Бесперспективность рождает перспективу революции

Вопрос — хочу я или не хочу жить при данном общественном строе? — задают себе только в узком кругу интеллектуалов. Народная же масса попроще, и она задает себе совсем другой вопрос: МОГУ Я ИЛИ НЕ МОГУ ВЫЖИТЬ при данном общественном строе. И если ответ положительный — то массы аморфны, наблюдают схватку элит со стороны, примыкают к победителю без лишних размышлений.

Другое дело — ощущение невозможности жить и выжить при существующем порядке. Оно революционизирует массы. Массы, по-прежнему ничего не понимая в деталях политического процесса, начинают видеть в революции (при чем ЛЮБОЙ) свой шанс на выживание. Массам становится все равно, кто рвется к власти — они радостно приветствуют даже прокаженного дебила Ющенко, потому что:

а) Все одно помирать!

б) Хуже уже не будет!

Не сомневаюсь, что партизаны-2010 — люди идейные. Но массовая их поддержка среди населения была именно в режиме «хуже не будет — чего нам, к смерти приговоренным, боятся!». Массы восхищались и восхищаются партизанами-2010, не слишком вникая в их программы, заявления, и заведомо отказавшись изучать конкретные обстоятельства партизанских действий (выдав партизанам своеобразную моральную индульгенцию наперед и на все).

Либеральный проправительственный журнал «Итоги» (N24(731) справедливо отмечает: «Даже если в ходе следствия будет доказано, что членами банды двигали исключительно бытовые мотивы, это не позволяет деполитизировать случившееся. Определяющим фактором становится уже не фактическая сторона дела, а реакция на события широкой общественности…. игнорировать этот vox populi, считая его всего лишь виртуальной фрондой, было бы непростительным легкомыслием. Это опаснее для властей предержащих, чем все «марши несогласных» вместе взятые.

Конечно, даже самые «отмороженные» комментарии отнюдь не означают, что их авторы готовы поменять клавиатуру на штык. Между словом и делом пролегает огромная дистанция. Но как минимум можно гарантировать, что эта публика пальцем не пошевелит ради защиты государственных институтов, если на них посягнут другие, более деятельные «революционеры»".

Далее «Итоги» делают недопустимый в политической прессе промах. Авторы материала легкомысленно завершают статью: «Но приморский инцидент показывает, что псевдопатриотическая риторика — вещь легковоспламеняющаяся. Желать победы „приморским партизанам“ — все равно что мечтать о пожаре в собственном доме».

Говорить о «собственном доме» в стране, где подавляющее большинство молодых семей лишены возможности этим самым домом обзавестись, в стране, где преступная схема ипотеки начисто отсекает трудящийся элемент от жилья и убивает детей (которых съедают у впрягшихся в ипотечную каторгу молодоженов немыслимые платежи) — сомнительный «пиар». В собственном доме пожара, конечно, никто не хочет. Но в чужом бездомные часто рады видеть пожар. И многие из читателей «Итогов» вздохнут с грустью: «А где он у нас, этот собственный дом!»

В 2009 году, году страшного для народа, и совершенно не страшного для богачей «кризиса» НЕВОЗМОЖНОСТЬ ВЫЖИТЬ стали ощущать в РФ очень многие её жители. Русский человек видит, что количество инородцев во власти и бизнесе непропорционально велико по отношению к их количеству в составе населения. Но эта НАЦИОНАЛЬНАЯ БЕСПЕРСПЕКТИВНОСТЬ для русских — не новость. Понятие «оккупационный режим» уже давно не воспринимается ни как шутка, ни как гипербола в народной среде…

Жить в оккупации невесело. Но оккупация оккупации рознь. В оккупации многие побывали — и оставались живы. Не всякая оккупация ставит себе целью геноцид оккупированного народа. Поэтому сам по себе факт оккупации (занятия высших сфер деятельности при переваливании всей грязной работы на плечи туземцев) ещё не подвигнет инертную массу на бунт.

До 2009 года так и было. «2009 год стал годом существенных изменений… в действиях радикальных националистов, — свидетельствует в своем ежегодном докладе ультралиберальный центр „Сова“. — Неонацистский террор постепенно утрачивает сугубо расистскую направленность, все отчетливее становясь политическим, антигосударственным. Объектами террора становятся государственные учреждения, милицейские участки, военкоматы, квартиры сотрудников правоохранительных органов… Конечной целью этих действий апологеты ультраправого террора видят „национальную революцию“ и установление неонацистского режима в России».

Почему именно 2009 год? Либералы вам ответа на этот вопрос никогда не дадут. Мы же его уже дали: кризис очень многих столкнул с простой и бытовой НЕВОЗМОЖНОСТЬЮ ВЫЖИТЬ при старых порядках. А раз «все равно помирать» — то многие предпочтут «помирать с музыкой».

Кризис 2008-?? гг. вскрыл ЭКОНОМИЧЕСКУЮ БЕСПЕРСПЕКТИВНОСТЬ существующей системы отношений для русских. Точнее, не вскрыл даже, а подчеркнул, обвел красным маркером. Средняя реальная оплата за труд всегда была в РФ несопоставимой с платежами по долгосрочным потребностям человека: приобретению жилья, автомобиля, обустройству земельного участка, нормального летнему отдыха, лечения, образования и т. п. Шахтеры Междуреченска с их 15 тыс. рублей в месяц, рабочие УАЗа с их 6−7 тыс. рублей в месяц, милиционеры Дымовского с их 14 тыс. рублей в месяц — и т. д. и т. п. — все эти люди обречены на медленное угасание, потому что о жизни с такой оплатой речь не идет.

Ранний ельцинизм пудрил людям мозги — мол, потерпите, это временно, это пройдет, рынок все отрегулирует и т. п. Вначале речь шла о том, чтобы потерпеть считанные месяцы, потом — считанные годы… Двадцать лет ельцинизма показывают, что его «переходный период» безразмерен. Более того, страшный 2009 год ставит перед трудящимися иной акцент: они, думавшие, что получают очень мало, и ждавшие, пока рынок отрегулирует их получку в сторону увеличения, узнают вдруг… что получали непростительно много, и что корректировать рынок будет их получку только в сторону уменьшения!

Не нужно быть математиком, чтобы понять: сокращение суммы, и без того недостаточной для нормальной человеческой жизни, не может привести народ к нормальной человеческой жизни. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ БЕСПЕРСПЕКТИВНОСТЬ встала во всей красе, и позвала в леса с пока ещё доступным огнестрельным оружием — «мочить ментов».

Если жить без жилья в РФ нельзя, и если оно недоступно — это ведь говорит только об одном: ты приговорен к смерти с отсрочкой исполнения приговора.

Дополняет ЭКОНОМИЧЕСКУЮ СОЦИАЛЬНО-КАДРОВАЯ БЕСПЕРСПЕКТИВНОСТЬ: в стране возник кастовый строй, в кресла директоров и губернаторов сажают сопляков без трудового стажа, но из «знатных» семей, все места по службе продаются и покупаются, ни одно не достигается трудом, выслугой и старанием. Расчет «сделать карьеру» и тем выжить тоже в современной РФ намертво заблокирован. Поэтому — цитируем — «в симпатиях к „партизанам Приморья“ не боятся расписаться даже публичные фигуры».

В 2009 году случилась катастрофа, которую власть до конца не осознала (потому что сама в ней не пострадала): надежда народных низов на выдачу пусть отсроченного, но все же реального права на физиологическое выживание окончательно рухнула.

Для экономистов-профессионалов утопичность «рыночных сказок» Ельцина и Гайдара была очевидной ещё в 1990 году. Для Медведева и Путина она неочевидна ещё и сегодня. Правящая партия «Единая Россия» с полной серьёзностью делает ставку на ремесленничество и кустарщину, воспевая малый бизнес и фермерство. Для правящей партии кустарь-натурал замечателен тем, что сам себя кормит, и не требует у неё (правящей партии) ничего существенного. Даже если кустарь с его натуральным хозяйством и не будет платить налогов — не беда, добренькая ЕР и это ему простить готова — лишь бы не требовал его кормить! Лишь бы отстал и ушел в свой каменный век, где человек не нуждается в государстве, а государство — в человеке…

Златоуст партии ЕР, журналист Стасюконис ездит по деревням и охает в очерках от восторга: вот мужичок двадцать коровок в личном сарае откормил! Ура, ура! Вот другой мужичок колышки вбил, полиэтилен натянул — и продал аж 600 кг. огурцов! Ура, ура!

Это — не просто убогость мысли отдельно взятого Стасюконса. Это — убогость мысли пославшей его и публикующей его партии. Партии, которая правит Россией, но при этом даже не знает, что во всем мире будущее очевидно за крупным машинным вертикально интегрированным хозяйством, за сверхпроизводством, на плановых началах объединяющим в циклах разделения труда тысячи и даже миллионы людей. Почему на плановых началах? А потому что большую массу людей на иных началах не объединишь!

Восхищаться рыночной кустарщиной малого бизнеса и убогого, ручного фермерства может только тот, кто не знает, что это — наиболее отсталые, наиболее архаичные слои современной техносферы. О какой экономической перспективе русских можно говорить, если правящая партия спит и видит, как загнать людей в пещерный быт самообеспечения, да ещё и объясняет, как это здорово — работать не в цехе на дядю, а в пещере на себя!

Это не шутка. Идеальным для рыночников с их теорией «отстранения государства от экономики» является именно первобытно-общинный строй, где государства и «административных барьеров» просто не существовало, а законы рыночной свободы проявлялись наиболее полно. Никакой регламентации! Непонятно только, зачем же человечество из этого рыночного рая ушло в античность, в имперскость, и прочие зародыши плановой несвободы?

Пусть не удивляются ни журналисты «Итогов», ни Галина Кожевникова, ни начальники разных УВД: со всем вышеперечисленным число смертников, выходящих из народных масс будет только расти и множится. Смертники — прямое следствие отрицательного ответа на вопрос — «а могу ли я выжить при данной системе?»