4 марта. Перед рассветом отряд генерала Маркова, сосредоточившись на ст. Выселки, выступил вдоль железной дороги в направлении на Екатеринодар. В арьергарде остался конный дивизион и подрывная команда Офицерского полка.
Стояла хорошая погода со светлым утром. В лучах восходящего солнца над степью жаворонки пели свои песни, роты Офицерского полка — свои:
«Так за Корнилова, за Русь, за Веру
Мы грянем громкое — «ура»!
Генерал Марков задержался на станции, но затем крупной рысью нагнал свой отряд. Поздоровавшись с Технической ротой, шедшей в хвосте, он перешел на шаг и сразу же завел разговор со всеми, задав несколько относящихся к моменту вопросов, и сделал вывод:
— Вы у меня и инженеры, и пехота, закаленные в боях. Вы хороший кадр для новых формирований. Будем надеяться, что, в конце концов, мы разобьем красных.
И вдруг, строгий вопрос командиру роты:
— Я не вижу полковника Уральского войска?
Командир роты ответил, что полковник устал и находится в обозе.
— Мы все устали! — возразил генерал Марков, — на следующий раз передайте полковнику, чтобы он поборол свою усталость и был бы в строю вместе с другими. Обоз нашей маленькой армии, это раненые и больные. У нас не хватит сил, чтобы защищать здоровый элемент, если таковой будет находиться в обозе, — и поскакал дальше.
«Сколько бодрости, уверенности и надежд вливал он в наши души! Мы были как орлята около своего орла», — записал участник этого похода.
Впереди роты ехало несколько санитарных подвод. На одной из них ехала сестра милосердия Технической роты, Елена и пожилой офицер. Последний, увидев приближающегося генерала Маркова, слез. И что же? Генерал Марков первым приветствовал офицера и даже сказал ему: «Садитесь на подводу»! Офицеры роты были поражены: два, один за другим следовавших совершенно одинаковых случая и — разное отношение к ним? Объяснялось это весьма просто: генерал Марков не только все замечает, но он и все знает. Он знал, что штабс-капитан был в бою под Выселками ранен двумя пулями. Этот офицер отказался отправиться и армейский лазарет: «Раны пустяшные. Заживут на ходу при роте».
Отряд, в голове которого уже был генерал Марков, спустился в широкую низину речки Малеванная. Дорога шла по гати, среди густых зарослей камыша. Генерал Марков следил за состоянием гати: выдержит ли она тяжесть орудий? Задержки не произошло. Дорога пошла на подъем.
Разъезд Козырьки. Здесь отряду был дан отдых, но генерал Марков со своими ординарцами и конными разведчиками батареи, был далеко впереди.
Колонна отряда двинулась. Кругом тишина. В природе полный покой и радость ранней весны, но у добровольцев нервы напряжены ожиданием скорого боя. Несколько взрывов сзади, где была подорвана гать и полотно железной дороги, отразились в них ощущением покоя за отряд. Но вот, не очень далеко вправо, раздались артиллерийские выстрелы и все, как по сигналу — «к бою готовьсь», подтянулись. Стройнее стали их ряды. В отряде знали, что там, вправо, ведут наступление на станицу Кореновскую главные силы армии.
Вскоре, к продолжавшей идти колонне, подъехал генерал Марков и приказал своему отряду на ходу разворачиваться в боевой порядок: 1-я и 2-я роты в передовую линию, упираясь правым флангом в железную дорогу; 3-й роте — уступом слева; Технической роте — во 2-ю линию по обе стороны железной дороги и 4-й роте — в резерв, вправо от железной дороги.
Еще немного продвинувшись вперед, передовые цепи полка увидели далеко впереди постройки и дымки паровозов на станции Станичная, правее — станицу, ближайшая часть которой была прикрыта гребнем, а значительно ближе их, по гребню, полосу свежевырытых окопов и двигающихся вдоль их людей. Противник уже подготовился к встрече. Кроме того, было видно, что окопы противника тянутся далеко влево, далеко левее направления, которое мог взять левый фланг 2-й роты.
Перед фронтом полка было еще спокойно, но вправо уже, судя по силе огня, шел серьезный бой. Но вот, первая неприятельская граната разрывается на небольшом недолете. Затем — шрапнель — журавлиный разрыв за передовыми цепями. Генерал Марков влезает на крышу железнодорожной будки, но скатывается с нее кубарем, так как следующая шрапнель накрывает будку. Бой на участке Офицерского полка начался.
До окопов противника меньше версты. Офицерская цепь идет вперед, но красная пехота молчит. Орудия красных стреляют лихорадочно. Одна шрапнель нормальным разрывом накрывает взвод. Взвод поднимается и идет дальше, оставив на месте 4 офицеров. К счастью, следующие шрапнели рвутся над головами цепей. Стреляет красный бронепоезд из железнодорожной выемки.
К одному из холмиков вылетает 1-я батарея, снимается с передков, но вынуждена немедленно сняться, так как бронепоезд бьет по ней весьма точно.
Она занимает другую позицию, несколько правее, на которой она не может быть обстреливаема бронепоездом, когда тот в выемке, но может бить по нему, когда он пытается выдвинуться из нее. Бронепоезд стал безопасен для цепей, продолжавших идти вперед.
До противника оставалось до 1200 шагов, когда он из окопов открыл пулеметный и ружейный огонь. Цепи усилили шаг. Еще несколько сот шагов и они рванулись бы в атаку, но передана команда: «Стой!»
Генерал Марков остановил наступление, т.к. красные в это время решили нанести удар по открытому левому флангу 2-й роты. Он поскакал туда, нагнал отставших от роты пулеметчиков, тянувших пулемет и, указав им влево на бугор, находящийся шагах в 800, сказал:
— Вот высота! Кто первый ее займет, одержит успех!
Трое пулеметчиков быстро потянули туда свой пулемет; четвертый нес ящики с лентами. Когда они подошли к высоте, то уже окончательно выдохлись, а цепь красных, человек в сто, всего лишь шагах в 150-ти.
Откуда взялись силы у пулеметчиков? Они втянули пулемет на высоту. Момент, другой… По ним защелкали пули, но пулемет бешено залился своей очередью… Он не выпустил и полной ленты, как замолк. Цепь красных бежала назад, оставив перед высотой убитых и раненых матросов; бежала от пулемета, на котором лежал без сознания, сильно раненый в руку, наводчик его, поручик Смола-Смоленко, а рядом — убитый другой, и раненый в ногу третий пулеметчики. К высоте подошла 3-я рота; еще левее — конный дивизион.
Время — около полудня. На участке полка перестрелка; правее сильный бой. Представление у офицеров такое, что он не может не переброситься и на их участок, и… перед фронтом всего Офицерского полка красные ринулись в атаку густыми цепями. Офицеры встали и встретили их выдержанным огнем. На 250 шагов до них смогли добежать лишь обрывки красных цепей, чтобы немедленно бежать назад еще более поспешно. Офицеры устремились было их преследовать, но их остановили: они не знали, что в это время произошло за их правым флангом, по другую сторону железной дороги.
Там Корниловский полк, развивая наступление, довел его до атаки красных окопов, выбил противника из них, но встреченный контратакой, стал быстро отходить. Красные преследовали и уже вышли за правый фланг 1-й роты. Полковник Тимановский приказал командиру 1-й роты, подполковнику Плохинскому, ударить во фланг наступающему противнику и остановить его продвижение, а Технической роте перейти в контратаку.
Удар взвода 1-й роты с отделением другого взвода был настолько быстр и решителен, и настолько сокрушающ своим штыковым ударом, что красные мгновенно повернули назад. Пятьдесят офицеров преследовали, проскочили их окопы и только там, попав под фланговый огонь бронепоезда слева и под ружейный — справа, остановились, но на короткие минуты: красные атаковали и вынудили их к отходу. Противник ограничился лишь занятием своих окопов.
Этот эпизод боя произошел столь молниеносно, что Техническая рота не успела даже двинуться со своего места, а полковник Тимановский — едва остановить отходившие левофланговые роты Корниловцев.
Критический момент прошел: добровольцы удержались, но наступление армии было остановлено на всем фронте.
1-я рота теперь седлает железную дорогу. Вправо корниловцы. За ротой, шагах в 800, седлает железную дорогу Техническая рота. Ее обстреливает из выемки бронепоезд. За правым флангом роты — бугор. На нем наблюдательный пункт 1-й батареи, одно орудие которой нацелено на окопы красных, другое должно следить за красным бронепоездом. Перед бугром — цепь пешего взвода батареи.
— «Генерал Корнилов!» — мгновенно передалось по цепи взвода. За бугром остановилась прискакавшая конная группа с развевающимся трехцветным флагом. Генерал Корнилов взошел на бугор.
— Где генерал Марков? Позвать генерала Маркова! — сказал он и стал осматривать расположение противника. Красные начали усиленный обстрел бугра ружейным огнем. Генерала Корнилова просят сойти вниз, но он не слышит просьб. Артиллеристы в цепи и у орудий замерли.
Через какое-то недолгое время прискакал генерал Марков. Взоры всех обратились на двух кумиров армии.
— Как у вас на левом фланге? — спросил генерал Корнилов.
— Я послал туда подкрепление, — ответил генерал Марков.
— Сколько?
— Семь человек и пулеметы, а когда понадобится, сам отправлюсь туда с конными. Кроме того, у меня еще в резерве Техническая рота (4-я рота Офицерского полка в это время числилась в армейском резерве, но генералу Маркому были приданы пулеметы Корниловского полка, которые и пошли на левый фланг).
Шум стрельбы заглушал разговор Вождей, но вот, что удалось схватить близлежащим офицерам:
— Кажется, придется нам здесь заночевать, Сергей Леонидович! — сказал генерал Корнилов.
— Ночевать не будем! — ответил ему генерал Марков, и как-то объяснил свое утверждение.
Еще несколько фраз и, генерал Корнилов, сев на коня, уехал на правый фланг армии.
Генерал Марков вызвал к себе полковника Тимановского и командиров Технической роты и 1-й батареи и отдал им распоряжения, касательно предстоящей атаки. Техническая рота будет атаковать красных вправо от железной дороги. Офицеры-ординарцы поскакали с распоряжениями в роты полка, а сам он быстрым шагом пошел влево, вдоль лежащей цепи Технической роты. И — совпадение: в этот момент бронепоезд открыл беглый огонь по роте. Генерал Марков скачками бежал по открытому месту к железной дороге, залез под бетонный переезд и встретился там с несколькими офицерами. Последние не успели даже смутиться появлением генерал Маркова, как услышали его ворчание:
— Чорт возьми! Красная сволочь, видимо, заметила мою папаху и не жалея бросает снаряды. Как бы не попало по цепи. Нужно переждать здесь несколько минут. — И сейчас же стал спокойно говорить о нашей предстоящей атаке и… о бое на улицах. Затем он, вдруг, перешел на тему о политике, сказав, что наша политика — защита блага Родины, и что мы, как солдаты, должны вести нашу политику быстро, решительно и целесообразно.
Прошло, может быть, минут пять, как генерал Марков, заявив молчавшим офицерам: «Ну, скоро мы пошлем красным снаряда три и — в атаку!» — оставил убежище и побежал к передовым цепям Офицерского полка. Только теперь пришли в себя офицеры под мостом. Ожидали разноса, а вместо этого живая, бодрая речь и предупреждение о скорой атаке, офицеры решили, раз генерал Марков говорил о бое на улицах, следовательно, их рота атакует станицу.
Перебежками, с болтающейся на ремешке через плечо плеткой, генерал Марков добрался до передовой цепи, держа в руке свою белую папаху. Не обращая внимания на стрельбу со стороны противника, он обычным бодрым голосом спросил радостно встретивших его офицеров:
— Жарко?
— Жара, Ваше Превосходительство! Патронов нет! — сразу ответило несколько человек.
— Вот нашли чем утешить! В обозе их также нет. По сколько? — также весело спросил он.
— Десять-пятнадцать-двадцать… - в разнобой ответили ему.
— Ну, это еще не плохо. Вот если останутся одни штыки, то будет
хуже.
Идет подготовка к новой атаке. Подрывники взрывают полотно железной дороги в начале выемки, чем лишают бронепоезд возможности вырываться вперед и угрожать обстрелом цепей во фланг. Но он опасен будет во время самой атаки, так как может обстреливать во фланг местность непосредственно перед окопами своей пехоты, а поэтому необходимо заставить его уйти из выемки и поставить под обстрел добровольческих орудий. Эта задача дана отделению поручика Якушева.
Пользуясь тем, что возвышенность, в выемке которой стоит бронепоезд, имеет неровную поверхность и покрыта кустарником, офицеры смогли подползти к бронепоезду и бросить в него несколько ручных гранат. Бронепоезд попятился назад и оказался на виду у артиллерийских наблюдателей. Гранаты 1-й батареи заставили его маневрировать, временами отходить по железнодорожному мосту на другой берег реки. К великой досаде всех, одна граната попала в мост, когда бронепоезд был на той стороне, но все же теперь, из-за повреждения моста, он уже не может оказать большой поддержки своей пехоте на ее позиции.
Подготовка к атаке шла благоприятно. Техническая рота выдвигалась в передовую линию правее ж. дороги. На остальных участках полка спокойно, хотя и шла непрерывная перестрелка: офицеры лежали группами и вели разговоры даже не относящиеся к делу. Полковник Морозов, без должности, но всегда находящийся в передовой цепи, обсуждает с офицерами назначение попадающихся в степи плетеных сарайчиков.
Атака
Время приближалось к 15 часам.
Генералом Марковым отданы все распоряжения и последнее из них: сигнал к атаке подает он сам, и находиться он будет в передовой цепи 1-й и 2-й рот.
Наконец, на правом фланге всей армии началась сильная артиллерийская и ружейная стрельба. Генерал Марков вскочил и, бросив свой взгляд вправо и влево по цепи, скомандовал:
— А ну-ка! В атаку! — и сам бросился вперед. Все видели его в белой папахе, и без колебаний также рванулись вперед.
И, вдруг, в этот же момент поднялись и густые цепи красных, и также ринулись в атаку. Было мгновение — офицеры остановились было, но порыв генерал Маркова снова увлек их. Цепи противников быстро и молчаливо сближались. Нарушило тишину отделение поручика Якушева, находившееся в выдвинутом положении, открыв огонь почти во фланг красным, и этого оказалось достаточно, чтобы те мгновенно повернули назад. Красные бежали, не задержавшись даже в своих окопах, за которыми местность круто обрывалась к реке Бейсужок. Красные катились вниз, спасались в камышах, толпами спешили перейти речку по бродам и толпами бежали по открытой местности то на станцию Станичная, то левее в лесок. Цели были отличные.
Успех атаки на всем фронте Офицерского полка полный. Его цепи начали преследование противника. Первым на тот берег реки по железнодорожному мосту перешел пулемет 1-й роты; за ним отделение поручика Якушева и другой пулемет. Бронепоезд красных гремел орудиями и пулеметами. Два офицера-пулеметчика, сраженные разрывами снарядов, упали в реку. Перешедшие — на железнодорожной насыпи. Перед ними бронепоезд, по которому бьет 1-я батарея; он то отходит, то вырывается вперед. Вдруг он доходит до самого моста. Пулеметчики и отделение, оставив пулеметы, скатываются с насыпи и прижимаются к земле. Выручает батарея: она стреляет по бронепоезду и… по своим, не нанося никому потерь. Но бронепоезд быстро дает задний ход. С берега реки генерал Марков видит бегство красных перед фронтом всего полка, но и слышит сильную стрельбу вправо на участке наступления Технической роты, которая, видимо, встретила сильное сопротивление перед станицей. Он видит, что получается большой разрыв между нею и 1-й ротой, пересеченный ж.-д. насыпью, на которой все еще господствует бронепоезд, и отдает приказание лево-фланговой, 3-й роте, бегом перейти на правый фланг 1-й роты, а сам, вскочив на коня, поскакал к Технической. Но эта рота все же сбила красных и вырвалась в южную окраину станицы, вместе с подошедшей 4-й ротой, руководил которыми полковник Тимановский.
Перейдя речку, 1-я и 2-я роты встретили сопротивление красных перед леском и станцией. Лесок был взят, но перед станцией произошла задержка: красным помогал их бронепоезд. И только с подходом 3-й роты и после того, как по бронепоезду и станции открыла огонь и 2-я батарея, бронепоезд ушел, и 3-я рота ворвалась на нее. После отбития ею сильной контратаки красных, последние отошли. Полку приказано остановить наступление. Стрельба смолкла.
Наступили сумерки. Последний взрыв боя уже впереди станции, но у частей, взявших станицу.
Отлично вел наступление на станицу Юнкерский батальон. Он шел в авангарде главных сил. Под дальним огнем красных развернулся в цепь. С группой конных, с развевающимся Национальным флагом, вдоль цепи проехал генерал Корнилов. Он сказал юнкерам:
— Я очень доволен, что в этом бою участвует Юнкерский батальон на ответственном участке.
Громкое «ура» неслось по цепи. Расстояние уменьшалось. Противник усиливал огонь. Но ничто не остановило бы юнкеров. Их остановило передаваемое по цепи приказание: «Цепь стой!» Последовали добавочные приказания: примениться к местности и открыть редкий огонь. Так батальон простоял, как казалось, «целую вечность», не зная причин остановки.
Наконец: «Цепь вперед!» и — «В атаку, ура!». Сбив красных с их позиций, батальон встретил сопротивление в самой станице, но быстро преодолел его с поддержкой подскакавшей чуть ли не в его ряды 4-й батареи полковника Третьякова. Уже в сумерках он вышел на юго-западную окраину станицы и далее к железной дороге, где и произошло у него и Корниловцев последнее столкновение с бронепоездом и пехотой красных.
Ночь. Офицерский полк с 1-й батареей на станции. В охранении 4-я рота. Вся остальная армия — в станице.
Настроение у всех крайне возбужденное длительным и тяжелым боем; усталость и сон валили с ног. Чины полка и батареи быстро разобрали два больших котла с готовым борщом, оставленные красными на железнодорожных платформах, и уснули крепким сном.
Но не было отдыха медицинскому персоналу. Ему нужно было собирать на поле раненых и убитых, свозить их в станицу, оказывать помощь одним, похоронить других. Нужно было озаботиться о нахождении новых подвод для массы раненых.
Потери в частях армии были весьма большие. Офицерский полк потерял до 130 человек при 30 убитых, Техническая рота — 20 человек при 7 убитых, Юнкерский батальон — до 50 человек при 8 убитых, 1-я батарея потеряла 1 убитым и нескольких ранеными.
Большие потери были и в других частях. За два боя у Выселок и Кореновской походный лазарет армии увеличился почти на 200 подвод. При уменьшившейся численности армии, увеличение обоза крайне тяжело и стеснительно. Это понимали все.
На участке у железной дороги, где вначале наступали Корниловцы, затем «Марковцы», как стали называть подчиненных генералу Маркову чинов Офицерского полка, лежал тяжело раненый в обе ноги капитан Корниловского полка, чудом не добитый красными. Он окликнул пробегавшего «Марковца»:
— «Есть у вас револьвер?» — спросил он.
— «Зачем? Красные отступают. Мы на той стороне. Я сейчас пришлю за вами сестру».
— «Я не хочу отягчать своим полутрупом и без того тяжелое положение армии. Дайте револьвер!» — просто ответил капитан.
После некоторого колебания «Марковец» дал ему револьвер и пошел дальше. Сзади раздался выстрел…
5 марта. Сон всех был долгим и крепким. Его не прерывала даже временами возникавшая оживленная перестрелка в охранении. Просыпались в бодром настроении.
Стали выясняться некоторые подробности минувшего боя. Оказалось, что силы красных защищавших станицы, исчислялись не менее чем в 10 000 человек, то есть раза в четыре превышавшие боевую силу Добровольческой армии. Кроме того, качественно вся эта масса была на большой высоте, хорошо руководима, упорна и даже активна. Бронепоезд дрался отлично. Среди красных было много матросов. Упорство противника стоило ему огромных потерь. Он побежден, но не разбит, как был разбит под Лежанкой или Выселками. Он отошел, сохранив порядок, и отошел он на каких-нибудь четыре-пять верст.
Захваченные у противника трофеи были значительны и ценны: необходимые для армии медикаменты, а, главное, артиллерийские снаряды — до 600 штук. Они оказались в вагонах, оторванных от эшелона попаданием снаряда. Ночью эти снаряды были разобраны батареями. Взято много пулеметов. Патронов приобретено столько, что составлен их запас.
В Офицерском полку теперь определенно говорили о продолжении наступления на Екатеринодар. В успехе была полная уверенность. Ее не поколебала даже услышанная, вызвавшая некоторое беспокойство, новость: Кубанский отряд оставил Екатеринодар и ушел на юг за Кубань. Уверенность подкреплялась усилением армии пешей и конной сотнями кубанцев станицы Брюховецкой и надеждой еще пополниться казаками станицы Кореновской.
Но предположения и стремления «марковцев» не осуществились. Генерал Корнилов, основываясь на докладах о состоянии частей их командиров, в том числе и генерала Маркова, решил иначе: цель — не Екатеринодар, а соединение с Кубанским отрядом, а посему и армии идти за Кубань, куда ушел Кубанский отряд. Кроме того, считалось, что за р. Кубань, армия выйдет из окружения большими силами красных, сбережет свои силы и даже отдохнет.
О решении генерала Корнилова догадались лишь, когда армия выступа в южном направлении.
Вечером вся армия стягивалась из станицы к станции и затем, имея в авангарде Корниловский полк, Чехословацкий и Юнкерский батальоны, двинулась на юг. Офицерский полк, его 1-я, 2-я и 3-я роты и Техническая рота с 1-й батареей, шли в голове «главных сил», как в шутку стали называть огромную колонну на колесах — походный лазарет и обоз.
К 21 часу 4-я рота Офицерского полка снялась из охранения перед станицей и пошла вместе с Партизанским полком в арьергарде. Армия шла на станицу Усть-Лабинскую.
