Как уже сообщала «Красная звезда» (3.05 с.г.), наши корреспонденты побывали в Парфинском районе Новгородской области — в одном из тех российских регионов, где этой весной вновь проводятся мероприятия традиционной Вахты памяти, поиск до сих пор не захороненных солдат, погибших в боях Великой Отечественной войны. Отряды новгородского поискового объединения «Долина», а также представители многих областей России и стран ближнего зарубежья работают здесь на территории так называемого «Рамушевского коридора».
В результате Демянской операции, начатой войсками Северо-Западного фронта 7 января 1942 года, к 25 февраля в районе поселка Демянск было завершено окружение немецкого 2-го армейского корпуса 16-й армии. В кольце окружения оказалось шесть дивизий — порядка девяноста пяти тысяч человек. Бои по ликвидации этих войск затянулись; противник по воздуху перебрасывал в «котел» пополнение, боеприпасы и продовольствие. В марте немцы начали операцию по деблокаде окруженных войск и после месяца упорных боев, 23 апреля, сумели разорвать кольцо окружения. К концу месяца возник «Рамушевский коридор» — по названию села Рамушево — шириной шесть-восемь километров и протяженностью более двадцати. Предпринимавшиеся с 3 по 20 мая попытки войск Северо-Западного фронта перерезать коридор и замкнуть кольцо окружения вновь успеха не имели.
В течение более чем полугода на Демянском плацдарме находились значительные силы гитлеровцев, здесь шли постоянные бои. 15 — 28 февраля 1943 года войска Северо-Западного фронта провели наступательную операцию, вынудив гитлеровцев оставить плацдарм. В результате была окончательно снята угроза наступления противника на Московском направлении и созданы предпосылки для развертывания наступательной операции наших войск на Псковском направлении.
Останки погибшего бойца были обнаружены у самой границы лагеря поискового отряда «Память»
1-й школы подмосковного города Королева — в двух метрах от крайней палатки. Хотя место это поисковиками давно уже обжито, лагеря здесь разбиваются далеко не первый год, но никто тому не удивился: порой десять человек пройдут по тропинке, а одиннадцатый что-то найдет… Кстати, совсем рядом, в соседнем отряде, поисковик, выйдя из палатки, просто воткнул в землю щуп и попал в трехлинейку. А ведь здесь все неоднократно «минеры» прозвонили…
— Лагерь мы поставили быстро, смело и надежно, — рассказывает командир отряда «Память» Ирина Гайдукова, она же директор той самой 1-й школы. — Пока ставили палатки, мой сын Саша, ему 12 лет, взял щуп и обнаружил останки бойца. Саша уже четыре года ездит на Вахту, так что это самый опытный поисковик в отряде. Он везде ищет, потому что понял: останки могут быть везде.
Найденный боец был, как это называется у поисковиков, «верховым», то есть лежащим неглубоко, у самой поверхности земли. Очевидно, убит он был в чистом поле, которое уже давно превратилось в лес, да так и остался лежать там, где его настигла смерть. Когда ребята откапывали «косточки», они обнаружили рядом фрагменты второго скелета…
Всего же за время выездов на Вахту памяти в предыдущие годы этот школьный подмосковный отряд поднял останки 72 человек. Установлены имена трех из них, и даже нашлись родственники двоих павших. Фронтовые реликвии, которые ребята находят в лесу, передаются в музей, который, как и поисковый отряд, называется «Память». Он, кстати, входит в десятку лучших школьных музеев Московской области. Думается, теперь он вообще может стать самым лучшим — впервые на Вахту выехали не только парни, но и девушки. В их числе десятиклассница Лиза Сухова и другие, которые выполняют в музее обязанности экскурсоводов. Теперь они уже многое смогут рассказать о своем богатом поисковом опыте.
Хотя в отряде состоит около 40 человек — школьники 10−11-х классов и еще выпускники школы, в лес приехали только 13. Причина самая банальная — финансы. Спасибо Комитету по делам молодежи Московской области, который смог изыскать какие-то средства на эту поездку.
Между тем очень многие из поисковиков выезжают в лес за свой счет — кстати, на сей раз этому примеру последовали и корреспонденты «Красной звезды». Ладно, речь не о нас, но о тех, кто действительно занимается поиском. Ведь работа на Вахте памяти — это не беззаботные школьные каникулы и не отдых на природе. Непредсказуемая погода нынешнего года отнеслась к поисковикам неласково. Хотя все деревья вокруг стоят зеленые и поляны усыпаны беленькими цветочками, ночью температура опускается до ноля, а днем и дождь, и снег можно ждать в любую минуту. Момент — и воздух становится белым от снежных хлопьев. А работать все равно надо, потому как сюда все по зову души и велению сердца приехали. Отряды же в «Рамушевский коридор» съезжаются из самых разных краев — от близлежащих районов Новгородской области до далекого, уже заграничного Петропавловска-Казахского. И всем это по-настоящему нужно.
В одном из лагерей сидел под навесом, за длинным дощатым обеденным столом мужчина средних лет. Мы узнали, что он бывший «афганец», а об имени как-то и не спросили, не о том разговор завязался.
— Сегодня я отдыхаю! — пояснил он свое кажущееся безделье. — Вчера из болота пятерых вынес… Еще винтовка у них была, я ее в землю воткнул, чтобы потом найти. Да будь у меня миноискатель — я бы и его оставил, только чтобы «косточки» вынести. Ребят наших никогда не брошу!
Поисковики относятся к павшим, как к людям, для них очень близким, — не то, как к однополчанам, не то, как к родственникам. Есть между этими людьми — ныне живущими и давно погибшими — некая неразрывная духовная, душевная связь. Порой видишь, как «поднимающий» бойца поисковик негромко с ним разговаривает, просит потерпеть, подождать еще немного… Что ж, люди с зачерствелыми сердцами на Вахту памяти не ездят. А помните, как у Владимира Высоцкого: «Наши мертвые нас не оставят в беде, наши павшие — как часовые…» Вот здесь, примерно, нечто подобное.
Кстати, только побывав в тех лесах, можно понять, какой труднейший путь преодолел этот поисковик, вынося из леса мешок с останками пятерых солдат. Даже дороги, разбитые лесовозами (хотя вроде бы, по табличкам судя, здесь заповедник), далеко не всегда проходимы, да и идти надо туда, где с войны дорог не бывало. Ручьи, болота, лесные заросли, бурелом, пожарища… Полный набор естественных преград, с которым не сравнится никакая «полоса препятствий».
— Это сейчас так далеко в лес уходить приходится, — объясняет командир отряда «Долг» из поселка Парфино Николай Матвеев. — Раньше даже вот эта поляна возле дороги вся была людьми усеяна. Их тогда не нужно было искать щупами, как сейчас. Одного выкапываешь, поднимаешь останки — видишь, что рядом другой лежит. Потом смотришь — бугорок, понятно, что это каска, — третий. Только с этого вот района, это всего лишь два километра, были подняты останки около десяти тысяч бойцов! Помню, когда я в первый раз сюда приехал — на два дня позже, чем другие, то узнал, что уже поднято 80 человек, из них 15 или 20 оказались с медальонами… Так было еще в начале 1990-х.
Известно, что поисковики давно уже не копают просто так, наудачу, где понравится. В давних событиях, происходивших в нынешнем районе поиска, они разбираются лучше, чем многие профессиональные военные историки, и, кстати, не прочь это подчеркнуть. Мол, энская дивизия сюда пришла не такого-то числа, как пишут в литературе, а двумя днями раньше: вот тому подтверждение. А такой-то полк почему-то вообще забыли, хотя он точно здесь был, мы его бойцов поднимали…
Необходимую информацию они получают из литературы и сети Internet, работают в архивах с боевыми документами, списками и донесениями, опрашивают участников и свидетелей боев. Во многих поисковых организациях созданы очень серьезные базы данных.
Вот как рассказывает Николай Матвеев:
— Здесь наше наступление началось 1 мая 1942 года. Пытались немецкий «коридор» перерезать: тут ведь самое узкое место, между болотами. Его наши постоянно давили, никак было не взять, а они все давили и давили — вот почему такие большие потери были. Село Васильевщину, здесь неподалеку, наши взяли, дошли до крайних дворов — их немцы все равно отбили. У немцев ведь 42 танка было задействовано, они производили по 180 самолето-вылетов в день. Это же только подумать, как здесь людям-то нашим приходилось… Тем более что здесь болото, не окопаться. На штык-два копнул — и все, вода. Летом-то еще ладно, а как зимой? Туго тут было солдатику, туго… А недавно ездили мы на разведку в район Сорокино — там, в соответствии с документами, всех потерь было 8 тысяч человек. Из них, предположим, убитых две тысячи. У немцев там были прекрасные оборонительные сооружения: это ж зима была, потому — ледяные валы, горки. Там наши дивизиями и ложились. Дивизия, что первой наступала, фактически вся и осталась…
Поисковики знают, что порой из всего уходившего в бой полка — а это порядка тысячи человек — возвращались лишь несколько раненых, так что хоронить павших было просто некому. Нередко в летнее время это делали немцы, которые держали тут оборону.
Кто-то из поисковиков нам рассказал, как разбирали воронку, ставшую «санитарным захоронением». Подняли один слой наших бойцов, другой… Под очередным слоем вдруг увидели останки людей, облаченных в полуистлевшее черное обмундирование. Все замерли. Кто-то отвернул лоскут ткани — открылась тельняшка. Морская пехота!
Если отряд «Долг» ориентируется на определенные события, то учащиеся ивановской средней школы Борисоглебского района Ярославской области ищут здесь своих павших земляков. Не нужно, конечно, думать, что борисоглебцы не замечают «посторонних»: за два года выезда на Вахту памяти они подняли останки 138 человек.
Директор школы, он же командир отряда Владимир Мартышин, объясняет:
— Мы составили примерный — не всех, к сожалению! — список борисоглебцев, которые в этих местах погибли, у этих вот деревень. Ведь даже вот тут, совсем неподалеку — в бою у деревни Большие Дубовцы, погиб выпускник нашей школы. Может быть, мы его и нашли, кто знает… Они ж все в основном остаются безымянными… Всего же в Старорусском и в Парфинском районах погибло порядка 50 борисоглебцев. По-моему, этот поиск павших земляков, целевая направленность работы придают ей особую важность — не просто приехали, ищем, копаем. Выполняя патриотический долг, мы еще и стремимся пополнить наши сведения о жителях своего района — участниках и героях Великой Отечественной войны.
Понятно, чтолюбовь и уважение к Родине начинается с интереса, любви и уважения к тем краям, где человек родился и живет, к своей так называемой малой родине. Нет сомнения, что в ивановской средней школе Борисоглебского района воспитанию этих чувств, воспитанию истинного патриотизма уделяется очень большое внимание. Владимир рассказал, что еще лет пять тому назад в их школе был составлен синодик борисоглебцев, погибших во всех войнах — начиная с Куликовской битвы. Получилось около четырех тысяч имен, и все эти имена поминаются в церкви.
— По Куликовской битве, правда, известны шесть человек, — скромно сказал директор школы.
Мы молча развели руками: мало кто сейчас вообще может назвать имена шести любых участников того легендарного сражения. Такими вот подвижниками, как этот педагог, и держится, видать, земля Русская — их воспитанники идут за ними, по их следам. Недаром же для того, чтобы поехать в поисковую экспедицию, школьникам требуется выдержать большой конкурс по учебе и дисциплине, и многие в результате серьезно повышают уровень своих показателей.
А неподалеку от лагеря этого отряда расположился совсем другой — уже не в первый раз приезжают сюда из города Кирова тамошние священники со своей паствой и работают в лесу.
Между прочим, следует учесть, что до территории Ярославской области война, как известно, не дошла. Если для жителей Новгородчины, Псковщины и других «поисковых областей» эти события оказались достаточно близки — люди буквально с детства видят страшные следы боев, это все у них рядом, а потому и в поисковое движение приходят нередко целыми семьями, то для людей из не тронутых войной мест нужен серьезный побудительный мотив. Тем более что поисковое движение у нас в стране не имеет реальной материальной поддержки. Ему в общем-то по большому счету не мешают, но и необходимого содействия не оказывают.
Кстати, еще в прошлом году нам рассказали, как недавно «Долине» торжественно передали несколько грузовиков и тягачей, но, как оказалось, настолько древних и в таком техническом состоянии, что местная ГИБДД, несмотря на все свое немалое уважение к поисковикам, на учет этот транспорт ставить отказалась.
К тому же стоит еще заметить, что реально о поисковом движении у нас в стране известно не так, чтобы очень много. Причем в основном на уровне домыслов и легенд: мол, поисковики поднимают из земли немыслимые сокровища, торгуют реликвиями, оружием и боевой техникой, а потому народ этот весьма и весьма состоятельный.
— Трофеи поднимают не поисковики, а «трофейщики» — на немецких кладбищах, — уточняет командир отряда «Долг» Николай Матвеев. — Они мародерничают практически на всех тех кладбищах, что у нас известны, но этим должны заниматься власти и соответствующие органы. У настоящих поисковиков заботы совсем иные. Ведь что ценного у солдата может быть? Разве что копеечка в кармане! Все остальное — казенное снаряжение. На моей памяти еще перстеньки попадались, но очень редко. А так ничего особенного не было — вы же знаете, что народ у нас был небогатый, к тому же — это простые солдаты, пехота. И вообще, все, что у них было ценное, люди старались оставить семье, фронтовики даже деньги домой по аттестату отсылали. Оружие? Ну, это смотря где его найдешь. Бывает, и пригодное оказывается, в боевом состоянии. Но у нас здесь грунт кислый, он практически все превращает в труху — от винтовки остается один ствол и часть магазина, больше ничего. Так что за пятнадцать с лишним лет поиска лично я ничего подобного не находил, хотя знаю, что люди сдавали…
Действительно, сколько уж мы общаемся с поисковиками — состоятельных людей среди них не замечали. Да это их как-то и не волнует, заботы у них совсем иные. Средства в первую очередь нужны им на то, чтобы продолжать Вахту памяти. Все-таки хоть и на уровне отдельных отрядов или той же новгородской «Долины», которой руководит наш большой друг Сергей Флюгов, а не самого государства, но дело государственной важности делается, павшие солдаты находят свое последнее пристанище. И вот уже поисковики говорят, что в знаменитом Мясном Бору, фактически ставшем символом поискового движения, практически все «разобрали». Нет, все, конечно, до конца никогда не разобрать и всех павших никогда не поднять — для этого давно уже надо было каждый сантиметр щупом пробить, «минником» прозвонить, и на то никаких сил не хватит. Но все-таки основная часть работы позади, а потому со своих, за многие годы работы ставших уже насиженными, привычными мест отряды постепенно перебираются несколько южнее — к «Демянскому котлу», «Рамушевскому коридору». Причем, как мы сказали, для проведения поиска нужно уходить все глубже и глубже в леса. Но это будут места менее доступные, чтобы туда добраться, необходима техника, а с ней, равно как и с топливом, с запчастями, сплошные проблемы… Это можно даже и не объяснять. Кстати, там, где мы побывали, на все отряды оказался всего лишь один тягач, который может довезти до места раскопок человек пятнадцать. Все прочие поисковики следуют своим ходом. А что делать?
…Вечером в поисковых лагерях весело — и песни, и бесконечные разговоры у костра. Здесь даже дискотека проводится. Удивляться не нужно: сюда приезжают люди разного возраста, в основном молодежь, и им, работающим в очень нелегких условиях, нужно хорошо отдохнуть, отрешиться от всех дневных забот и волнений.
Но утром, взяв щупы, лопаты и миноискатели, облачившись в камуфляж и резиновые сапоги, все они, растянувшись длинной цепочкой, уйдут в глубину лесов и болот, пойдут туда, где принимали последний бой их прадеды, земляки и соотечественники. Никто не знает, сколько сот тысяч безвестных Героев Великой Отечественной войны остаются до сих пор не
погребенными, но каждому ясно, что Вахта памяти будет продолжаться еще не одно десятилетие. А значит, точно так же, по зову души, по велению сердца, будут уходить в лес поисковики — сыновья и дочери сегодняшних поисковиков, внуки тех, кто стоял у истоков поискового движения. И пусть это прозвучит громко, но пока оно, это движение, будет существовать, будет длиться и связь времен, будет жить наша историческая память, сохранится духовное единение между поколениями. Не только между теми, кто уходил и сегодня уходит в поиск, но и с тем далеким уже поколением, которое защитило нашу Родину — Россию, Союз Советских Социалистических Республик — в годы Великой Отечественной войны. «Наши мертвые нас не оставят в беде, наши павшие — как часовые…» Они нас не оставят. Но ведь и мы не должны оставлять этих бойцов в их теперь уже вечной беде и одиноком забвении.
http://www.redstar.ru/2007/05/1605/601.html
