Как таджики и узбеки не поделили русский Калязин

Жители тишайшего волжского Калязина в минувшие выходные прогнали из города приезжих из Средней Азии. Предшествовали этому массовые драки и разгром. Администрация была вынуждена погрузить иногородних строителей в автобусы и увезти подальше от рассерженных горожан. В чем причина конфликта — разбирался обозреватель Юрий Снегирёв.

Дорогу на Калязин украшают плакаты: продаются дачи с причалом, участки у Волги по 25 тысяч рублей за сотку, дома из бруса, хозблоки… А когда из-за соснового бора появился лес мачт и яхт-клубы, стало ясно: подмосковная Рублевка не резиновая, состоятельные граждане активно застраивают этот красивый уголок Тверской земли, что в 220 километрах от столицы. Там, где стройка, там и строители. Как правило, из Средней Азии. Их москвичи привезли вместе со стройматериалами.

Торчащая из воды колокольня Николаевского собора — туристический символ Калязина. Тут останавливаются и прогулочные катера из Москвы, и белоснежные многопалубные теплоходы маршрутом в Астрахань. Калязин состоит из двух главных улиц — Коминтерна и Ленина, пяти швейных фабрик, трех обувных производств, филиала военного завода «МиГ» и десятка кафешек, ресторанов и сувенирных лавчонок. По данным районной администрации, уровень безработицы в 14-тысячном городке рекордный (в хорошем смысле этого слова). Недавно он скакнул вниз с 5 до 2%. Фантастика? И не такое бывает на берегах Волги.

Но когда я спросил районного прокурора Александра Громова, чем занимаются в Калязине мужики, он ответил с краткостью, достойной Карамзина: «Пьют!» Конечно, местный люд не весь побежден зеленым змием. Летом самые стойкие шабашат на дачных участках да рыбачат. Одна треть взрослых калязинцев зарабатывает деньги в Питере и Москве. За швейными машинками на фабриках и в цехах сидят их жены. Главное — кризис калязинцы пережили без потерь. Ни одно предприятие не закрылось. Самый обычный российский городок.

Три года назад в Калязине стартовала федеральная программа по переселению жителей из ветхого и аварийного жилья. Тендер выиграли три строительные фирмы из Москвы, Углича и Череповца. Они-то и стали завозить автобусами дешевую рабочую силу — уроженцев Таджикистана и Узбекистана. К «дачным» строителям прибавились строители «федеральные». Для крохотного Калязина это было очень заметно.

— Сам я в Москве учусь, — рассказывает мне худенький Даниил, второкурсник МИСиСа. Он прогуливает немецкую овчарку Дика у себя во дворе. — И знаю, что в столице гастарбайтеров больше. Но они себя там по-другому ведут. Их там почти не видно. Сейчас я собаку обязательно беру с собой вечером в город. Таджики задирают местных парней постоянно. Только Дика и боятся…

Поначалу приезжие вели себя тихо. А потом ассимилировались. Стали пить не меньше местных, приставать к девчонкам.

— За полтора месяца было четыре случая грабежа со стороны приезжих из Средней Азии, — рассказывает начальник калязинского РОВД подполковник Александр Смелов. — Отнимали телефоны и дамские сумочки. Недовольство калязинцев, конечно, росло.

Дискобар «Леон», что на углу Коминтерна, работает одну ночь в неделю — с субботы на воскресенье. Подают там только пиво. Поэтому местная молодежь заправляется чем покрепче у палаток еще до дискотеки. Ну и, понятно, после нее. Теперь название этого заведения вошло в историю Калязина. Именно отсюда начались беспорядки, метко названные «ночью длинных труб».

Группа местной молодежи тусовалась после закрытия заведения, когда мимо прошли двое нетрезвых узбеков. После спонтанной словесной перепалки с очень неприличными словами на двух языках отважные узбеки швырнули в пьяную толпу пустую бутылку и кинулись прочь. Дальше последовала ядерная реакция. Прилетевшая бутылка выбила из тусовки двух вполне свободных также подвыпивших радикалов, и те кинулись в погоню. Странно, но за углом их уже ждали 12 азиатов с трубами наперевес. Избитые, радикалы вернулись к тусовке. Было принято решение: свистать всех наверх! Городок моментально облетели SMS: наших бьют! Для пущей убедительности пустили слух: ночью таджики изнасиловали местную девушку. Калязинцы, несмотря на раннее утро, выехали на своих машинах с одной целью — мстить. Адреса строительных общежитий были на устах. Где-то просто побили стекла, где-то вместе со стеклами досталось и постояльцам. Сожгли древний таджикский «жигуленок», который и так еле ездил, доставляя группы узбекских рабочих на вечерний променад в город.

В райбольнице лежит единственная официальная жертва ночных беспорядков. Человек с простой русской фамилией Сидоров. У него перебинтована голова — получил по ней железной трубой. Пришлось накладывать швы. Поначалу Сергей Сидоров отказывался разговаривать со мной. Но потом смягчился.

— Я пошел под утро безоружный к ним, чтобы договориться. Ведь какая бойня начиналась, стенка на стенку, — волнуется Сергей. — А они — трубой.

— Сергей! Таджики и узбеки — самые миролюбивые из всех гастарбайтеров. Может, вы сами виноваты?

Боль непонимания мелькнула в огромных глазах раненого.

— Да что вы говорите! — вскричал Сергей, да так, что заворочались пациенты и прибежала нянечка. — Они тут здоровые мужики без баб годами. На соседней койке таджик лежал — выписали вчера. Он все время ныл: без женщины не могу. Медсестры пугались! Он понятно что с женщинами готов сделать. А у меня здесь дочь, жена… Сам я в Питере работаю… Думаете, спокойно на душе?