Мир и клир

На русский язык перевели новый роман Алессандро Барикко «Эммаус», лишь год назад изданный на итальянском. Книга эта не менее маньеристская, чем известные «Шелк» или «Море-океан» того же автора. Правда, она не столько о любви, сколько о вере и социальных границах. Появись «Эммаус» у нас в эпоху СССР, он вполне мог стать столь же популярным, как и знаменитая «Над пропастью во ржи» Сэлинджера.

Главные герои этого мини-романа — четверо приятелей, едва вышедших из подросткового возраста (им по 16−18, а действие книги происходит, видимо, в 1970-е, когда сам Барикко был ровесником своих персонажей). Они принадлежат к мелкой итальянской буржуазии. Их семьи, как отмечает рассказчик, из тех, что гасят свет, выходя из комнаты, а кресла в гостиной накрывают целлофаном. А еще они — верующие католики. Но вера дана им не как дар, а как доктрина. Она не приносит мир душе, скорее, будит в ней доселе неведомые страсти. Поэтому подростки каждый день ходят работать волонтерами в больницу для бедных. Они не знают, зачем это делают. Формальный ответ — потому что они верят в Господа и Евангелие. Их физический и духовный мир ограничен литургией.

И есть другой мир, к которому подростки почти не имеют отношения, лишь изредка с ним соприкасаясь. Мир аристократов. Мир больших домов, теннисных кортов, античных статуй, лакированных туфель, черных простыней и забытых на столиках стаканов с остатками спиртного. У жителей этого мира нет морали, благоразумия, совести, зато есть деньги, знания и опыт. В отличие от мелких буржуа у них нет распорядка дня — они не верят в спасительную силу привычек. Они не верят ни во что. «Они сеют добро и зло, не делая между ними различия. И сжигают память, а по золе читают свое будущее». В одном из таких домов живет девушка Андре. Она королева — другие девушки ей подражают, у нее нет подруг, она встречается с парнями старше себя, и у нее отнюдь не безупречная репутация. Она и станет катализатором всех несчастий, которые произойдут с юношами.

При всей своей сосредоточенности на вопросах отношений социальных слоев и веры в Бога Барикко невозможно романтичен. А потому не отказывает себе в красивом барочном сюжете. Пусть даже в виде вставной новеллы. Вот и получается, что Андре с рождения как бы проклята. Она родилась от связи ее матери с монахом, которого женщина соблазнила. В тот момент, когда Андре появилась на свет, ее старшая сестра утонула в фонтане. Смерти вообще постоянно преследуют эту девушку: стоит Андре забеременеть, как ее отец погибает в автокатастрофе. Не по ее вине, но при ее участии один из героев станет наркоманом, другой выбросится из окна, третий, который намеревался стать священником, совершит убийство.

Сюжет у Барикко не то чтобы размыт, он вплетен в ткань повествования, главное в котором не рассказанная история, а темы. Недаром Барикко по своей основной специальности музыковед и музыкальный критик. Музыка играет не последнюю роль в его текстах. Достаточно вспомнить его повесть «1900. Легенда о пианисте». В «Эммаусе» подростки играют в музыкальной группе при церкви, а потом один из них делает музыкальный спектакль с Андре, в котором юноша аккомпанирует на гитаре танцующей некий экстатический танец девушке. Он строит свои тексты, как мелодии, намечая основные темы. А потом, в процессе письма, возвращаясь к ним снова и снова, развивает их. Таких тем у Барикко в «Эммаусе» три: социальные различия, вопрос веры в Бога и опыт, который приносит взросление. А потому повествование и ведёт один из юношей. Только в начале жизни можно увидеть все эти вещи четко и остро. Потом глаз замыливается, привычки становятся натурой, и желание преодолеть обстоятельства пропадает.

Отсюда и странное название романа. Поначалу даже можно предположить, что это постмодернистская вариация на тему евангельской истории. В действительности же Эммаус для Барикко — метафора слепоты. По дороге в иудейский городок Эммаус два человека встречают воскресшего Христа. Они рассказывают ему, что случилось на Голгофе, ужинают. И только когда Иисус преломил хлеб и благословил его, они поняли, что перед ними Мессия. Странники встретились с божественным, приняв это событие за бытовое. О грани, отделяющей одно от другого, и написан «Эммаус» Барикко.