 |
| Красная звезда | Андрей Пилипчук | 06.12.2006 |
— Руслан Шахаевич, хотелось бы начать наш разговор с традиционного вопроса. Какая сегодня обстановка в Чеченской Республике?
— Если одним словом — нормальная. Затруднения у нас были в 2000 — 2003 годах, когда бандиты еще действовали в некоторых районах. Ныне ситуация уже другая. Нет такого места, где бы мы ни контролировали ситуацию.
Огромное внимание уделяется республике Президентом Российской Федерации Владимиром Владимировичем Путиным. В том числе в плане восстановления экономики и социальной сферы. А решение правоохранительных вопросов находится под постоянным контролем министра внутренних дел России Нургалиева Рашида Гумаровича. Нам же остается только работать во благо страны и республики.
Наш народ идет по пути созидания. Раньше для людей на первом месте была безопасность. Сегодня люди отдыхают, свободно гуляют по улицам с детьми, с колясками. Даже ночью. Я сам это вижу, когда ночью езжу по городу.
Самое главное для меня, как министра внутренних дел, — это безопасность людей и то, что они уже не боятся выйти из дома, что они знают — на их защите стоит закон.
— Но сообщения в прессе о непростой ситуации в Чечне и сейчас не редкость. Взрывы, обстрелы, похищения…
— Факты говорят об обратном. В этом году нами было зафиксировано всего 20 похищений. В прошлом году — 155. Есть же разница? Причем, хочу заметить, из этих 20 преступлений, связанных с похищением людей, нами раскрыто 18. Виновные установлены и задержаны. И это не просто слова. Они подтверждены документально.
— То есть вы считаете, что работаете эффективно и проблем у вас нет?
— Почему же, проблемы есть, но их стало меньше. И их мы не скрываем. Да, в 2000 — 2003 годах похищения были позорным явлением в нашей республике. А сегодня мы делаем все, чтобы такие преступления искоренить вообще. В этом направлении работаем и будем работать в дальнейшем.
Более того, в этом году по сравнению с последними десятью годами наметилась устойчивая тенденция к снижению общего уровня преступности. И хочу отметить, сейчас этот уровень такой же, как и в других субъектах России. Практически ничем не отличается. Сейчас у нас совершаются в основном разбои, кражи, грабежи, но никак не теракты, как было раньше. За девять месяцев 2006 года было совершено 9 терактов. И они тоже раскрыты.
— Был Басаев, который организовывал теракты. После его ликвидации, наверное, появился другой подобный ему главарь?
— Басаев где-то бегал за пределами республики. Там он организовывал теракты. А мы здесь пресекли все его попытки дестабилизировать обстановку. Поэтому он и сбежал отсюда.
И сейчас проводится большая оперативная работа. Работает агентура. Остался последний из так называемых лидеров боевиков. Он говорит, что исполняет обязанности президента. Это Доку Умаров. Соответственно и получит он то же самое, что получили Масхадов и Басаев.
— Как вы считаете, сколько членов бандформирований сегодня действуют на территории Чечни?
— Я их не считал. Но уверен, что их немного осталось. Да и нейтрализация этой горстки людей — вопрос времени. Каждый из них получит по заслугам. Не так давно нами был задержан бывший начальник личной тюрьмы Джохара Дудаева. Этому человеку последние одиннадцать лет тоже удавалось скрываться. Но мы его все равно задержали. Теперь он дает признательные показания. Такая же участь ожидает и всех остальных. Мы днем и ночью их ищем, находим и задерживаем. Или уничтожаем, когда они оказывают сопротивление.
— В том числе и в горных районах?
— Да, в горах тоже ситуация нормализуется. Но боевики там пока есть. При этом хочу подчеркнуть, самих чеченцев в бандформированиях очень мало. В основном представители Дагестана, Ингушетии и других регионов. Но самое главное — население их не поддерживает. Если, скажем, в село заходят бандиты, то нам сразу же об этом сообщают. У людей произошла переоценка ценностей, им надоела война. Чеченцы не хотят воевать, они хотят нормально жить. Люди поняли, что терроризмом, экстремизмом ничего не добьешься. Можно достичь чего-то только своими умом, знаниями, делами.
— Недавно была обнародована информация о том, что боевики получили очередной зарубежный транш на проведение диверсий. Что вы об этом скажете?
— Финансовая подпитка у них ослабла. На последней полученной нами на днях видеокассете видно, что дела у них очень плохи. Им тяжело. Они жалуются, что денег нет, боеприпасов нет, того нет, этого…
— А откуда идут денежные потоки боевикам?
— Из Арабских Эмиратов, из других мест. Подпитка есть, но у нас очень эффективно сейчас работают наши оперативные работники и сотрудники спецслужб. Мы пресекаем бандитские вылазки, изымаем оружие из тайников — словом, работаем в этом направлении, в том числе ведем поиск тех людей, которые завозят деньги боевикам.
— Руслан Шахаевич, сегодня по-прежнему звучат обвинения в адрес руководства Чечни со стороны некоторых чеченцев, в свое время уехавших за рубеж. Мол, небезопасно у вас, нарушаются свободы и права граждан, да и восстановительные работы идут медленно. Что вы можете им ответить?
— Получая пособия, социальную помощь и отсиживаясь за границей, конечно, можно говорить все что угодно. Это легко. А вот приехать сюда, помочь восстановить республику, сделать ее благополучной могут только мужественные люди, настоящие патриоты свой исторической родины, те, кто очень любит свою землю, гордится ею и делает все от него зависящее для ее процветания.
— А как вы считаете, созданы ли в республике условия для возвращения домой людей, покинувших республику из-за боевых действий?
— Вы посмотрите на сегодняшние Грозный, Гудермес, Аргун. Сколько уже сделано! Это стало возможным только после того, как председателем правительства республики стал Рамзан Ахмадович Кадыров. Им проводится огромная работа. Были построены не только жилые дома, но и детские развлекательные центры. Построены спортивные комплексы, чтобы молодежь наша занималась спортом, а не бегала по горам. Причем все это сделано за короткое время. И я уверен, что в будущем наша республика станет одной из самых прекрасных республик страны.
Люди это понимают — возвращаются. Из Грузии на днях приехали почти сто человек. Другим же беженцам я хотел бы сказать: вернитесь домой. Здесь ваши корни, ваши родные. Да и родина у нас одна. Все равно придется вернуться домой. Неужели вы собираетесь дождаться старости и умереть на чужбине?
— Когда была объявлена так называемая независимость Чечни в 1991 году, где вы работали и как вы восприняли эти лозунги?
— Я тогда служил в чеченском ОМОНе. И когда боевики напали на здание МВД, защищал его. Это здание министерства внутренних дел Чеченской Республики мы тоже за очень короткое время восстановили. Здесь и раньше, когда существовала Чечено-Ингушская АССР, размещалось милицейское ведомство. Так что все вернулось, как говорится, на круги своя. Теперь работаем в том же здании, где работали до прихода к власти Дудаева.
Я себе вернул тот кабинет, который когда-то пришлось покинуть. Это для меня было делом чести. Может, это высокие слова, но так оно и есть. Кстати, тогда у меня на столе стоял бюст Феликса Дзержинского. Когда я уходил, то забрал его с собой. Все эти годы хранил его. И вот теперь он вновь стоит на моем столе.
Теперь скажу об идее Дудаева о независимости. Я не одобрял это. Какая там независимость, если мы даже ложку делать не умели. Все остальное у нас тоже было из России. Какое отдельное государство мы могли построить внутри России, когда даже за продуктами мы до сих пор ездим в Хасавюрт!
Бандиты, ваххабиты убивали муфтиев, глав администраций только за то, что они объясняли людям: не воевать надо, а жить в мире, согласии, братстве. За две кампании более тысячи сотрудников чеченской милиции были убиты по приказу Масхадова, Яндарбиева, Хаттаба. Я уже не говорю, сколько погибло людей в других субъектах Российской Федерации. Эти так называемые лидеры ни с кем не считались. Масхадов отдавал приказы по захвату Беслана, по «Норд-Осту». Вот и вся их политика. Разве можно было с детьми, с женщинами воевать? Для них власть и деньги были гораздо большими ценностями, чем жизни людей.
В декабре 2002 года они взорвали здание нашего правительства. Были убиты около 70 человек. У меня родственник тоже там погиб. Когда мы задержали человека, который руководил проведением этого теракта (это был начальник охраны Басаева), я лично с ним разговаривал. Спросил у него: ты сделал сиротами стольких детей в канун Нового года, ты вообще считаешь себя человеком после этого? А он мне: «Басаев сказал, что если мы взорвем правительство, то война закончится». Только люди, не имеющие ни чести, ни совести, могут так поступать. Хорошо, что наш народ вовремя понял это.
— И пошел за Ахмадом Кадыровым…
— Да. Потому что он болел душой за свой народ. Был мужественным человеком и это доказал не раз. Когда началась вторая война, после того как Басаев и Хаттаб вошли в Дагестан в 1999 году, Ахмад-хаджи ездил к Масхадову, пытался убедить его выставить заслон на границе с Дагестаном, чтобы не пропустить бандитов и ваххабитов обратно на нашу территорию. Но Масхадов отказался. Он сказал, что мы вновь объявим войну русским и выиграем ее. А еще Масхадов попросил Кадырова объявить газават, но тот отказался.
Потом Ахмад-хаджи выступил с резкой критикой Масхадова и его окружения. Он обвинил их в том, что они втянули в бойню народ. Сказал им, что если вы настоящие мужчины, то приходите ко мне в Центорой — поговорим. А нас, его охранников, тогда всего тринадцать человек было. Мы сутками сидели в окопах. Ждали. Но они не пришли.
Когда Ахмада-хаджи взорвали 9 мая 2004 года, меня тоже сильно контузило. Я даже не помню, как подбежал к нему и пытался его поднять, спасти. Я тогда тоже получил осколочное ранение. Это потом уже на видеопленке я все увидел.
Я тогда был командиром ОМОНа. Помню, 8 мая продержал своих ребят на базе. Готовились к параду. Я, честно говоря, не хотел, чтобы на стадионе «Динамо» проводили это мероприятие. На следующий день рано утром, будто чувствуя беду, я сказал своим ребятам, мол, если что случится — наше дело правое, мы на правильном пути. Вы должны быть ко всему готовы.
Приехали на стадион. Тогда министром был Алу Дадашевич Алханов. Он подошел ко мне и спросил: пойду ли я в строю впереди своего отряда. Я сказал ему, что буду стоять сзади Ахмад-хаджи. Я ведь всегда был его тенью, когда руководил его личной охраной, и в тот раз решил встать рядом с ним.
Он погиб. Но дело его живет. Работает его команда, и у нас одна цель — победить терроризм и сделать республику процветающей.
