Восстание донских казаков разрасталось, но шло медленно и неуверенно. Не было всеобщего подъема. На выбранного в атаманы генерала Краснова ложилась трудная задача: поднять казачий свободолюбивый дух, формировать крепкие части, и это — в условиях борьбы и неустойчивости положения и тылу. Немцы помогали Дону лишь вооружением и боеприпасами, и поддержкой формирования на его территории Южной и Астраханской армий, протекавшего весьма слабо.
 |
| Атаман Всевиликого Войска Донского Петр Николаевич Краснов |
Против Дона красные сосредоточили большие силы и оказывали ему активное сопротивление. Прошло лишь всего недели две, как Добровольческая армия перешла с Кубани на Дон, едва изжила в себе внутренний кризис, была ничтожной численности, но атаман Краснов уже настоятельно просил генерал Деникина о выступлении на помощь донцам на Царицынском направлении. Основания к этой просьбе были весьма существенны: помимо физической и моральной помощи восставшим, Добровольческая армия выходила бы на дорогу к центру России; взятие Царицына удаляло бы ее от немцев и давало бы ей большую свободу действий; в Царицыне армия нашла бы столь нужные ей боевые припасы; там она пополнилась бы бойцами и при продвижении на север, она вливала бы в свои ряды выражающее открыто недовольство красной властью крестьянское население. Затем, очень важно для боевых действий — взятие Царицына прерывало бы связь центра красных с их армией на Северном Кавказе, что приводило бы к ослаблению последней и, наконец, Добровольческая армия приблизилась бы к Чехословацкому корпусу, базировавшемуся на Самару, настроенному явно против большевиков и считающим себя в продолжении борьбы с Германией, как и Добровольческая армия.
Командование Добровольческой армии соглашалось со всем этим, но учитывало и другое. Оно считало, что пассивность красных на Северном Кавказе — явление временное, и что они неизбежно перейдут в наступление на Дон, а тогда, незначительные донские части, стоящие против них, не будут в силах сдержать его. Дон, атакованный с тыла огромными силами, неизбежно подвергнется разгрому и тогда ему не поможет уже и Добровольческая армия.
Силы красных, стоившие на южном рубеже Дона, исчислялись следующими цифрами:
1. В районе Азов — Батайск — Кущевка, частью против немцев, частью против Добровольческой армии, стояла армия Сорокина в 30−40 тысяч человек при 80 орудиях и двух бронепоездах.
2. В районе Тихорецкая — Торговая — группа в 30 000 человек при слабой артиллерии, целиком стоящая против Добровольческой армии.
3. В углу между реками Манычем и Салом, с центром в станице Великокняжеской, группа в 12 000 человек при 17 орудиях, висевшая на фланге Добровольческой армии, против которой стоял отряд Донцов в 3000 человек, подчиненный ее командованию.
Кроме того, во всех крупных пунктах Кубани и Ставрополя были красные гарнизоны, задача которых — подавлять восстания казаков и подготовлять резервы для красной армии из неистощимого запаса людей, сочувствующих большевикам.
Но сила красных на Северном Кавказе была не только в их численности, но и качественная, и моральная. Во-первых, потому, что не малую часть их составляли целые части бывшей Кавказской армии, бившиеся с турками, уже организованные, обученные и сплоченные. Во-вторых, в состав армий входили тысячи матросов Черноморского флота. И, в-третьих, вся эта масса, отрезанная от центра России, но стремящаяся «по домам», веря комиссарам, не видела иного выхода, как только силой прочистить себе путь на север, что поднимало ее дух и решимость. Уверенность в успехе поддерживали комиссары, указывая на слабость как казаков, так и «Деникинцев».
Учитывая это, командование Добровольческой армии считало, что прежде чем начать наступление на север, необходимо разбить красных на Северном Кавказе, создать там базу снабжения и спокойный тыл. Кроме того, Северный Кавказ даст дополнение в армию и, главным образом, конницей, роль которой в текущей войне огромная. Считалось, что освобождение Северного Кавказа не займет долгое время, так как кубанские и терские казаки готовы к борьбе с красными, а за это время Донцы смогут удержаться.
Было и еще одно веское основание идти на юг: Добровольческая армия наполовину состояла из кубанских казаков, стремившихся скорее освободить свои станицы. Это — более чем основание; это моральное обязательство.
Итак, Добровольческая армия пойдет на юг — на Кубань!
Начало похода
Когда генерал Марков вернулся из отпуска, в частях его дивизии решили: на днях пойдем в дело! Обсуждался вопрос, в каком направлении? Высказывались две мысли: на Сосыку и на Торговую — обе на перерез железным дорогам. Однако, для всех было безразлично — куда. Подсчитывались силы Добровольческой армии: 5 пехотных полков, инженерные роты, пластунские батальоны, не менее б конных полков. Насчитывалось что-то не более 10 000 штыков и сабель (согласно сведениям генерала Деникина: до 9000 штык, и сабель, 21 орудие, 2 бронеавтомобиля). О силах противника не имелось представления, кроме уверенности во много раз превышающей его численности. Но это вовсе не играло никакой роли в настроении добровольцев: была вера в себя и вера в Вождей.
Проходили дни, без каких либо явных признаков скорого похода. Но вот, 7-го июня с переднего фаса фронта пришли в Егорлыцкую два батальона Кубанского стрелкового полка и взвод батареи: как будто началось сосредоточение частей. А 8-го июня — реальный признак к выступлению: по станице прошел станичный трубач и объявил казакам распоряжение о приготовлении каждым двором по пол пуду сухарей и приведении в порядок стоведерных бочек на колесах.
Однако — почему же не возвращается 1-й Офицерский полк? Генерал Марков ничего не говорит, а спрашивать его рискованно. Наконец, 9 июня в частях дивизии объявлено: приготовиться к походу; к вечеру все должно быть готово.
С наступлением ночи, на северо-восточной окраине станицы выстроились:
1 — Кубанский стрелковый полк.
2 — Инженерная рота.
3 — 1-я батарея (2 орудия).
4 — Отдельная конная сотня.
«И это — вся дивизия?» — задавали недоуменный вопрос, но оказалось, что ей приданы еще и
5 — Донской пеший полк с 1 орудием и
6 — Небольшого состава Донской конный полк.
Подъехал генерал Марков. Он здоровался с каждой сотней отдельно, приветствуя с походом и предупреждая экономить воду.
— Кубанцам поменьше есть сала — шутил он.
— Свое все вышло, а у гостропузых (так кубанцы называли донцов) нет в заведении солить. Пора идти нам на Кубань за новыми запасами, — весело, отвечали кубанцы.
Возразил на это казак-донец, бывший при генерале Маркове для связи:
— Никак нет, Ваше Превосходительство! Куркули (так донцы называли кубанцев) брешут, что сало поели; они его поизрасходовали на пятки, когда утекали с Кубани.
Все смеялись. Поход начался очень весело. Хорошо и легко было идти свежей ночью.
10 июня. Рассветало. Колонна с небольшими остановками продолжает идти. Солнце быстро подымалось и начинало припекать и, главное, прямо в лицо. Начинала мучить жажда, и у людей быстро стали опоражниваться фляги. Большой привал. Раздача воды из бочек: по ведру на лошадь и на взвод людей. Генерал Марков присутствует при раздаче воды. Люди жуют сухари и запивают водой. Лошади «просят» добавка воды, и генерал Марков отпускает им его.
Снова в пути… Кругом голая степь и нестерпимый зной. Люди, кони уже не идут, а еле плетутся. Ведут колонну конные калмыки-проводники. Кто-то спросил одного из них:
— Сколько верст осталось до зимовника?
— Не знаю. Никогда не ходил, а на лошадях часа через два дойдем, — ответил тот.
И, действительно, вскоре на горизонте показались признаки растительности. Заметили это и кони, и пошли быстрее. Последние версты две они даже подымались перейти в рысь. Пройдя около 30 верст, колонна остановилась в большом, богатом зимовнике. Был объявлен привал до ночи. В течение семи часов люди и лошади просидели в воде большого пруда к великой досаде дежурного батальона. С наступлением ночи, колонна снова двинулась в путь.
11 июня. К рассвету она вошла в большой зимовник (Королькова). Зимовник пуст: ни людей, ни скота. Здесь уже хозяйничали большевики. В огромный колодезь, снабжавший зимовник водой, ими сброшена дохлая лошадь. После небольшого отдыха, колонна перешла в другой небольшой зимовник, совершенно разрушенный. Уже все знали, что дивизия подходит к железной дороге Тихорецкая — Царицын и, следовательно, скоро бой. Колонна здесь простояла до ночи. Генерала Маркова не было видно. Узнали, что он с конной сотней и батареей выехал на разведку в направлении на станцию Шаблиевка.
Маленький отряд, не доехав до станции Шаблиевка верст 8−10, остановился. С возвышенного места генерал Марков, отлично видел станцию, хутор Попова в 2-х верстах перед ней, в пологой балке с речкой. Противника не видно. Картина мирная. Но показался поезд, идущий к станции с юга. «Обстрелять его!» — приказал генерал Марков батарее. Снаряды ложились на большом недолете. От выстрелов картина быстро изменилась: на окраинах хутора и станции появились цепи красных. Разъезд, посланный влево, донес о красной кавалерии. Генерал Марков повел отряд влево, в северном направлении. Колонна кавалерии, силою в полк, шла на пересечение пути отряду. До нее было верст пять. «Рассеять ее!» — отдается приказание батарее. Беглым и удачно направленным огнем, колонна была рассеяна и ускакала в направлении станции. Отряд продолжал движение к реке Маныч. Вскоре подскакал разъезд от Донцов и доложил генералу Маркову о переходе красных на южный берег реки Маныч. Отряд направляется в указанном разъездом направлении и опять арт-огнем принуждает красных, очевидно, их разведывательные части, быстро удалиться за реку.
Генерал Марков доволен: стало известно расположение сил противника и возможные его действия; но главное то, что противник узнал о готовящемся на него наступлении с участием артиллерии, а это, возможно, побудит его усилить оборону станции подводом к ней сил с других участков и, в частности, от станции Торговая.
Вся эта разведка, оказавшаяся столь сложной, протекала быстро; к вечеру генерал Марков уже был в своей дивизии и отдал приказание о расположении частей на ночь и об охранении. Инженерная рота, конные части в зимовнике. Кубанский строевой полк и батарея — на северной его окраине, окружив себя подводами, на подобие древнего вагенбурга, выставив на позиции пулеметы и орудия. Донской пеший и конные полки в отделе — в сторону реки Маныч.
Генерал Марков объехал части. «Инженерам» он сказал:
— Ночь отдыхать будем здесь. Сегодня нет желания драться с красной сволочью. А завтра дадим бой, что небу будет жарко. Спите спокойно!
В наступившей ночи, генерал Марков собрал всех начальников частей в расположении батареи у ее костра, позволив чинам батареи присутствовать при его совещании.
Прежде всего, он осветил обстановку на фронте всей армии и данную ей задачу. Армия должна атаковать противника в районах станций Торговая (2 и 3 пехотная и конная дивизии) и Шаблиевка (1 дивизия). Завтра, 12-го, начнется наступление. Его дивизия, выступив с места стоянки задолго до рассвета, будет наступать следующим образом: Кубанский стрелковый полк — прямо на Шаблиевку. Ему придется выбить противника из хутора Попова, сбить его с позиций на другом берегу речки, а затем атаковать и взять станцию, при чем нельзя допустить, чтобы противник взорвал мост. Батарее задача — всемерная поддержка пехоты. Донской пеший и конный полки будут прикрывать наступление с севера. Инженерная рота — в резерве. Задачи конной сотне будут даваться в ходе боя.
Генерал Марков закончил, с присущим ему весельем, словами:
— Кажется все, как положено по полевому уставу. Да?! Заместители: Полковник Третьяков, Туненберг и ты — Миончинский. — Затем, обратившись к артиллеристам, сказал им: — А вам всем, господа, могу сказать вот что: на пехоту ляжет штурм станции, а вам придется принять на себя весь огонь артиллерии и бронепоездов в открытом поле. Будут потери, но — учить мне вас нечему!
Отпустив начальников, генерал Марков завернулся в бурку и уснул тут же у батарейного костра.
