 |
| Независимое военное обозрение | Виктор Литовкин | 18.05.2007 |
ПО ПАМЯТНЫМ МЕСТАМ ИЛЬИЧА
Правда, о почетном солдате 1-й роты танкового полка, навечно занесенном в списки части, неоднократном герое Советского Союза и Социалистического труда, лауреате Ленинской премии маршале Советского Союза Леониде Брежневе, которому здесь когда-то была посвящена целая комната в Музее боевой славы, сегодня в «учебке» не напоминает ничего. Более того, саму учебную дивизию, в которой автор этих строк побывал 25 лет тому назад, практически не узнать.
Деревянные одноэтажные бараки казарм, в которых полы ходили ходуном из-за «плывущих» фундаментов, исчезли, как будто их здесь и не было. На их месте стоят четырехэтажные солдатские общежития и учебные классы с огромными пластиковыми окнами, которые, кстати, держат температуру намного лучше деревянных. По словам бывшего командующего генерала Макарова, раньше помещения невозможно было протопить больше чем на одиннадцать градусов тепла, хотя на поддержание температуры круглосуточно работало 16 паровых котлов, топившихся углем. Теперь один газовый котел постоянно держит температуру на уровне 21−23 градуса.
Из-за сурового сибирского климата почти 60% призывников еще пару лет назад обязательно заболевали пневмонией — температура в Забайкалье зимой около 50 градусов ниже нуля и ветер такой, что сбивает с ног и снег не держится. Невозможно было согреться ни в казарме, ни даже в столовой. Теперь эта болезнь в части, да и в войсках округа крайне редка.
Но что еще важно — учебные классы сверху донизу, все четыре этажа, «забиты» компьютеризированными тренажерами. Механики-водители танков и боевых машин пехоты, операторы-наводчики орудий, командиры боевых машин, прежде чем сесть за рычаги, проходят усиленную подготовку на электронных имитаторах. Экономится «горючка», не изнашивается «железо», да и учиться водить боевую машину и без промаха стрелять из ее орудия гораздо удобнее и легче на тренажере, чем на «убитом» постоянными заездами стареньком танке. Хотя одно другого, конечно же, не отменяет.
А о том, сколько таких тренажеров в 212-м учебном центре, свидетельствуют цифры: одномоментно в классах могут заниматься 500 человек из трех тысяч военнослужащих, которые проходят здесь подготовку по 40 воинским специальностям. Еще 200 солдат могут тренироваться на электронных имитаторах в стрельбе из артиллерийских орудий. Правда, не в Песчанке, а в Дровяной, где находится учебный артиллерийский полк, подчиненный 212-му центру. А сам ОУЦ обеспечивает своими выпускниками все войска Сибирского военного округа, протянувшегося вдоль границы на 3,5 тысячи километров, да еще до 40% их «отдает» другим округам.
Понравился ОУЦ в Песчанке Анатолию Сердюкову или нет, трудно сказать. Он прошелся по большинству классов, выслушал объяснения сопровождающих его генералов и полковников практически без комментариев. Но заглянул всюду — в казармы, в солдатскую столовую и в местную военторговскую чайную, цены в которой его, видимо, поразили. Пирожок с мясом там, например, стоил 6 рублей. Начальника военторга, который объяснил бы министру экономическую составляющую таких цен, не нашли. Говорят, в округе 40 тысяч таких чайных и, чтобы их все объехать, нужно лет десять. Окружной «военторг» наверняка был в это время в одной из них. А злые языки поговаривали, что ценники после отъезда министра, конечно же, поменяют, добавят к ним нолей.
В Забайкалье и в самой Чите из продуктов, кроме мяса, нет ничего своего. Все привозное из Красноярска, Иркутска, Новосибирска — отсюда и цены. Они частенько выше, чем в Москве. А оклады у офицеров только чуть больше, чем в европейской части России. Командир взвода, лейтенант, получает, к примеру, 9 тысяч в месяц, командир роты, капитан, — на тысячу больше. Если разделить эти деньги на трех как минимум членов семьи, где жена не работает — просто негде, то становится понятно: уровень жизни служивого далек не только от среднего, но и от минимального.
Это одна из главных проблем Забайкалья, как, впрочем, и всей армии. Ей катастрофически не хватает профессиональных командиров. 40−45% командиров взводов и рот в Сибирском округе — «двухгодичники», выпускники гражданских вузов. Связывать свою жизнь с армией они не торопятся, по-настоящему осваивать воинское мастерство — тоже. Как сказал генерал армии Макаров, складывается такая ситуация, когда солдат или сержант-контрактник знает и умеет больше, чем офицер, его командир. А это относится не только к «двухгодичникам». Даже выпускники высших военных училищ боятся идти служить в части, укомплектованные контрактниками, просят кадровиков: «Разрешите нам послужить в обычном полку, набраться опыта, потом, может, и получится руководить профессионалами…». Но это «может» никого не устраивает. Что, конечно же, очень серьезная проблема.
ДЕЛАЙ, КАК КТО?
В Сибирском военном округе пошли по такому пути. Здесь выработали двухгодичную комплексную программу переподготовки младших офицеров. Все они по очереди проходят трехмесячные командирские курсы в Новосибирском высшем военном училище. Кроме того, традиционную командирскую подготовку, которая всегда проводилась в частях два раза в месяц по одному дню, теперь проводят в начале каждого месяца по шесть дней. Младшие офицеры занимаются по той программе, по которой они в этом месяце будут учить подчиненных. Через полгода — сборы, где каждый должен показать, чему и как научился, чему и как будет учить солдат и сержантов. Кроме того, с командирами взводов и рот проводят инструкторско-методические занятия, к примеру по распорядку дня — что и как должен делать офицер в подчиненном ему подразделении, от подъема до отбоя.
Не забыты и командиры полков, и их заместители. Они тоже ежемесячно прибывают в штаб округа и занимаются там по своей программе, а потом под контролем командующего сдают боевые нормативы — по стрельбе, вождению, тактической, оперативно-тактической и физической подготовке. Кросс, подтягивание, подъем переворотом — все что положено. И попробуй не уложиться как минимум на «четверку».
Очень серьезно подошли в округе и к подбору контрактников. Здесь нет ни одного профессионала, с кем заключили контракт после первых шести месяцев воинской службы. Солдат срочной службы на контракт вообще не принимают. Отслужи свое, вернись домой, разберись, хочешь ты вернуться в армию или нет, и только тогда принимай решение. Вторая сторона проблемы — качество набираемого контингента. Профессиональное, физическое и морально-нравственное. Принимает кандидатов в контрактники вместе с командиром части лично областной военком, генерал. Представляет их районный военком. С кандидатом идет длительная беседа, где его, что называется, «проверяют на излом». И никто теперь не может сказать: «Мы вам отправили хорошего человека, а вы не сумели его удержать». Но и это еще не все.
Контрактникам тоже ввели «карантин». После первого месяца службы собирается аттестационная комиссия из офицеров и сержантов и выносит свой вердикт — годен или не годен. В 74-й Юргинской мотострелковой бригаде, которая воевала в Чечне, сами контрактники пошли по такому пути: они приняли решение не отпускать домой после окончания рабочего дня тех солдат и сержантов, кто не укладывается в боевые нормативы. Стреляешь, водишь как минимум на «четверку», бегаешь кросс не ниже этой оценки — свободен после 18 часов. Если нет — будь добр, оставайся спать в казарме.
Предложили они командованию дивизии и округа и другую инициативу, которая была принята, что называется, на ура. Сержантов не нужно присылать из других частей. Они сами за полгода выберут того, кто достоин занимать эту должность. Настоящего лидера воинского коллектива. Его потом отправляют в учебный центр на дополнительную подготовку, и возвращается он в родное подразделение уже «законным начальником», непререкаемым авторитетом для подчиненных и надежным помощником офицера.
В округе сегодня 11 тысяч контрактников. Затраты на их обустройство и обучение в прошлом году составили 2 млрд. рублей, в этом запланировано 1,6 млрд.
Я спросил у генерала Макарова, какие стимулы может предложить округ тем, кто хорошо служит. Как на уровне солдата, сержанта-контрактника, так и офицера. Денег-то в получке больше не прибавится, как ни служи. Оказалось, стимулы есть. И по финансам — кто служит лучше, получает больше. Контрактники — от 9 до 17 тысяч, что в Забайкалье при среднем заработке в гражданских секторах экономики 7−8 тысяч — вполне приемлемая сумма. Да и с жильем есть перспектива. В частях постоянной боевой готовности, а именно они полностью контрактные, нет бесквартирных. Ни офицеров, ни прапорщиков.
СТИМУЛ — КРЫША НАД ГОЛОВОЙ
Но проблема с жильем в округе все-таки есть. С ней министр обороны познакомился лично, посетив, в частности, в 212-м ОУЦ офицерское общежитие и побеседовав с находившимися там женами офицеров и прапорщиков. Если в двух словах, то общежитие это выглядело, конечно же, уютнее, чем солдатская казарма, но отнюдь не благоустроеннее. Общая кухня, душевые, туалетные комнаты — в конце коридора на двадцать с лишним семей. «Не здорово», — только и промолвил Анатолий Сердюков.
Сейчас в СибВО в очереди на жилье 5970 семей. В прошлом году было на 1600 больше. В этом надеются сократить ее еще на две тысячи. В том числе и за счет «инвестиционных проектов» — обменивают квартиры с гражданскими организациями на землю и объекты недвижимости. В ОУЦ без крыши над головой около 120 семей. Но стоимость жилищного сертификата, который выдают увольняемым в запас, равна 14 700 рублей за квадратный метр, а в Чите квартиру дешевле, чем 19−21 тысячи за метр, не найти. В других областных городах еще дороже. И что делать с этим, пока не понятно. Если правительство не пересмотрит свои не отвечающие рыночным критериям нормативы, то надежда, озвученная президентом, — обеспечить к 2010 году всех служебным жильем, а к 2012 году вообще закрыть жилищную проблему в вооруженных силах — может оказаться несбывшейся.
Кстати, о служебном жилье. По требованиям нового Жилищного кодекса, все служебное жилье, которое находится за пределами военных городков, должно быть передано муниципалитетам. И тут оно перестает быть «служебным» и становится городским. Перевели офицера, к примеру, в другой гарнизон, и его квартира для части «пропадает». Чтобы этого не произошло, командование округа заключило с губернаторами договоры, что они оставляют «военные квартиры» за воинскими частями. Но, если найдется кто-то из городской очереди, претендующий на освободившуюся жилплощадь, он сможет оспорить этот договор в суде. И где тогда искать замену служебной квартире?
В Чите и ее окрестностях Анатолий Сердюков находился чуть меньше суток. На вопрос журналистов, какие у него впечатления от первой поездки в войска, ответил кратко: «Увидел то, что ожидал увидеть».
Надо понимать, проблемы армии он уже знает не понаслышке.
Москва-Чита
