Судьба расположенного на Дальнем Востоке России космодрома Свободный продолжает оставаться в центре внимания специалистов космической отрасли и представителей общественности. Некоторые из них высказывают мнение, что это «окно» России в космос можно было бы в той или иной форме использовать для мирных исследовательских программ по изучению Вселенной. На днях Юрий Крупнов, известный своими принципиальными выступлениями по злободневным проблемам общественного развития, дал интервью агентству «Росбалт», в котором указал на то, что космодром Свободный — это, по сути, одна из очень немногих на сегодняшний день точек на Дальнем Востоке, где уже существуют условия для высокотехнологического развития. Представляется, что его суждения, по ряду позиций дискуссионные, заслуживают внимания и рассмотрения в плане необходимости обеспечения экономического развития этого геостратегически важного российского региона. Поэтому мы обратились к Юрию Васильевичу с просьбой изложить свое видение ситуации с точки зрения ученого и общественного деятеля.
Ситуация вокруг космодрома Свободный, на мой взгляд, это одна из важнейших, более того — ключевых, проблем развития страны, если исходить из интересов развития Дальнего Востока и национального космоса. Напомню, что на отсутствие серьезной стратегии в этой сфере 18 декабря прошлого года указал в ходе совещания с членами правительства Президент РФ Владимир Путин, подчеркнув необходимость создания «обобщенной программы космической деятельности России на ближайшие 30−40 лет».
То же самое касается и стратегии развития страны и Дальнего Востока. На космодроме Свободный как раз все эти столь, казалось бы, разные моменты сходятся. Именно здесь стоит вопрос о том, будет ли Дальний Восток России сырьевым придатком других стран Азиатско-Тихоокеанского региона или он станет форпостом российского развития в XXI веке. От этого, понятно, напрямую зависит и развитие страны в целом.
Да, у России есть два космодрома — военный в Плесецке и гражданский в Байконуре. Но Байконур находится на территории пусть и союзнической, но все же другой страны (т.е. он де-факто и де-юре уже так сказать не совсем российский). К тому же после 40 лет интенсивной эксплуатации он требует основательной модернизации под новые ракетные комплексы.
Известно высказывание командующего Космическими войсками России Владимира Александровича Поповкина во время прошлогоднего Берлинского аэрокосмического салона «ИЛА-2006». Тогда он, в частности, заявил: «Мы должны в соответствии с основными положениями политики Российской Федерации в области космоса обеспечить независимый доступ страны в космическое пространство, то есть мы должны иметь возможность запускать на орбиту космические аппараты любого класса, включая тяжелые, с территории России. Сегодня же, например, тяжелые аппараты мы можем запускать только с космодрома Байконур, который Россия арендует у Казахстана».
В качестве замены Байконуру рассматривается Плесецк, расположенный в Архангельской области. Не ставя под сомнение оборонную значимость развития Плесецка и даже абстрагируясь от того, что в силу географического положения этого космодрома вывод с него космических аппаратов на геостационарную орбиту сложнее, чем со Свободного, хочу обратить внимание на другой, наверное, даже более важный аспект вопроса. России крайне важно с точки зрения тенденций развития геополитической ситуации развивать свой Дальний Восток. Кстати, почему на территории России должен быть только один космодром? Почему у китайцев четыре, а у нас один?
Важно также отметить, что новый российский космодром в обязательном порядке должен обеспечивать и пилотируемые полеты. После ликвидации орбитальной станции «Мир» пилотируемая космонавтика как-то тихой сапой отодвинута в сторону. Но для нас, страны первого в мире космонавта, первого в мире выхода в открытый космос, первой в мире орбитальной станции — для нас отказываться от пилотируемой космонавтики попросту недопустимо. Но для ее развития нужен полноценный национальный космодром с возможностями Байконура.
С финансовой же точки зрения для строительства настоящего космодрома в Свободном нужно, по имеющимся оценкам, от 2 до 4 миллиардов долларов. Деньги для рядового гражданина кажутся гигантскими, но как раз с точки зрения социальной и экономической выгоды эти деньги вовсе не большие. Тем более что нынешние золотовалютные запасы России, превысившие уже триста миллиардов долларов, реализацию идеи вполне позволяют.
Повторюсь, речь идет о сумме, равной средствам, которые поступают каждые две-три недели в золотовалютные резервы и Стабилизационный фонд. Все эти разговоры об экономии, тем более в ситуации денежного изобилия, только подтверждают вывод кота Матроскина из известного мультфильма: не денег у нас нет, а ума! Может, это и несколько грубо, но точно, на мой взгляд гражданина России, отражает суть вопроса.
В России, конечно, тысячи объектов, нуждающихся в крупных инвестициях. Но Свободный — это особый случай. Нам никак нельзя консервировать отсталось и деградацию Дальнего Востока
Глава нашего государства выдвинул стратегическую установку о том, что наш Дальний Восток должен стать местом, привлекательным для жизни людей. Принимается государственная программа оказания содействия добровольному переселению в Россию соотечественников, проживающих за рубежом. Она нужна именно для того, чтобы люди не убегали с Дальнего Востока, а сознательно ехали туда. А Свободный уже сегодня дает полноценную жизнь небольшому городку Углегорску — пожалуй, единственной территории на Дальнем Востоке, с которой молодежь сегодня не только не бежит, но и не стремится бежать в Москву.
Чтобы создать такое благоустроенное поселение, как Углегорск, где-то еще, нужны немереные государственные капитальные вложения: как в здания, оборудование, территорию, так и в людей. В Углегорске же все это уже есть.
Наших соотечественников из стран СНГ приглашают в российские регионы в недостаточно благоустроенные поселения. Затем с утра до вечера ломают голову по поводу того, куда их поселить и как закрепить, чтобы они не устремились обратно в места прежнего проживания или по проторенной за последние двадцать лет дороге не переехали в уже давно переполненную столицу или еще куда-то.
В прошлом году летом я встречался с мэром Углегорска Владимиром Токаревым. Он показывал мне фотографии того, что осталось от других брошенных военных городков в Амурской области и по Дальнему Востоку. На снимках как будто следы прошедшей ядерной войны — столь жуткое впечатление производят брошенные в тайге городки.
Закрытие Свободного приведет к тому, что население Углегорска в массе своей переселится в центральные европейские районы России или разъедется в соседние сохранившиеся города Амурской области. Своего рода оазис посреди дальневосточной тайги за несколько лет превратится в очередной разрушенный объект.
В качестве возражения я нередко слышу: а можно ли загрузить Свободный пусками? Ведь их сегодня чуть более двадцати в год, не хватает на Байконур и Плесецк… Отвечу: стратегию не надо подстраивать под сегодняшнее число пусков, важнее смотреть в будущее и смело идти амбициозным курсом возвращения абсолютного мирового лидерства России в космосе.
В своей недавней статье директор Института Латинской Америки РАН советует России использовать экваториальный космодром в Бразилии — в Алькантара! Мы уже активно сотрудничаем с Европейским союзом, с французами на острове Куру. Помогаем корейцам. Предлагаем помочь и австралийцам. Загрузим пусками Бразилию и другие поднимающиеся страны. Им хорошо, а нам?
Спрос на услуги космодрома, расположенного так удачно как Свободный, в мире огромен. В космос все активнее выходят «новые игроки» — Индонезия, Корея, Иран, Япония, другие страны Азии и Латинской Америки, у которых раньше не было собственных космических программ. И представляется, исключительно вопросом маркетинга является «перетаскивание» этих пусков на наш дальневосточный космодром.
Выгода здесь колоссальная. Во-первых, мощнейший приток в страну денег как платы за пуски. Деньги эти не зависят от нефтяной конъюнктуры и могут быть направлены на долгосрочные инвестиционные инфраструктурные проекты. Во-вторых, такая программа международных запусков сильно «привязала» бы к России все эти страны, укрепила бы наши связи с ними и интеграцию в новые, перспективнейшие мировые «центры силы». Что это означает для развития и безопасности России, вряд ли стоит объяснять.
Еще одно возражение оппонентов: имеет ли экономический смысл строительство суперсовременного одинокого космодрома в амурской тайге? Смотря о какой экономике идет речь. Если об экономике выживания — так у нас тогда все нерентабельно. И некоторые из нынешних экономистов блестяще доказывают, что и жить в России где-либо помимо Москвы и Сочи, да еще, пожалуй, Ханты-Мансийского округа, уже нерентабельно.
Если же мы имеем в виду экономику развития и производства новой конкурентоспособной стоимости, то тогда смысл строительства наисовременнейшего космодрома на базе Свободного — самый прямой. Ведь космодром — это не только пусковая площадка. Это целый конгломерат передовых производств и заводов, технопарков, институтов опережающих исследований, специальных лабораторий — это целый город хайтека. И этот город не просто не затратен, он еще является и фабрикой по производству сверхстоимости.
Во всем мире строят «плацдармы», «коридоры», «треугольники развития». Через мощные капиталовложения создают «кластеры развития». Достаточно указать на искусственный остров нефтепереработки и нефтехимии Джаронг в Сингапуре, индийский электронный и софтверный Бангалор, гигантский китайский проект «Гонконг — Дельта Жемчужной реки». Примеры можно приводить бесконечно.
Классическим примером семидесятилетней давности взрывного регионального развития, имеющего федеральное и мировое значение, является создание руководством США Администрации долины реки Теннесси (ТВА — Tennessi Vallеy Authority). Проект ТВА был программой строительства многоцелевых гидротехнических сооружений, охватывающих своим влиянием весь водосборный бассейн Теннесси. Для реализации проекта в рамках знаменитого «Нового курса» президента Франклина Рузвельта (1933−1939 гг.) был принят федеральный закон о создании ТВА, в преамбуле которого говорилось: «В интересах национальной безопасности, для сельского хозяйства и индустриального развития, улучшения условий навигации и контроля за наводнениями создать корпорацию под названием Администрация долины реки Теннесси».
Во главе ТВА стоял совет из трех членов, назначаемых президентом. Совет находился под контролем сената США. Помимо совета в состав ТВА входило три основных подразделения, осуществляющих контроль за водным режимом рек, за землями (включая их использование и сохранение — противоэрозионные меры, а также контроль за фермами и лесными угодьями), за энергетическими объектами.
А опыт наших академгородков и наукоградов, которые в 1960-е годы поразили весь мир и стали прототипом японских, американских и европейских программ (по типу «Технополис») 1980-х?
Наконец, ключевым принципом регионально-глобального развития сегодня повсюду становится создание кластеров. Мы же сегодня только начинаем говорить о них, но очень робко и, главное, зачастую не понимая о чем, собственно, говорим. Вот «маршал экономики», которого мы через день видим на телеэкране, считает, что кластер — это любой экономический конгломерат, построенный на объединении образования и науки, бизнеса и правительства. Но это пустое определение — и потому бессмысленное и вредное. Кластер — это новая организация деятельности, выражаемая в производстве лидирующего продукта мирового масштаба. Поэтому экономический смысл только и может состоять в том, чтобы строить лучший в мире космодром, создавать дальневосточный кластер космического развития.
«Космодром Свободный находится на широте Байконура. У него идеальные зоны падения ступеней — океан, север России, где практически никто не живет. И, конечно, космодром Свободный решит задачу наших политических рисков, обеспечит сохранение независимого доступа в космос на высокие и средние орбиты. Кроме того, он также способствует привлечению внимания инвесторов к Дальневосточному региону страны».
Из выступления президента Ракетно-космической корпорации «Энергия» Николая Севастьянова на «круглом столе» в Госдуме 19 февраля 2007 г.
Подчеркну, только с развитием космодрома у соседних районов — Амурской области, Приамурья в целом и появляются перспективы. Надо думать о будущем всего российского Дальнего Востока перед лицом стремительно развивающейся экономики нашего великого азиатского соседа. Китай, напомню, недавно открыл уже четвертый космодром с научным космическим парком и предприятием по сборке ракет.
Все это подробно изложено и обосновано в моей книге «Солнце в России восходит с Востока». Но это не только мое мнение. В 1933-х годах в местах, где сегодня находится космодром Свободный, был БАМЛаг. Туда был сослан священник отец Павел Флоренский. Потом, уже будучи на Соловках, он так писал о Свободном в поэме «Оро»:
Быть может, византийский двор
Сюда сокрылся в древний бор?
Но нет, не думай о былом.
Померк Царь-град перед стволом.
Здесь лиственниц склоненных ряд
Священным пурпуром объят.
Не купол то Софии, нет,
Но, облаченный в снег и свет,
Парит сияющий Фавор
Над цепью Тукурингрских гор.
Свободный — это «сияющий Фавор», перед которым даже померк Царь-град. Вот видение нашего выдающегося мыслителя, заповеданное нам. Слова богослова и философа о присутствии в регионе фаворского света, преображающего космос, не могут быть случайными или не к месту. Это космическая доктрина отца Павла — русский ответ на недавно обнародованную космическую доктрину США. Поэтому я уверен, что в мировидении Павла Александровича места вокруг Свободного представлялись как те, которым предназначено быть следующим центром и сердцем русско-православной цивилизации.
На Свободный надо взглянуть не как на обузу, а как на подарок всему Дальнему Востоку и России. Важным фактором является непосредственная связь его судьбы с общим развитием Дальневосточного региона России. Функционирование космодрома повышает занятость, позволяет задействовать промышленный потенциал, развить транспортные и энергетические сети. Правильное развитие космодрома могло бы стать основой реалистичной модернизации БАМа.
Еще более важной видится организация вокруг космодрома инфраструктуры научно-промышленного высокотехнологического развития Приамурья и всего Дальнего Востока. Это может быть обеспечено через создание дальневосточного коридора развития Свободный — Комсомольск-на-Амуре.
Связывание в единую систему космодрома Свободный и техноэкополиса Комсомольск-Амурск-Солнечный (КАС). Техноэкополис КАС фактически единственный инновационно-промышленно-градостроительный проект после развала СССР. Вместе с космодромом Свободным он задает две опорные точки производства лидирующих высокотехнологических продуктов и мог бы создать целостную научно-образовательно-промышленную систему, например автономную космическую индустрию от производства ракетоносителей на модернизированных производственных мощностях Комсомольска-на-Амуре до их запуска с космодрома.
Связывание коридора развития Свободный — Комсомольск-на-Амуре с БАМом (Тында) и портом Ванино позволит вывести инновационную промышленную продукцию к торговым коммуникациям Тихого океана и создать в Приамурье уникальный район промышленного развития, а также восстановить и довести до первично эффективного состояния БАМ.
Свободный, Комсомольск-на-Амуре и порт Ванино — вот три точки, вокруг которых необходимо и предельно реалистично построить опорный каркас восстановления и развития Дальнего Востока. Они представляются, пользуясь международным языком программ стратегического развития, «треугольником развития», «производительным треугольником».
http://www.redstar.ru/2007/02/2802/202.html
