На предложение министра обороны стать командующим ВДВ генерал-лейтенант Георгий Шпак ответил отказом. Не мог простить родным войскам обиды за сына Олега, погибшего в Чечне из-за халатности командиров. Это был самый тяжелый год в их с женой жизни. Ни дня не проходило без воспоминаний о сыне, об их последней встрече в Чечне.
Пойти на ВДВ уговорил заместитель министра обороны генерал армии Дмитрий Сухоруков, 7 лет после Маргелова прокомандовавший крылатой пехотой.
— Случись новая война, — сказал он тогда, — твой опыт будет нужен войскам, подумай о людях…
Вот это ротный!
После училища Шпак четыре года откомандовал курсантским взводом и еще три — курсантской ротой. Отчаявшись писать рапорты о переводе в войска, он решился на поездку в штаб ВДВ, и эта решительность сделала его комбатом учебной дивизии.
Сделав батальон лучшим, Шпак очень вовремя заслужил право на академию — годом позже возрастные ограничения по поступлению ставили бы крест на его карьере. Он успел. А потом так проявил себя во время учебы, что начальник кафедры ходатайствовал перед командующим ВДВ Василием Филипповичем Маргеловым о распределении его сразу командиром полка. Не по докладам знавший обстановку в войсках и часто двигавший понравившихся ему офицеров Маргелов и определил дальнейшую судьбу запомнившегося ему подполковника Георгия Шпака.
Первая их встреча произошла, когда Маргелов решил проверить офицеров училища по огневой подготовке и занимавшегося стрельбой Шпака специально поставили рядом с командующим. Когда Шпак, не опуская пистолета, за секунды сделал три выстрела, Маргелов сначала назвал молодого офицера пижоном, но, увидев три выбитые десятки, одарил здорово стрелявшего взводного своими часами.
А двумя годами позже Шпак, будучи ротным, с курсантами проводил зарядку. Вдруг к роте подходит Маргелов — с голым торсом и сигаретой в зубах — поблизости была его дача. Следом — начальник тыла училища.
— А ну-ка, Андрюша, — говорит ему Маргелов, — подтянись-ка на перекладине.
Тот не смог. Тогда, обращаясь к Шпаку, Маргелов предложил ему покрутить на перекладине «солнце». Откуда ж ему было знать, что Шпак не один год занимался гимнастикой?
— Вот это ротный! — не стал скрывать эмоций Маргелов, когда Шпак выписал на перекладине кружева. — Вот это я понимаю…
Одним парашютно-десантным полком
Над Грачевым долго подшучивали за его обещание смирить Грозный одним десантным полком. А между тем Кабул в декабре 1979 брали именно так. Одним парашютно-десантным полком. Полком полковника Георгия Шпака.
…Сначала в Москву вызвали командиров полков и командование витебской воздушно-десантной дивизии. Изучили карты и под видом туристов вылетели в Афганистан. Несколько дней колесили по Кабулу, изучая район предстоящих действий. И в ноябре 1979-го полк подняли по тревоге. Было около десяти вечера. Едва придя со службы и успев лишь снять сапоги, Шпак поспешил обратно в полк. И улетел на полтора года, не успев даже попрощаться с семьей.
Прилетев в Кабул, разбили лагерь у аэродрома. А через трое суток получили команду на штурм. И понеслись десантные «бэхи» тремя колонами по афганской столице. Один батальон двинул на охрану городка, где жили русские, второй — блокировать бригаду афганской армии, третий — на местный генштаб. Внезапность операции не оставила противнику шансов. Афганцев загнали в казармы, не дав подойти к паркам с техникой. Вскоре вооруженное сопротивление — по колонне вели огонь и даже подбили одну БМД — было подавлено. Удачно прошел и захват генштаба. Блокировав здание, заняли оборону. На огонь из стрелкового оружия отвечали огнем боевых машин.
После операции дивизию пообещали отправить домой. Но обстановка начала накаляться, и она задержались в Афганистане на долгие десять лет.
В афганских горах
Ситуации, о которых ни слова в боевом уставе, начались с первого же выхода в горы. Большая часть пути в провинцию Чаквардак, куда полк Шпака направили помочь местным властям устанавливать новый порядок, лежала по горным дорогам. Засады и двухметровые снега лишь поначалу казались главным препятствием. Когда встретили первую промоину — десятиметровую яму на узкой горной дороге, справа — отвесная скала, слева — стометровый обрыв, впору было отчаяться. Боевики специально пускали воду на дороги, вымывая такие провалы.
Трое суток засыпали яму камнями. Но как узнать, выдержит ли кладка боевые машины? Это испытание всю жизнь врезалось в память. БМД прошла нормально, а танк…
Перекрестившись, капитан-танкист ведет Т-62 на камни. Танк проезжает метров пять, и кладка начинает осыпаться в пропасть. Танк уходит все глубже, вот уже лишь ствол торчит над дорогой. Все… Но опытный танкист, все так же медленно скребя гусеницами по осыпающимся камням, выползает из пропасти.
Потом еще три дня восстанавливали кладку, вырубали лес, мостили ее бревнами. И прошли!
До всего доходить приходилось уже по ходу боевых действий. Главное, что требовал Шпак от своих офицеров, — не платить за афганские горки солдатскими жизнями. После каждого выхода, после каждой боевой операции тщательно обобщали боевой опыт. Приезжавшим потом по замене в Афганистан командирам будет легче — главные аксиомы горной войны будут уже открыты.
Чтоб бороться, например, с засадами на горных дорогах, Шпак придумал спешивать одну роту и налегке посылать ее вверх — прикрывать идущую внизу бронегруппу. Движение по горным дорогам — только гусеница в гусеницу, и только после инженерной разведки. Если огонь с соседней скалы, колонна смыкается — машина плотно подходит к машине, и в промежутке между скалой и колонной можно передвигаться, как по траншее. Стволы в сторону противника и огонь по «зеленке». Научились лазать по горам с помощью веревок с узлами. То, что в сапогах в горах много не навоюешь, стало понятно сразу же. Не дожидаясь, пока проблему решат наверху, Шпак решил ее сам. Закололи свиней в оставшемся на Большой земле подсобном хозяйстве, и на вырученные деньги купили кеды и шерстяные носки. Чтобы подразделения были более управляемыми, чтобы не потерять раненых в горячке боя, взводы делили на боевые двойки и тройки. Ранило одного — второй его выносит.
Эти и многие другие тактические идеи командовавшего знаменитым 350-м полком полковника Шпака потом еще долго применялись в Афганистане и позже в Чечне.
За Афганистан Шпака представили к Звезде Героя, но звание это в то время давали только посмертно. Память об афганских дорогах и погибших друзьях — орден Красного Знамени. Самая дорогая награда.
Со смертью в споре
Сделанная боевиками под асфальтом промоина во время остановки колонны оказалась аккурат под его машиной. И когда при возобновлении движения командирская «сорока» нырнула в глубокую яму, он лишь чудом не выпал из нее, сумев удержаться за крышку открытого люка.
Машина вверх гусеницами плюхнулась в жидкую грязь. Все застонали.
— Молчать! — остановил панику Шпак. — Кто подаст голос, стреляю без предупреждения.
Тишина. Темно, ничего не видно. Только чувствуется, как грязь медленно заползает внутрь.
— Заглуши двигатель, — командует он механику.
Тот долго не находит кнопку, но в итоге все же глушит движок.
— Попытайтесь открыть люк, — говорит Шпак связистам.
Люк удается лишь приоткрыть, и пролезть в него невозможно.
Собравшиеся вокруг перевернутой машины люди громко спорят, не находя решения.
— Спустите ГАЗ-66 с лебедкой, зацепите за гусеницу и переверните машину, — командует Шпак.
Не получается — рвется трос.
— Тогда копайте траншею и вычерпывайте ведрами грязь, — находит Шпак другое решение.
Получилось! Через пять часов в один из люков уже можно было вытаскивать ошалевших бойцов. Шпак по неписанным командирским законам покинул аварийную машину последним.
А вернувшись с войны, он узнал, что его уже поспешили похоронить…
Когда, едва приехав из Афганистана, Шпак отправился в Каунас, чтобы встретиться со старым другом Арчеговым, бывшим в то время начальником тыла 7-й дивизии, тот сразу повел его в банкетный зал с огромным, накрытым человек на пятьдесят столом.
— Придут друзья? — спросил Шпак.
— Нет, — ответил Арчегов, усаживая его за один конец стола и садясь за другой. — Будем только мы двое.
Оказывается, когда из Афганистана пришла весть о его гибели, Арчегов, пригласив полсотни знавших Шпака сослуживцев, именно за этим столом провел по нему поминки.
От Каунаса до Туркестана
Служба заместителем командира стоявшей в Каунасе 7-й воздушно-десантной дивизии запомнилась масштабными учениями «Запад-81» и работой с командовавшим соединением Владиславом Ачаловым.
Потом были три года командования 76-й (псковской) дивизией. Разгребая «завалы» после двух крепко друживших с «зеленым змием» предыдущих комдивов, Шпак немало сил приложил к созданию в дивизии крепкого офицерского коллектива и здорового микроклимата в воинских коллективах. Избавляясь от балласта, он решительно ставил на должности тех, кто хотел и умел работать, невзирая на возраст, звания и служебное прохождение. Благо, знавший его еще по Афганистану командующий ВДВ Дмитрий Сухоруков поддерживал молодого комдива во всех его начинаниях. Наладив в дивизии систему соцсоревнования — в конце периодов обучения подводились объективные итоги по десятку показателей, Шпак создал офицерам мощный стимул для службы. Добившиеся лучших показателей быстро «росли». И через полтора года, уйдя с последних мест, дивизия вышла на первые.
Большое внимание уделялось и обустройству. До обеда дивизия «пахала» на полигонах, после обеда — в парках. И большая часть полковых хозяйств 76-й вдд была создана именно в тот период.
Окончив Академию Генерального штаба, Шпак становится заместителем командующего 14-й, а потом командующим 6-й Петрозаводской общевойсковой армией. Масштабы доставшегося хозяйства впечатляли: 1.500 км по фронту, 500 — в глубину. Управляя такой махиной, приходилось по неделе в месяц проводить в каждой дивизии. Дома его в тот период почти не видели, зато новая служба научила мыслить по-государственному. И новые назначения не заставили себя ждать: сначала начальником штаба Туркестанского военного округа, а затем Приволжского.
Опыт, оплаченный кровью
Летая по округу, Шпак знакомился с командирами, главами областей и республик, изучал ситуацию на местах. Шла массовая передислокация в округ частей из ближнего и дальнего зарубежья. За проблемами по их размещению и обустройству как-то незаметно отходила на второй план боевая учеба. И хотя ее организация в круг прямых обязанностей НШ округа не входила, в конце 1994-го она заставила и его забыть обо всех остальных делах.
Первая Чечня свалилась как снег на голову. В начале декабря 81-й мотострелковый полк ПриВО прибыл в Моздок. Хорошо понимая, что люди по большому счету к войне не готовы, Шпак с командующим войсками округа и группой офицеров вылетели туда же. Больше десяти дней Шпак лично учил солдат стрелять из БТРа, снаряжать ленты, ходить в атаку и держать оборону. Разбираться, по чьей вине солдат не научили даже элементарным вещам, было некогда.
Под Новый год группу офицеров ПриВО попросили домой. Узнав о том, как 81-й полк и 131-я бригада, войдя в город походными колоннами, угодили в «каменный мешок» и понесли катастрофические потери, Шпак не находил себе места. Тогда он еще не знал, какая потеря ждет его впереди. 29 марта 1995 года погибнет его сын Олег. Лейтенант-десантник. Командир парашютно-десантного взвода.
Сын
У них с женой долго не было детей. Потом родился Олег, через два года — дочь Елена.
Военные гости, военные разговоры — Олег с детства знал, кем будет. Только десантником. Во время учебы в Академии Генерального штаба — сын тогда был учеником девятого и десятого классов — они каждое утро вместе пробегали по 3 километра, занимались на брусьях и перекладине. И когда Олег поступил в Рязанское десантное училище, проблем с физподготовкой, которые испытывает большинство курсантов, у него не было. Зато были другие проблемы.
— Трудно мне, пап, — признался однажды Олег, — не любят меня, потому что я генеральский сынок.
— Молодец, сын, что сказал, — ответил отец.
Придя к Олегу в роту, Шпак попросил рассадить личный состав, чтобы выступить перед курсантами. Представился: командующий армией генерал-лейтенант Шпак Георгий Иванович. И рассказал, как сам учился в этом училище, как тяжело давались физические нагрузки, как непросто складывалась дружба, но если первокурсниками они иногда даже дрались, то к четвертому курсу стали как братья. Потом рассказал о тяготах офицерской службы, как сам командовал взводом и ротой в училище, как брали Кабул, как первыми воевали в горах. И о том, как нелегко приходилось менявшей гарнизон за гарнизоном семье.
— А теперь, товарищи курсанты, — сказал 47-летний генерал-лейтенант, сняв китель и подойдя к перекладине, — я покажу вам три упражнения. Кто сумеет повторить, сегодня же уедет в отпуск на десять суток, с начальником училища вопрос решу — слово генерала.
Рота взорвалась от восторга.
Когда же Шпак показал на снарядах упражнения уровня кандидата в мастера спорта по гимнастике, а потом метров десять прошел на руках по казарме, все затихли. Один смельчак попытался что-то изобразить на брусьях, но свалился с них под хохот товарищей.
— Вот, друзья, чем надо заниматься нормальным мужикам. А теперь представьте, каким я был командиром взвода и роты, — подытожил разговор Шпак, пожал руку ротному и ушел.
Проблем с товарищами у Олега больше не было. А в училище началась настоящая гимнастическая мания — курсанты начали тренировать показанные им генералом упражнения.
Шпак очень внимательно следил за офицерским становлением сына, постоянно справлялся о его службе у командира полка, давал Олегу советы.
В январе 1995-го, когда Олег с больным коленом и язвой лежал в госпитале, его батальон стали готовить к отправке в Чечню. Оставив расписку о добровольном отказе от лечения, Олег покинул госпиталь, чтобы поехать вместе со всеми.
— Не сомневался, что ты так и поступишь, — сказал, прощаясь с сыном, Георгий Шпак.
В течение часа он напутствовал Олега, как быть на войне: не стесняться ходить в бронежилете и каске, по незнакомым дорогам идти только после минной разведки, гусеница в гусеницу, а чтобы сразу врасти в обстановку, обо всем расспросить зятя — тоже Олега, батальон которого в Чечне менял батальон сына.
15 марта Шпак с группой офицеров ПриВО прилетел проверить воевавшие в Чечне окружные части. Когда заехал к сыну, опорный пункт роты которого располагался южнее Комсомольского, Олег, как и наказывал отец, встретил его в бронежилете и каске. Первым делом Шпак придирчиво осмотрел опорный пункт сына. Ширина, глубина, расположение огневых средств, блиндаж с бревнами в три наката — все было по-военному грамотно, чем Олег очень его порадовал. Потом он на 3 дня отпросил сына, и всю его командировку они вместе ездили по Чечне.
А через две недели Олег погиб.
Прилетев в Чечню и разобравшись в обстоятельствах гибели сына, Шпак высказал много крепких слов командиру полка и старшему группировки ВДВ, из-за непрофессионализма которых погиб Олег. Но сына было уже не вернуть…
Его же самого вернули к жизни слова Сухорукова о новой войне и возможных потерях. И в декабре 1996-го генерал-лейтенант Георгий Шпак принял должность командующего ВДВ.
И снова война
В июне 1999-го Россия в едином патриотическом порыве восхищалась знаменитым рейдом «голубых беретов» из Боснии в Приштину. Однако мало кому известно, что успех этой обескуражившей натовцев операции принесла политическая дальновидность командующего ВДВ генерал-полковника Георгия Шпака, подготовившего колонну к рейду еще за неделю до политического решения. Примерно то же произошло и в августе 1999-го. Услышав о вторжении в Дагестан, Шпак еще до получения команды привел «к бою» временно передислоцированный под Каспийск батальон. И когда, несмотря на обилие в регионе мотострелковых частей, встретить боевиков послали десантников, они, совершив труднейший марш по горным дорогам, вышли к Ботлиху нескольким часами раньше Басаева, не позволив ему перенести войну в Дагестан.
Став командующим, Шпак очень многое сделал для войск. Прежде всего, вспоминают офицеры со стажем, он активизировал боевую учебу и еще до появления частей постоянной готовности создал в каждом парашютно-десантном полку в любой момент готовые к боевому применению подразделения — так называемые батальоны первой очереди. Ну, а когда началась война, качественную подготовку убывающих в Чечню полковых тактических групп командующий сразу же определил приоритетной для ВДВ задачей.
16 раз побывал он в зоне боевых действий и сам.
В сентябре 1999-го по пути к Хасавюрту, где стояла тогда группировка ВДВ, Шпак узнал, что, судя по радиоперехвату, боевики готовят на него нападение. Но на уговоры ехать из Махачкалы в Хасавюрт хотя бы через день ответил жестким отказом. Перенос приезда командующего из-за угрозы нападения, по его словам, неизбежно подорвал бы боевой настрой войск. А ведь он приехал, чтобы его поднять!
А когда в разгар боев под Ботлихом генералы из командования СКВО сильно «прессовали» командира 7-й воздушно-десантной дивизии генерала Юрия Кривошеева, заставляя быстрее брать занятые боевиками горки, Шпак, напротив, заверив его, что не даст в обиду, жестко требовал беречь людей и не спешить выполнять непродуманные приказы.
— Требуй авиационную и артиллерийскую поддержку, — руководил он Кривошеевым из своего кабинета, а операторы командования ВДВ наносили в это время последние изменения боевой обстановки на карту.
Нередко Шпак помогал своим офицерам и в разработке боевых операций. Как, например, при блокировании Гудермеса, когда они с командиром десантно-штурмового полка полковником Юрием Эмом выманили боевиков имитацией атаки на окраину города и нанесли по ним массированный удар артиллерией.
Огромная заслуга Шпака, по мнению офицеров, и в том, что после дагестанских событий он сумел убедить министра обороны, что применение его войск единой группировкой во главе со своим «десантным» командующим не только уменьшит потери, но и сделает боевое применение частей ВДВ особенно эффективным.
Тяжким рубцом на сердце командующего легла гибель 6-й роты псковских десантников. Шпак не избегал встречи с родными погибших. Напротив, как мог и чем мог старался их поддержать. Ему, потерявшему сына генералу, наверное, как никому другому, было понятно и близко их горе. Десантники не умирают, говорил он им, они улетают и не возвращаются. Как когда-то не вернулся его Олег…
В ВДВ своих не бросают
В середине ноября из рейда под Харачой не вернулась разведгруппа лейтенанта Игошина. А через день по телеканалам прошел сюжет, переданный боевиками в одно из иностранных информагентств. Двое десантников рассказывали, как боевики расстреляли их разведгруппу. Это был единственный за всю войну случай, когда десантники оказались в плену. То, что солдат заставили говорить под пытками, Шпак понял сразу же, посчитав спасение ребят делом чести.
Не раскрывая подробностей спецоперации, скажем лишь, что уже через два месяца оба освобожденных солдата были уже у него в кабинете. Так, Шпак еще раз показал недоброжелателям войск исключительность ВДВ: в десанте своих не бросают.
Вместо послесловия
Вторая половина 1990-х была, пожалуй, самым драматичным временем в 77-летней истории крылатой пехоты. И дело не в войне на Кавказе — к войнам десантники, какой бы бравадой это ни звучало, давно успели привыкнуть.
В лихие годы, когда в коридорах здания на Арбате хватало тех, кто выступал за ликвидацию ВДВ и передачу в округа десантных дивизий, казалось, что действительно десант вот-вот прекратит существование в качестве рода войск. ВДВ, скажет любой заставший то время офицер-десантник, сохранились благодаря успехам в Чечне и стараниям генерал-полковника Георгия Шпака. И главную заслугу этого командующего перед родными войсками можно сформулировать емкой, не требующей комментариев фразой: он сумел сохранить ВДВ.
Семь лет назад дочь Екатерина, тоже вышедшая замуж за десантника, подарила Георгию Шпаку внука, которого, конечно же, назвали Олегом. Побывав на приеме у столичного мэра, Георгий Иванович получил разрешение, не дожидаясь 18 лет, дать малышу двойную фамилию — Шпак-Чурилов. И ответ на вопрос, кем будет Олег Шпак, когда вырастет, кажется, ясен уже сейчас.
http://www.redstar.ru/2007/08/0108/305.html
