Североморская военная база по подготовке морских млекопетающих на базе Мурманского морского биологического института — единственный сейчас объект, где безобидных с виду ластоногих животных обучают обеспечивать оборону морских рубежей Отечества. База работает — и небезуспешно! — с начала 80-х годов ХХ века. Однако до сих пор этот проект остается чуть ли не частным делом группы ученых-энтузиастов, которые остро нуждаются в поддержке военных верхов.
Как-то во время визита в Мурманск тогдашний премьер-министр России Михаил Касьянов и депутат Государственной Думы Герой Советского Союза полярный исследователь Артур Чилингаров решили посетить Мурманский научный океанариум. По достоинству оценив концертную программу обитателей арктических морей, высокие гости решили лично удостовериться в возможностях ластоногих артистов. Чилингаров бросил в бассейн на пятиметровую глубину наручные часы, подаренные ему небезызвестным французским ученым Жак Ивом Кусто. По команде тренера гренландский тюлень нырнул за ними.
Секундная стрелка обежала окружность, а животное все не появлялось. Спутники депутата уже сочувственно говорили Чилингарову: мол, накрылась твоя реликвия.
И тут над водной поверхностью вынырнула усатая тюленья мордашка. С часами в зубах…
Киты и тюлени на военной службе. История вопроса
В последнее время в мире одним из перспективных направлений усиления безопасности прибрежных стратегических и ядерных объектов от террористических действий становится контроль обстановки с помощью морских млекопитающих. Столь пристальное внимание к китам и тюленям при разработке систем безопасности эксперты объясняют в первую очередь необходимостью повысить эффективность подводного обнаружения и классификации малоразмерных целей. Так как технические средства поиска и охраны объектов от боевых пловцов-диверсантов не столь точны по сравнению с сенсорными системами морских животных, которые совершенствовались в течение миллионов лет эволюции. А морские млекопитающие обладают высокочувствительной сенсорной гидролокацией, позволяющей им распознавать подводные биологические и технические цели с высокой степенью разрешения в условиях естественных и искусственных шумов при сложной топографии дна. Электромагнитные, шумовые и вибрационные поля китов и тюленей малозаметны, что позволяет размещать на них высокочувствительные микропроцессоры для получения информации, контролируемой спутниками.
— Вообще гренландские и серые тюлени, морские зайцы, кольчатые нерпы, белухи и так далее вполне обучаемы человеком, — рассказывает корреспонденту «Красной звезды» директор Мурманского морского биологического института (ММБИ) академик Российской академии наук Геннадий Матишов. — Их возможности полезны для выполнения различных функций как на земле, так и под водой. Особенно в подводной среде, где возможности человека ограничены.
Применительно к военному делу перед морскими млекопитающими, как свидетельствует многолетний отечественный и зарубежный опыт, зачастую ставят задачу обнаружения и уничтожения чего-либо, перекрытия подводных путей проникновения к охраняемому объекту, нейтрализации нарушителя. При этом обучают ластоногих таким образом, что если они что-то обнаружили под водой (предмет, малоразмерный подводный аппарат или аквалангиста), то в первую очередь должны условными сигналом либо действиями обозначить находку, «сообщить» о ней на пульт оператору…
Впервые в мировой практике служебные дельфины участвовали в охране кораблей 7-го флота ВМС США в акватории военно-морской базы в Камрани в период войны во Вьетнаме: они успешно противодействовали аквалангистам. К началу 1980-х годов крупные базы боевых животных оборудовали на Гавайях, в Сан-Диего и Ки-Уэст. Десятки дельфинов и морских львов из специального подразделения ВМС США активно участвовали в войнах 1991−2004 годов в Персидском заливе. Как сообщали журнал «Таймс» и агентство Рейтер, на боевое дежурство морских млекопитающих перебросили с калифорнийской базы в Сан-Диего.
Учения НАТО «Baltic Challenge 98» в Клайпеде в очередной раз доказали возможность применения дельфинов для поиска мин и снарядов в Балтийском море. У берегов Норвегии подобные учения «Blue Game» состоялись в 2001 году. Кстати, специфический этап обучения животных — обозначать найденный ими объект с помощью сигнального буя — заокеанские специалисты выполнили в кратчайшие сроки…
Как из мирного дельфина сделать бойца?
— Но ведь морские животные по своей сути не агрессивны? — спрашиваю Геннадия Григорьевича. — Где-то читал, что тот же срыв дрессированным дельфином маски с лица аквалангиста — результат инстинктивной игры животного?
— В США, — отвечает Матишов, — используют животных, в частности, сивучей, которые после специального и целенаправленного курса дрессировки могут и убить. Поэтому для поиска и охраны они, конечно, хороши. К слову, американцы больше все же используют ластоногих для минирования, поиска на глубине предметов, потенциально опасных для военных. Морские млекопитающие могут также выступать помощниками при проведении каких-либо подводных работ: что-то из инструментов принести, поднять на поверхность какие-то фрагменты и так далее.
Но тех же тюленей десятки видов. И еще нужно найти, какой из них наиболее, так сказать, пластичный, то есть пригоден для выполнения той либо иной специфической деятельности.
— Когда в середине 1980-х начинали в Заполярье свою деятельность по дрессуре ластоногих, — вспоминает Геннадий Григорьевич, — еще не знали, какие именно животные подойдут для такой работы. Это сейчас пришли к выводу, что наиболее подходящие — гренландские и серые тюлени, морские зайцы и так далее. А завозили и котиков, и дельфинов, но в суровых климатических условиях Заполярья они не только не могли приспособиться для выполнения возложенных на них функций, но и оказывались на краю гибели.
Первый призыв советского ВМФ
Поставить морских животных во флотский строй — это изначально была инициатива военных. Середина 1980-х — пик развития атомного подплава, его «золотой век». При возрастающей интенсивности использования субмарин детально и скрупулезно рассматривались вопросы их охраны, обороны. Конечно, сейчас сложно сказать, с чьей именно легкой руки морские млекопитающие попали в так называемый перечень вопросов приоритетного развития, однако в 1984 году приехали в Заполярье четыре капитана 1 ранга и прямиком направились в Мурманский морской биологический институт…
К слову, в то время на Черноморском и Тихоокеанском флотах уже накопили достаточный опыт по использованию морских животных в оборонных целях. Наиболее заметные результаты в создании и эксплуатации биотехнических систем получили в Севастопольском военном океанариуме, расположенном в Казачьей бухте и ныне находящемся под юрисдикцией Украины.
Дельфинов обучили находить торпеды, мины и другую затонувшую военную амуницию на глубинах до 120 метров, приспособили к десантированию с вертолетов. Также животных натренировали охранять акваторию военно-морской базы Севастополь: обнаружив подозрительный объект, дельфин «сообщал» об этом на пульт оператору.
Аналогичные разработки начиная с 1980 года проводили и на Дальнем Востоке, в Военном научно-исследовательском центре в бухте Витязь. Забегая вперед, скажу: к сожалению, после распада СССР деятельность Дальневосточного океанариума по подготовке боевых ластоногих и китов свернули…
Арктический дебют
Так вот, в начале восьмидесятых годов на Кольском полуострове, откуда в принципе и началось активнейшее не только развитие, но и использование субмарин, базы морских млекопитающих, подобной севастопольской и дальневосточной, не существовало. И в верхах, говорят даже, что в самом Генеральном штабе, приняли решение о создании базы по подготовке арктических млекопитающих для Северного морского театра военных действий. А североморцы эту идею поддержали.
— Это был военный заказ на изучение возможностей и способностей арктических млекопитающих по охране и обороне баз Северного флота, — рассказывает академик Матишов. — Нам выделили деньги. На судоремонтном заводе «Нерпа» в тогдашнем городе Вьюжном сделали необходимые вольеры, понтоны и так далее. Кстати, заказанное на «Нерпе» оборудование получили довольно быстро, так как флот был очень заинтересован. В штат имевшихся в каждой базе отрядов по борьбе с подводными диверсионными силами и средствами (ОБПДСС) ввели группы взаимодействия с ММБИ по тематике подготовки морских млекопитающих к охране пунктов базирования. И за два года мы развернули активную научно-практическую деятельность в Дальних Зеленцах. Ход работы курировал сам командующий Северным флотом адмирал Иван Матвеевич Капитанец. Обязательно заезжал два-три раза в год. Тогда же в ММБИ направили человек шесть — семь уволившихся в запас подводных пловцов из ОБПДСС. Они и составили костяк тренерской группы по работе с млекопитающими.
А в то время в Сайда-губу завезли с Черного и Карского морей, Тихого океана различных животных, включая и знаменитых белух. Ученые вообще хотели заниматься акустическими свойствами этих китов, наиболее способных на большом расстоянии обнаруживать объект. У белух, попросту говоря, сильная природная локационная система. Собственно, поначалу такую задачу ученым и поставили: перекрыть млекопитающими узости во все губы, где располагались подлодки. Потому что более двадцати лет назад, вспомните, какие были условия службы. Только случалось ненастье — сразу самолеты не летали, связь терялась, а на экранах гидроакустических станций берегового базирования появлялись непродираемые помехи и так далее. А узости оставались открытыми. Животные же в меньшей степени реагировали на природные катаклизмы, поэтому в ММБИ и поступила команда: белухами перекрыть все подходы к стратегическим базам флота, что ученые добросовестно и отрабатывали. Но это оказалось сложно.
Методом проб и ошибок
Дело в том, что в середине 1980-х еще не было такой передающей аппаратуры, которую можно было бы нацепить на китов, чтобы они, находясь в вольере, расположенном в узости, фиксировали обстановку и передавали «картинку» на экран оператору. К тому же белухи оказались достаточно хлипкими существами: не выдержав экспериментов за Полярным кругом при отрицательных температурах воды (до -1,7 градуса по Цельсию) и воздуха (до -30 градусов по Цельсию) в морских льдах и во время полярной ночи, они стали болеть. А к этому оказались не готовы уже ученые, ведь вопрос стоял как о квалифицированном лечении китов, так и о скорейшей их замене другими млекопитающими. Словом, проблема разрасталась во всех отношениях: временном, финансовом, человеческом (требовались грамотные специалисты для тренировочного процесса). Поэтому с ластоногими «охранниками» баз решили обождать. Больше занимались тюленями, которых нацеливали на диверсионную работу. Тогда ведь существовал вероятный противник. И никто не задумывался над тем, что будут террористические акты, возникнет угроза террористических атак на военные ядерные объекты.
— Сейчас, конечно, — говорит Геннадий Григорьевич, — больше внимания уделяем охране флотских баз и их защите с моря, в том числе и биотехническими системами, то есть нашими млекопитающими.
Трудные годы
А в первой половине 1990-х в этой деятельности ММБИ был провал: не стало финансирования государственного оборонного заказа, верховное военное руководство как бы даже и поостыло к самой идее создания «живого оружия». Многие из-за обвалившейся на плечи нищеты ушли куда глаза глядят. Сейчас, кстати, ученики ММБИ по всему миру используют свои навыки в работе с морскими млекопитающими. Поэтому в самом институте, чтобы хоть сохранить оставшихся людей и животных, решили перебазироваться в Мурманск, так как на побережье, в Дальних Зеленцах, все было обречено на запустение и вымирание. А в Мурманске начали обживать озеро Глубокое, расположенное близ областного центра, затем — городское Семеновское озеро, со временем построили на его берегу научный океанариум.
— Однако мы оторвались от моря, так как наша главная задача — готовить животных в их естественной среде с выходом в открытый океан, — вспоминает академик Матишов. — И спасибо адмиралу Вячеславу Попову и вице-адмиралу Сергею Симоненко! После посещения ММБИ они согласились пустить нас к себе на территорию флотилии. И вот, когда мы начали создавать акваполигон Красные камни, то максимально приблизились к морскому театру (реальной обстановке) и подводным кораблям — объектам нашей охраны. Сегодня мы расположили животных прямо у лодок, более-менее оснащены современной аппаратурой…
Основной вольерный комплекс и экспериментальную инфраструктуру развернули в бухте, сообщающейся во время приливов с губой Сайда. Здесь же ученые построили лабораторный корпус и жилой дом ММБИ. Несколько лет назад в самой базе АПЛ оборудовали и разместили в зоне лодочных причалов специальный наплавной вольер для служебных тюленей. Таким образом, стало возможным проводить ежедневно и круглогодично исследования и тренировки ластоногих в суровых условиях Кольского Заполярья. Тем более что им обеспечена естественная «боевая» обстановка (температура окружающей среды, соленость морской воды, ее ледовитость, а также приливы, штормы и тому подобное). Все это, кстати, способствует использованию тюленей в оперативном режиме содействия бойцам отряда по борьбе с ПДСС. Более того, создание в арктической среде губы Сайда системы наплавных аквастендов, не имеющей аналогов в России, позволяет по-новому разрабатывать технологии обнаружения и маркировки подводных малоразмерных целей. А исследования высшей нервной деятельности заполярных ластоногих в ММБИ показали, что они могут успешно классифицировать под водой объекты, распознавая их по определенному образцу.
— И адмирал Попов, и вице-адмиралы Симоненко и Максимов, ставшие впоследствии командующими флотилией атомоходов, — вспоминает Геннадий Григорьевич, — все они прониклись нашими проблемами, потому что институту во второй половине 1990-х разворачивать такую базу на новом месте было тяжело. А гаджиевские адмиралы поддерживали любых энтузиастов (не только нас одних, а, например, акустический институт и так далее), всех, кто мог принести пользу флоту. Иначе мы не выдюжили бы.
Да, в то обвальное время все держалось лишь на энтузиазме Геннадия Матишова и его сотрудников, а также на заинтересованности североморцев-подводников. Это сейчас все несколько изменилось: Красные камни считаются «уникальной установкой», входят в перечень особых объектов по линии Министерства науки и образования и от Миннауки получают хоть какое-то финансирование. Президент Российской академии наук академик Юрий Осипов оказал материальную поддержку ММБИ: в институте говорят, что «если б не своевременная помощь Юрия Сергеевича в наиболее трудный момент, то ластоногих и кормить, и лечить было бы нечем».
А вот по линии Минобороны…
В Москве — Министерству обороны, Главному штабу ВМФ — это и вовсе как бы уже не нужно, размышляет Геннадий Григорьевич. Инициатива больше исходит от Северного флота. ММБИ, в частности, Красные камни, даже «закрепили» за радиотехническим управлением (РТУ) СФ.
— В Дальних Зеленцах, — продолжает академик Матишов, — животные были обучены и готовы к обнаружению боевых пловцов (проводили экспериментальное учение), что-то отнести и оставить в обозначенном месте. Когда адмирал Капитанец присутствовал на таком учении, то пловцы бежали от животных со страшной силой, прямо выскакивали из воды на берег. Потому что морские животные очень опасны: это как собака, которой дали команду «Фас!», сказали «Укуси!». И тот же взрослый сивуч весом около тонны может так «укусить», что мало не покажется. Кстати, больше аналогичные учения не проводили.
«Мы — из усатого „спецназа“»
Одним из важных условий для эффективной работы с морскими млекопитающими стала адаптация животных к конкретной климатической акватории. Например, на полигоне Красные камни они делают все, чему их обучили тренеры. А переведи ластоногих из губы Сайда на другой (в географическом плане) морской театр — и они, образно говоря, потеряются. То есть географическая привязка в условиях одного морского ТВД особенно и не нужна. Главное — климат акватории и примерно схожие между собой объекты охраны (в нашем случае атомные подлодки), ассоциируемые животными, вполне возможно, со старшим собратом, которого нужно защищать.
И за два последних года ластоногие, обученные приемам охраны и обороны субмарин, уже привыкли к месту своего обитания, странному соседству с огромными черными «тушами» атомоходов. Свободно «ходят», не убегают. К слову, ранее случаи безвозвратного ухода животных в море были нередкими, особенно в период брачных миграций. Сейчас их снаряжение постепенно насыщается видео- и акустической аппаратурой, которая устанавливается на самих животных. Например, тюлень обошел под водой подлодку и ничего не нашел на ее корпусе, а в мониторе оператор благодаря передаваемой «картинке» все видит.
В заполярном «спецназе» превалируют в основном морские зайцы, гренландские и серые тюлени. Есть и другие животные, но исключительно обитатели арктических морей. На полигоне их достаточно много. Практически всех в Красные камни привезли еще щенками, где они выросли. Собственное потомство на самом полигоне пока еще на свет не появлялось, но академик Матишов обещает, что будет. Получится вот такая своеобразная «спецназовская» династия.
Конечно, лучше всего «спецназовцем» быть с детства. По словам Геннадия Григорьевича, с раннего младенчества, как свидетельствует опыт, животные быстрее привыкают к специфике предначертанного им жизненного или, точнее, служебного пути.
— Еще нам хотелось бы, — говорит Матишов, — чтобы эти животные в перспективе работали наподобие американских сивучей. Американцы своих «зверей» с вертолетов десантируют в воду вражеской акватории, и животные отправляются на минирование объектов либо записывают на видео все, что видят по ходу движения вдоль неприятельского побережья, регистрируют специальной аппаратурой радиационный фон и другие заданные параметры. Потом животные возвращаются в свою базу либо через систему сканирования информации все передают в компьютерную базу данных.
Дело государственной важности
В августе 2006 года академик РАН Геннадий Матишов — человек широко известный как в российских ученых кругах, так и за рубежом — был в штабе Северного флота на приеме у командующего вице-адмирала Владимира Высоцкого, которому выложил все беды и проблемы акваполигона Красные камни, и в целом самой идеи ластоногой охраны Отечества. Владимир Сергеевич пообещал направить в Москву свое ходатайство, чтобы полигон в гособоронзаказ от ВМФ все же включили. Однако сам Матишов говорит, что ожидает положительного ответа из Главного штаба в соотношении, равном одному проценту от ста: в Москве считают, что есть более важные проблемы. Хотя в череде более важных задач эта задача, на мой взгляд, также немаловажная.
— И нам кажется, — говорит Геннадий Матишов, — что они в центре не правы, потому что в первую очередь, на больших глубинах такие животные — это первые помощники водолазов либо аквалангистов. Им незнакома декомпрессия, глубины — естественная среда их обитания. Почему бы не использовать животных в режиме «принеси — подай»? При ситуации, аналогичной с водолазными работами на корпусе погибшего «Курска», морские млекопитающие были бы незаменимы.
Нынешнее командование гаджиевской эскадры АПЛ все это понимает. Кстати, его связывает с ММБИ не одно десятилетие тесного сотрудничества. Вообще, в институте о североморцах говорят, в основном с благодарностью. Если вернуться к истории, то большую помощь при создании животного «спецназа» оказал в первую очередь адмирал Капитанец: благодаря Ивану Матвеевичу «хозяйство» ММБИ быстро встало на ноги. И остальные командующие Северным флотом, с которыми Матишов был знаком лично, относились к институтским работам серьезно, проявляя деятельное участие. Единственное, о чем Геннадий Григорьевич сожалеет, что так и не довелось ему познакомиться с предыдущим командующим СФ адмиралом Михаилом Абрамовым. Вероятно, все же непродолжительная служба Михаила Леопольдовича на Северном флоте, размышляет академик, не позволила посвятить и его в перипетии ластоногого «спецназа». Остальные же комфлотом, прослужившие в Кольском Заполярье достаточное время, сами интересовались состоянием работы вначале в Дальних Зеленцах, а затем и в Красных камнях. Тем более что подавляющее большинство из них были профессионалы-подводники, которые прекрасно представляли и представляют всю устрашающую перспективность диверсионной работы, а теперь и терроризма из-под воды, и, как следствие, острую необходимость для флота труда ученых ММБИ и их ластоногих подопечных.
— На сегодняшний день, — говорит Матишов, — мы самые, скажем так, продвинутые в разработке методов использования морских млекопитающих для охраны баз подводных лодок в целях предотвращения террористических актов: ни на ТОФе, ни на Черноморском флоте, — словом, нигде больше в России аналогичного нет. И в случае если это направление получит масштабное перспективное развитие, именно от нас пойдет распространение по флотам этой технологии, методики обучения тренерского персонала и дрессуры животных, период служебной деятельности которых, исходя из нашего опыта, может продолжаться порядка пятнадцати — двадцати лет…
Пока же получается, что — и это без сомнения! — дело государственной важности остается частным делом группы энтузиастов из Мурманского морского биологического института и Северного флота.
— У тех же американцев, — сетует Геннадий Григорьевич, — существуют целые подразделения так называемого двойного назначения, и они решают свои «производственные» задачи достаточно качественно, в то время как нам остается лишь мечтать о таком. У нас же это кустарно, исходя из количества выделяемых денег.
…В бытность командующим Северным флотом адмиралу Вячеславу Попову продемонстрировали обнаруженный водолазами ОБПДСС на дне акватории одной из заполярных баз атомных подводных лодок якорь с оборванной цепью от подводной мини-субмарины, клейменный… «Made in USA». Когда штатовский «носитель» побывал в «святая святых» североморского подплава, так и осталось неведомым.
Говорят, Вячеслав Алексеевич, профессиональный подводник, нахмурив брови, долго тогда молча глядел на заокеанского «гостя». Он думал. Какие испытывал эмоции? Сложно сказать. Возможно, адмиралом овладело ощущение, что в его доме побывали воры.
С той поры на Северном флоте сменились уже несколько командующих. Однако время крепко думать, на мой взгляд, еще не прошло.
— Мы должны в первую очередь технически переоснаститься, чтобы выполнять более сложные технические задачи: охранные, курьерские и так далее, — говорит Геннадий Григорьевич. — Сейчас в результате многолетней работы ММБИ создана комплексная система экспериментальных акваполигонов для отработки технологий защиты военных и стратегических объектов с использованием морских млекопитающих. Мы знаем, какие животные и как работают, какие задачи могут решать. Есть уже свои, так сказать, прирученные «супербойцы». Имеем высококвалифицированных научных сотрудников и тренеров. В идеале мы готовы «тиражировать» животных и предоставить их во все флотские базы, перекрыть ими все узости и подходы к местам швартовки атомоходов…
Как уже отмечал, еще в августе командующий Северным флотом адмирал Владимир Высоцкий пообещал академику Российской академии наук Геннадию Матишову написать в Москву, в Главкомат ВМФ, а может, и в само Минобороны, очередное письмо в поддержку включения финансирования полигона Красные камни в государственный оборонный заказ.
Однако на дворе 2007 год. А в Мурманском морском биологическом институте все еще ждут ответа…
От редакции. Когда материал готовился к печати, появилось сообщение американского информационного агентства «Ассошиэйтед Пресс», согласно которому ВМС США намерены использовать дрессированных дельфинов и морских львов для защиты военно-морских баз от атак террористов. По мнению заокеанских специалистов, дрессированные морские млекопитающие смогут защитить военно-морские базы и порты от проникновения в охраняемую зону боевых пловцов или террористов-аквалангистов. В настоящее время ВМС США располагают примерно 30 морскими львами и несколькими десятками дельфинов, способных выполнять обязанности охранников.
Дельфины, свободно ориентирующиеся под водой, способны, указывает агентство, обнаружить боевого пловца в гораздо более сложных условиях, чем стандартные гидролокаторы и шумопеленгаторы. Также дельфины могут обнаруживать подводные мины. Морские львы способны нести в зубах ловушки, представляющие собой эластичные манжеты на длинных тросах. При обнаружении пловца дрессированный зверь может накинуть ловушку ему на ноги, что позволит извлечь диверсанта из воды и задержать его.
В свою очередь английская газета «Телеграф» сообщила, что ВМС США собираются привлечь дельфинов и морских львов для повышения безопасности на одной из военных баз на западном побережье. Предполагается, что морские животные по завершении тренировочного процесса будут охранять подходы к базе Китсап-Бангор недалеко от Сиэтла (штат Вашингтон). Речь идет, пишет газета, о 30 калифорнийских морских львах и атлантических дельфинах-бутылконосах.
http://www.redstar.ru/2007/02/2802/301.html
