Скандал в Академии

Весьма опасный прецедент был недавно создан в Санкт-Петербургских духовных школах. Во время хиротонии во иереи некоего ставленника из числа семинаристов, часть присутствовавших в церкви учащихся духовных школ воспользовалась своим «правом» и возглашала «анаксиос» (недостоин) на каждый положенный по чину вопрос о достоинстве рукополагаемого. Несмотря на возникшую скандальную ситуацию, служивший епископ Тихвинский Константин, викарий Санкт-Петербургской епархии и ректор Санкт-Петербургских Духовных школ, сумел завершить богослужение и рукоположить ставленника.

Через некоторое время сначала на интернет-сайте «Соборность», а затем и в «НГ-религии», появилось анонимное письмо, в котором инцидент был освещен весьма тенденциозно. Дело представлено как противостояние канонически безупречного «народа Божия» и якобы попирающего каноны архиерея. Рядом с анонимкой редакторы НГ расположили интервью ректора владыки Константина на эту же тему, как бы подчеркивая свой плюрализм. Тем не менее, большого резонанса, на который очевидно рассчитывали публикаторы, в церковной среде происшествие не получило. Об этом сетовал в своем комментарии ответственный редактор «НГ-религии» М. Шевченко, обижаясь на православных журналистов за то, что они не подхватили раздуваемый демпрессой скандал. Но и слабость своих аргументов демжурналисты чувствовали, «каноничности» явно не хватало. В немалой степени из-за того, что порицать архиерея за неправильную по их мнению, то есть без согласования с бурсаками, хиротонию открыто скандалисты не решались. Если не из почтения к Церкви, то, по крайней мере, из страха перед наказанием.

В таких обстоятельствах демократические журналисты, проявившие заметный интерес к скандалу главный редактор «Соборности» С. Чапнин, ответственный редактор «НГ-религии» М. Шевченко и редактор программ о религии «Радио России» А. Щипков, решились на явно провокационную акцию. Они прибыли 3 июня в Санкт-Петербург, и устроили в Доме журналиста встречу со своими единомышленниками из СПДСиА, скандалившими в храме. Были на встрече в Доме журналиста и несогласные с бунтарями учащиеся. Они, вероятно по наивности, полагали, что смогут отстоять правду и защитить позицию своего ректора, но организован «круглый стол» был не для этого. Показателен один эпизод из стенограммы круглого стола. Попытавшийся высказать единомыслие со своим архиереем студент Эдуард Никитин тут же получил оплеуху от своего «воспитателя» в виде глумливого анекдота:

Может, вы несколько слов скажете?

Эдуард Никитин, старший иподиакон епископа Константина:

Полностью разделяю позицию ректора в интервью «НГ-религиям».

Диакон Александр Мусин, преподаватель духовной академии и семинарии, воспитатель 3 «А» класса СПб семинарии:

Знаете, с советского времени анекдот остался о том, что какого-то человека спрашивают: вы читали такой-то партийный документ. Да, читал. И разделяю, и одобряю. Почему вы заладили: разделяю и одобряю? У вас свое-то мнение есть? Есть, Но я его не разделяю и не одобряю.

А ведь ирония здесь совершенно неуместна. Для православного, в отличие от ни во что ни верующего и во всем сомневающегося либерала, не стыдно «не разделять и не одобрять» мнение своего падшего естества, доверяя, пусть и не до конца осмысленной на данный момент, позиции Церкви по тому или другому сложному вопросу. Но видимо нетерпимо для отца диакона единомыслие мирянина и епископа, вот и высмеял ироничный воспитатель своего ученика.

Круглый стол, судя по всему, был изначально задуман не для объективного рассмотрения вопроса. Имея немалые информационные ресурсы (интернет, радио и прессу), организаторы, тем не менее, не потрудились проинформировать православных журналистов Питера о готовящейся встрече, да им и не нужно было никакого обсуждения. Не случайно в «стенограмме круглого стола с небольшими сокращениями», опубликованной на сайте «Соборности», половина текста принадлежит Шевченке, Чапнину и Щипкову, вероятно считающих, что православных журналистов кроме них самих в Санкт-Петербурге нет. Инакомыслия демпресса не терпит.

+ + +

Что же произошло в семинарском храме 23 апреля во время хиротонии? Пренебрежение епископом мнения народа Божьего или попытка недобросовестных и неблагодарных пасынков Церкви использовать православные каноны в своих, далеких от радения за Церковь, целях? Есть веские основания считать, что второе.

Адвокаты организаторов бунта апеллируют к церковным канонам. Некий священник Петр Исаков, как бы знаток и эксперт по канонам, даже целую статью посвятил, якобы имевшим место не каноничным действиям архиерея. Но каноны принимались отнюдь не для того, чтобы инициировать в Церкви скандалы и смуты, а для того, чтобы оградить Церковь от них. Такие, как о. Исаков, комментаторы пытаются выхолостить суть церковных правил, оставив лишь форму.

Но, и с формальной стороны действия бунтовщиков неправомерны. Данные Богом Новозаветной Церкви каноны, в отличие от Ветхозаветного закона, формальное следование которому не раз обличал Господь наш Иисус Христос в своем Евангелии, не оставляют, как правило, лазейки для фарисеев, желающих использовать их в собственных целях.

Как, согласно канонам, должен был действовать в подобном обстоятельствах обвинитель?

В нашем случае главный зачинщик всего скандала студент 3-го курса академии Андрей Пинчук мотивировал свои действия (организацию «анаксиоса») имевшимся у него компроматом (по его выражению «каноническими препятствиями хиротонии») на другого учащегося, исполняющего обязанности помощника инспектора и готовившегося к принятию иерейского сана иеродиакона.

По духу и букве канонов едва узнав о «канонических препятствиях» Пинчук должен был не вылавливать архиерея в коридорах для науськивания или шантажа, а написать правильный донос, подписать его и направить по инстанции, то есть тому же архиерею. Ничего подобного доносчик не сделал. Почему? Нетрудно догадаться.

Он нигде не говорит, что определенно имеет в виду, только намекая на нечто, что он не может сказать вслух при всех. Якобы он эти таинственные препятствия пытался изложить владыке ректору, да тот не стал слушать. Так, совершенно безопасно, то есть безответственно для доносящего, достигается необходимый эффект. Это и есть клевета. Но если такой способ клеветы безопасен и безответственен для суда человеческого, то от Суда Божьего он все же не убережет.

Правильное следование канонам не позволило бы клеветнику добиться своего. Ведь вслед за поданным доносом началось бы следствие. Причем, согласно канонам началось бы оно с того, что рассмотрело личность доносчика, и, если бы усмотрело в нем человека, не ведущего благочестивый образ христианской жизни, не стало бы рассматривать и его донос. То есть подавать донос на духовное лицо может, по церковным правилам, далеко не всякий, а только благочестивый христианин. Относятся ли к таковым обвинители отца иеродиакона?

Не относятся. За две недели до бунта, в праздник Благовещения, они сознательно отказались от участия в праздничном всенощном бдении ради «подготовки к зачетам». Застигнутые помощником инспектора в преступлении не только правил благочестия, но и семинарского распорядка, студенты, вместо покаяния, обещали ему отомстить.

Очевидно, что пренебрегающие такими богослужениями не имеют никакого ни морального, ни канонического права обвинять кого бы то ни было в канонических препятствиях к рукоположению.

То, что помощник инспектора, написав рапорт начальству, разоблачил Пинчука, как человека лицемерного, на словах радеющего о пользе Церкви, а на деле игнорирующего саму Церковь, и стало, судя по всему, причиной неожиданной принципиальности неформального лидера студентов третьего курса академии.

Но если бы такие препятствия и вправду были, то в чем они могут заключаться? Может ставленник двоеженец? Нет, это не так. Может быть, имеет какие либо тайные пороки, известные только Пинчуку? Но тогда почему Пинчук раньше молчал, ведь ставленник был диаконом, то есть священнослужителем. И, если у него есть тайные пороки, препятствующие священнодействовать, то, очевидно они относятся и к его дьяконскому служению. В чем разница-то с точки зрения канонических препятствий?

И как можно понять в этом свете студенческий анаксиос? Не достоин быть священником, но достоин дьяконом? Да ведь очевидно, что только мелкая месть за добросовестность должностного лица к нерадивым бурсакам, а не «канонические препятствия» стали причиной «недостоинства» помощника инспектора.

Теперь о форме, в которую был обличен бунт семинаристов. Как бы канонически, они кричали во время хиротонии «анаксиос». Отец Александр Мусин во время круглого стола даже и риторический вопрос себе позволил: «Имеет ли право община на „анаксиос“?». Конечно, имеет. Не нарушать законы мы призваны Христом, но исполнять. Право на «анаксиос» по духу и букве литургического канона имеет как раз община. Община, которая, не только молится, но и содержит храм. Семинаристы же наоборот, сами находятся на содержании Церкви, то есть по существу на содержании епископа, по канонам распоряжающимся ее имуществом. Имеют ли право в таком случае семинаристы на свое мнение, противное мнению епископа? Не имеют, как иждивенцы. И их плебейский «анаксиос» — просто хулиганская выходка, попытка внести псевдодемократичиские порядки в жизнь Церкви.

Всем понятно, что никакая православная община такого инцидента не допустила бы. Потому что в православной общине влиятельны не безответственные молодые люди, а благочестивые миряне или высоконравственной жизнью, или немалой лептой на содержание храма, или долголетием и многими трудами своими, заслужившие доверие прихода. Чаще всего это пожилые, умудренные опытом жизни люди, и, если некоторые не слишком хорошо слышат, это вовсе не значит, что они не понимают, что происходит в храме, а ревнуют наши прихожане о Церкви значительно больше, чем двоечники из семинарии.

Другое дело, что сейчас в абсолютном большинстве случаев хиротонии священников производятся в кафедральных соборах, и, таким образом, община формально не участвует в рукоположении своего будущего пастыря. Но это не значит, что она не может повлиять на готовящуюся хиротонию другим, причем каноническим способом, обратившись к архиерею с фактами недостоинства ставленника. А рукоположения пастырей в своих приходах будут, когда архиереев станет побольше. Тогда и «аксиос» обретет полный смысл.

+ + +

Не сразу к нарушителям порядка были применены административные меры. Епископ Константин ждал. Возможно, надеялся, что провинившиеся принесут покаяние, но этого не случилось. В результате преподаватель академии диакон Александр Мусин распоряжением ректора был уволен, а Андрей Пинчук отчислен с третьего курса академии. По слухам отец диакон уже принят в Великом Новгороде. Не известно, как сложится судьба молодого человека. Хорошо, если этот суровый урок пойдет ему впрок.

Пострадал от безответственных обвинений рукоположенный в непростой обстановке 23 апреля иерей нашей Церкви. Никакие наши слова не утешат оклеветанного инока. Мы можем только помолиться Богу, чтобы Он утешил свое чадо в понесенной скорби. Пусть Бог укрепит молодого иеромонаха в вере и подаст силы преодолеть искушения от своих «братьев».

Академия потеряла двух своих чад, нервозная обстановка в течение долгого времени мешала полноценным занятиям. Многие православные были смущены. Такова цена раздутой Чапниным, Шевченкой и Щипковым сенсации.

+ + +

Либеральная пресса в последние годы активно пытается внести свою демократическую лепту в управление Церкви. Чаще всего это выливается в стремление навязать свое видение проблемы, свое решение священноначалию. Информационная война, развязанная либеральной прессой год назад по поводу епископа Никона, судя по всему, серьезно повлияла на позицию Церкви. Это опасный прецедент вне зависимости от того, справедливы или нет обвинения против екатеринбургского архиерея. Важно, что Церковь была принуждаема к заранее подготовленному журналистами решению. Религиозная пресса формируют пресловутое общественное мнение, через которое пытается влиять на Церковь. На смену тоталитарному государству власть над обществом, а теперь и над Церковью, пытаются захватить тоталитарно-демократические СМИ. И выдержать этот натиск, сохранить внутреннюю свободу Церкви будет не намного легче, чем в годы открытых гонений.

Смотрите на эту же тему статью В. Василика «Бунт в Санкт-Петербургских духовных школах.» в 9−10 номере православного обозрения «Радонеж».