На поле русской брани

Поле Куликово — золотая и кровавая страница в истории моей Родины. Его частичку, его дыхание, его пульс ношу под спудом моей телесной храмины, под плотяным покровом в тайнике сердца. Как прекрасно осознавать, что моё Отечество — не только мой родной дом, но и Дом Пресвятыя Богородицы, под благодатным покровом Которой строилась, ширилась и побеждала Русь. Ведь только одних названий Богородичных икон более 500 (!): «Покрова», «Взыскание погибших», «Утоли моя печали», «Всех скорбящих Радость», «Умягчение злых сердец"… Промыслительно, что недалеко от заветного ПОЛЯ-ГЕРОЯ вырос целый град, посвященный Матери Божией, называемый Богородицком.

Накануне решающей схватки вечером монах Нектарий не случайно как благословение принёс святую богородичную просфору («богородицын хлеб», где изображена Ея честная икона). И именно в день Ея честнаго Рождества 8 сентября (по старому стилю) 1380 года была одержана Великая ПОБЕДА, и с тех пор День Победы всегда отмечался именно в этот день, а не 9 мая. Так ПОЛЕ КУЛИКОВО, земля которого стонала и прогибалась во время сечи, где «от великие тесноты задыхахуся…», стало ПЕРВЫМ ПОЛЕМ СЛАВЫ, стало священным полем. Именно здесь под Хоругвью Нерукотворенного Спаса одержана победа, которая имела огромное непреходящее значение для дальнейших судеб не только русских княжеств, но и всего мира. Частицу этой священной земли я всегда имею с собой в ковчежце. Морская раковина, когда её подставляешь к уху, шумит, т. е. хранит звуки моря. Так и земля хранит память, говорит и пророчествует.

Современники и потомки поэтому ещё в XV в. вели счёт годам-летам не только «от сотворения мира» или «Рождества Христова», но и от Куликовой ПОБЕДЫ — «от Задонщины столько-то лет"…

Русское поле… степь. «Ой, ты, степь, широ-о-о-о-о-ка-я…» Под влиянием его необъятных просторов и благодатного Православия преображалась русская душа. «Мы огромны, как Матушка Русь», — говорил Ф.М. Достоевский. А светлый князь, совсем ещё юный Олег Константинович Романов, в 1910 году, возвращаясь из двухмесячного путешествия по Европе, записал в своем дневнике: «В окне тянулась мимо меня однообразная немецкая равнина. Вся обработана, вся засеяна — нет живого места, где глаз мог бы отдохнуть и не видеть всей этой, может быть, первоклассной, но скучной и назойливой культуры… Теперь я подъезжаю к милой России. Да, через час я буду в России, в том краю, где всё хранит ещё что-то такое, чего в других странах нет… Там, где по «лицу земли рассыпаны церкви и монастыри… В том краю, где сохранились ещё и необозримые степи…» «Степь да степь кругом, путь далёк лежит…»

Тайна России разгадывается нашим страданием, тоской по ней. Мы — живая часть её. Не будет России — не будет и нас. В народе говорится: «Чем глубже скорбь, тем ближе Бог». То, что без труда и скорби даётся, то и не ценится. И вот в страдании и муках иноплеменного ига рождалась, выковывалась Святая Русь; закалялся непобедимый богатырский русский дух. Внешнее господство нечестивых агарян не создало для Русской Церкви духовной опасности. Более того, в ханской столице Сарае была создана в 1261 г. епископская кафедра! Батый фактически признал русскую веру, не выдавая ярлыка.

Иго было воспринято как попущение Божие, за грехи наши, по наваждению дьявола" - для вразумления, ибо налицо было падение нравственности, отступление от евангельских начал, пронесся смерч княжеских усобиц (по сути, гражданские войны). Тяжелую чашу испила Русь за удельное время и пережила страшную историческую драму. Святые страстотерпцы князья Борис и Глеб — феноменальное явление во Вселенской Церкви. «Они подали своею безропотною смертью (от старшего брата — окаянного Святополка) всем русским князьям пример братской любви и покорности. И с почитанием свв. Бориса и Глеба связано «торжество Русской Земли над кознями диавола» («князя мира сего»), пытавшегося посеять раздоры среди князей. Имя преподобного и богоносного отца нашего Сергия — знаковое, ключевое для судеб Святой Руси; целая ярчайшая эпоха. Время накануне битвы было периодом великого нравственного расцвета под влиянием святого и его великого сонма учеников, которые словно птицы (после пророческого видения) разлетелись во все отдаленные концы русской земли, возжигая молитвенный огонь, привлекающий Божию благодать, и направляя на путь ИСТИНЫ соплеменников и инородцев. Лишь духовное возрождение, начавшееся благодаря молитвенному стоянию преподобного с его учениками, способствовало объединению народа, укреплению веры в победу, военным и политическим успехам. Недаром в народной памяти он почитается как игумен всей земли русской! Ведь неспроста же святитель Алексий хотел видеть его преемником после себя. Жил преп. Сергий равноангельски, поэтому имел исключительный авторитет, и можно сказать, что для Руси он был ангелом-хранителем во плоти.

«Стяжи мир, и вокруг тебя спасутся тысячи». И вокруг него спасались и спасаются по сей день… Всё это, в конечном итоге, способствовало укреплению русского Православного духа. Михаил Назаров очень емко писал: «Разрушение материальной культуры и даннический гнёт как бы подчеркнули бренность земных ценностей (ставило „внутреннее“ над „внешним“) и превратили жизнь русского народа в более осознанное, почти монастырское служение Царству Небесному».

Страшная встряска народного организма, каким явилось татарское иго, вызвала к жизни новые силы. Там, где неодолимые, казалось, беды могли всё разрушить, действовала спасающая благодать. Хочется провести историческую параллель и посмотреть, что же творилось на Западе и какие ценности становились приоритетными для западной цивилизации. С XIV века в Европе нарождается эпоха Возрождения (возрождение интереса к язычеству, свободному от морали) из-за упадка веры западного общества во Христа. Человек стал мерой всех вещей, т. е. он встал на место Бога, забывая гордо о повреждении своей природы и о том, что невозможно без помощи свыше избавиться от власти греха. Христианство подменяется «религией» человекобожия: заповеди Божии подменили заповедями человеческими («а я хочу…»). «Этика заменяется эстетикой»; побочным же продуктом расцвета наук и искусств стал аморализм. Античный культ тела освободил человека от средневекового презрения к страстям, и раскрепощение тела быстро переросло в разнузданность (свободу от всякой ответственности). Это была самая настоящая революция. Потакание идеологов и адептов Возрождения своим страстям способствовало постепенному падению их в пропасть глубочайшей нравственной деградации, и привело, в конечном итоге, к вырожденчеству. Самым главным было испытание отношения горнего к дольнему. Смыслом жизни стало не служение Богу, а самоутверждение. Русь же избрала другой путь в сравнении с Западом: приоритет веры над разумом.

Родина наша хотела быть «СВЯТОЙ». Она превращалась постепенно в централизованное многонациональное государство. Религиозное мировоззрение полностью сохранялось. Священнослужители не содержали мясные лавки и кабаки, игорные и публичные дома, как это было в Италии. Монахини не читали «Декамерона», и монастыри не превращались в вертепы. Между монахами и монахинями не происходили побоища. Представители высшего класса часто зверствовали, но не предавались публично разврату. Порнографическая литература и живопись не имели места" (Лосев А.Ф. «Эстетика Возрождения»). «Начиная с эпохи Возрождения, вся история Христианства на Западе представляет собой поступательный и непрерывный распад духовности, продолжающийся уже несколько веков», — этими словами русской эмигрантки Татьяны Горячевой, прожившей много лет на Западе, можно подвести итог сказанному.

Поэтому татар терпели до поры, но противостояли западной агрессии, и это было вполне понятно и не только с догматической точки зрения. Но человек слишком склонен забывать, ради чьих побед и отданных на алтарь служения Богу и Отечеству жизней мы ныне живы. Но живем ли мы по существу, как заповедовал нам Отец Небесный, Сын Его, князья-собиратели русских земель? Забыли мы, что мы — русские, а значит — православные, наследники великих дел, побед и свершений наших предков. Забыли мы наших героев Куликовской битвы, что реки Куликова поля после брани целых 3 дня истекали кровию!..

Поле, овеянное славою и честью, не в почёте и у российской власти, ибо как понимать, что у музея не было средств до недавнего времени выплатить зарплату служащим — охранникам МВД. Вот она, наша благодарность… Наша память. Тут есть то, чего нигде нет! Сюда надо приносить, привозить и вкладывать. Чтобы что-то взросло доброе, надо, помимо того, что посеешь, ещё поливать, удобрять, пропалывать сорняки…

Тут, конечно, торжественное Богослужение трудно совершить, а молиться можно и должно. А разве не честь послужить здесь хотя бы раз? А разве не наш сыновний долг молиться именно здесь, где сложены головушки «за други своя»? ТОЛЬКО У БОГА НИКТО НЕ ЗАБЫТ И НИЧТО НЕ ЗАБЫТО. «Не надейтесь на князи, на сыны человеческие, в них же нет спасения», но всё же хочется верить в благоразумие некоторых лиц. Необходимо и отрадно служить здесь, даже если будут ходить в храм хотя бы несколько человек — уже хорошо, ибо «где два или три собраны во имя Мое, там Я среди них». Старец Алексей Мечев служил 8 лет в почти пустом храме, но что потом стало!.. Игумения Мария (Тучкова) ездила молиться на Бородинское поле (молиться в поле!) непрестанно к предполагаемому месту гибели её мужа, героя Отечественной войны 1812 г. генерала Александра Тучкова. Впоследствии здесь же упокоила единственного, горячо любимого сына отрока Николая и сама поселилась здесь, и воссияла на Втором Поле России великая благодать — вырос целый монастырь с центральным собором в честь Владимирской иконы Матери Божией, ибо в день празднования сего образа совершилась Бородинская битва.

Есть и у нашего святого поля своя молитвенница — блаженная Матрона, родившаяся в с. Себено, что расположено буквально впритык к полю Куликову (если по прямой, то где-то в восьми километрах — рукой подать). Важно отметить, что село Себено расположено на месте бывшего города Дорожен, где великий князь Дмитрий Донской держал военный совет перед переправой. Блж. Матрону канонизировали совсем недавно. Это о ней, 14-летней девчушке, святой праведный Иоанн Кронштадтский сказал по окончании Богослужения в Кронштадтском Андреевском соборе: «Матронушка, иди-иди ко мне. Вот идет моя смена — восьмой столп России».

Бысть сеча зла… «Обширное Поле Куликово перегибается, реки выступили из своих берегов, потому что никогда не выло столько людей на том месте», — так описывает автор «Сказания о Мамаевом побоище» то долгожданное утро легендарной битвы. — «И сошлись две силы великие надолго, и покрыли полки поле на десять верст от множества воинов, и была сеча ожесточенная и великая и бой упорный, сотрясение весьма великое: от начала мира не бывало у великих князей русских, как у этого великого князя всея Руси… когда же бились они, пролилась, как дождевая туча, кровь… Крепко сражались, жестоко друг друга уничтожали, не только от оружия, но и от великой тесноты под конскими копытами умирали, потому что нельзя было вместиться на том Поле Куликовом: то место между Доном и Непрядвою было тесным. Выступили из полков кровавые зори, а в них сверкали сильные молнии от блистания мечей. И был треск великий от ломающихся копий и от ударов мечей, так что нельзя было в тот горький час обозреть это грозное побоище…».

Кто из нас соблаговолил и восхотел побывать там, где на просторах по урочищам, между Верховьями Дона и Непрядвой, совершилось непреходящее событие и были разбиты несметные полчища Мамая? Лучше я промолчу… Воистину, «ленивы мы и нелюбопытны». Эти слова давно написаны, но актуальными они остаются и по сей день, к великому нашему прискорбию. Сколько приходит людей взрослых в храм, где покоятся витязи — преподобномученики Александр (Пересвет) и Андрей (Ослябя) — герои битвы, но редко хоть кто-то скажет, к стыду нашему общему, в каком году была Куликова битва.

О, русские люди! Доколе не желаете слышать священный зов? Ведь вся Русь строилась чудом Божиим, поэтому ИСТОРИЮ нашей Родины должно читать как жития святых, ибо нет ничего любопытнее сего, как сказал А.С. Пушкин. Даже немец на русской службе Миних с удивлением отмечал, что «Россия — единственное государство, которое непосредственно управляется БОГОМЪ». Русский художник Юрий (Георгий) Ракша, картина-триптих которого «Поле Куликово» является итогом всех его мыслей и переживаний о судьбах Родины, можно сказать, итогом всей его жизни, всей его творческой деятельности, написал: «…Битва на Поле Куликовом, ставшая днем рождения большой Руси Московской, имеет непреходящее значение в веках. И в трудные для Родины времена, в час испытаний, всегда будет светить над ней гордая слава Поля Куликова… Уже потом, стоя у картины, я услышал по радио песню, в которой солдат Второй мировой войны спрашивает, где же оно, Поле Куликово, и автор как бы отвечает ему: «Оно там, где ты стоишь», именно там твое Поле Куликово. К своему зрителю я бы хотел обратиться этой картиной именно с такими словами. Вот почему эта работа для меня очень современна, важна, необходима. Это «мое Поле Куликово, мой передний край». 5 сентября 1980 г. великий сын России скончался. Поэтому можно считать эти последние строки его завещанием нам, чтобы мы почувствовали свое конкретное место — в каждодневной битве; и не только в предстоянии выстояли бы, но и победили.

Часто Церковь (в частности, иерархов) ругают, что, мол «почему она остается вне поля политики?» Я приведу всего лишь один пример, опровергающий эту нелепицу. Великому князю Димитрию было всего 9 лет, когда умер родитель. Святитель Алексий помимо того, что заменил ему отца, из-за малолетства княжича встал у кормила русского государства. Высоко и мудро владыка вёл державный корабль. Очень важно было, что великий князь пришёл за благословением перед ратной бранью к преподобному Сергию. И он открыл волю Божию о Руси, тихо глаголя Димитрию, предсказывал: «Победишь, Господин, супостатов своих, как подобает тебе, государь наш». Св. князь радовался благословению святого старца «словно сокровище непохищаемое получил». Преп. Сергий молвил: «Это твое промедление (вел. князь заехал в Троице-Сергиеву Лавру и остался на Божественную Литургию. — от автора) двойным (!) для тебя поспешением обернется». Так оно и сбылось. В ночь накануне битвы были видения. Страж Фома Кацибей поведал, что в небе показалось несметное темное ополчение, но затем явились двое светлых юношей, их секущие, с криком: «Кто вам велел погублятъ Отечество наше!» «Сии же бяху святии мученики Борисъ и Глебъ». Другой видел святителя Петра, гнавшего перед собою золотым жезлом толпы «эфиопов» (бесов). Из «Летописной повести о Куликовской битве» мы узнаем: «Видели благочестивые в девятом часу (три часа пополудни), как ангелы, сражаясь, помогали христианам, и святых мучеников полк, и воина Георгия, и славного Димитрия… Среди них был и воевода совершенного полка небесных воинов — архистратиг Михаил. Двое воевод видели полки поганых, и трисолнечный полк, и огненные стрелы, летящие на них; безбожные же татары падали, объятые страхом Божьим и от оружия Христова…». И что удивительно: основные русские войска — шесть полков — были построены почти в форме КРЕСТА («Сим победиши»). Мамай, в страхе затрепетав и сильно застонав, сказал: «Велик БОГЪ Христианский и велика сила его…». Небезынтересно также отметить, что на груди у великого князя Димитрия находился энколпион (крест-мощевик), куда была вделана частица Животворящего Древа Креста, на котором был распят Победитель смерти Христос. Из «Сказания» мы читаем: «Это мы слышали от верного очевидца, который находился в полку Владимира Андреевича; он поведал великому князю, говоря: «В шестый час этого дня (12-й час пополудни во время битвы) видел я, как над вами разверзлось небо, из которого вышло облако, будто багряная заря над войском великого князя, скользя низко. Облако же то было наполнено руками человеческими, и те руки распростерлись над великим полком как бы проповеднически или пророчески. В седьмый час дня облако то венцы держало и опустило их на войско, на головы христиан».

Сказывают, что был участок битвы, где нашего войска не было, а ордынцы лежали побитые… По моей просьбе, но, думается, более по Промышлению Свыше, одной монахиней был написан замечательный акафист святому благоверному Великому князю Димитрию. Акафист, к великому сожалению, уже около 3 лет находится на утверждении (исправлении?)…

Обещанного, понятно, три года ждут, но обещать надо не мне. К юбилейной дате судьба акафиста пока так и не решена. Князь Димитрий Иванович сам встал в ряды сторожевого полка, а затем в центральные ряды своего войска (в самую гущу) и так бился, что едва остался в живых. Нашли его на краю Поля после долгих поисков; на старинной карте даже обозначено место, где лежал раненый Димитрий. Командир засадного полка брат Димитрия князь Владимир Андреевич после сражения начал расспрашивать о великом князе. И сказал ему первый самовидец, Юрка-сапожник: «Я видел его, государя, на третьем часу, сражался он железной палицей». Второй самовидец, Васюк Сухобореу, сказал: «Я видел его в четвертом часу бился он крепко». О том же свидетельствовал Сенька Быков: «Я видел его в пятом часу, бился он крепко» (Возможно, это происходило «на первом сступе»). Четвертый ж сказал, Гридя Хрулец: «Я его видел в шестом часу, бился он крепко с четырьмя татаринами». Некто по имени Степан Новосельцев, тот сказал: «Я видел его в седьмом часу, крепко сражавшимся перед самым твоим выездом из дубравы, шел он пеший с побоища, тяжко раненный. А на великого князя наезжали три татарина». Последний «самовидец» ничем не мог помочь своему князю, потому что за ним самим гналось несколько ордынских воинов; он даже не видел, чем всё закончилось. Раны и контузия давали о себе знать, и прожил Димитрий после дня битвы всего 9 лет. Кто из сегодняшних верховодителей — «капитанов» российского корабля — способен на что-нибудь подобное? И в полной мере, с высоты страшного опыта всевозможных революций, конституций, демократий, всевозможных «-измов» понимаешь, как истосковались мы по такому князю-отцу (а не временщику), кому по-настоящему дорог Русский Дом, а не ненавидим или, по крайней мере, безразличен и используем подобно «дойной корове». Ныне чужие люди правят Россией… «Только тогда наречется кто истинным властелином, когда сам собою научится владеть и не будет слугой страстей непристойных». «Насколько могуществом превыше ты всех, настолько и делами добрыми больше всех сиять должен». (Из «Изборника князя Святослава 1076 года»).