На сборе руководящего состава Вооруженных Сил Президент России Владимир Путин очень емко сформулировал цель военного строительства: армия должна быть в состоянии уничтожить любого агрессора, какими бы современными системами вооружения он ни обладал.
Чтобы никто никогда не смог вести диалог с Россией с позиции силы, мы действительно не можем не учитывать новые тенденции в развитии военно-политической ситуации и порой вынуждены вносить коррективы в программы строительства Вооруженных Сил. Одним из таких, продиктованных внешнеполитическими реалиями изменений, по мнению командующего войсками Командования специального назначения ВВС генерал-полковника Юрия Соловьева, станет усиление отвечающей за ПВО составляющей Военно-воздушных сил. Нападения на Югославию и Ирак, армии которых теряли большую часть боевого потенциала еще до того, как ботинок пехотинца ступал на их территорию, показали истинную роль противовоздушной обороны в современной войне лучше любых теорий. Поэтому одним из ближайших приоритетов военного строительства, по мнению командующего, должна стать глобальная модернизация ПВО.
Противостоять потенциальным угрозам России позволит, конечно же, суперсовременная российская техника — те же зенитные ракетные системы
С-400 и модернизированные истребители МиГ-31. Ну, а до завершения масштабного перевооружения, на которое потребуется не менее 10−15 лет, по мнению командующего крупнейшим объединением Военно-воздушных сил генерал-полковника Юрия Соловьева, необходимо увеличить боевой потенциал за счет модернизации, увеличения финансирования ремонта и восстановления нынешней техники. Правда, для этого, считают в штабе КСпН, целесообразно изменить и систему организации войскового ремонта.
Почему поредела ракетная изгородь?
В советское время Московский округ ПВО, правопреемником которого стало объединение генерал-полковника Соловьева, имел такую группировку противовоздушной обороны, которой и сегодня не располагает ни одно из европейских государств НАТО. Радиолокационное поле начиналось от предельно малых высот, сотни истребителей и зенитных ракетных дивизионов способны были разом поразить до восьмисот целей, а автоматизированная система управления (АСУ) позволяла не пропустить ни одну из них даже во время самого массированного налета. Получая информацию о противнике от десятков радиолокационных рот, КП округа выдавал целеуказания командным пунктам дивизий, определявшим цели каждому дивизиону и самолету. Надежность этой системы ПВО подтверждалась не только теоретическими расчетами, но и практическими проверками: сотни одновременно направляемых на Москву в качестве контрольных целей самолетов всякий раз полностью условно уничтожались. Словом, такой противовоздушной обороне не страшна была никакая «Буря в пустыне».
Однако начавшиеся после 1991 года сокращение и хроническое недофинансирование проредили боевые порядки ставшего приграничным объединения сильнее вражеского налета.
Зенитные ракетные войска потеряли в результате проведенной «оптимизации» почти две трети боевого состава. И хотя сокращались в основном дивизионы, вооруженные зенитными ракетными комплексами ранних поколений, на боевом потенциале группировки это не могло не сказаться. Во-первых, если боевые возможности С-75 и С-125 полностью перекрывались ЗРК С-300, то потеря стреляющих на двести километров дальше ЗРК С-200, по сути, приблизила к нашим границам самолеты-постановщики помех и разведывательные самолеты противника. А во-вторых, увеличение возможностей по одновременному обстрелу целей одним дивизионом (С-300 в отличие от одноканальных предшественников работает по 6 целевым каналам) не компенсировало сокращения десятков подразделений в плане живучести — уничтожение дивизиона приводит теперь к потере полком не одного, а сразу шести целевых каналов.
Однако главная беда — ужасающие масштабы неисправности техники. Основные проблемы — с мобильностью ЗРК и их электронной начинкой.
Помимо способности работать в АСУ, дивизион С-300 имеет собственные средства разведки. Это, упрощенно говоря, два локатора на многотонных сорокаметровых гидравлических вышках. Будучи в исправном состоянии, вышки складываются за считанные минуты, и дивизион, сделав первые выстрелы, меняет позицию, уходя от ответного удара противника.
— Только из-за технического состояния половина вышек не сложится, — говорит начальник отделения боевого применения ЗРВ КСпН подполковник Олег Ильичев. — Выделяемых средств не хватает не только на ремонт, а даже на их диагностику.
Еще острее проблема пресловутых ячеек. ЭВМ ЗРК С-300 состоит из типовых элементов замены, или ячеек, как их называют в войсках. Что в идеале упрощает его ремонт: сломавшуюся ячейку надо просто заменить новой. Однако полковые
ЗИПы, где должны храниться запасные ячейки, из-за хронического недофинансирования полупусты, а ремонтирующее их предприятие не работает в долг. В итоге при заступлении дивизиона на боевое дежурство недостающие ячейки чаще всего приходится заимствовать из техники соседних дивизионов, а то и полков.
— И так уже десять лет подряд! — говорит командир зенитного ракетного полка полковник Евгений Бармотин. — Ничего к лучшему не меняется.
— Промышленники заламывают такие цены, что полк два года не может вернуть несколько сотен отремонтированных ячеек, — продолжает командир другого полка полковник Валерий Филиппов. — Из-за отсутствия застрявших там блоков аппаратуры для тренажа мы не можем полноценно готовить боевые расчеты. А ведь полк несет боевое дежурство.
При этом количество отремонтированных, но не возвращаемых промышленниками без оплаты ячеек, вот уже который год насчитывает несколько тысяч.
— Боеготовность у нас как бы плавающая, — резюмирует заместитель начальника ЗРВ КСпН полковник Виктор Буров, — каждый месяц из-за этих злополучных ячеек имеем какое-то число небоеготовых дивизионов и командных пунктов полков.
Завершает же печальную картину социальный фактор. Служба в ПВО, где младший офицер с инженерным образованием получает меньше сержанта-контрактника десантной дивизии, с каждым годом становится все менее привлекательной. Особенно в Московском регионе с его высокимя уровнем жизни и средней зар-платой. В итоге при заступлении на боевое дежурство расчет дивизиона нередко набирают со всей дивизии, а подготовкой техники занимаются специалисты корпуса и даже объединения. Правда, внезапной войны, невесело пошутили в одной из частей ЗРВ, по нашим руководящим документам, не ожидается. Возьмет ли вот только в случае чего в расчет эти руководящие документы противник?
Авиация: воспоминания о былом
Растеряла за 15 лет былую мощь и истребительная авиация. До распада СССР авиагруппировка столичного округа ПВО и работающих в его интересах армий ВВС насчитывала порядка 30 истребительных авиационных полков. В войсках Командования специального назначения, к радости регулярно отслеживающих состояние нашего авиапорка в рамках договора об ограничении вооружений в Европе наших западных партнеров, их осталось лишь несколько. Особенно жалеют в штабе КСпН о потере эскадрилий МиГ-31.
— Высотный, скоростной перехватчик с радиусом действия более 1.000 километров, — говорит заместитель начальника управления авиации КСпН полковник Виктор Жилков, — способен видеть и поражать цели на дальности до 100 километров, эффективно работая как по самолетам, так и по крылатым ракетам. Состоящий из четырех машин отряд таких истребителей перекрывает 800 километров по фронту. В случае войны каждый МиГ-31 может служить воздушным командным пунктом для других истребителей. К сожалению, после очередного сокращения таких самолетов в КСпН осталось совсем немного.
Ну, а способные подняться в воздух самолеты полка на МиГ-31 можно и вовсе пересчитать по пальцам. От старости некоторые машины в буквальном смысле разваливаются. Позапрошлой осенью, например, у одного МиГ-31 при посадке лопнула ось колесной тележки, и самолет лишь каким-то чудом сел на амортизационной стойке.
— В советские годы самолетный парк обновлялся каждые десять лет, — поясняет офицер, — а этот истребитель отлетал уже более двадцати.
Но даже если вернуть в строй все эти технически, но не морально устаревшие самолеты то их, по мнению полковника Жилкова, все равно будет мало.
— На европейском театре военных действий, — аргументирует свои выводы офицер, — нам может противостоять порядка 1.500 самолетов. Даже если все МиГ-31 с полным боекомплектом поднимутся в воздух и отработают с абсолютной эффективностью, мы сможем поразить лишь 144 самолета противника.
Не от хорошей жизни к дежурству по ПВО привлекаются полки фронтовых истребителей МиГ-29. В отражении налета противника они тоже будут участвовать. Однако небольшой радиус действия и оснащение ракетами средней дальности делает эти самолеты при выполнении задач по ПВО куда менее эффективными, чем классические истребители противовоздушной обороны. Впрочем, и в этих полках проблемы с исправностью техники.
— Новые двигатели не получали 12 л
ет, а ресурс эксплуатируемых не раз продлевался, — делится мыслями заместитель командира одного из полков подполковник Александр Хворов. — В настоящее время большинство из еще летающих самолетов имеют ресурс двигателей менее ста часов.
— Из 24 летают 15 машин, — продолжает командир другого полка полковник Олег Лашкевич. — Однако уже не раз продлеваемый ресурс двигателей у большинства машин практически на исходе. Поэтому если в ближайшее время не получим новые двигатели, скоро сможем обеспечить боеготовность лишь нескольких самолетов.
Аналогичная картина и в полку на Су-27, где летающие самолеты также можно пересчитать по пальцам.
Конечно, в случае необходимости летчики попытаются поднять в воздух все, даже самые аварийные самолеты. Но выдержат ли они хотя бы сутки боя?
Потеряем АСУ и «поле» — не отразим налет
Ощутимые потери в постсоветские годы понесла и группировка радиотехнических войск. Уменьшение количества подразделений привело к потере маловысотного поля, которого теперь нет даже вдоль границы, а сокращение их штатов — к потере необходимой мобильности.
— В мирное время воздушное пространство по границе контролируют станции дежурного режима радиолокационных рот ржевского корпуса, — говорит заместитель начальника РТВ КСпН полковник Зиновий Кириллов. — В угрожаемый период для наращивания радиолокационного поля уменьшаем шаг между РЛС за счет подключения выходящих в запасные районы станций боевого режима. Дежурные станции также потом меняют позиции.
Однако после урезания штатов радиолокационных рот до нескольких десятков человек и с учетом того, что они меньше чем на половину укомплектованы офицерами, маневрировать подразделениями совсем не просто. Хотя в РТВ КСпН для этого и делается все возможное. Каждая рота хотя бы раз в учебном периоде развертывает станцию боевого режима, а чтобы командиры подразделений представляли алгоритм действий при смене позиций, их собирают на показные учения, где укомплектованные личным составом рота и батальон совершают марши в запасные районы.
Не способствует мобильности и эффективной работе РТВ и явно устаревшая техника. Большинству радиолокационных станций (РЛС) и обрабатывающим информацию о противнике комплексам средств автоматизации (КСА) по 20 и более лет.
— После окончания «холодной войны» армии ведущих мировых держав сделали огромный скачок в развитии высокоточного оружия и средств воздушного нападения, — говорит генерал-майор Александр Балычев, более семи лет возглавлявший РТВ КСпН. — Поэтому сегодня уже нельзя воевать методами пятнадцатилетней давности. Нужна техника, которая сворачивается за 15−20 минут, а не сутками, как сейчас.
— Необходимо скорейшее обновление ротных и батальонных комплексов средств автоматизации, — продолжает нынешний начальник РТВ КСпН полковник Владимир Филиппович. — В большинстве тех, что мы имеем, — полуавтоматическая система обработки информации, которую они к тому же не способны передавать средствам поражения напрямую, минуя КП дивизий.
Но и это не все. В целях увеличения живучести ротные и батальонные КСА состоят из двух однотипных машин: копируя информацию, резервная ЭВМ готова в любой момент заменить основную. Однако из-за того, что боеготовность основных машин повсеместно восстанавливают за счет ячеек резервных, последние, по словам Балычева, практически везде небоеготовы. А ведь полный выход из строя КСА во время боевых действий будет означать, что зона ответственности потерявшей его роты или батальона останется вне контроля. Сколько бы локаторов там не работало. Поэтому устаревшая и наполовину небоеготовая техника ротных и батальонных КСА, пожалуй, едва ли не самое слабое звено ПВО: потеряв АСУ и радиолокационное поле, не отразить налет.
— А ведь первый удар противник нанесет как раз по не прикрытым ни истребительной авиацией, ни силами ЗРВ радиотехническим подразделениям первой линии, большинство КСА которых лишены резервирования, — прогнозирует генерал Балычев. — Потому что не получающий информацию от РТВ и ведущий собственную радиолокационную разведку дивизион С-300 способен работать только по шести целям, и следовательно, для его поражения достаточно атаки восемью — десятью ракетами. Та же картина и в авиации: когда летчик самостоятельно ищет цель, эффективность работы истребителя не выше пяти процентов от возможностей его работы в системе АСУ.
Выход — в перевооружении. И не только…
Перевооружение радиотехнических, зенитных ракетных и истребительных авиационных полков на новейшую технику, которая уже выпускается или вот-вот начнет выпускаться, не только заставит забыть о самом понятии частичной или полной небоеготовности частей и подразделений, но и сделает систему ПВО адекватной всем потенциальным угрозам. Приход в войска модернизированных МиГ-31 и ЗРК
С-400, по словам главнокомандующего ВВС, позволит ей, например, эффективно бороться с малозаметными целями и даже перспективными гиперзвуковыми ракетами.
— Дальность «четырехсотки» вдвое больше, чем у доработанного под «Фаворит» С-300, — порядка 400 километров, — рассказывает заместитель начальника ЗРВ КСпН полковник Виктор Буров. — Комплекс одновременно обстреливает уже не 6, а 12 целей, а его радары хорошо видят даже недоступные для большинства РЛС самолеты «Стелс». Воздушная обстановка отражается на удобных жидкокристаллических мониторах, а средства автоматизации почти исключают из боевой работы человеческий фактор: и захват целей, и определение очередности их уничтожения выполняет компьютер. Командиру дивизиона остается лишь выполнить пуск ракет. И наконец, ЗРК С-400, мозг которого — жесткие диски с повышенным сроком эксплуатации, уже не имеет злополучных ячеек!
Перевооружив зенитные ракетные полки КСпН на С-400, даже после всех сокращений, по мнению Бурова, получим группировку ПВО, не уступающую по своим возможностям той, что существовала в СССР.
— За два года получили более десяти образцов новых РЛС дежурного и боевого режимов, — продолжает заместитель начальника РТВ КСпН полковник Зиновий Кириллов. — Массовое поступление этих сворачиваемых за минуты и отвечающих самым современным требованиям станций в разы увеличит боевые возможности РТВ. А с приходом в войска принятых наконец на вооружение КСА ротного и батальонного звена «Фундамент» появится возможность передачи целеуказаний средствам поражения, минуя командные пункты соединений.
Впрочем, пока массовое поступление этой техники даже не ближайшая, а дальнейшая перспектива, существует и более экономичный способ увеличения боевого потенциала. Опираясь при проведении войскового ремонта не на промышленные, а в первую очередь на собственные возможности, можно, уверены в штабе КСпН, даже при относительно небольшом увеличении финансирования иметь вдвое и втрое больше боеготовой техники.
«Тяжкое горе ожидает ту страну, которая окажется неспособна отразить удары с воздуха…»
Маршал Советского Союза Георгий Жуков.
В чьих руках ключи от неба?
Войсковым ремонтом называют устранение неисправностей техники на местах дислокации. Большая часть работ связана с заменой тех самых ячеек, из-за которых в КСпН постоянно небоеготово значительное количество дивизионов и командных пунктов полков. Сначала этот ремонт выполняют сами расчеты, самостоятельно или при помощи полковых специалистов меняя вышедшие из строя ячейки. Если нужной ячейки нет или после замены аппаратура все равно не работает, вызывают гражданских специалистов. Вот тут-то и возникают проблемы. Во-первых, пока не проведены конкурсы и не подписаны годовые контракты, заводские бригады в войска не едут. В итоге первые месяцы каждого года ремонт попросту не проводится. Но главное, что, несмотря на ежегодное увеличение выделяемых средств, их постоянно не хватает и на треть необходимых работ.
Чтобы хоть как-то увеличить объемы ремонта, в КСпН стали приглашать заводские бригады для устранения только части всех неисправностей, направляя значительное количество неработающих элементов на ремонтную базу объединения. Затем около трети поступивших ячеек восстанавливают силами базы, а остальные отвозят на предприятия, где ремонт уже в разы дешевле работы бригад в войсках. Однако и это не снимает проблему. Дело в том, что две фирмы, ведущие войсковой ремонт техники КСпН, работают, оказалось, совсем по-разному. Если сотрудничеством с ремонтирующим КСА и их ячейки предприятием в объединении в целом довольны, то в работе другого, осуществляющего войсковой ремонт техники ЗРВ и ряда РЛС РТВ завода, устраивает, прямо скажем, не все.
— Уровень подготовки специалистов там значительно ниже, — поясняет начальник инженерно-радиолокационной службы РТВ КСпН полковник Андрей Силкин. — Как следствие — проводимый их бригадами войсковой ремонт обычно длится дольше положенных сроков. Кроме того, наблюдаем парадокс: финансирование ремонта из года в год увеличивается, а количество отремонтированных ячеек почти не меняется. Иными словами, увеличение финансирования намеренно поглощается ростом расценок. А с недавних пор их ремонтные бригады взяли за моду забирать даже работающие детали. В минувшем июне, например, в одной из расположенных в Московской области рот они вместо устранения конкретной неисправности, ради чего их пригласили, изъяли из техники порядка 60 процентов ячеек.
Причем если предприятие, работой которого в КСпН довольны, направляет в войска свои бригады даже при отсутствии финансирования — под честное слово командующего, то второе до поступления денег не возвращает даже уже отремонтированные ячейки. В итоге, по словам начальника отдела ремонта и снабжения специальными ЗИП управления вооружения КСпН полковника Владимира Михайлова, там годами «висит» по несколько тысяч ячеек. Ячеек, добавим от себя, за которые хоть с запозданием, но ведь все равно гарантированно заплатят.
Какой ущерб боеготовности при-крывающего центральный промышленный район объединения наносит такая политика, понятно и неспециалисту.
— Поэтому, — говорит полковник Владимир Михайлов, — все мы во главе с командующим ратуем за то, чтобы ремонтировать большую часть ячеек силами ремонтной базы объединения, которая при небольшом увеличении штатов вполне справилась бы с этой задачей. Промышленный ремонт типового элемента замены техники ЗРВ, для сравнения, обходится порядка 5−7 тысяч рублей, а на нашей базе — около тысячи. Поэтому, добавив в штат базы 10−15 офицерских должностей за счет сокращения их в ремонтных подразделениях полков, где они годами вакантны, мы бы не только не зависели от чьих-то финансовых интересов, но и на одни и те же средства ремонтировали бы ощутимо больше ячеек.
Однако предложения генерал-полковника Соловьева, увы, не получили поддержки.
Обратная сторона боеготовности
Более того, существует, оказалось, и другой проект реорганизации системы ремонта, предусматривающий создание так называемого единого сервисного центра. При его реализации предполагается передача упомянутому выше предприятию не только всего объема войскового ремонта, но и организации вообще всех видов ремонта техники и вооружения ПВО. И не только войск Командования специального назначения, а вообще всех объединений Военно-воздушных сил.
Как подобная идея совмещается с Федеральным законом (N 94 от 21.07.2005 года), по которому такие контракты должны заключаться только на конкурсной основе, пока непонятно. Зато несложно предположить, что ее реализация неизбежно приведет как к обусловленному отсутствием конкуренции падению качества, так и к удорожанию всех видов ремонта техники ПВО. Потому что львиная доля средств, аргументирует свою позицию полковник Михайлов, будет уходить на оплату посреднических услуг предприятия-монополиста, которое, еще не став таковым, уже сегодня порядка 40−60 процентов работ поручает подрядчикам. Но самое главное: переход на такую систему ощутимо скажется на боеготовности.
— Как же мы будем ремонтироваться в военное время, если у их кооперации и в мирное время не хватает выездных бригад для проведения работ сразу в нескольких наших полках? — задается резонным вопросом полковник Михайлов.
И сам себе на него отвечает: в интересах боевого применения и боевой готовности система войскового ремонта должна в первую очередь опираться на войсковые возможности. А контракты на все другие виды ремонта в целях повышения качества работ и уменьшения их стоимости должны заключаться только на конкурсной, законной основе.
С этим не поспоришь. Вот только перевесят ли интересы боеготовности все иные мотивы?
* * *
Усилия, предпринимаемые генерал-полковником Ю. Соловьевым для повышения боевого потенциала ПВО, хорошо видны на примере организации боевой подготовки. Когда на полигон выезжают войска Командования специального назначения, стрельбой полков в автоматизированном режиме управляют командиры дивизий, РТВ работает в сложнейшей помеховой обстановке, а мишени летят не с минутными, а с секундными интервалами. А последние два года такие стрельбы проходят в рамках двусторонних учений, на которых силам ПВО противостоят целые авиационные группировки.
— Какой бы затратной и сложной ни была подготовка подобных учений, — говорит командующий войсками КСпН генерал-полковник Юрий Соловьев, — собираем волю в кулак и обязательно их проводим. По-другому людей воевать не научишь.
Однако, как бы настойчиво ни тренировал командующий свои полки и дивизионы, на примере объединения отчетливо видно: не меньше, чем от боевой учебы, боевой потенциал зависит от боеготовности техники. Вот почему проблемы финансирования, организации ремонта и модернизации техники ПВО надо отнести к стратегически важным вопросам государственного масштаба. Ведь любую войну, не секрет, теперь начинают с неба.
P.S.
Пока материал готовился к печати, о необходимости усиления противовоздушной обороны России высказался главнокомандующий ВВС РФ генерал армии Владимир Михайлов. В ПВО затянулись модернизация старых и испытания новых образцов техники и вооружения, подчеркнул главком. В частности, он сказал, что с большим опозданием приступили к модернизации самолета МиГ-31, и теперь необходимо срочно наверстать упущенное. Необходимо провести модернизацию и обновить парк радиотехнических войск. Ведь, как показал опыт боевых действий, стационарные радиотехнические комплексы относятся к числу наиболее уязвимых объектов. Именно по ним в первую очередь противник наносит ракетно-бомбовые удары. В ВВС России, хоть и в небольших количествах, но поступают новые радиолокационные станции, которые существенно повысят потенциал радиотехнических войск, отметил генерал армии Владимир Михайлов.
http://www.redstar.ru/2007/02/1402/208.html
