 |
| ИА «Белые воины» | Н. Смирнов | 13.12.2006 |
До 1917 г. земельных реформ было две: отмена крепостного права в 1861 г. и Столыпинская реформа. Первая освободила крестьян от крепостной зависимости, открыла широкую дорогу для развития экономики России. Результатом столыпинских преобразований на селе могло бы стать массовое фермерское движение. К сожалению, этому помешали тяжелая война 1914−1918 гг. и две революции. Если первые крестьянские реформы в какой-то степени осуществлялись во имя человека, то в дальнейшем все усилия советской власти решить крестьянский вопрос превращались в мероприятия во имя диктатуры пролетариата.
Первым таким мероприятием большевиков в деревне стал «военный коммунизм». Содержанием этой политики была продовольственная диктатура, состоящая из системы чрезвычайных мер — продовольственной разверстки, укрепления хлебной монополии, замены товарно-денежных отношений натуральными и т. д.
Наиболее четко политика «военного коммунизма» просматривалась в организации продразверстки — грабеже крестьян под видом обязательной сдачи государству излишков продовольствия по твердым ценам. Занимались этим продотряды совместно с комитетами бедноты и местными советами.
Вооруженные отряды изымали хлеб у крестьян, порой полностью. Половина изъятого продовольствия шла организации, выславшей продотряд, остальное отдавалось государству. Поэтому каждый продотряд пытался захватить как можно больше хлеба. Это не могло не вызвать сопротивления крестьян, которое воспринималось как «кулацкие восстания».
Ленин лично на телеграфном бланке Совнаркома в 1918 г. требовал от пензенских коммунистов жестко подавить восстание крестьян, недовольных политикой большевиков в деревне. Он писал в Пензу: «Товарищи! Восстание пяти волостей кулачья должно повести к беспощадному подавлению… Образец надо дать.
1) Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не менее 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийц.
2) Опубликовать их имена.
3) Отнять у них весь хлеб.
4) Назначить заложников.
Сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал, кричал: «душат и задушат кровопийц-кулаков». В конце он приписал: «Найдите людей потверже"1.
К 1921 г. разверстка стала распространяться на мясо, молочные продукты, картофель, домашнюю птицу и сырье. Свободная торговля практически запрещалась. Государство таким образом продолжало беспощадно эксплуатировать крестьянина.
Весной 1921 г. после всех грабительских реквизиций, вызванных продразверсткой и необыкновенно тяжелым неурожаем, разразился тяжелейший кризис крестьянского хозяйства. Недовольство крестьян переросло в вооруженные восстания против советской власти. Кроме того, взрыв возмущения вызвала политика насильственного обобществления крестьянских хозяйств, создание коммун, артелей.
Пламя восстаний охватило почти всю Россию. Наиболее известны из них Тамбовское, Кронштадтское; движения «степных партизан» Нижнего Поволжья, «зеленых» на Дону и Северном Кавказе2.
Если первые два восстания были локальны по месту событий, то движение «степных партизан» выходило далеко за границы Нижнего Поволжья, Дона, Урала и продолжалось более двух лет. Большие силы красной армии, карательные отряды чекистов, авиация и бронеотряды ничего с ним сделать не могли, пока не изменилась политика государства по отношению к крестьянам и казакам.
Весной 1921 г. после небольшого зимнего затишья повстанческое движение «степных партизан» в Нижнем Поволжье разгорелось с новой силой. Отряды в несколько сотен, а иногда и тысяч человек, пеших и конных, нападали на колхозы, населенные пункты, угрожали даже районным центрам. Особенно активизировались «степные партизаны» в апреле 1921 г., когда началась очередная посевная кампания, развернутая в соответствии с догмами «военного коммунизма» и присущими ему беспощадностью, насилием и произволом. Все проходило под принуждением, для чего издавались, как в военное время, приказы. Вот типичный пример приказа по Усть-Медведицкому округу Царицынской губернии. В нем, в частности, есть такой параграф: «У граждан, не приступивших к ссыпке хлеба в указанный срок и ведущих агитацию против ссыпки, частично конфисковывать имущество, а самих арестовывать и считать заложниками до окончания ссыпки. Станицы и волости или хутора, не приступившие к ссыпке хлеба в семидневный срок, дают коллективную подписку о неимении обществом такового. По отобрании подписки срочно вызвать вооруженную силу и сделать повальный обыск, и в случае обнаружения такового — имущество у всех граждан конфисковать, укрывателей направить в область, а остальных передать суду Ревтрибунала. Эта мера воздействия производится ответственным руководителем"3.
Люди не могли мириться с таким вопиющим произволом: откапывали спрятанное с войны оружие и уходили в бескрайние приволжские и донские степи, объединялись в отряды.
В оперативной сводке губчека за 10−11 апреля 1921 г. сообщалось: «Много степных кулаков добровольно шли к бандитам. В Ленинский уезд из Новоузенска прибыл отряд нового бандита Кандалова, который просит помощи у Маслова и Еркина для нападения на Палласовку». Несколькими днями раньше, 6 апреля, отряд «степных партизан» в 35 человек, в большинстве из приволжских немцев, среди которых были и русские, с оружием напали на совхоз N 7 Бондаренко.
В Красноармейском уезде в районе хутора Зимовники оперировал отряд в 200 сабель при двух пулеметах. Высланная из станицы Пролетарской караульная сотня в числе 30 сабель с двумя пулеметами для ликвидации этого отряда при столкновении сдалась повстанцам, командный состав и коммунисты были расстреляны.
Отряд Маслакова, имеющий в своих рядах русских и калмыцких казаков в числе более 200 сабель, оперировал в Икицохуровском улусе, что в 50−60 верстах восточнее Элисты4.
Интересен анализ сложившейся ситуации, данный в оперативной сводке N 62 от 29−30 марта 1921 г.: «Настроение рабочих и бедняков подавлено. Интеллигенцией ведется агитация за свободный труд. В уезде, ввиду отсутствия хлеба, идет глухой ропот и, по непроверенным сведениям, готовится восстание против коммунистов"5.
Так была встречена новая экономическая политика: одни радовались — свобода торговли возвращалась, а для других это было горем — за что сражались?
Все это происходило под воздействием активизации повстанческого движения, маховик которого запущен был «военным коммунизмом» и продразверсткой так, что даже отход от них не мог остановить разбушевавшуюся стихию. Многие отряды — в 600 сабель и более — состояли из бывших красных казаков, называющих себя с гордостью «мироновцами», «вакулинцами», «маслаковцами», «фоминцами» — по фамилиям их бывших знаменитых в гражданскую войну красных командиров. Теперь же красные конники громили ревкомы, советы, совхозы и колхозы под командованием бывшего белого офицера-карателя Пятакова. Под ударами войск красной армии некоторые отряды партизан уничтожались, рассеивались по степям, но потом вновь собирались, объединялись и с новой яростью набрасывались на учреждения советской власти. Во многих волостях и уездах коммунисты стремительно теряли свой авторитет.
О ситуации в Николаевском уезде Царицынской губернии в сводке губчека было сказано следующее: «Советские органы не на высоте своего положения. Все это служит причиной к тому, что масса, подстрекаемая «кем следует», игнорирует мероприятия Соввласти. На собраниях открыто вотируется эсеровская политика. Коммунисты в загоне. В Царицыне усиленно распространяются слухи о том, что закон о продналоге — уловка Советской власти: «Засейте, мол, побольше, а потом придем и все дочиста заберем».
Повстанцы небольшими отрядами, такими, как, например, отряд атамана Носаева в 60 сабель, разоружали деморализованную милицию и красногвардейцев. В селе Старый Эльтон сожгли несколько канцелярий волостного совета, ограбили крестьян на пашне с целью срыва посевной кампании. Это приносило свои плоды.
В оперативных сводках 80-й бригады, гоняющейся за отрядами «степных партизан», названия захваченных и уничтоженных хуторов сменяют фамилии новых и новых партизанских командиров. Уничтожили «банду» Попова — появился Казачков. Бои шли постоянно. Небольшие отряды от 10 до 30 человек действовали, как правило, вблизи своих хуторов. Их тактика соответствовала всем законам партизанской войны: днем казак пашет, сеет, а ночью лихим налетом врывается в колхоз, громит его и исчезает так же внезапно, как и появился. Разбежавшись по домам, партизаны опять превращались в мирных жителей. Вот почему крупные отряды кавалерии и пехоты, поддерживаемые авиацией и бронеотрядами, не могли очистить Царицынскую губернию от «бандитов».
Другие формирования насчитывали 2−3 тысячи винтовок и сабель. Из них составлялись пехотные и кавалерийские полки, и тактика их уже принимала черты, присущие регулярным частям. Так, в начале своих действий отряд Попова имел 2−3 тысячи штыков и сабель, до трех десятков пулеметов и несколько орудий. Преследуемый саратовскими кавалерийскими частями, он яростно сопротивлялся, нанося значительные потери красной армии. При этом, как отмечалось в сводках, «кулаки хуторов и окрестности всемерно помогали бандитам"6.
Небезынтересен факт, что такие округа, как Хоперский и Усть-Медведицкий Царицынской губернии, в 1918—1920 гг. считались «красными казачьими округами». Они поставляли казаков в армии Думенко, Буденного, Миронова. Правда, нужно заметить, что и они потом прозреют, когда с их родных, пока они воевали за советскую власть, будут спороты лампасы, расстреляны герои многих войн за Россию, георгиевские кавалеры, старейшины хоперских, усть-медведицких станиц, когда слово «казак» лютые ревкомовцы заменят на «крестьянина», а станицы переименуют в деревни.
Дифференциация деревень, хуторов, станиц еще больше обозначилась — неимущие помогали советам, имущие — партизанам. Гражданская война для Нижнего Поволжья перешла в новую стадию — партизанскую. Были сметены все национальные и сословные разграничения. В одном партизанском отряде воевали казаки, крестьяне, немцы Поволжья, калмыки, киргизы, казахи, но в большинстве своем эти отряды состояли из местных жителей.
Если зимой и в начале весны 1921 г. «степные партизаны» совершали небольшие нападения на органы советской власти и коллективные хозяйства губернии, то в мае они перешли к активным, дерзким и масштабным боевым действиям против карателей губчека и регулярных войск красной армии, имея иногда превосходство в силе. Бои велись по всем правилам военного искусства.
По сообщению от 23 мая 1921 г. из районов боевых действий видно, что восставшие против советской власти казаки и крестьяне Нижнего Поволжья, измученные продразверсткой и реквизициями, не думали складывать оружие, а, наоборот, сами перешли в наступление. Об этом сообщил начальник оперативного управления штаба войск Нижневолжского края и военный комиссар Кузнецов: «Бронепоезд N 25 прибыл в Царицын. 70-й полк перешел в наступление и к 12 часам 21 мая занял хутор Беленький (в 25 верстах юго-западней станицы Озинки). В 18 часов 21 мая противник густыми цепями пехоты и кавалерии повел наступление на хутор Беленький и атаковал наши части, окопавшиеся у хутора. Бой продолжался до 6 часов 22 мая без перерыва. Противник значительными силами, переходя несколько раз в атаку в конно-пешем строю, пытался выбить полк из окопов, но каждый раз, встреченный дружным ружейно-пулеметным огнем или контратакой полка, отбрасывался обратно. Окруженный со всех сторон полк оставил хутор Беленький и, отойдя 2−3 версты на север, вновь перешел в контратаку и в 8 часов 40 минут 22 мая занял хутор, оттесняя бандитов в западном направлении. Потери бандитов — 100 убитых и 130 раненых…"7. Можно ли было называть такой партизанский отряд бандою? Будут ли простые бандиты, привыкшие к грабежу, несколько раз атаковать регулярный полк красной армии, окопавшийся на окраине хутора. Нет, конечно. Это были идейные бойцы, сражающиеся за свои права и свободу.
Большие отряды «степных партизан» создали даже угрозу движению судов по Волге, особенно для судов, перевозивших горючее и хлеб в промышленные центры России.
Советское руководство тщательно охраняло Волгу, бросило значительные силы для защиты караванов8. Вооруженные орудиями и пулеметами пароходы от Вольска до Астрахани сопровождали караваны и несли охрану движения по реке. Вдоль берега водную магистраль охраняли бронепоезда, авиаотряды, полки красной армии. Им же было поручено охранять мосты, железнодорожные пути, станции.
Постепенно под ударами превосходящих сил красной армии отряды «степных партизан» стали распадаться. Казаки и крестьяне, уставшие от войны и постоянных стычек с карателями, расходились по домам, организовывались в небольшие отряды и действовали в районах своего проживания.
Наконец, после решительных мер советского правительства, выразившихся прежде всего в отмене продразверстки и введении единого продналога, отказе от запрета свободной торговли, партизанское движение пошло на спад.
Можно с уверенностью сказать, что именно проявление недовольства народа в виде вооруженного сопротивления властям подтолкнуло советскую власть хотя бы на время отступить от революционных методов руководства экономикой государства.
Ленин в выступлении на IV конгрессе Коммунистического Интернационала сказал, что «внутренний политический кризис Советской России, который привел к недовольству не только значительной части крестьянства, но и рабочих, был первый и, надеюсь, последний в истории Советской России…». К сожалению, он оказался плохим прорицателем.
Следующий мощный кризис наступит в 1929—1930 гг., когда последует массовое насильственное колхозное строительство и ликвидация «кулака» как класса, и вновь небольшое отступление поможет коммунистам удержаться у власти и надеть ярмо на крестьянина.
Примечания
1 Латышев А.Г.Рассекреченный Ленин. — М., 1996. С. 57.
2 Зеленин И.Е.Совхозы в первое десятилетие Советской власти. 1917−1927 гг. — М., 1972. С. 190.
3 Государственный архив Волгоградской области (ГАВО). Ф. 575. Оп. 3. Д. 516. Лл. 20−20 об.
4 ГАВО. Ф. Р-141с. Оп. 1с. Д. 43. Л. 11.
5 Там же. Л. 11.
6 ГАВО. Ф. 141с. Оп. 1с. Д. 43. Л. 16.
7 ГАВО. Ф. 105. Оп. 1. Д. 890. Лл. 112−114.
8 Там же. Л. 27−29.
Опубликовано: Белая Гвардия. Альманах. Антибольшевицкое повстанческое движение. N 6. М.: Посев, 2002. С. 164−165.
|
|
