Похоже, становится плохой традицией — преподносить России к майским праздникам сюрпризные «подарки». Примеру Польши в этом году последовала Эстония. Ее власти вполне осознанно (тут не скажешь: не ведали, что делали) спровоцировали крупнейший скандал, круги от которого никак не могут разойтись. Акция с демонтажем памятника Солдату-освободителю и раскопкой могилы воинов, павших в боях с нацистами, войдет в историю как одна из самых неуклюжих и позорных попыток девальвировать всемирно-историческое значение Великой Победы.
С каждым годом все больше выясняется, что Европа морально и нравственно раздроблена в своем отношении к той немыслимой цене, которую Россия заплатила, отстояв и собственную свободу, и свободу соседей по континенту. За шесть десятков лет в некоторых странах произошли парадоксальные вещи: там искривилось национальное сознание, и потомки убитых и истерзанных смотрят с благоговением на знамена дивизий СС. Сразу оговоримся, что это не поголовное явление и что даже в самых «испорченных» историческими фальсификациями странах остаются миллионы людей с трезвыми мозгами и здоровой моралью.
Тем не менее раскол есть, и он кое-кого вполне устраивает. За нынешними коллизиями, военными конфликтами, дипломатическими тупиками, если в них внимательно всмотреться, стоят, как правило, не объективно сложившиеся обстоятельства, а чисто субъективные предпосылки. Они-то и служат ведущими мотивами импровизаций разного рода сочинителей, крепких задним умом и преисполненных желания поразить публику своими мифологическими изысками. Самые дерзкие из них, не останавливаясь на ретроспективе, смело идут дальше, предлагая указать России ее настоящее место — как страны, не выигравшей самую тяжелую в истории войну (это, мол, было давно и неправда), а проигравшей «холодную войну».
Не нужно иметь богатое воображение, чтобы представить, с какой бесцеремонностью разговаривали бы с Россией некоторые ее соседи, обладай они бесспорным военным преимуществом над ней. Они и сейчас-то готовы объявить ее вне закона, расформировать, превратить в национальные лоскуты, разрозненные территориальные кладовые полезных ископаемых, управляемые извне.
Мы уже писали, что более других этим стремлением одержимы националистически настроенные круги в Польше, которые теперь почувствовали себя необыкновенно храбрыми под покровительством близких и далеких «друзей». Они распоясались уже до такой степени, что казнят себя за то, что не помогали (или плохо помогали) Гитлеру в его борьбе с коммунистической Россией. Что это, как не злая память? Но такая память, накапливая в себе отрицательный потенциал, неизбежно превращается в злокачественную опухоль, перекрывающую жизненно важные потоки.
Проблема, однако, не только в ценностной переориентации значительной части европейского населения. Проблема также в том, что и в самой России образовательно-воспитательный процесс идет не всегда в том духе, которого требуют историческая правда и наши национальные интересы. И это в условиях, когда государственная линия касательно сохранения памяти, уважения фронтовиков, преумножения боевых традиций и т. п. выдерживается достаточно строго и последовательно.
К месту тут будет замечено, что в последнее время стало некоторой модой рассуждать о необходимости более правдивого отображения в нашей литературе и киноискусстве правды о потерях в Великой Отечественной войне. Точнее, может быть так: о сопоставимости людских потерь со значением той или иной конкретной победы. Серьезная, трудная, скользкая тема. Раскрывая ее, писатель или сценарист рискуют не уберечь себя от искажения той самой исторической правды, которую они берутся рьяно отстаивать. К сожалению, целый ряд кинокартин и телесериалов свидетельствуют как раз об этой опасности.
В наших советских кинокартинах о войне, особенно в 1940 — 1950 гг., конечно же, было немало лакировки реальности, звонкой пропаганды. Говорят, что такого стиля в известной мере требовало время. Наверное, так. Потом в разные годы производились шедевры: «Баллада о солдате», «Горячий снег», «Живые и мертвые», «А зори здесь тихие», «В августе сорок четвертого». Список можно продолжить. Ни о каком приукрашивании действительности в этих фильмах говорить не приходится. Настоящее искусство. Очевидно, следует развивать эту традицию, а не фантазировать, не изощряться в черных красках с целью достижения максимального эффекта.
И последнее. Образ нашей армии. С тех славных дней 1945-го он постепенно менялся, что естественно. Были пережиты ничем не оправданные падения престижа военной службы — в первой половине 1960-х и в 1990-х годах. Нечего кривить душой, мы и сейчас далеки до желаемого уровня. К сожалению, не все у нас разделяют точку зрения, что замечать хорошее в армейской жизни не менее важно, чем ругать генералов. Американское общество преодолело вьетнамский синдром потому, что ему были показаны перспективы новой армии. У нас они тоже есть. У нас также есть тысячи и тысячи работящих профи, которые беззаветно, невзирая ни на что, честно делают свое дело на полигонах, в отдаленных гарнизонах, на испытательных площадках. А ведь только эта рутина создает новое качество боеспособности.
Мы мало говорим об этих простых, одаренных природой, настоящим умом профессионалах. Хотя за ними будущее нашей армии. Вопрос, очевидно, в том, что абсолютизация критического подхода грозит получить на выходе полную глухоту общества к проблемам армии вместо прогрессирующего внимания к ним. И тогда не сохранить ни профессиональное армейское ядро, ни другие основы. Восстановление же утраченного обойдется многократно дороже.
http://www.redstar.ru/2007/05/0505/301.html
