 |
| Академия Российской истории | Пётр Мультатули | 23.07.2010 |
В электронной версии газеты «Татьянин день» от 17 июля 2010 года появилась статья обозревателя портала «Религия и СМИ», редактора проекта «Староверы», автора книги «Жития святых. Путеводитель» Андрея Зайцева под названием «Святой Император. Десять лет спустя» (http://www.taday.ru/text/519 143.html).
Начинает свою статью господин Зайцев так: «Александре Фёдоровне в этом отношении повезло меньше — часть современников ещё при жизни считала её немецкой шпионкой, человеком, который отрицательно влияет на Николая II и ситуацию в стране. Почему же наша Церковь пошла на такой риск, и прославила семью Романовых в чине страстотерпцев, не испугавшись обвинений в политизированности, и как можно оценить это событие спустя десятилетие»?
Во-первых, странно, чтобы православный человек называл святую Царицу-Мученицу Императрицу Александру Фёдоровну просто «Александрой Фёдоровной», да ещё утверждал бы, что ей мало «повезло». Это словцо «повезло» применительно к святой мученице довольно симптоматично и придаёт соответствующий тон всей статье Зайцева.
Во-вторых, та «часть современников», о которых пишет Зайцев и которые считали Императрицу Александру Фёдоровну «немецкой шпионкой», были либо болтунами и сплетниками, либо злейшими врагами самодержавной России, многие из которых сами сотрудничали с иностранными разведками. В последующую советскую эпоху ложь о Государыне повторяли большевистские главари.
По господину Зайцеву получается, что наша Церковь, принимая решение о прославлении Царской Семьи, должна была опасаться мнения давно ушедших болтунов, сплетников, шпионов и большевиков, либо нынешних их наследников, а не учитывать мнение народа Божия.
Далее Зайцев пишет, что Церковь, прославляя Царскую Семью, «сделала всё, чтобы избежать раскола» и поэтому прославила её в чине страстотерпцев. А вот, если бы она прославила Царскую Семью в чине мучеников, тогда мог бы быть раскол, полагает Зайцев.
Интересно, как это прославление святого может привести к церковному расколу? Наоборот, привести к церковному расколу может отказ от прославления. Ибо святого прославляет не Церковь, а Сам Господь Вседержитель. Церковь лишь свидетельствует об этом прославлении перед всем миром.
История Православия ещё не знает ни одного примера, когда прославление святых привело бы к расколу. А вот, если бы священноначалие проигнорировало почитание церковным народом Царской Семьи, которое к 2000 году уже было повсеместным, если бы оно проигнорировало те чудеса, которые являли Царственные Мученики, те исцеления, которые происходили от их икон, то это игнорирование могло бы привести к опасным внутрицерковным проблемам.
Далее господин Зайцев пишет: «Такая осторожная и мудрая позиция церковной иерархии стала причиной недовольства некоторых околоправославных патриотов и части верующих и духовенства, которые с упорством, достойным лучшего применения, называют последнего русского императора «мучеником», ставшим жертвой «ритуального убийства», или даже «царем-искупителем», который «взял на себя грехи России». Сторонники этой версии активно призывают ко «всенародному покаянию во грехе цареубийства» и полагают, что Николая II нужно было прославлять только как царя, сакрализовав тем самым монархию — единственно возможную для православных форму правления.
Однако такое представление о роли Николая II противоречит не только здравому смыслу и исторической достоверности, но и христианскому вероучению. Для христиан может быть только Один Искупитель — Иисус Христос. Для христиан не существует лучших или худших форм государственного управления, поскольку они должны быть лояльными гражданами государства и быть готовыми засвидетельствовать веру во Христа перед гонителями".
Тут, что называется, господин Зайцев смешал в кучу коней и людей. Вообще вызывает всегда удивление, когда человек, называющий себя православным и по идее, стремящийся к смирению и неосуждению ближнего, называет этого самого ближнего, с которым он не согласен по тем или иным вопросам, «околоправославным», «неправославным», «еретиком» и так далее. При этом высказывания самих «ревностных борцов» за Веру далеко не всегда являются образцами понимания святотеческого учения.
Итак, господин Зайцев ставит в упрёк «околоправославным» патриотам и надо понимать «околоправославному» духовенству, что они «называют последнего русского императора «мучеником», ставшим жертвой «ритуального убийства», или даже «царем-искупителем», который «взял на себя грехи России».
Извините, господин Зайцев, но между чином Царя-Мученика, ставшим жертвой ритуального убийства и понятием «Царя-Искупителя» — есть огромная разница. Это вещи совершенно несвязанные друг с другом.
Безусловно, что Царь-Страстотерпец Николай является также и Царём-Мучеником, ибо страстотерпчество является формой мученичества. Обратимся к словарям.
«Страстотемрпец, наименование христианских мучеников. В принципе это наименование может прилагаться ко всем мученикам, претерпевшим страдание (страсть, гр. ???, ???, лат. passio) во имя Христово. Преимущественно же это наименование относится к тем святым, которые приняли мученическую кончину не за веру, возможно даже от своих единоверцев — в силу их злобы, коварства, заговора. Соответственно, в данном случае подчеркивается особый характер их подвига — беззлобие и непротивление врагам». (Открытая Православная Энциклопедия)
То есть страстотерпец вовсе не обязательно должен погибнуть от рук единоверцев. Между тем мученики «могут быть разделены на пострадавших от язычников, иноверных, инославных и атеистов, в особую группу гонителей можно выделить вероотступников. Очень часто религиозное противостояние неотделимо от исторической борьбы народов и государств».
Поэтому страстотерпца вполне возможно называть мучеником и наоборот, что, к слову сказать, совершается повсеместно, как в богослужебных текстах, так и в проповедях.
Например, в акафисте Святым Благоверным Князьям и Страстотерпцам Борису и Глебу говорится: «Мы же почитающе мученическую кончину их, усердно вопием», и далее: «венцы мученическия получиша», и далее: «Возсияли есте, яко два светила на тверди церковней, святии страстотерпцы Борисе и Глебе, богоугодным житием своим и мученическою кончиною показующии нам путь к незаходимому свету Христу».
В акафисте другому Страстотерпцу святому Благоверному Царевичу Димитрию Угличскому и Московскому говорится: «Радуйся, святых мучеников равностоятелю и совсельниче». Далее в молитве к святому Царевичу: «О преславный и дивный в чудесех, красото мучеников, страстотерпче княже царевичу Димитрие»! В другой молитве: «О святый мучениче, благоверный царевичу и княже Димитрие«!
Молитва Царю-Страстотерпцу в акафисте, изданном в Московском Патриархате, начинается следующими словами: «О, святый Страстотерпче, Царю-Мучениче Николае!»
Митрополит Волоколамский Илларион (Алфеев) обращаясь с архипастырским словом после ночного богослужения в Храме-на-Крови 17 июля 2010 года, сказал о Царственных Страстотерпцах: «Они являют перед нами образ высочайшего смирения, потому что после великой славы, в которой они жили, они оказались в великом бесславии, и с терпением и со смирением, подобно Христу, Который восходил на Голгофу, они восходили на свою Голгофу для того, чтобы здесь претерпеть смерть как страстотерпцы и мученики».
Таким образом, по логике господина Зайцева, владыка Илларион должен попасть в разряд «околоправославных» патриотов.
Мы уже не говорим о том, что Русской Зарубежной Церковью Царская Семья была прославлена, как Царственные Мученики. С РПЦЗ у нас восстановлено евхаристическое общение, а значит, мы принимаем и все её церковные деяния и прославления.
Нелепость выводов господина Зайцева заключается ещё и в том, что он полагает, что будто мученик «выше» страстотерпца, и что, прославляя Царскую Семью как страстотерпцев, Церковь тем самым, как бы «понизила» «планку» её святости.
Хочется напомнить господину Зайцеву, что перед Господом все степени святости равны. И мученик, и великомученик, и страстотерпец, и праведник, и преподобномученик — все угодили Господу, все в равной степени стяжали святость. Недопонимание этого — есть непонимание христианства.
Теперь о ритуальном убийстве Царской Семьи, убеждение в осуществлении которого, господин Зайцев ставит в вину всё тем же «не в меру ретивым» «околоправославным патриотам». Какая связь между изучением версии ритуального убийства и вопросами вероучения — вообще не понятно. Объяснить это можно только одним, что если выяснится, что Царская Семья была убита ритуально, то, по мнению господина Зайцева, в этом случае надо будет Царскую Семью переводить из чина страстотерпцев в чин мучеников, а этого почему-то господин Зайцев боится больше чем огня. Мы уже доказали, что никакой необходимости «переименовывать» страстотерпцев в мучеников, и наоборот — не существует. Поэтому, даже если будет доказано ритуальное убийство Царской Семьи, то это более полно раскроет степень её Подвига, но и после этого Император Николай II и члены его Семьи будут именоваться и мучениками, и страстотерпцами.
Теперь о «царе-искупителе». Существует небольшая группа людей, которая таким образом именует Царя-Мученика. Причём причиной существования этого так называемого чина, на наш взгляд, является непонимание понятий «искупления», «искупителя». Искупителем может быть только Бог. Человек не может ни при каких обстоятельствах быть искупителем, потому что это не зависит от его воли, а только от Воли Божией. Человек может стать мучеником, когда он принимает добровольные муки во имя Христа, человек может стать праведником, когда он полностью подчиняет свою жизнь Христу, человек может стать исповедником, когда он исповедует Христа, даже перед лицом мучительной смерти. Во всех этих случаях нужно действие, сознательное подчинение своей воли Воле Божьей со стороны самого человека.
Искупление же не зависит от воли и действия человека. Человек может своим мученичеством, праведностью, или исповедничеством искупить свой грех. Но само искупление осуществляется только Богом. Человек может своим подвигом умолить Господа простить ему, своим родным, своему роду — тот или иной грех. Да, мы говорим, при этом, «он своей смертью искупил такой-то грех», но это означает, что этот грех был прощён Богом. Искупление же падшего человечества непосредственное, всеобъемлющее и полное было осуществлено Господом нашим Иисусом Христом.
Но отвергая чин «царя-искупителя», так же как и чин «всенародного покаяния», как понятия чуждые православному учению, мы считаем недопустимым и другие утверждения, типа того, что Император Николай II стал святым только за последние месяцы своего заточения, что его подвиг заключается только в безропотном несении страданий. Безусловно, что мученическая праведная кончина Государя Николая II стала результатом его праведной жизни.
Праведный отец Иоанн Кронштадтский писал о Государе: «Царь у нас праведной и благочестивой жизни, — говорил о нем всероссийский пастырь св. праведный Иоанн Кронштадтский, — Богом послан ему тяжёлый крест страданий, как Своему избраннику и любимому чаду».
Поэтому поводу также хорошо писал полковник Е. Э. Месснер: «Он был Мучеником, был Великомучеником с первого дня царствования (с Ходынки) и до последнего дня (отречения во Пскове). Каково величие души: царствовать в сознании обречённости и под мученичеством безнадежности выполнять свой царский долг, нести бремя державности! Пусть упрекают Государя люди, не способные оценить подвиг мученичества на Троне, подвиг, совершавшийся на протяжении двадцати и двух лет. Мы же благоговейно склоняем головы перед этим подвигом, перед Царским подвижничеством, перед красотой державности Императора Николая Александровича«[1].
Государь любил Христа и Россию до полного самоотвержения, и был готов принести себя в жертву во имя спасения России и русского народа. «Быть может, необходима искупительная жертва для спасения России, — говорил он. - Я буду этой жертвой. Да свершится воля Божия!»[2]
Конечно, под искупительной жертвой, Государь имел в виду свою готовность к мученичеству во имя Христа, во имя спасения России.
Позже, уже в заключении Государь сказал: ««Я решил, что если это нужно для блага Родины, я готов на всё. Семью мою жаль!»
Поэтому не вызывает никаких сомнений, что мученический Подвиг Императора Николая II и его Августейшей Семьи, как и подвиг всех Новомученников Российских — христоподражательный.
Не вызывает также сомнения, что Николай II, будучи русским Царём, олицетворял собой весь народ, как отец олицетворяет свою семью, как священник свой приход.
В июле 1918 года в Ипатьевском Доме убивали русского Царя.
Об этом хорошо сказал святитель Иоанн Шанхайский (Максимович): «Под сводом Екатеринбургского подвала был убит Повелитель Руси, лишённый людским коварством Царского венца, но не лишённый Божией правдой священного миропомазания».
Здесь обратимся к ещё одному пассажу господина Зайцева: «Для христиан не существует лучших или худших форм государственного управления, поскольку они должны быть лояльными гражданами государства и быть готовыми засвидетельствовать веру во Христа перед гонителями. Причём в роли последних могут выступать как римский император, так и советская власть, то есть гонения возможны и при монархии, и при тоталитаризме, внешне облечённом в форму республики или демократии».
То есть, по господину Зайцеву для христианина нет никакой разницы между православной монархией и безбожным большевистским режимом. Он в принципе должен быть лоялен как к первой, так и ко второй властям.
По господину Зайцеву получается, что в феврале 1917 года православные христиане должны были принять свержение монархии и верно служить Временному правительству. Мы знаем, что в феврале 1917 года большая часть верхушки общества и Церкви, нарушив присягу, поступила именно так, и мы знаем, каким мученичеством духовенства и мирян пришлось потом искупать такую «лояльность».
Совершенно очевидно, что в годы красного террора и Гражданской войны христианин не должен был быть лоялен к большевистскому преступному режиму. Он должен был бороться с этим режимом, или обличать этот режим.
Господин Зайцев пытается нас убедить, что между монархией, республикой и тоталитарным режимом для христианина нет никакой разницы. В качестве монархии господин Зайцев приводит — Древний Рим. Вообще с таким же успехом господин Зайцев мог бы вспомнить и африканского императора Бокассу, который ел на завтрак своих собственных подданных.
Когда мы говорим о монархии, мы, конечно, не имеем в виду любую монархию, а только Богоданную православную монархию, а конкретно русское Самодержавие.
Мы утверждаем, что только эта истинная монархия, безо всякого сомнения, стояла на недосягаемой высоте и являлась наиболее полной, наиболее совершенной формой правления, благословлённой самим Господом. Русская монархия, несомненно, была тем удерживающим фактором, что не позволял миру впасть в бездну апостасии. Русская самодержавная монархия не могла существовать отдельно от Церкви, с которой она составляла единую духовно-государственную систему.
У Церкви и у самодержавной монархии была единая цель: спасать Россию, спасать русский народ, путём следования Воли Божьей.
Русская самодержавная монархия никак не может быть поставлена в один ряд ни с республиканским, ни с тоталитарным, ни с каким-либо иным светским государством. Потому что только между православной монархией и православной Церковью может быть симфония властей. Ибо республиканская и тем более тоталитарная форма правления не только не стремится к духовному процветанию человека, не только не стремится к спасению его души, но в лучшем случае относится к этим вопросам нейтрально (отделение Церкви от государства, толерантность), а в худшем — относится к христианству крайне враждебно (коммунизм, фашизм).
Нынешняя российская власть в целом относится к Церкви положительно, а президент и глава правительства заявляют о себе, как о людях верующих. Между Церковью и государством, в лице Д. А. Медведева и В. В. Путина, сложились хорошие отношения. Это весьма благотворно сказывается и на церковно-государственных отношениях в целом.
Но эти отношения не означают симфонии властей, ибо современное государство является секулярным и не провозглашает Православие своей основой.
В дореволюционной России молитва за Царя являлась важнейшей и главной молитвой народа. Не случайно даже гимн «Боже Царя храни» назывался «Молитвой русского Народа».
О том насколько слова господина Зайцева о равноценности самодержавной русской монархии с другими государственными системами не соответствует мнению великих подвижников Божиих, можно судить по их высказываниям.
Преподобный Феодор Студит: «Бог даровал христианам два высших дара священство и царство, посредством которых земные дела управляются подобно небесным».
Преподобный Серафим Саровский: «В очах Божих нет лучшей власти, чем власть Православного Царя».
Святитель Игнатий (Брянчанинов): «Российская история представляет единственный пример Христианского мученичества: многие Русские — не только воины, но и архиереи, и бояре, и князья — приняли добровольно насильственную смерть для сохранения верности Царю: потому что у Русского по свойству восточного Православного исповедания, мысль о верности Богу и Царю соединена воедино».
Праведный Иоанн Кронштадтский: «А вы, друзья, крепко стойте за Царя, чтите, любите Его, любите святую Церковь и Отечество, и помните, что Самодержавие — единственное условие благоденствия России; не будет Самодержавия — не будет России».
«И чем бы мы стали, россияне, без Царя? Враги наши скоро постарались бы уничтожить и самое имя России, так как Носитель и Хранитель России, после Бога, есть Государь России, Царь Самодержавный, без Него Россия — не Россия. Да хранит Бог Россию и Царя России, если не ради русских, ставших недостойными по своим великим грехам, то ради Церкви Православной, ради всех святых и ради всех чудес, явленных в России в прежние века, по предстательству и заступлению Божией Матери и святых чудотворцев русских, коими не скудна Русская Церковь и Русская земля».
Священномученик Владимир (Богоявленский), Митрополит Киевский: «Монарх посвящается на власть Богом, — президент получает власть от гордыни народной; монарх силен исполнением заповедей Божиих, президент держится у власти угождением толпе».
«Священник-республиканец всегда маловер… Священник немонархист не достоин стоять пред Святым Престолом».
Священномученик Андроник: «Наш русский царизм по существу есть наша теократия; - богоуправление, при котором Сам Бог является управляющим через помазанного Им царя».
Не соответствуют утверждения господина Зайцева и Социальной доктрине Русской Православной Церкви, в которой говорится: «При монархии власть остаётся богоданной, но для своей реализации использует уже не столько духовный авторитет, сколько принуждение. […] Современные демократии, в том числе монархические по форме, не ищут божественной санкции власти. Они представляют из себя форму власти в секулярном обществе, предполагающую право каждого дееспособного гражданина на волеизъявление посредством выборов.
[…] Однако нельзя вовсе исключить возможность такого духовного возрождения общества, когда религиозно более высокая форма государственного устроения станет естественной".
Таким образом, монархия прямо называется богоданной формой правления, более высокой и совершенной, чем современное демократическое общество, которое не ищет «божественной санкции власти».
В конце статьи господин Зайцев раскрывает, что говорится свои карты. Пройдясь мимоходом по личности Г. Е. Распутина, о которой автор в двух словах самоуверенно повторил какие-то распространённые и никем не доказанные клише, господин Зайцев заявил следующее: «Первое десятилетие после канонизации семьи Романовых показало, что это прославление принесло добрые плоды — Церковь избежала новых расколов и преодолела старый, царская семья действительно почитается верующими, но она не стала символом православия. Любой христианин может открыто сказать, что ему не близок опыт святости Николая II и его супруги, может не вешать дома их иконы, спокойно разбираться в историческом прошлом нашей Родины, не опасаясь обвинений в том, что он не является верным членом Церкви. В конце концов, царская семья — это не единственный пример святости, даже среди новейших подвижников».
Вот так вот! По Зайцеву получается, что у нас теперь святые не являются символами православия, а «опыт святости» этих святых может быть для христианина «не близок». И это господин Зайцев говорит о святом Царе, в акафисте которому читаем: «Радуйся Христу уподобление, радуйся русских царей украшение» (Акафист Святым Царственным Страстотерпцам. По благословению Архиепископа Екатеринбургского и Верхотурского Викентия. — Екатеринбург, 2008)
Конечно, трудно поспорить с тем, что христианин не обязан вешать те, или иные иконы у себя дома. Он в принципе вообще не обязан иконы вешать, мало ли какие обстоятельства могут быть в жизни. Но совершенно очевидно, что если христианин сознательно не помещает в своём жилище иконы, хотя имеет полную возможность сделать это, его христианство вполне можно ставить под сомнение.
Что же касается Царственных Страстотерпцев, господин Зайцев, то вы, мягко говоря, ошибаетесь. Человек, заявляющий, что ему не «близок опыт святости» Царской Семьи, человек, который сознательно не чтит образ святых Царственных Страстотерпцев, человек, который вместо того, чтобы молиться святому Царю «спокойно разбирается в историческом прошлом нашей Родины», причём понятно, что под этим подразумевается осуждение Государя как монарха — такой человек не может являться верным членом Церкви. Ибо прославляя своих святых, наша Церковь призывает не только молитвенно обращаться к ним, но и брать с них пример, как с высших образцов верности Христу-Спасителю.
Вы же, господин Зайцев, фактически призываете людей к противоположному. Вы фактически призываете не почитать Царственных Мучеников. Призываете не вешать их иконы, заявляете, что они не являются «символами православия», несмотря на их соборное прославление.
В наше время, когда, говоря словами Святейшего Патриарха Кирилла, есть достаточно людей «которые бы хотели, чтобы никогда не было никакой памяти о Царственных Страстотерпцах», Вы фактически, вольно или невольно, подыгрываете этим людям. Сколько сомневающихся, тёмных, маловерных, озлобленных, прочитав Ваши неуместные сентенции по поводу «опыта святости» Царственных Мучеников найдут оправдание своим сомнениям, своей темноте, своему маловерию, своей озлобленности. Сколько из них отвернутся от Царственных Мучеников, сколько лишатся их святых молитв!
Хотелось бы Вам напомнить евангельские слова: «кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской». (Мф 18,2−6).
[1] Крестный путь Царственных Мучеников. Свидетельства современников о Царской Семье. Материалы для жития и акафиста. По благословению Святейшего патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Сретенский монастырь, «Новая книга», «Ковчег», М., 1997, с. 7.
[2] Палеолог М. Царская Россия накануне революции. — М.: Новости. 1991. С. 206
