятными для России. В ряде доверительных бесед с послом Великобритании Гамильтоном Сеймуром Всероссийский Император сравнивал Османскую Империю с находящимся при смерти человеком, и смело предложил своему собеседнику договориться относительно раздела наследства. Англичанин отверг предложение добить смертельно больную мусульманскую империю, ибо в планы Лондона входило излечение этой империи и использование её в качестве инструмента для давления на Россию.
Задолго до начала войны Турция была наводнена английскими военспецами. Механиками на турецких пароходах служили исключительно англичане. Помощником начальника турецкого Морского Штаба был английский офицер Адольф Слейд.
Англичане намеревались руками турецкого флота уничтожить Черноморский Флот России, а затем наладить беспрепятственное сообщение с отрядами Шамиля. А если бы турки прорвались к Кавказскому хребту и соединились с чеченцами, то вся южнокавказская группа Русских войск оказалась бы отрезанной от России.
Основной турецкой базой на Черном море был Синоп. Оружие и боеприпасы перегружались здесь с приходивших из Константинополя транспортов на мелкие каботажные суда, которые поддерживали с Шамилем непрерывную связь. Обратно с Кавказа в Синоп доставлялись русские и черкесские пленницы, предназначенные для продажи. «Просвещенные европейцы», превратившие азиатский порт в укрепленную батареями военно-морскую базу, были, похоже, не против работорговли.
Перед русской эскадрой под командованием Нахимова стояла задача помешать морскому сообщению наших недругов. С этой целью осуществлялось патрулирование. Несмотря на то, что корабли ломались от постоянной качки, Нахимов упорно крейсировал более месяца. А чтобы иметь моральное право требовать от матросов четкого исполнения своих обязанностей, он даже снял с себя теплую рубашку. К сороковому дню крейсерства никто из моряков уже не знал, что такое сухая одежда.
Наконец, русские засекли турок. Но вместо нескольких судов в Синопской бухте была обнаружена большая неприятельская эскадра. Явное превосходство турок было налицо, тем более что бухта простреливалась береговыми батареями. Но уйти от Синопа было нельзя. Турки прошли бы к Кавказу.
Нахимов рискнул на блокаду: 3 русских корабля заперли в бухте 16 судов турецкой эскадры. История европейских флотов подобных примеров не знает. Устрашенные решительностью нахимовцев, турки не рисковали прорвать блокаду самостоятельно. Они уповали на помощь англо-французского флота, находившегося в Константинополе — в двух сутках перехода от Синопа.
Вот, что писал по этому поводу «патриарх английского туркофильства» лорд Кинросс: «.командующий турецкой флотилией направил в Стамбул сообщение о том, что неподалеку от порта курсирует 6 (!!?) русских кораблей, и потребовал подкрепления. Из-за замешательства и нерешительности союзнических советов Англии и Франции. посылку подкреплений не разрешили.»
Ещё большая проблема со зрением была у командующего эскадрой Османа-паши: «6 русских линкоров, корвет и 2 парохода (!!?) находятся постоянно в открытом море, близ порта.»
Пока противник выжидал, русским необходимо было соединить 3 корабля Нахимова с остальными кораблями, крейсировавшими в то время в Черном море. Если Нахимов не перейдет к решительным действиям, то турки, под покровом густых туманов, могли бы из бухты разбежаться.
Мрачным утром 18 ноября (ст.ст.) 1853 г. после неспокойной дождливой ночи русский адмирал решился на «железный шторм». Дело в том, что в середине XIX в. основным тактическим приемом нападения на неприятельский флот, стоящий в собственной базе, был абордаж. Артиллерийский же обстрел в таких условиях считался делом рискованным и сложным. Ввиду того, что у турок было кораблей больше, чем у Нахимова, абордаж не мог бы парализовать весь турецкий флот. Кроме того, русские не смогли бы вовсю использовать свое превосходство в артиллерии, но, напротив, подверглись бы обстрелу береговых батарей.
Исходя из этих соображений, адмирал Нахимов принял решение уничтожить вражеский флот плотной стеной орудийного огня.
Слово лорду Кинроссу: «.турки, хотя у них не было ни одного линкора и вследствие этого неспособные к успешному сопротивлению, отказались сдаться и на самом деле первыми произвели выстрел. В последовавшей ожесточенной бомбардировке все их корабли, за исключением одного, были потоплены и около трех тысяч турок перебито».
Британский историк не уточняет того, что единственным спасшимся кораблем турецкого флота был пароход, на котором находился английский военный советник Адольф Слейд. В разгар сражения, когда положение турок было критическим, пароход «Таиф» неожиданно снялся с якоря и взял курс по направлению к русской эскадре. Команды турецких фрегатов приветствовали Слейда, надеясь на то, что он, наконец-то, решился действовать активно. Однако вскоре ликование сменилось негодованием: все увидели, что английский наставник, призванный руководить сражением, удирает из бухты. Машины парохода работали на «полный вперед», и русским фрегатам не удалось настичь англичанина.
Вскоре все турецкие корабли были уничтожены.
Нахимов не потерял ни одного корабля. Общие потери личного состава русской эскадры составили 38 убитых и 235 раненных.
Русский военный историк Б.И.Зверев особо отметил то, что «в Синопском сражении потерпели банкротство не столько турки, сколько англичане. Именно они строили и вооружали турецкий флот, руководили им, разрабатывали планы его боевого использования, воспитывали и обучали экипажи и, наконец, непосредственно участвовали в борьбе против русского флота».
Наиболее чувствительным уроном для военного флота Турции явилась потеря обученных кадров. Утрата 3000 моряков была катастрофой: резервов не было, а мобилизация бы всё равно ничего не дала.
В результате Синопского разгрома был подорван престиж Англии в глазах Шамиля.
После Синопа стало очевидно, что практика англичан воевать с Россией чужими руками — турецким флотом и бойцами Шамиля — завершилась полным провалом. Война переходила из фазы русско-турецкой в фазу русско-европейской. После очередной русофобской истерии на землю Крыма ступила нога солдат Англии, Франции и Сардинии.
Но это уже другая история.
