 |
| Красная звезда | Александр Бондаренко | 27.02.2007 |
— Генерал армии Сергей Матвеевич Штеменко вошел в нашу жизнь — офицеров послевоенного поколения — своей книгой «Генеральный штаб в годы войны», первый том которой вышел в 1973 году. Прочитал я ее в 1974-м, когда был полковником, командиром дивизии.
— Как раз в то время вышло немало воспоминаний наших выдающихся военачальников — командующих войсками фронтов, командармов…
— Вы правильно заметили — книги военачальников, командующих. А это была совсем другая книга: мы, по тем временам молодые, в первый раз прикасались к тому, что такое вообще Генеральный штаб, да еще Генеральный штаб в годы войны! В ту пору литературы такого плана не было. Мне очень захотелось увидеть человека, написавшего такую книгу.
— Наверное, это было непросто?
— Конечно. К тому же, как понимаете, перед встречей надо было кое-что о нем узнать. Все собиралось, концентрировалось по крупицам. Оказалось, что о Штеменко очень мало написано — только то, что было в годы войны… Мы думали, что это настолько засекреченный человек, что о нем вообще нельзя было говорить, а теперь он оказался на какой-то такой должности, что смог написать эту книгу… Примерно так! Когда я ехал в отпуск и оказался в Москве, я зашел к нему, в штаб Объединенных вооруженных сил. Пробиться туда было, откровенно скажу, очень тяжело — даже мне, комдиву…
— Какие впечатления остались у вас от этой встречи?
— Конечно, самые положительные, что тут еще говорить. Вы же понимаете, встреча с таким человеком, другого впечатления быть не может! Беседа была минут на десять — с улыбками, с рассказами. Сергей Матвеевич подписал мне свою книгу: «Ну, раз понравилось, тогда… Давай, читай, мотай на ус!» Вот так вот…
— Потом вы еще встречались?
— Да, в феврале-марте 1976 года, на XXV съезде КПСС. Я ему напомнил о нашей встрече. «Да, помню», — он мне говорит. Мы тогда сфотографировались, и кто бы знал, что это оказалась последняя фотография генерала армии Штеменко. В апреле Сергея Матвеевича не стало…
— У вас сохранилась подписанная им книга?
— Да, она у меня до сих пор есть, я ее и перечитывал, и сейчас иногда ее листаю — она у меня, как настольная. Кстати, написана она хорошо, великолепно читается — и фактуры очень много, людей очень много… Скажу прямо: великая книга! Но самое главное, что человек написал ее от души — все свои переживания, именно военного плана, выдал… Рассказал, как замыслы вырабатывались, как все организовывалось, как работа в Генштабе проходила, как это было на фронте… И он очень объективно пишет.
— Все же большинство книг принадлежит своему времени — и то, о чем пишется, и то, главное, как это написано, какие мысли высказывает автор, какие выводы им делаются… Не устарела ли сегодня книга «Генеральный штаб в годы войны»?
— Ни в коем случае! Ни книга не устарела, ни мысли, которые в нее вложены… Своей актуальности она не теряет, показывая главное, как надо работать, как надо относиться к делу, несмотря ни на что! Хотя, конечно, надо критически относиться к некоторым моментам.
— Что вы имеете в виду?
— Вы учтите, что этот человек столько лет находился на таких должностях в Генштабе, в самом горниле, в самой, как говорят, печке, были у него и взлеты, и падения, и победы, и поражения — все было! Так что в книге есть его личные переживания, его субъективные оценки, которые я бы не рекомендовал брать за абсолют…
— Вы хотите сказать, что где-то он излишне критичен?
— Нет! Категорически нет! Но все же везде ведь живые люди работают, и у них всегда есть какие-то взаимоотношения, отношения друг к другу… Хотя Штеменко, несмотря на все передряги, какие у него были, всегда оставался человеком. Он никого не клял, никого не ругал — и когда его снимали с должности, и даже когда его разжаловали. А ведь это несколько раз было! Но он все равно работал, делал свое дело и делом доказывал, что он нужен. Это пример для нас очень нужный и интересный!
— То есть вы считаете, что Сергей Матвеевич может быть примером и для сегодняшнего военачальника, военного человека?
— Безусловно! Особенно для военачальника. У того, кто находится на «верхней планке», естественно, выстраиваются взаимоотношения и со своим окружением, и с начальником Генштаба, и с министром обороны — вплоть до выхода на Верховного Главнокомандующего. Эти взаимоотношения очень сложные! Сложные прежде всего потому, что надо не просто уметь доложить — надо всегда уметь доложить правду. А она не всегда лицеприятна, и не всякий, кому эту правду докладываешь, хочет ее знать… А ведь ему надо было докладывать таким людям, как Василевский, Сталин. Штеменко умел доложить правду, хотя, конечно, бывали осечки — что-то нравилось, что-то нет… Иногда это приводило к определенным шероховатостям, и ему все это надо было выдерживать.
— Видимо, и взаимоотношения с окружением тоже не всегда были безоблачными?
— Работая в Главном оперативном управлении, он имел самое конкретное отношение к планируемым, замышляемым кампаниям, стратегическим операциям, в которых участвуют фронты. У каждого фронта — свой командующий, свой начальник штаба… Они планируют так, а он говорит — не так, немножко не так! И все надо состыковать, преодолевая и самолюбие какое-то, и себялюбие, и расширять чей-то кругозор… Это тоже вызывало трения, зато приводило к более продуктивному планированию кампаний.
— То есть проблемы возникали на всех уровнях?
— Абсолютно! Вот данные надо было собирать отовсюду — правдивые нужны были данные, иначе даже на день не спланируешь. Поэтому все перепроверялось, все сводки, для чего у него был в Генеральном штабе не один канал, и это, естественно, тоже иногда приводило к шероховатостям.
— Из сказанного можно сделать вывод, что за время войны, успешно выполняя свои служебные обязанности, генерал Штеменко приобрел себе немало, мягко говоря, недоброжелателей…
— Вы правильно понимаете. А ведь когда закончилась война, ему и 40 лет еще не было! По сути дела молодой человек, но имеющий опыт и фактуру огромнейшие. Как в планировании, в подготовке Вооруженных Сил к боевым действиям, так и во взаимоотношениях с людьми: с Верховным, с Жуковым, с Василевским, с командующими фронтами… С одной стороны, этот опыт и пригоден, а с другой стороны — это мирное время, когда меняется обстановка, люди меняются, изменяются и руководящие кадры… Тут кое-кто может припомнить старые обиды.
— Если обратиться к событиям 1940−1950-х годов, ясно видно, что припоминали многим — вплоть до маршала Жукова.
— Ну да! Поэтому, когда я читаю о послевоенном прохождении службы генералом Штеменко, шапку перед ним снять хочется! Сколько он пережил! Сколько на него было и плохого, негативного, хотя иногда и хорошее было… Он переменил где-то двенадцать должностей и еще больше мест службы. То он замначальника Генштаба, то замглавкома Сухопутных войск, то замкомандующего Сибирским округом, то в Закавказье его бросают, то оттуда — опять в Генеральный штаб… Думаю, от каждого такого переезда у него на сердце рубец был.
— Почему так — в смысле служебных назначений, явно не соответствующих его высочайшему уровню?
— В общих чертах мы об этом уже сказали. В подробности, честно говоря, я не вникал — не люблю «копаться в чужом белье». Просто подумайте, сколько тогда министров было, сколько начальников Генерального штаба, и каждый к нему по-своему относился, и потому так мотала его судьба… Все это делали конкретные люди — те, которых, наверное, он во время войны в какой-то мере поправлял, направлял… Последняя его должность, уже при маршале Гречко, — первый заместитель начальника Генштаба и начальник штаба Объединенных вооруженных сил… Ее он, по сути дела, исполнял до самой смерти.
— Владимир Николаевич, объясните, пожалуйста, эта должность была разновидностью почетной отставки или…
— Да вы что?! Знаете, какое это сложное время было? 1968 год — кризис в Чехословакии, в Китае обстановка нагнетается, все эти дела — натовские… Надо было объединять и укреплять Варшавский договор, вооружать его новым оружием, нужны были идеи, доктрины, стратегические моменты. Военные советы, на которых он присутствовал и где выступал, заседания политического консультативного комитета, на которые он готовил материалы, его поездки и проведение учений — это все держалось на его воле, его знаниях, опыте Великой Отечественной войны… Он очень много сделал для укрепления Объединенных вооруженных сил — вместе, конечно, с Главнокомандующим, с коллективом штаба. И кто бы что сейчас ни говорил, но тогда натовские войска у наших границ не стояли!
— Известно, что Маршал Советского Союза Иван Игнатьевич Якубовский человек был крутой… Как они сработались с Сергеем Матвеевичем?
— Дважды Герой Советского Союза Якубовский — личность огромная и известная! Может быть, именно поэтому они очень хорошо сработались. Да и на смену им потом пришли достойные люди: Маршал Советского Союза Куликов и генерал армии Грибков.
— Вы приняли должность начальника штаба Объединенных вооруженных сил через пятнадцать лет после смерти Сергея Матвеевича. Сохранилась ли память о нем в этом коллективе?
— Сколько у меня ни было встреч, ни один человек о нем плохого слова никогда не говорил! Штеменко очень хорошо помнили не только в штабе, но и в братских тогда наших государствах, в штабах их армий. Помнили не только как выдающегося военачальника, умудренного уникальным опытом Великой Отечественной войны, но и за глубокую его человечность — тертую-перетертую на послевоенном опыте… В общем, я вам так скажу: надо таких людей чтить, из их жизни надо извлекать уроки, и работать так же, как работали они, то есть служить Родине, несмотря ни на что!
