Выступление 1-го офицерского батальона
В батальоне едва 150 человек, так как свыше 80 человек находится в различных экспедициях. С 1 января он пополнил свои ряды только 10−12 офицерами, среди которых был подполковник Плохинский, принявший 1-ю роту.
16 января от батальона высылается взвод на узловую станцию Зверево для обеспечения тыла отряда Чернецова. Взводу сразу же пришлось вступить в бой с красными, наступавшими с запада, со стороны станции Гуково. С возвращением к станции части сил Чернецова, взвод принял участие в контратаке, потеряв убитым поручика Арбатского. Станция была занята.
17 января , ввиду того, что стало известно о сосредоточении на станции Гуково больших сил красных, на станцию Зверево направлен весь 1-й офицерский батальон. Но выехать сразу ему не удалось. С паровоза сбежали машинисты во исполнение объявленной «Викжелем» (Всероссийский Исполнительный комитет железных дорог) забастовки. Розыски машинистов не дали результатов и тогда пришлось обратиться к своим силам: из рядов батальона были взяты офицеры, имеющие некоторое представление об управлении паровозом. И только утром 18 января состав отошел из Новочеркасска. С чудовищной скоростью мчался он и, после минутной остановки на станции Сулин, прибыл на станцию Зверево, употребив на покрытие всего расстояния в 95 верст — 66 минут.
На станции ожидал прибытия батальона только что отбросивший красных разведчиков взвод. Батальон выгрузился и выставил охранение. В станционных пакгаузах были найдены полушубки, два ружья-пулемета Леха, японские грелки и блестящие твердые пластинки, сочтенные за прессованный чай и как таковой разобранные, но вскоре отобранные и переданные в подрывную команду, так как эти пластинки оказались сильнейших взрывчатым веществом, но не без того, однако, чтобы некоторые не попробовали этот «чай». Вкус его был вполне приемлем, хотя и не совсем обычен.
19 января. Утром красные пытались произвести разведку, но, нарвавшись на заставу, повернули назад.
После полудня 2-я рота штабс-капитана Добронравова получила задачу: неожиданным ночным ударом захватить станцию Гуково. Около 15 часов рота, Численностью в 35 человек выступила. Разыгравшаяся в степи метель, казалось, облегчала задачу.
Часа через три после ухода роты, дежурный на телеграфе станции ст. портуп. юнкер Козлов, обратил внимание на вызовы станции Гуково дежурным телеграфистом. По проверке ленты оказалось, что какой-то предатель, в самый момент ухода роты, уже сообщил красным о готовящемся на них нападении. По приказу командира батальона, пойманного с поличным телеграфиста расстреляли. Во 2-ю роту была послана связь, с приказанием ей вернуться назад. Но связь не нашли следов ее. Вскоре стали возвращаться отдельные ее чины. Всего вернулось 7 офицеров. По их рассказам, произошло следующее:
2-я рота двигалась вдоль полотна железной дороги. Не доходя верст трех до станции, она взяла влево к оврагу и оттуда, не разворачиваясь, двинулась на станцию, имея впереди и по бокам себя дозоры. Видимости никакой. Дозоры, шедшие впереди, неожиданно открыли огонь, столкнувшись в упор с красными. Рота развернулась в цепь. Огонь, открытый красными впереди, неожиданно был поддержан огнем слева и справа. Всем стало ясно, что рота попала в заранее заготовленную ловушку. Штабс-капитан Добронравов приказал отходить. Под перекрестным огнем, лавируя в белых зигзагах метели, тщетно рота искала выхода. Ранен штабс-капитан Добронравов. Его пытаются поднять и нести, но он требует своего оставления, бранится, грозит пристрелить каждого, кто приблизится к нему…
Потери чудовищные: из 35 человек вернулось 7. Судьба пропавших еще неизвестна, но в печальном их конце не сомневались. Настроение в батальоне сильно возбужденное: послать 35 человек на десять верст, определенно зная, что там немалые сотни противника!
20 января. Стало известно, что на станцию Гуково красные подвезли новые силы и что там теперь их до 2000 человек Нужно устранить нависшую угрозу, разбить их, но полковник Борисов направляет не весь батальон, а 94 штыка с одним пулеметом, под командой подполковника Плохинского. Батальон выступил около 22 часов вдоль железно дороги, катя пулемет на дрезине. Ночь. Сильный мороз, сменивший метель.
21 января. Около 3 часов ночи, батальон подошел к станции, развернувшись в боевой порядок. Дозор на железной дороге в темноте наскочил на часового, дикий крик которого и послужил началом боя.
Красные не ожидали атаки и спокойно ночевали в поселке и в трех составах поездов. Батальон перешел в атаку. Сбита застава красных, открывшая огонь. Подполковник Плохинский заколол пулеметчика. Раненый в кисть правой руки, штабс-капитан Згривец, держа винтовку в левой руке, закалывает другого… В батальоне первые раненые. Смертельно ранен командир 3-й роты штабс-капитан Пейкер.
Батальон подбегает к станции. Красные выскакивают из вагонов, выбегают из домов, чтобы оказать сопротивление, но уже поздно: на них налетели атакующие. В порыве атаки все перемешалось. В несколько минут весь перрон станции усеян трупами красных. Красные бегут в беспорядке к своим эшелонам, к двухэтажному зданию, из окон которого стреляют по перрону. За ними в здание врываются офицеры. Груды у6итых покрывают полы. Вскоре в здании не остается ни одного живого большевика.
На железнодорожных путях станции три эшелона, готовых уходить. Первый дает ход. Офицеры бегут рядом с вагонами, стреляя в них в упор. Из одного вагона большевик пытается бросить ручную гранату, но она разрывается в самом вагоне и поражает набившихся в нем до отказа красных. Эшелон отрывается от преследования и, обстреливаемый сзади подоспевшим пулеметом, быстро удаляется. Два других состава остановлены вскочившими на паровозы офицерами.
Бой продолжался всего лишь минут двадцать.
Успевший уйти со станции эшелон красных, в версте-двух за ней. переехал железнодорожный мост, который был минирован зашедшей в тыл станции Донской офиц. дружиной. Мины не изорвались, но эшелон попал под обстрел, в упор, самой дружины.
Потери батальона были тяжелыми: 7 убитых и 20 раненых: свыше 25 процентов состава. Количество трупов красных на путях, на перроне, в зданиях станции превышало 500 и редкий из них имел пулевую рану.
Трофеи: 13 пулеметов, большое количество винтовок и патронов, около 300 пленных. Кроме того, в поездах было взято много продовольствия: рис, сухие фрукты, много сахара, несколько живых спиной и походные кухни с уже готовой пищей, что для иззябших и усталых чинов батальона было весьма кстати.
Из опроса пленных офицеры узнали места, где были зарыты убитые накануне офицеры 2-й роты. Тела их были отрыты в ужасном виде, свидетельствовавшем о нечеловеческих пытках, которым подвергли их красные. Штабс-капитан Добронравов был зарыт еще живым. Все это решило участь пленных…
К полудню, сдав участок Донской офицерской дружине, в которой, из общей численности около 200 человек, офицеров было едва ли 20, а остальные молодежь и старики казаки, батальон погрузился в железнодорожный состав, взяв своих убитых и раненых, а также и все трофеи, выехал на станцию Зверево. Там он не задержался: как только погрузился в него командир батальона с остававшейся здесь частью батальона, тронулся в направлении на Новочеркасск. Батальон получил приказание ехать в Ростов.
Обратный путь был не совсем обычен: лишенные опыта офицеры-машинисты сожгли котел своего «китайца» и, ввиду отсутствия другого паровоза, только что прибывший в батальон, поручик Лысенко, инженер-путеец, произвел разведку зверевского депо, где в деревянном сарайчике нашел давно не употреблявшийся в дело паровоз, на маленьких четырех колесах, отапливаемый дровами, с конусообразной, обращенной узким концом вниз, трубою, известный в старой России под кличкой «Танька». Паровозик этот немедленно перекрестили любовным именем «Танюша», которому кряхтя, пыхтя и задыхаясь, суждено было доставить состав батальона до станции Сулин, под самоличный управлением поручика Лысенко, не доверившим это археологическое сокровище лихим машинистам. На станции Сулин душа «Танюши» была отпущена на покаяние, и батальон вступил в обладание новым «китайцем», случайно оказавшимся на станции.
По прибытии и Новочеркасск, батальон выгрузил на перроне вокзала своих убитых и, оставив взвод для погребения и отдания им последних почестей, выехал в Ростов.
Жестокая смерть соратников 2-й роты произвела на офицеров тяжелое впечатление и, особенно, смерть штабс-капитана Добронравова, который чтобы спасти своих, приказал его, раненого, оставить. И тогда решили: никогда не оставлять врагу своих раненых и убитых. Это было суровое внутреннее решение, молчаливое взаимное обязательство, ставшее неписанным законом, традицией.
Смерть атамана Каледина
 |
| Генерал Алексей Максимович Каледин |
К 29 января все части Добровольческой армии, стоявшие в Новочеркасске, кроме одного орудия штабс-капитана Шперлинга и 13 артиллеристов 1-й батареи, бывших на станции Чир, переехали в Ростов. Генерал Корнилов сосредотачивал свою армию в районе Ростов-Таганрог, чтобы там дать отпор готовящейся к наступлению сильной группе войск Сиверса. Оборону Новочеркасска он передал Донцам.
Уход добровольцев из Новочеркасска, казалось должен бы побудить Донское Правительство «взяться за ум», начать реально действовать. Напрасно этого добивался атаман. Никаких конкретных решений правительство не выносило: все тонуло в бесполезных разговорах. А на фронте в это время гибли лучшие сыны Дона и России.
21 января атаман Каледин на совещании правительства еще раз осветил обстановку, свою вынужденную беспомощность, и закончил речь так:
— Положение наше безнадежно. Население не только нас не поддерживает, но настроено к нам враждебно. Сил у нас нет, и сопротивление бесполезно. Я не хочу лишних жертв, лишнего кровопролития. Предлагаю сложить свои полномочия и передать власть в другие руки. Свои полномочия войскового атамана я с себя слагаю.
Донское правительство видит назревающий крах, но не находит никаких мер к спасению положения. Уход атамана обезглавливает правительство, но находятся все же «силы», чтобы снова говорить и говорить.
Атаман перебивает:
— Господа! Короче говорите. Время не ждет. Ведь от болтовни Россия погибла!
Тщетно…
Атаман Каледин, уйдя с «заседания», застрелился.
Ушел из жизни русский патриот, заслуженный полководец, славный казак, облеченный высшей, но ограниченной конституцией, властью.
Смерть Каледина тяжело переживалась добровольцами. На Дону он был первым добровольцем. Его имя стояло наряду с именами Алексеева, Корнилова. Добровольческая армия многим обязана ему.
У Донского правительства не нашлось сразу даже маленькой воинской части, чтобы выставить почетный караул у тела почившего атамана. В течение нескольких часов стояли часовые от партизанского отряда сотника Грекова.
Смерть атамана поразила и всколыхнула донцов. Избранный атаманом генерал Назаров кликнул клич: «Все на борьбу!» В Новочеркасск потекли тысячи добровольцев-казаков, но в городе они увидели полную дезорганизованность, моральное падение и… стали расходиться.
