Болезнь Валаамом

Есть место в России, где нет ни лениных, ни калининых, ни урицких, ни дзержинских. Для меня — это самое удивительное место в России, да и на всей Земле. Это — Валаам

«МЫ МОЛИТВАМИ УБИЕННЫХ И ДОСЕЛЕ КРАСУЕМСЯ»

Встреча с Валаамом начинается ранним утром, когда теплоход с паломниками бесшумно швартуется у пристани Воскресенского скита. Поэтому момент встречи со знаменитым островом начинается с пробуждения от сна и первого взгляда в окно. По радио звучит Гимн Валаама, и радостное, ни с чем не сравнимое возбуждение охватывает практически каждого, даже далекого от религии путешественника и уже не отпускает до самого момента расставания с Валаамом.

Здесь необычно всё: и то, что ни на одном из более чем 40 островов архипелага никогда не было мирских поселений, и то, что солнечных дней в году здесь на 30 больше, чем в окружающих озеро Ладогу селениях, и то, что здесь никогда не водились хищные звери, и многое-многое другое.

По преданию (летописи, жития сгорели в огне многочисленных войн), первые иноки — Сергий и Герман — пришли сюда ещё до крещения Руси, в 988 году. Пришли и удивились: хищных зверей (или «ядовитых» — по образному языку здешней братии) на островах вовсе нет, в лесах — только зайцы, белки, ужи, ящерицы, птицы. Это ли не Божий знак?

Основатели обители принесли христианскую веру языческим карельским племенам, утверждали Православие на Русском Севере. Древние новгородские летописи сообщают об обретении мощей преподобных Сергия и Германа и перенесении их в Новгород во время нашествия шведов в 1163 — 1164 годах. Впрочем, по прошествии военной опасности мощи были возвращены. Но, поскольку вылазки шведов повторялись, монахи, опасаясь осквернения святынь, спрятали их в скале, «под спудом».

Шведы убивали монахов, которые даже не пытались защищаться. Объяснение этому сумел отыскать талантливый русский писатель Василий Немирович-Данченко, старший брат основателя прославленного Художественного театра. В своей документальной книге «Мужицкая обитель» (1911 г.) о паломничестве на Валаам он спрашивает инока:

«В других монастырях иноки во время нападений защищались. В Соловках, например, в Святых Горах.

— А у нас нет. Потому мы прельщаем кротостию и уловляем смирением. Меча валаамские иноки не обнажали и крови не проливали… Не подобает! Наши латы — вот, — взял он себя за рясу. — Оне ото всего свободят!

— Однако как шведы-то были… Коли бы вооружились, менее бы вас погибло!

— Эта погибель во спасение. Другие монастыри падают и разрушаются, а мы молитвами убиенных и доселе красуемся. Вот вы и рассуждайте, что выгоднее: вооружиться, либо голову под нож… Дело, за которое кровь пролилась, — дело прочное. Глубокие ростки пускает оно, и не скоро их вырвешь вон. Дурная трава ничем не полита: ни кровью, ни потом. Оттого она год и живет!"

ОКНО В ВЕЧНОСТЬ

Как бы там ни было, но от шведского, или, как говорили в те годы, «лютерского» (то есть лютеранского) поругания, Валаамская обитель натерпелась ещё не раз, пока Пётр Великий, прорубая окно в Европу, не вспомнил о Валааме — окне в вечность и не повелел в 1715 году возобновить здесь монастырь.

Уже в те годы началась всероссийская слава Валаамского монастыря. Уже тогда его стали величать не иначе как Русским или Северным Афоном, подчеркивая и его связь с греческим Афонским монастырем, и его значение в России, ставшей после падения Византии хранительницей Православной веры. Это единственное место в России, сочетающее все три вида монашеской жизни: общежительный, скитский и безмолвное пребывание в пустыньках. Из числа валаамского братства вышли знаменитые подвижники и основатели других русских монастырей: Александр Свирский, Арсений Коневский, Корнилий Палеостровский, Савватий Соловецкий, Герман Аляскинский.

ПРИЕХАЛА МОЛИТЬСЯ — МОЛИСЬ, А НЕ ШЛЯЙСЯ

Паломники XIX века говаривали, будучи в других русских обителях: «Хорошо, нечего сказать, хорошо и у вас, а всё не то, что на Валааме: там возьмешь, бывало, краюшку хлеба за пазуху и хоть три дня оставайся в лесу: ни дикого зверя, ни злого человека. Бог да ты, ты да Бог». Но порядки, заведённые в монастыре, всегда были довольно суровы. Паломников допускали далеко не во все скиты, с женщинами обращались ещё строже.

Отец Афанасий, бывший настоятелем в конце XIX века, высказался по этому поводу вполне определённо: «Какое же спасение, если всякий соваться будет к схимникам да к затворникам… Бабы повадились по скитам, что ж хорошего! Приехала молиться — молись у преподобного, а не шляйся…»

Монастырская братия, проводя жизнь в молитве, умудрялась выращивать всевозможные овощи и фрукты в таких больших количествах — в северных-то широтах! — что их вполне хватало для раздачи бедным людям. Одних яблок было 60 сортов. Мало того, иноки устроили виноградник вдоль стены Всехсвятского (Белого) скита! Никогда не забуду, как во время первого паломничества на Валаам в начале 1990-х годов, наместник игумен Андроник у стен скита угощал меня рисовой кашей — ничего вкуснее в жизни не ел!

Паломники завезли сюда десятки тысяч мешков плодородной земли; укрепленная переплетенными прутьями, она надежно укрыла корни растений от северных холодов. В свою очередь огромные валуны у подножия виноградника, нагреваясь за день на солнце, ночью отдавали тепло южным растениям.

Природа островов прекрасна сочетанием садов и хвойных лесов. Судьба, или как говорят верующие люди, промысел Божий, спасала Валаам во все времена. Хвойные леса в советские годы могли бы стать предметом промысла, но строевого леса, к счастью, на островах почти нет. Сплошной камень, если где и покрыт землей, то весьма неглубоким слоем: деревья получают мало влаги и, как следствие, не толсты и внутри скоро дрябнут. Ветры и бури не встречают здесь больших преград, вырывая ели с корнем. Поэтому на архипелаге и растут особые ели — невысокие, с очень длинными нижними лапами, которые стелятся по камням, цепляясь за малейшие выступы. Говорят, что это эндемики — растения, встречающиеся только здесь.

КАМЕННАЯ СКАЗКА

Время наивысшего расцвета Валаамской обители приходится на XIX век, особенно на годы настоятельства игумена Дамаскина (Кононова, 1794 — 1881 гг.). До самой своей кончины в 1881 году он не переставал строить, строить и строить. По сути дела, практически всё, что мы сегодня имеем, создано тщанием и заботами этого удивительного человека. В обители действовали небольшие заводы — смоляной, кирпичный, свечной, кожевенный, была своя ферма. В это время здесь существовало полтора десятка скитов и множество пустынек в разных частях архипелага.

Внешнее процветание монастыря было основано на строгом соблюдении устава, тяжёлом труде насельников. Гуляя по острову, поражаешься высочайшему качеству дорог, прорезавших Валаам вдоль и поперёк во всех направлениях. Часто на придорожном камне можно встретить великолепно отполированную, будто накануне сделанную надпись: «Сия дорога сделана в 1863 году».

Слава монастыря, его изумительные красоты привлекали сюда многих художников, писателей. Здесь бывали: Иван Шишкин и Федор Васильев, Федор Тютчев и Николай Лесков, Петр Чайковский, Владимир Соловьев, Дмитрий Менделеев. Многие представители русской национальной элиты состояли в переписке с отцом Дамаскиным. Ректор Академии художеств Фёдор Иордан под влиянием бесед с игуменом незадолго до смерти принял Православие.

Игумен открыл для всего мира великого архитектора Алексея Горностаева. Именно на Валаам пришлись наиболее творческие годы Горностаева. И когда сталкиваешься с утверждениями типа «на Валааме отсутствуют архитектурные шедевры», это не более чем заурядная ложь советских идеологов. Видимо, таким образом пытались избежать неминуемого сравнения с кварталами прямоугольных коробок…

В 1849 году зодчий возвёл Всехсвятский скит, сейчас практически полностью восстановленный. Лёгкий, воздушный, белый собор в обрамлении стен с ажурными белыми же башнями гармонично сочетается с высокими, но не пышными елями. Весь ансамбль выдержан в русском стиле. Горностаев стремился только дополнять природу, всячески избегая малейшего диссонанса с окружающей средой.

Он же построил и Никольский скит с шатровой церковью на одноименном островке. Изображение скита благодаря многочисленным календарям, буклетам и открыткам стало широко известно и по праву считается одной из визитных карточек Валаама. Шедевры Горностаева, к счастью, пережили советскую власть, а возведённый им хельсинский православный Успенский собор — подлинное украшение столицы Финляндии.

Позже, уже после смерти Горностаева (похоронен он, кстати, в Троице-Сергиевой пустыни рядом со станцией «Сергиево» под Санкт-Петербургом, которая совсем недавно избавилась от партийной клички «Володарский») было построено главное сооружение обители — двухэтажный Спасо-Преображенский собор (1887 — 1896 гг., арх. Алексей Силин). Устремленный к небу бело-голубой величественный храм, построенный в русско-византийском стиле, возвышается над всем архипелагом. Глядя на него, не кажется банальным выражение «строили на века». Собор окружен двумя каре монастырских келий.

История оставила нам описание его великолепного внутреннего убранства: «Вся огромная площадь стен, сводов, колонн покрыта живописью по картинам работы Доре. Четырехъярусный иконостас, резной и золоченый по белому фону, сделан трудами валаамских мастеров. Главный престол серебряный, позолоченный, с рельефными изображениями страдания и смерти Иисуса Христа, весь усыпан самоцветами».

Конечно, вы понимаете, что таким он был до прихода сюда Красной армии в 1940 году…

НЕЗАГАЖЕННЫЙ УГОЛОК СВЯТОЙ РУСИ… ДО 1940 ГОДА

Когда в десятках километров отсюда в Советском Союзе претворялась в жизнь «безбожная пятилетка», братия по-прежнему жила размеренной жизнью, проводя время в молитвах и трудах. Ведь монастырь остался после 1917 года на территории Финляндии. Летом здесь обычно находились до 400 паломников, а в день Петра и Павла число их возрастало до 4000. Одного из них звали Алёша. Он дважды приезжал с родителями поклониться святыням дивной обители. Пути Господни неисповедимы, и отрок стал Предстоятелем всей Русской православной церкви Алексием II. Именно здесь, на Валааме, будущий Патриарх получил уроки монашеской святости и благочестия, прикоснулся к незагаженному уголку Святой Руси. Наставления валаамских старцев, воспитанных в старой России, определили будущую жизнь Алексея Ридигера, как, впрочем, и тысяч русских людей, вынужденных жить в эмиграции.

С начала советско-финляндской войны 1939−1940 годов обитель неоднократно подвергалась бомбардировкам. В начале 1940 года по зимнему льду братия эвакуировалась в Финляндию. Колокола Валаама, отошедшего к СССР, замолчали, как казалось, навсегда. Что чувствовали монахи, оглядываясь на осиротевший монастырь? В глухом местечке Паппиниеми был основан Ново-Валаамский монастырь, существующий и поныне. Туда были вывезены ризница, значительная часть библиотеки (около 20 тысяч томов), архив. Летом 1940 года к острову пришвартовался теплоход с партийной кличкой комиссара — «Володарский». На нем доставили около 200 подростков, курсантов школы боцманов. Так появилась школа юнг.

Однако в ноябре 1941 года на остров, вновь занятый финнами, вернулись пять иноков во главе с иеромонахом Филагрием для приведения в порядок валаамского хозяйства. Застали они невеселую картину: осквернен Воскресенский скит, часть икон была сожжена. В течение нескольких лет монахи пытались выправить ситуацию, но…

20 июня 1944 иноки должны были вновь — уже навсегда — покинуть Валаам. После прорыва блокады Ленинграда тыловые части собрали в Приладожье полтысячи коров и по хлипкому мартовскому льду перевели на Валаам. С 1949 года здесь появился совхоз. Появились и новые порядки. Советские. Однако многовековое хозяйство обители ещё долго существовало: сохранялась ферма, действовала рельсовая дорога для подачи корма скоту.

В 1952 году в монастырских постройках организовали дом-интернат для инвалидов войны и престарелых. По воспоминаниям очевидцев, это было очень грустное зрелище. Зачастую в одной корзине (!) жили по два безногих человека. Находясь в холодных помещениях, практически без ухода, многие ветераны Великой Отечественной спивались, умирали.

Для властей Валаам стал своеобразным могильником, в который сбрасывали «отработанный человеческий материал». Москву и другие крупные города «очистили» от военных калек, зарабатывавших игрой на гармошке в пригородных электричках, да на вокзалах ещё и в 1960-х. Это были израненные фронтовики, сражавшиеся на передовой с немцами, а не нынешние фанаты сталина, воюющие с «антисоветскими» шашлычными в Москве. Так обитель благочестия, не знавшую на протяжении своей истории ни табака, ни водки, превратили в некий социальный лепрозорий.

ЗДЕСЬ БЫЛ ЛЁНЯ!

Однако не дом инвалидов как таковой изуродовал Спасо-Преображенский монастырь. После закрытия дома инвалидов в 1984 году здесь появилась турбаза. Многие из «туристов», приезжавшие на остров, хотели оставить свои имена на скрижалях истории и использовали для этой цели масляную краску, кисти и близлежащие скалы.

Одним из их любимых развлечений была стрельба по старинным постройкам, спиливание ажурных решеток и т. д. В итоге высокие каменные берега архипелага были испещрены метровыми надписями типа «Здесь был…». Гибели валаамских сокровищ «способствовали» и т.н. специалисты, которые в конце 1960-х годов представили заключение о том, что «почти все сохранившиеся до нашего времени монастырские строения Валаама не представляют архитектурной ценности». Не удивительно, что на кирпич разбирали каменные скиты, а деревянные использовались на топливо. Погибли Коневский, Тихвинский, Смоленский скиты, около 20 деревянных часовен. Венцом же пребывания коммунистической власти на архипелаге должна была стать реализация «материалов, обеспечивающих размещение объектов туризма на острове Валаам до 2000 года». Согласно этому документу здесь предусматривалось сооружение гостиницы, взлетно-посадочной полосы аэродрома, всей полагающейся инфраструктуры туристического центра. Гибель девственной природы острова, не говоря уже о культурном наследии, была не за горами. Но судьбе (или все-таки промыслу Божьему?) было угодно подвести черту под 50-летним периодом советской оккупации Валаама.

В 1989 году часть острова была возвращена истинному владельцу — Русской православной церкви.

ВРЕМЯ СОБИРАТЬ КАМНИ

Первые шесть иноков во главе с иеромонахом Варсонофием (Капраловым) 14 декабря 1989 года прибыли на остров для возрождения монашеской жизни. Мрак запустения царил над бывшей благочестивой обителью. Сюда можно добавить повальное пьянство жителей, крайнее недоброжелательство и неуступчивость местных властей.

Это сейчас обитель встала на ноги и насчитывает сотни насельников, имеет подворья: в центре Москвы, на 2-й Тверской-Ямской улице, дом 52, в Санкт-Петербурге, на Нарвском проспекте, дом 1, в Приозерске, в карельском поселке Красная Горка.

Кто только здесь не побывал с тех пор! Собственно, были все: Ельцин, Руцкой, Лужков, Путин. На президентском уровне принимались многие решения, но как же всё медленно двигалось до самого последнего времени!

В 1990-е годы поселковый совет, не желая упускать власть (а с нею и такой лакомый туристический кусочек), убеждал местных жителей: «При монастыре вам хуже будет: выгонят вас из ваших жилищ». Мэр города Сортавала тогда же дал разрешение двум валаамским кооперативам принимать на острове по 10 тысяч иностранных туристов в год. Кооператоры в те годы захватили Воскресенский скит (Красный) около пристани, где летом ежедневно швартуется до 5 — 6 теплоходов с 300 пассажирами на борту каждый, и устроили там бар.

Карельские власти при прежнем руководителе Степанове всячески подчеркивали принадлежность архипелага прежде всего Карелии. Достаточно сказать, что только накануне визита Владимира Путина в 2001 году над местными властными учреждениями был наконец-то поднят российский флаг! Нельзя не отметить перемен к лучшему. Уже нет былого запустения, благоустраивается территория вокруг усадьбы, нет и прежнего ожесточения местных жителей.

НАША НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ — В НАШЕЙ ТЫСЯЧЕЛЕТНЕЙ ИСТОРИИ

… Смотришь на белоснежную громаду собора и думаешь о словах покойного Патриарха: «Зачем надо было разрушать? Каждый раз, освящая храмы, которые были порушены, задаешься именно этим вопросом: как поднялась рука, зачем нужно было разрушать нашу веру, наши традиции, нашу историю? Слава Богу, что мы возвращаемся к своей истории, осознаем, что без прошлого не может быть будущего. Наша национальная идея — в нашей тысячелетней истории».

К огромному сожалению, пребывание и туристов, и паломников ограничено на острове считанными часами. Каждый теплоход останавливается здесь на сутки, максимум 40 часов. А сколько всего хочется успеть: и побывать на экскурсиях, и на службе, и просто побродить по великолепным, устроенным на века дорогам архипелага! Но, увы, приходит время расставания с островом. Над теплоходом вновь звучит гимн Валаама «Пречудный остров Валаам», паломники с трудом сдерживают слезы, а многие плачут…

Многие из побывавших здесь впервые, спустя какое-то время, чувствуют такую тоску и грусть, хоть волком вой. Те же, кто уже не раз бывал здесь, знают — это болезнь Валаамом, самая необычная из неизвестных науке. На наших глазах сбывается пророчество замечательного писателя Ивана Шмелева, написавшего о Валааме в 1936 году: «Придёт время, и расцветут подросшие цветы духовные: Господний посев не истребится».

http://vozvr.ru"