Красная власть, видя, что ей не достичь успеха на Дону иначе, как силами своей Красной гвардии, в конце декабря стала сосредоточивать большие силы к югу от Воронежа и в Донецком бассейне, не прекращая, однако, продолжать действовать своими мелкими соединениями.
Защищали Дон небольшие партизанские отряды Чернецова, Семилетова, Грекова, Лазарева и др. и Донская офицерская дружина. Самый большой отряд — есаула Чернецова, едва в две сотни бойцов, прикрывал Новочеркасск с севера, вдоль железно дороги на г. Воронеж, ведя борьбу одновременно и в северном и западном направлениях, вдоль отходящих от станций Зверево и Лихая в Донецкий бассейн линий железно дорог.
Нажим красных усиливался. У Чернецова уже не хватало сил. Несколько раз он ездил в Новочеркасск, собирал собрания, говорил о долге и чести казачьей, звал в свои ряды. Его слушали: он знаменит, им восторгаются, но призывы его трогали сердца весьма немногих. В последний его приезд, в начале второй половины января ему нашлись даже возражающие, и им Чернецов бросил такие слова:
— Да, я погибну! Но также погибните и вы! Разница между моей и вашей смертью будет в том, что я буду знать, за что я умираю, и умру с восторгом, а вы не будете знать, за что умираете и погибнете в глухом подвале, с тупым молчанием, как овцы на бойне.
Кроме партизан иных сил на фронте у Дона не было, а те, немногие, которые находились в тылу — совершенно ненадежные, за исключением Донского военного училища, необходимого там для поддержания порядка.
Выступление Добровольческой армии становилось неизбежным.
К началу января вполне определенно представлялся фронт готовящегося наступлении красных, имевших целью достичь и взять два главных пункта: Новочеркасск и Ростов. Это привело к делению всего фронта на два района: Новочеркасский — для Донской армии и Ростовский — для Добровольческой.
В начале января в Ростов переехал генерал Деникин и принял командование над всеми частями Добровольческой армии в Ростове и Таганроге. На начальника его штаба, генерала Маркова, легла обязанность по срочному завершению формирования частей и приведения их в боевую готовность. Он требовал минимальную численность штабов и при этом соответствия их численности частей. Он боролся с «канцелярщиной» и требовал дела. Он был грозой «штабной психологии», за что его не любили одни, но полюбили и оценили все рядовые добровольцы, чувствуя в нем близкого им по духу начальника.
В Новочеркасском районе
 |
| Василий Михайлович Чернецов |
Отряд Чернецова не в силах сдерживать красных. Чернецов едет к атаману. Атаману остается только одно: обратиться за помощью к генералу Корнилову. В распоряжение Чернецова назначается 4-я (основная) офицерская рота в 50 штыков, которой командует полковник Морозов.
9 января 4-я рота прибывает на станцию Зверево и обеспечивает тыл отряда Чернецова вдоль железной дороги в сторону станции Дебальцево.
Между тем силы красных все увеличивались. К ним, помимо того, присоединились донцы, вернувшиеся с фронта Великой войны. Сведения разведки говорили и о подходе к красным артиллерии. У Чернецова ее нет, и он снова едет в Новочеркасск. Генерал Корнилов приказывает взводу 1-й батареи поступить в распоряжение есаула Чернецова. Командир батареи, подполковник Миончинский, решает быть со взводом, и берет с собой пеший взвод с пулеметами.
15 января взвод погрузился в железнодорожный состав, приспособив орудия для стрельбы с платформы. С ним пеший взвод батареи и часть партизан, во главе с есаулом Чернецовым. С отправкой эшелона произошла задержка: явились казаки и потребовали сдачи присвоенной батареей «похоронной пушки». Есаул Чернецов решительно отказал им, предупредив, что откроет огонь, если они применят силу. Ему пришлось со своими партизанами даже спешно идти к Атаманскому дворцу, где казаки также «осадили» атамана, чтобы тот отдал распоряжение о сдаче орудия. Чернецов разогнал казаков. Эшелон с орудием двинулся на север.
16 января , в пути, Чернецов узнает, что его отряд был вынужден оставить станцию Лихая. По прибытии на станцию Зверево, он грузит в эшелон 4-ю офицерскую роту и едет на станцию Лихая, послав в Новочеркасск просьбу назначить новую часть на станцию Зверево для обеспечения тыла отряда. Высылается взвод от 1-го офицерского батальона.
Красные немедленно оставляют станцию Лихая, как только по ней было произведено два орудийных выстрела 1-й батареи. Это были первые выстрелы добровольческой артиллерии.
Но едва станция Лихая оказалась в руках Чернецова, как было получено сообщение, что станция Зверево занята красными, выбившими из нее взвод 1-го офицерского батальона, только что туда прибывший. Чернецов без промедления с частью партизан, 4-й офицерской ротой и одним орудием возвращается назад и выбивает красных со станции. Здесь он узнает, что в сторону станции Дебальцево, на станцию Гуково, высаживается большой отряд красных. Для его уничтожения из Новочеркасска высылается весь 1-й батальон. Не беспокоясь теперь за свой тыл, он всеми своими частями возвращается на станцию Лихая.
17 января Чернецов со своими партизанами и двумя орудиями атакует и берет после серьезного боя станцию Северо-Донецкая и уже, не встретив сопротивления, занимает и станцию Каменская. В этот день 4-я офицерская рота, оставленная на станции Лихая, отбила наступление красных с запада.
18 января красные снова атаковали станцию Лихая. Бой был жестокий. 4-я рота была вынуждена оставить станцию, не успев вынести своих раненых. Но на помощь вернулся Чернецов с частью своих сил. Контратакой Чернецова с севера и 4-й роты с юга, красные были выбиты с большими для них потерями, не успев вывезти свой железнодорожный состав, груженный снарядами — около 1000 штук, лошадьми, продовольствием. 4-я рота потеряла до 15 человек, из которых большинство было убито или добито красными. Оставив на станции вместе с 4 ротой часть партизан, Чернецов вернулся в станицу Каменская.
19 января прошло спокойно. Чернецов, из поступивших в его отряд добровольцев сформировал 3-ю сотню и готовился к атаке следующей к северу станции Глубокая.
20 января. Чернецов направил свой отряд в наступление двумя группами: одна — сотня партизан с орудием на платформе вдоль железной дороги; другая — сотня партизан, 4 офицерская рота, и пеший взвод батареи с орудием — и обход станции с востока. С этой группой он пошел сам. Одновременная атака станции Глубокая должна начаться около 16 час. Но обходная группа запоздала: слишком тяжелым для нее оказался путь. В 16 час. первая группа завязала бой и вынуждена была отойти.
Группа с Чернецовым атаковала станцию лишь с наступлением ночи, ворвалась в поселок, но, встретив сопротивление, стала отходить. Офицерская рота, наступавшая на левом фланге, вынуждена отходить вдоль железной дороги на станцию Каменская.
21 января. Ночью, в небольшом хуторе с Чернецовым собралась едва сотня человек. С рассветом, он стал отводить свой маленький отряд в направлении на станцию Каменская, но ему преградила путь колонна кавалерии с батареей. Это был 27-й Донской казачий полк с четырьмя орудиями.
Отряд отбил две атаки. Чтобы быть менее уязвимым для кавалерии, отряд шел лощинами, но этот путь был не для орудия и пулеметов: их пришлось оставить. Вся группа тесно сомкнулась около Чернецова. Тут же и юнкера артиллеристы с подполковником Миончинским. Отбита новая атака. Чернецов кричит юнкерам: «Поздравляю вас с производством в прапорщики!»
Положение явно безнадежное: уже более четверти состава группы выбыло из строя. Ранен и сам Чернецов. Однако он не принимает предложение о сдаче. Вдруг, в сторону железной дороги послышались артиллерийские выстрелы. У окруженных появилась надежда, но казаки теснее сжали кольцо окружения. Следует их новое предложение о сдаче: войсковой старшина Голубов, командующий казачьим полком, заверяет «честным словом офицера», что если Чернецов даст письменное приказание той части своих партизан, которая в данный момент ведет наступление вдоль железной дороги отойти, группа и он сам будут пропущены в станцию Каменская при одном лишь условии — сдачи оружия. Чернецов не верил Голубову, но ему оставалось принять это предложение, предварительно приказав Миончинскому и всем конным выбраться из окружения и сообщить есаулу Лазареву, его заместителю, о судьбе отряда.
Голубов не сдержал своего слова: пленные под конвоем, во главе с подхорунжим Подтелковым, были направлены на станцию Глубокая.
В какой-то момент, когда конвоиры спорили о необходимости соблюсти данное Голубовым «честное слово», Чернецов, ехавший рядом с Подтелковым, набрасывается на последнего и кричит ««ура». Партизаны и юнкера подхватывают — «ура». Конвой разлетается во все стороны, пленные разбегаются. Но Подтелков успевает зарубить Чернецова. Была уже ночь, и она спасла жизнь части пленных. Остальные были зарублены. Спасшиеся добрались до станции Каменская. Погибли многие партизаны и 16 юнкеров и офицеров юнкерской батареи.
22 января , утром есаул Лазарев, которому подполковник Миончинский сообщил о судьбе отряда, со своей сотней и 4 офицерской ротой произвел отчаянный налет на станцию Глубокая. Казаков уже не было: они разъехались по домам. Красные оставили станцию. Подобрав своих убитых на станции и в степи, отряд вернулся в Каменскую.
23−26 января. Чернецовский отряд стоял в Каменской не тревожимый красными, но и сам не предпринимал никаких активных действий. Лишь орудие штабс-капитана Шперлинга на железнодорожной платформе выезжало к станции Глубокая и обстреливало ее.
В один из этих дней подполковник Миончинский, узнан, что невдалеке от железной дороги в хуторе Гусеве, казаки оставили свои орудия, решил забрать их. В хуторе оказалось 6 орудий, 12 зарядных ящиков и другое имущество. Все это было свезено к железной дороге и грузилось на специально поданный состав. Операция производилась под прикрытием орудия штабс-капитан Шперлинга, ведшего упорный огневой бой с красным орудием, также на платформе, стремившимся помешать погрузить взятые трофеи. Был тяжелый момент: платформа с камнями, посланная красными ударила в площадку орудия штабс-капитан Шперлинга, сбив ее с рельс, но была быстро поставлена снова на место.
Со взятыми трофеями и оставшимися в живых юнкерами, оставив лишь с партизанами орудие штабс-капитан Шперлинга, подполковник Миончинский выехал в Новочеркасск для формирования батареи.
Все эти дни 4 рота стояла на станции Лихая и отбрасывала приближавшиеся к ней партии красных.
27 января красные выбили 4-ю роту, но контратакой роты подъехавших из Каменской партизан положение было восстановлено.
28 января красные снова взяли станцию Лихая. Контратаки на этот раз не последовало. Партизаны были связаны наступавшими от станции Глубокая красными, а 4-я рота получила приказание срочно прибыть на станцию Зверево, которой угрожал противник, и где уже не было 1-го офицерского батальона. Чернецовский отряд оказался отрезанным от своего тыла.
29 января , получив приказание отойти на станцию Зверево, есаул Лазарев решил очистить себе путь по железной дороге. Ему пришлось вести бой уже па разъезде Северо-Донецкий. В начале боя попаданием снаряда красных было подбито колесо орудия штабс-капитана Шперлинга, убито 4 юнкера и 2 ранено. Ведение дальнейшего боя без орудия при незначительности сил партизан — было бессмысленно. Есаул Лазарев отводит отряд в станцию Каменскую и с наступлением ночи уводит его к востоку от железной дороги, взяв затем направление на станцию Зверево.
В пути орудию приказано двигаться прямо в Новочеркасск. С приходом Чернецовцев на станцию Зверево, 4-й роте приказано ехать в Ростов.
«Слава Чернецовцам!» — с такой мыслью расставались офицеры и юнкера первых частей Добровольческой Армии с малочисленным, юным по составу, но героическим и исключительным по высоте духа, отрядом донских добровольцев-партизан.
4-я рота три недели сражалась в составе этого отряда, выдержав 16 боев. Она вступила в бои в составе 50 человек. За это время она пополнилась, как пробиравшимися с севера добровольцами, так и местными жителями. Закончила бои она в составе 30 человек Командир роты, полковник Морозов, завоевал огромную любовь и доверие своих подчиненных, и сам крепко связал себя с первыми добровольцами, позднее ставшими Марковцами. Он был первым командиром сформированного впоследствии 2-го офицерского генерала Маркова полка.
Почти три недели в рядах Чернецовцев билась и юнкерская батарея со своим пешим взводом, потеряв в боях 26 человек, из которых только троих ранеными. Первые орудия Добровольческой армии оказывали огромную помощь героическим партизанам, жертвуя собой. 6 юнкеров убитых, 3 раненых из обслуживающих орудия — показательны. Потеря одного орудия восполнена приобретением 6 орудий. Выдвинулись имена начальников батареи: подполковника Миончинского и штабс-капитана Шперлинга.
Прибыв и Новочеркасск, подполковник Миончинский немедленно приступил к формированию 4-х орудийной батареи. (Два орудия были сданы донцами из-за их негодности.) Не хватало людского состава, так как о судьбе 34 чинов батареи, пошедших в экспедицию на Царицын и в Екатеринодар, известно ничего не было. Некомплект был отчасти покрыт вступившими добровольцами.
Через несколько дней батарея была сформирована и отправлена снова на фронт, но ей не пришлось даже разгрузиться, как она была вызвана в Ростов.
О судьбе орудия штабс-капитана Шперлинга в батарее ничего не знали в течение более недели, пока, наконец, оно не приехало в Новочеркасск. Тащили волами. Лошади, как и юнкера, были измучены до предела; моральное состояние граничило с полным отчаянием: одни среди населения «кончившего войну»; одни среди разговоров и слухов о полном развале в Новочеркасске, о смерти атамана… Но орудие не брошено. Сутки другие отдых в Новочеркасске, а 5 февраля присоединение к своей батарее в Ростове, вместе с юнкерами, бывшими в экспедиции на Царицын.
