Возможно, и вправду все люди рождаются талантливыми, но, к счастью, не всем успевают помешать. Подобные мысли невольно возникают, когда думаешь о сложной, полной триумфальных взлетов и горьких разочарований судьбе Сергея Павловича Королева, которому 12 января нынешнего года исполнилось бы 100 лет, когда вчитываешься в выверенные на весах прогресса строки о прославленном конструкторе, дважды Герое Социалистического Труда, лауреате Ленинской премии, академике Академии наук СССР, о человеке, чьи научно-практические изыскания позволили нашей стране стать ведущей ракетно-космической державой.
Первый советский искусственный спутник Земли, первый, знаменитый полет Юрия Гагарина в космос. Первые рукотворные посланцы от имени всего человечества в сторону Луны, Венеры, Марса… Благо, что теперь можно без манипуляций в стиле совсекретности констатировать: гениальные разработки Сергея Королева в области исследований межзвездного пространства бесценны для общепланетарного сообщества.
Но уместно ли здесь говорить о стремлении «помешать таланту»? Увы, но такое тоже было. На фоне всемирной славы и признания, согласитесь, кажутся паранойей долгое тюремное заточение Сергея Королева по лживому доносу в тридцатые годы, изнурительные, на пределе сил и воли, работы в так называемой «научной шарашке» и т. д. и т. п. Пытались (да еще как!) помешать, сломать и уничтожить даровитого человека, чье имя потом навечно вписали в историю цивилизации яростные фейерверки космических стартов.
Мистическая литера «К»
В контексте темы позволю сделать небольшое отступление личного плана. Волею случая в 1963 году, когда до диплома выпускника Запорожского радиотехнического техникума оставалось рукой подать, меня призвали в армию. Была «команда 50», но где и в каком качестве придется служить, от работников военкомата не прозвучало ни слова. Стал анахронизмом скулеж по поводу «загубленной юности в погонах». Мне же повезло попасть в элитарный в то время вид войск: РВСН, где довелось испытать несколько неувядаемых впечатлений. Все они связаны с именем Сергея Павловича Королева.
Человек, который хотя бы минут
у-другую находился у стратегической ракеты, видел ее величавое продвижение к пусковой позиции, кто наблюдал за доведенными до автоматизма действиями стартового расчета среди лесной глухомани и уже готовое к полету с «боевой начинкой» межконтинентальное с серебристым отливом чудо — творение ума, рук и сердца, поймет пронзительность моих чувств. Я помню, как вместе с друзьями из «запорожского призыва» — Сашей Максименко, Женей Лемешем, Сашей Паниным — ломал голову, пытаясь распознать, что скрывается за буквой «К», входящей в аббревиатуру «изделия». Его устройство нам по долгу службы пришлось основательно изучать. Понимание всего пришло в 1966 году, когда страну оглушила скорбная весть о кончине выдающего конструктора ракетно-космических систем С.П. Королева…
Познание начинается с удивления
Сложно предугадать незаурядные дарования, способные восхитить страну. Думаю, что и Сережа Королев, родившийся в начале 1907 года в Житомире в семье учителя русской словесности вначале мало чем отличался от сверстников. Кроме того, что был сметлив, энергичен и очень увлечен чтением книг об аэропланах. Некоторые труженики пера потом напишут на этот счет массу несуразностей. Но, если следовать правде, среди множества сложностей (тяжелый развод родителей, отъезд матери «за уроками французского» в Киев, приют у ее стариков…) жизнь настырно выпрямляла подростку кратчайший путь к будущей профессии. Это похоже на сказку, ведь вовремя распознать свое призвание — дар особо проницательных людей. Королев оказался из этой когорты.
Академик Борис Викторович Раушенбах, один из талантливейших людей из «вселенной Королева», в беседе со мной вспоминал о знакомстве на заре туманной юности с будущим гением ракетостроения. Тогда, во время «крымских каникул», они упоенно учили летать планеры собственной конструкции. Но пройдет несколько лет, и Сережа Королев спроектирует летательный аппарат — «безмоторный самолет К-5». Вот откуда, видимо, берет начало магическая литера «К»!
Может показаться жестом провидения, но после двух лет занятий в Киевском политехническом институте Королев вдруг добивается перевода в Московское высшее техническое училище (МВТУ). Допустимо гадать, почему он решился на этот шаг. Скорее всего, молодому таланту показались тесными рамки республиканского вуза. И не случайно в последующие годы Королев блеснул сконструированными планерами. В особенности «Красной звездой». На нем летчик В. Степанченок, как отмечают специалисты, впервые в истории безмоторного полета несколько раз крутанул в небе знаменитую «мертвую петлю» Петра Нестерова. Был еще двухместный планер серии СК, переоборудованный для ракетного двигателя. Невиданный доселе в Союзе вариант, который «ставил на крыло» испытатель Федоров…
А легкий самолет СК-4, материализованный вариант дипломного проекта, уже был рассчитан на штурм рекордов по дальности полета. Несложно предположить, что иного человека вполне удовлетворили бы достигнутые результаты. Тем паче что за Королевым закрепилась репутация перспективного конструктора и инженера. А значит, хлебная должность, что называется, обеспечена. Но надо было знать неукротимый характер будущего светила.
Жажда высоты
И вот здесь уместно назвать несколько знаковых эпизодов. В автобиографии Константина Циолковского, записанной А. Чижевским, есть любопытная деталь. Основоположник отечественной и мировой космонавтики среди многих ученых — своих последователей как в СССР, так и за границей называет имя инженера Ф. Цандера. И не случайно. В 1932 году стала функционировать Государственная научно-конструкторская лаборатория, в которой, кстати, трудился и Королев. А в мае он возглавил ГИРД (группу изучения реактивного движения). Цель очевидна: создание «изделий», способных прорваться в доселе неизведанные выси — стратосферу Земли. Год спустя Королев уже самостоятельно руководил запуском первой в Союзе жидкостной ракеты Михаила Тихонравова…
Когда заходит речь об истории отечественных жидкостных баллистических ракет ГИРД-09 и ГИРД-10, созданных в СССР в начале 1930-х, то их прописку надо поискать именно в упомянутой организации. А в канун этих пусков произошла знаменательная встреча, имевшая для Сергея Королева, как сказали бы сегодня, судьбоносное значение. В Калуге он посещает Константина Эдуардовича Циолковского. К сожалению, неизвестны подробности состоявшейся беседы. Хотя, наверное, несложно предугадать, о чем вели доверительный разговор ученый, определивший мировоззренческие устремления науки и философии на грядущие десятилетия, и будущий конструктор самых совершенных советских ракетно-космических систем.
Если итожить 1930-е, то биографы Сергея Павловича могли бы с полным основанием оценивать их как творчески результативные. Несмотря на барьеры завистливых конкурентов, организационные и кадровые препоны, ему все же удалось довести «до полигона» две уникальные крылатые ракеты. Однако именно под занавес тридцатых в жизни конструктора произошел трагический сбой…
Архипелаг ГУЛАГ
Дабы осмыслить суть подобных событий, надо помнить, что с 1937 года в стране наметился всплеск кровавых репрессий. Достаточно было примитивного анекдота или неосторожной реплики, чтобы человека упекли в тюремные застенки. Как правило, по ночам, без передыху сновали приснопамятные «воронки» в поисках «врагов народа». Что говорить о рядовых тружениках, если даже министры союзного масштаба не имели права заколачивать в своих квартирах служебный вход, чтобы не препятствовать роковому визиту агентов НКВД в любое время суток.
Черная полоса возникла и в судьбе Сергея Королева. В 1938 году по навету «доброжелателя» его арестовали. Затем последовали очные ставки, пытки, стремление любой ценой выбить компромат на себя, своих товарищей. Сергей Павлович прошел через круги ада. Молодой, блестящий конструктор, верой и правдой служивший социалистическому Отечеству, был осужден на 10 лет «…за участие в террористической и диверсионно-вредительской троцкистской организации, действовавшей в научно-исследовательском институте N 3 Народного комиссариата оборонной промышленности. За срыв отработки и сдачи на вооружение Рабоче-Крестьянской Красной Армии новых образцов вооружения…»
Кроме тюремного заключения, его еще и «понизили в правах сроком на пять лет с конфискацией всего имущества». Здравому рассудку нынче не под силу постичь логику вердикта. Если учесть, что Сергей Королев дни и ночи проводил в лабораториях, на практике выверял и совершенствовал летные параметры «изделий». Абсурд обвинения тем очевиднее, что буквально в канун ареста он участвовал в испытаниях «дальнобойной крылатой ракеты». В кризисной «нештатной» ситуации проявил мужество, истинно волевые качества. Был ранен в голову, госпитализирован…
Мне довелось ознакомиться с мемуарами некоторых советских ученых, инженеров. Им в лучшие периоды посчастливилось бок о бок трудиться с Королевым. Строить ракеты, прогнозировать пути развития отечественной космонавтики. Но примечательно, что Сергей Павлович никогда, ни с кем, ни при каких обстоятельствах не вспоминал о сумеречных годах своей жизни. Даже с теми, кто тоже прошел через ужас лагерей. Как, например, один из основоположников советского ракетного двигателестроения В.П. Глушко. Впрочем, кто читал солженицинский «Архипелаг ГУЛАГ», тот наверняка составил определенное представление, что это такое и почему у людей возникает фанатичное стремление подобные события стереть из памяти навсегда.
Психологически не под силу беспрестанно терзать себя символами бесправия, злобы, каждодневного ощущения скорой гибели. А такими знаками беды для гениального конструктора стал обкрученный со всех сторон колючей проволокой, проклятый всеми заключенными прииск Мальдяк, что за тысячу километров от Магадана… Уже известна фамилия «бдительного товарища», который сочинил подметное письмо в партком. Рассказывают, что он потом сделал быструю карьеру, подвизавшись к чужой славе. Даже заполучил высокие государственные отличия за свершения, к которым, как выяснилось, фактически имел довольно косвенное отношение. Но, думаю, не стоит сейчас упоминать его имя, заниматься «большой стиркой». Бог ему судья.
Надо особо подчеркнуть, что после ареста Сергея Павловича Королева прорывные разработки в области создания жидкостных ракетных двигателей в СССР, по сути, оказались на точке замерзания. Трудно даже представить, сколько потеряла страна в оборонной сфере, в тех областях, которые через годы стали определяющими в достижении ракетно-ядерного равенства с Америкой. Но это понимание властям предержащим придет потом. А два года спустя после ареста Королева перебрасывают к новому месту заключения — ЦКБ-29 НКВД СССР. В известной «научной шарашке» под руководством Андрея Николаевича Туполева шли работы по совершенствованию пикирующего бомбардировщика Ту-2.
Накануне этого события Сергей Павлович обращался с письмом к товарищу Сталину. В основном в нем говорилось о нереализованных планах создать ракетоплан, который в канун возможной войны способен перевернуть прежние представления о боевых качествах летательных аппаратов. Королев не знал, что именно «отец всех времен и народов» еще в период следствия лично одобрил включение фамилии конструктора в «расстрельный список». Но с широко закрытыми глазами Фемида неожиданно дала сбой…
Уже на второй год войны, как свидетельствуют архивы, Сергея Павловича переводят в другую лагерную организацию — при Казанском авиазаводе. Там изучались возможности использования ракетных ускорителей в авиации. Вряд ли снова вспомнили о послании Королева генсеку. Конфигурация самолет-ракета возникла, потому что советскому руководству стало известно о форсированных испытаниях в фашистской Германии новейших образцов «мессершмиттов». О попытках люфтваффе запустить в серию реактивный самолет, на котором в качестве основного двигателя используется ракетный двигатель. Конечно, подобные модели были еще далеки от совершенства. Но в перспективе могли бы обострить проблему господства авиации в воздухе. А это обстоятельство имело едва ли ни определяющее значение на фронтах Великой Отечественной.
Как человек многогранного дарования, Сергей Павлович не только пополнил технологический арсенал для дальнейшего совершенствования тактико-технических характеристик боевых самолетов. Он выдвинул ряд перспективных наработок по проекту нового поколения истребителей-перехватчиков. В частности, умножение потенциалов большей маневренности, лучших пилотажных качеств, а в перспективе — достижения сверхзвуковых скоростей…
Ключ на старт
После окончания Великой Отечественной войны в нашей стране по решению правительства развернулись полномасштабные работы по созданию боевых ракет большой дальности. Побудительные резоны очевидны. Еще на встрече глав государств-победителей, союзников по антигитлеровской коалиции, президент США Гарри Трумэн самодовольно сообщил Сталину о том, что Америка располагает «невиданной по силе сверхбомбой». Ядерный пепел Хиросимы и Нагасаки в августе 1945-го убедил даже глубоко сомневающихся деятелей, кто же рвется на роль мирового жандарма. Для достижения стратегического паритета СССР форсировал разработки атомного оружия. Его носителем в случае необходимости ответного удара по противнику могла стать лишь «ее величество» межконтинентальная баллистическая ракета (МБР). Не удивительно, что все векторы надежд снова сошлись на кандидатуре Сергея Павловича Королева.
В 1946 году он был назначен главным конструктором баллистических ракет, начальником отдела N 3 НИИ-88, расположенного в подмосковном Калининграде (ныне город Королев). Вот когда пригодился бесценный опыт, накопленный еще в начале далеких 1930-х. Полезные сведения Сергей Королев получил и при ознакомлении с некоторыми образцами немецкого ракетного вооружения. Однако сразу хотелось бы развеять миф о том, что упомянутое обстоятельство якобы имело определяющее значение. Конечно, техническая информация для умного, пытливого человека никогда не бывает излишней. Но и преувеличивать ее без должного основания не имеет резона. Достаточно сказать, что вскоре после назначения на новую должность Королев успешно завершает собственный вариант баллистической ракеты (БР), которая по многим боевым характеристикам превосходила немецкую Фау-2.
Не вдаваясь в подробности удивительных по смелости конструкторских решений, следует особо отметить факт исторической важности. В середине пятидесятых годов в СССР на вооружение была принята МБР, способная преодолевать огромные расстояния. Поражать цели боевыми ядерными зарядами. Вместе со своими единомышленниками А.С. Исаевым, В.П. Макеевым, другими талантливыми конструкторами Сергей Павлович сдал в «военную приемку» и мобильный вариант стратегической ракеты. Порадовал супероружием и советских подводников…
После военного лихолетья ценою огромных усилий наша Родина наконец-то выравняла свои шансы в гонке стратегических вооружений, навязанной Западом, достигла оборонного паритета. И заслуги Сергея Павловича Королева в этой области насколько внушительны, что их невозможно переоценить.
Духовное одиночество гения
В наше время появилось немало газетных публикаций и книг о Королеве. Есть киноленты: от широко известного советского фильма «Укрощение огня» с Кириллом Лавровым в роли Башкирцева (читай — Королева) — Главного конструктора космических кораблей, и до новых, с претензией на документалистику. В большинстве случаев все они являют собою панегирик действительно великому человеку. Здесь прослеживается закономерное воздаяние по заслугам перед Отечеством. Но мне хотелось бы выделить исповедальные вещи людей, работавших в КБ Сергея Павловича. Наших космонавтов, кто стартовал или долгие годы был рядом со звездным причалом. Это позволяет вблизи рассмотреть неординарный облик Главного конструктора. За словами истинного восторга и поклонения ощутить степень интеллектуального напряжения, сложность чувств и переживаний этой уникальной, талантливой Личности.
Он был немилосерден к себе, работал на износ. Практически без выходных и отпусков. И столь же сурово относился к сотрудникам. Некоторым в пылу ложной обиды могло показаться, что СП (так между собой называли Сергея Павловича) начисто лишен человеческих слабостей, сострадания. Но потом диву давались, когда Главный при любом серьезном срыве работ взваливал ответственность на себя. Со всеми вытекающими отсюда оргвыводами высоких инстанций. Защищал подчиненных от необузданных чиновничьих разборок. Потом уже сам докапывался до сути просчетов, дабы исключить их в будущем.
Он мог накричать, выставить за дверь нерадивого, пригрозить увольнением, не глядя на прежние заслуги. Но быстро отходил, ибо ценил осознанный риск, непоказушный профессионализм. Один из его сподвижников — Герман Семенов — рассказывал: как-то СП позвонил по прямому телефону. Семенов находился в цехе, а секретарша замешкалась, взяла трубку не сразу. За что получила нагоняй. А однажды Главный конструктор увидел ее заплаканной: тяжело заболела сестра, нужны редкие лекарства. И в стремлении помочь дошел до кремлевских палат, чтобы «выбить» спасительные медикаменты.
Если не ошибаюсь, у Блока есть примечательная мысль о многогранности характера: «Бывает в жизни так, что в нас как бы сосуществуют несколько противоречивых людей, все они между собой борются. Но чаще судьба сама благополучно разрешает то, что казалось неразрешимым». Не случайно ученый из числа титанов — Мстислав Келдыш, отмечая требовательность Королева, в то же время подчеркивал его необычайную человечность и личное обаяние. Сергей Павлович, если посмотреть глазами спокойной, уравновешенной зрелости, при всей своей сложности, противоречивости не был человеком крайностей.
Он прошел долгий тернистый путь исканий. Поистине высоких озарений, потерь, неудовлетворенностей и обретений. Многое держал в себе. Не любил, когда кто-то даже из числа замов пытался, что называется, донимать расспросами. Королев был довольно замкнут и в свою личную жизнь никого не посвящал. Мало кто знал, что у него, к примеру, произошел окончательный разрыв с первой женой — Ксенией Максимилиановной. Только второй брак, с Ниной Ивановной, пожалуй, единственным верным другом, оказался крепким, долговечным. И какой ценой давалось Главному конструктору осуществление замыслов, когда стали откровенно «зажимать», стремиться перехватить его поразительные по новизне идеи.
В подобных обстоятельствах воистину не до слезливых откровений. Невольно думаешь о том, что по прихоти судьбы участь многих творцов-интеллектуалов, настоящих гениев — духовное одиночество. Когда все закоулки внутреннего самоощущения, если угодно, микрокосма, в меру особого склада души для постороннего наглухо перекрыты.
Признаться, меня всегда интересовало, как великие люди находили свой путь к Храму. Известны душевные терзания Нильса Бора, поиски смысла «космической религии» Альбертом Эйнштейном… В некоторых печатных источниках говорится, что в доме Сергея Павловича тоже видели иконы, книги по теологии. Якобы даже сохранились воспоминания о посещении Пюхтицкого монастыря. И что он постоянно оказывал святой обители материальную помощь. К сожалению, веских подтверждений таким фактам найти не удалось. Но если доля правды в них есть, то это открывает еще одну глубинную особенность мировоззрения Королева.
В свои последние годы Сергей Павлович стремился ускорять ход событий. Реализовывать собственные замыслы покорения космоса. При этом он вряд ли задумывался о долговечности своей громкой славы. Желание делать как можно быстрее подстегивалось открытым соревнованием с американцами. Королев не скрывал патриотических устремлений сделать СССР первой в мире державой, обживающей космос. К тому же над ним довлело осознание скоротечности жизни. А по замыслам СП надо было еще многое сделать. В том числе, говоря его словами, и «на Луну скатать». Он «сгорал» буквально на лету…
Поехали!
В подзаголовок вынесена короткая, как салют, фраза первого космонавта Земли, нашего соотечественника Юрия Гагарина в первые секунды старта корабля «Восток». Но здесь не обойтись без упоминания знакового события, происшедшего накануне этого полета. В 1957 году была успешно испытана и сдана в производство двухступенчатая межконтинентальная ракета Р-7. Примечательно, что до сих пор посетителей музеев и всевозможных аэровыставок в России и за рубежом, где представлен макет Р-7, поражают гениальная простота и надежность, оригинальность исполнения проекта. А кроме того, есть и особый повод для внимания и восхищения. С помощью этой ракеты 4 октября 1957-го СССР запустил на орбиту первый в истории искусственный спутник Земли. Именно Р-7, освященная всплеском таланта и конструкторской интуиции СП, позволила распахнуть своеобразные «волшебные врата» для прорыва человека в космос 12 апреля 1961 года.
Сергей Павлович всю свою жизнь был предан «одной, но пламенной страсти» — пилотируемой космонавтике. Это важно подчеркнуть, так как некоторые малосведущие авторы пытаются представить СП ее ярым противником. Мол, отдавал предпочтение автоматам. Абсурд! При первой же возможности Королев стал запускать на околоземную орбиту собачек, другую живность. И только убедившись в надежности экспериментов, поставил вопрос о полете человека. Более того, неоднократно сожалел, что лично ему «возраст и здоровье закрыли дорогу в космос».
Об отечественной космической одиссее «королевского периода» написано много и многими. Выделю лишь несколько штрихов, свидетельствующих об уникальной прозорливости Главного конструктора. Королев самолично отбирал «великолепную десятку» — замечательных советских летчиков для будущих стартов. Вникал и корректировал ход подготовки «ореликов», как любовно называл он будущих героев космоса. Все сто с лишним минут (именно столько длился первый в мире космический полет) он неотрывно был на связи с Юрием Гагариным.
Главному конструктору принадлежит идея впервые отправить на околоземную орбиту женщину. Ею, как известно, стала Валентина Терешкова. «Востоки» сменялись «Восходами», «Союзами"… А Королев (подумать только — в шестидесятые годы прошлого века!) уже вынашивал замыслы создания долговременной обитаемой научной станции в космосе. Более того, «очеловечить», сделать Луну стартовой площадкой для экспедиций к другим планетам Солнечной системы, заглянуть в недра галактик… Своими гениальными идеями он надолго подпитал, обогатил сегодняшний мир. Мы все, говорю, разумеется, обобщающее о землянах, — его ученики, его последователи.
Вместо послесловия
Да будет позволительно автору этих заметок в заключение вспомнить о личных впечатлениях раннего «крымского лета» в 1991 году. На небольшом мостке пожилой человек безуспешно пытался поймать рыбу. Что-то в его облике показалось мне знакомым. Подойдя ближе, неожиданно признал бывшего начальника штаба воинской части РВСН, где в молодости я проходил службу. Разговорились. Подполковник уже в запасе. На каком-то подмосковном заводе занимается партийными делами. Но когда я упомянул имя первого командира нашей дивизии, лицо собеседника помрачнело. Судя по его словам, «хорошо, что генерала турнули из армии. Да и вообще этот перестройщик в демократы подался». По тональности услышанных фраз, возможно, впервые я до сжатия сердца остро ощутил надвигающуюся трагедию сверхдержавы — СССР с мощнейшим ракетно-ядерным арсеналом. И как ее разломы уже порождают кровавые трещины даже между вчерашними боевыми побратимами.
Сегодня этот эпизод — дань памяти. Слава Богу, в нашей стране многое выравнялось, устоялось. Россия провозгласила новые амбициозные космические проекты. Отражены в них и дальнейшая судьба общего научного дома на орбите, и лунная программа, и даже полуфантастический полет на Марс. Все развивается так, как и предвидел Сергей Павлович Королев. Но почему-то в дни юбилея думается мне прежде всего о неизбывной сыновней любви к Родине, которая вдохновляла на научные свершения гениального конструктора.
Пример заразительно прекрасен. В конце концов, истина незыблема: даже самое разрозненное враждою скопище людей превращают в нацию две вещи — общее великое прошлое и общие великие планы на будущее…
http://www.redstar.ru/2007/01/1701/308.html
